«Я слегла». Великую Тарасову продажно раскритиковали в Англии, а потом предали фигуристы
Для британской сцены великая Татьяна Тарасова поставила три ледовых спектакля — «Спящая красавица», «Золушка», «Красавица и чудовище». Последний заказал знаменитый импресарио Мел Буш, который в свое время привозил в Москву саму Ванессу Мэй.
Музыку для балета писал друг Буша Дэвид Эссекс, за либретто тоже отвечали англичане, что Тарасовой не особо нравилось: раньше либретто спектаклей Татьяны Анатольевны составлял музыкальный критик, близкий друг тренера Евгений Баранкин, однако Мел от такого сотрудничества отказался.
«Я привыкла каждую сцену перерабатывать, потом с автором ее переписывать, — конечно, такое сотрудничество, когда либреттист ближайший друг семьи, проходило легко и просто. Теперь мы отсылали свои замечания, свои предложения английскому автору, тот вроде бы соглашался, но далеко не все так гладко получалось», — вспоминала потом Тарасова.
Были нервы и при работе с музыкой: Эссекс писал медленно, из-за чего постановка постоянно откладывалась. Когда же все композиции были дописаны, Татьяна Анатольевна была ею не очень довольна.
— Как бы сказать помягче: музыка Эссексу не удалась. Конечно, он не Прокофьев и не Чайковский, но и не Уэббер. Не хочу сказать ничего плохого, но и хорошего сказать могу мало. Одни и те же темы повторялись у разных героев. Либретто (сколько бы мы его ни переделывали с Баранкиным, как Женя ни старался) более походило на киносценарий.
Отметим, что еще до «Красавицы и чудовища» от труппы откололись несколько артистов, которых переманили к себе английские конкуренты. Тем не менее процесс новой постановки все-таки стартовал: закупили шикарный свет, было подготовлено три состава, Тарасова продумала в спектакле каждую деталь, а еще в спектакле были полеты надо льдом — в общем, премьера обещала быть грандиозной. Местом ее стал легендарный Альберт-холл: зал, заполненный на две трети, провожал артистов громкой овацией.
Отыграв семь положенных спектаклей, труппа Тарасовой ушла на запланированный перерыв. А во время паузы в прессе начался многодневный разгром.
— Я до сих пор не понимаю причину такого ужасного разгрома по поводу спектакля. Каждый день выходило по газете с ругательной статьей. Не все сразу нас прикладывали, сперва одна газета, на следующий день другая, через день третья… И так всю неделю. Я слегла. Как человек, избалованный хвалебными рецензиями, не смогла выдержать такое. Но самое интересное заключалось в том, что ни в одной статье не присутствовал профессиональный разбор, создавалось впечатление, будто со мной просто сводили счеты. Ругали только меня. Конечно, ругать меня можно, но желательно, занимаясь не мною лично, а моим делом с точки зрения специалиста, тогда я критику воспринимаю. А так — за что? Причем печатали всякую чушь только лондонские газеты. Провинциальная пресса, когда мы поехали по стране, спектакль хвалила, но, как говорится, поезд уже ушел.
Мы отправились по муниципальным театрам и тут выяснили, что тур наш не продан. Импресарио рассчитывал только на первое ударное представление, а уже после него зрители побегут сами, ломая ноги, покупать билеты. Никто ног не ломал, никто не побежал. Рекламную кампанию провалили, Мел сам это признавал. Оттого что он каялся, было еще более тошно. Мел терял деньги, а мои артисты работали блестяще… и выступали при полупустых залах. Каждый день, сколько бы человек в зале ни сидело: двести, триста, пятьсот или тысяча, — овации стоя. Клянусь, каждый божий день люди стоя аплодировали и не уходили во время действия. А как же иначе — ведь фантастическое мы привезли им действие: балет на льду вместе с цирковыми номерами. Но из-за финансовых потерь нас начали немножко поджимать, всячески удешевлять спектакль. Так встал вопрос о том, чтобы сократить труппу, а я как раз перед поездкой пригласила несколько новых артистов, и все они работали блистательно.
Вскоре труппа Тарасовой начала редеть — пошла серия предательств. Татьяна Анатольевна считает, что виной тому «отсутствие настоящего успеха»: артисты, привыкшие к полным залам и видя теперь низкую заполняемость, стали винить в этом директора Семена Могилевского, от которого как бы этого нельзя было требовать, так как рекламой в Англии занимался не он. В сложившихся реалиях Тарасовой пришлось урезать гастроли и сокращать зарплаты, на что согласились пойти не все…
В материале использовались цитаты Татьяны Тарасовой из книги «Красавица и чудовище»
