Почему на прыжковом турнире фигуристов нельзя было сталкивать взрослых и юниоров. Есть несколько очевидных причин
В этом году Федерация фигурного катания решила, что мужское одиночное нуждается в дополнительных вызовах, и разрешила юниорам соревноваться со взрослыми в прыжках. Эксперимент удался: в тройку призеров вошли два юниора (Арсений Федотов и Лев Лазарев) и Иван Попов, который выступает и в разряде КМС, и по мастерам. Возникают разные мысли: неужели новое поколение на порядок талантливее нынешнего? Неужели взрослые лидеры уже не выдерживают конкуренции с малышами? Может, убрать возрастной ценз и выпустить в свободное плавание гениальную молодежь? На самом деле, все проще — не стоило устраивать такие перфомансы.
В этом сезоне женское одиночное заметно просело: нет Софьи Акатьевой, из олимпийской тройки осталась одна Камила Валиева, не приземлившая чисто ни одного четверного за первую половину сезона, у Алины Горбачевой тоже проблемы с ультра-си. Травмы у Анастасии Зининой. За поколение квадисток отдувается одна Аделия Петросян. Устраивать прыжковый чемпионат среди женщин было бы просто глупо (это театр одного актера), поэтому пригласить юниорок в компанию к Аделии было единственным разумным решением. Но в мужском одиночном ситуация ровно противоположная — абсолютно все участники чемпионата России заходили на разнообразные четверные по несколько раз за программу. Дефицита участников в этом виде точно не наблюдалось, поэтому и острой необходимости в привлечении юниоров не было.
Обсудим психологический момент таких смешанных соревнований. Фавориты турнира уже в первом раунде были вынуждены соревноваться с юниорами: чемпион России по прыжкам Григорий Федоров против Арсения Федотова, одного из самых стабильных исполнителей в этом сезоне Владислав Дикиджи против Льва Лазарева, рекордсмен России по количеству баллов и лидер сезона Петр Гуменник против Николая Колесникова. Результат — дети в одну калитку вынесли взрослую сборную. Даже если опустить физические данные, выступать против маленьких тяжело чисто психологически — проигрывать стыдно, выигрывать неловко. Может быть, этот фактор прямо или косвенно повлиял на ошибки мужчин. Строить теории можем только по результатам: в ровных взрослых парах Кондратюк — Семененко и Лутфуллин — Игнатов уровень исполнения элементов был сопоставим с квалификацией.
Разница в антропометрических данных видна даже с самого дальнего ряда трибун: юниоры чаще всего даже до плеча старшим коллегам не достают, не говоря уже о разнице в весе в 2-3 раза. Тут можно найти аргументы в пользу и тех, и других. Юниорам приходится поднимать меньший вес, высота прыжка значительно ниже, проще собирать группировку и вкручиваться в прыжки, снижается нагрузка на правую ногу при приземлении. У взрослых длиннее конечности, а значит, больше рычаги для отталкивания, больше физической силы (хотя тоже спорный вопрос), больше опыта в исполнении этих прыжков. Но с точки зрения физики — аэродинамического сопротивления, площади тела, силы, необходимой для отрыва ото льда и т. д. — юниорам прыжки даются легче.
Преимущество у юниоров и по медицинским показателям. Всем участникам взрослых соревнований больше 18 лет. К этому возрасту они успели пройти злосчастный пубертат — резкий скачок роста, прибавку в весе, изменение костей, мышц, суставов и в целом механики движения. В подростковом возрасте мальчиков часто преследуют сопутствующие болезни — например, болезнь Осгуда-Шляттера, которая внесла большие коррективы в карьеры Марка Кондратюка, Петра Гуменника, Даниила Самсонова. В 16-17 лет от непомерных нагрузок случаются стрессовые переломы, травмы коленей, голеностопов и т. д. Поэтому те, кто пережили пубертат и остались (или вернулись) в большом спорте, уже своего рода герои и должны соревноваться с такими же, а не с 12-14 летними детками.
Также очевидно, что тело фигуриста к 20 годам получает несоизмеримо больше нагрузки, чем к 14. Евгений Плющенко в одном из интервью говорил, что приземление на ногу с четверного по нагрузке равно приземлению после прыжка со второго этажа. По другим данным, даже с третьего. Кто-то говорит о пятистах килограммах нагрузки на правую ногу. В день, по тем же данным Плющенко, фигурист исполняет 20-40 четверных (хотя Трусова говорила, что гораздо больше). 30 в среднем прыжков по 6 дней в неделю 10 месяцев в году дают 7740 прыжков в год. Это очень средние и примерные показатели, просто чтобы ощутить масштаб работы. Арсений Федотов прыгает четверные третий год, Макар Игнатов — тринадцатый. И без подсчетов разница очевидна. Не надо забывать, что за все эти годы прыжков накапливаются небольшие повреждения и, к сожалению, серьезные травмы, которые молодой организм просто переживает легче. Дополнительно сказывается фактор осознанности: в 12-13 лет дети смело идут в сложнейшие прыжки, не думая о последствиях, а взрослым, которые уже не раз залечивали эти последствия, тяжелее уговорить себя снова вкручиваться и разбиваться об лед с этих квадов.
Фигурное катание молодеет с каждым годом, это надо принять. Маленькие парни и девочки творят безумные вещи, догоняя и перегоняя взрослых по техническим оценкам. Безусловно, им надо давать возможность себя проявить в прыжковых турнирах, но не стоит ставить их во взрослые соревнования. В первую очередь, это неуважение к длинному и сложному пути, который прошли мастера, чтобы в 20-25 лет прыгать четверные. Одаренных и прыгучих юниоров настолько много, что они вполне могут соревноваться между собой. Например, здорово было бы добавить прыжковый турнир к Кубку Первого канала среди юниоров. А для большей зрелищности можно смешать мальчиков и девочек. Бросить вызов парням хотели еще Щербакова с Трусовой, а Рита Базылюк своим каскадом с двумя четверными сальховами доказала, что 12-летняя русская девочка может прыгать не хуже Ильи Малинина.
