Великая Тарасова издевалась над своими учениками? Она была уверена, что попадет в тюрьму
После Олимпиады-1988 в Калгари Татьяна Тарасова ушла из спорта, организовав с легендарными британцами Джейн Торвилл/Кристофер Дин большое шоу. Первые гастроли прошли в Австралии и Новой Зеландии, затем пришло время удивлять США и Канаду.
«В 1990 году мы поехали в Америку. Там наши шестимесячные гастроли организовала одна известная в ледовых шоу фирма. Тяжелые, изматывающие переезды. Мы мотались по Штатам в автобусах, в них же в дороге и спали. Ребятам приходилось нелегко: каждый день новый город. В этой фирме прежде работали свои труппы, но сейчас их нет. Старинная компания, устраивающая десятки гастролей в стране. Они-то и занимались представлением «Торвилл — Дин энд Рашн Олл Старз». Я спорила, страдала насчет величины букв «рашн олл старз» на афише. Я не давала покоя буквально никому, за каждый сантиметр слова я боролась до последней капли крови.
Зрители приходили, конечно, на Торвилл — Дина, а уходили, как мне казалось, унося в своих душах «Олл старз» — «Все звезды». Мы очень старались. Наша программа сначала была выстрадана, а потом и выстроена. У нас не было громких имен, во всяком случае таких, как Торвилл и Дин, но мы работали на очень высоком уровне», — вспоминала Тарасова.
На дворе стоял 1990 год, к тому времени уже стало входить в привычку то, что некоторые советские граждане, оказавшись за границей, отказывались возвращаться назад. Не прошел этот «тренд» и мимо театра Тарасовой.
— Мы жили в Торонто, ничего не делали, получился небольшой отпуск. Но отдых хорош тогда, когда есть деньги, а деньги у нас, наоборот, таяли, концерты срывались. И я почувствовала, что моя молодая поросль что-то замышляет, они стали исчезать, куда-то звонить, по углам собираться. Тогда немало народу осталось на Западе, обратно в Союз многие старались не возвращаться, но у меня с моими артистами такой вопрос никогда не возникал. Пока я наблюдала возникновение двух пар: Алика Спирина, мастера по свету, и Лены Крыкановой, Вероники Першиной и партнера Крыкановой Игоря Шпильбанда.
Я видела, что они как-то кучкуются отдельно. Гастроли уже подходили к концу. Но я не перестала волноваться, так как отмечала некоторую странность в их поведении. Замечу, что Лена Крыканова, без сомнений, высокопрофессиональная фигуристка и очень активная девочка. Правда, ее партнер Игорь Шпильбанд всегда немножко засыпал, он обладал таким вот сонным темпераментом. Перед американским туром я взяла в театр как трюкача Володю Боголюбова. Взяла еще одного мальчика, Сережу, он мог работать с разными партнершами, делая с ними тоже различные трюки…
Вскоре труппа вернулась в Нью-Йорк, оставалось два дня до возвращения в Союз. Вдохновленная Тарасова загорелась желанием сделать новую постановку «Воспоминания о Нью-Йорке», придумав показать антологию знаменитых бродвейских мюзиклов — от «Вестсайдской истории» до «Призрака оперы». Было решено разойтись по разным спектаклям, Татьяна Анатольевна заранее всем заказала билеты.
— Точно не помню, как все происходило. Вроде бы на следующий день проходило собрание, где я объявила, что оставляю Валянскую со Спиридоновым в Нью-Йорке и еще, по-моему, кого-то, потому что их пригласили в Рокфеллер-центре выступить в каком-то шоу. Мы улетали утром. Я встретила перед уходом Гошу Сура, входящего в отель с безумными глазами. Мне показался его вид более чем странным, и я вечером сказала Сене (Могилевскому, директор театра Тарасовой. — Прим.), что хочу зайти к Суру. Могилевский пошел со мной. Стучим, никого нет. Мы попросили открыть номер Гоши. Там пусто. Я попросила горничную открыть и номер Крыкановой, но и там никого. Постель застелена, вещей никаких нет. <…>
Через две недели у нас гастроли в Финляндии, пятнадцать концертов. Я поняла, не то что в Финляндию, а, не доезжая ее, еще в Москве, с протянутыми руками я должна идти впереди всех, чтобы мне удобнее было надевать на эти руки кандалы и сразу вести меня в тюрьму. Партбилет на стол! Я не понимала, что мне делать. Я не курила до этой ночи четыре года, а тут потянулась за сигаретой и тут же выкурила пачку. Потом взяла себя в руки и стала их разыскивать. Всех троих я нашла. Как мне это удалось — неважно. Но обнаружила их в машине американского тренера, уже проехавшего вместе с ними пять часов. Они его обманули, сказав, что гастроли закончились и Татьяна якобы им разрешила доехать до Детройта или куда-то поближе, где их ждут друзья. Я снова в шоке, Могилевский чуть ли не падает замертво, он к тому же еврей, беспартийный, в Москве семья — сын, жена, и вся жизнь порушена.
В тот вечер сбежали Гоша Сур, Алик-осветитель и Крыканова, у которой был роман с Аликом. Вероника Першина и Шпильбанд задержались. Они пришли, когда я ночью сидела с остатками труппы. Но я сразу поняла: вскоре уйдут и они. Я сказала Сене: «Я не буду никого держать. Эти двое уйдут ночью или под утро, но уйдут». Так оно и оказалось. Со слов этой пятерки написали потом несколько мерзких статей, какой я была ужасной и как я над ними издевалась. А я их любила, я дала им профессию, и, что скрывать, я же их в Америку привезла, а как бы иначе они там оказались, визы сами не получали, билеты сами не покупали. В Москве бы влачили жалкое существование. И только благодаря моему театру и тому, что я их в этот театр взяла и театр назывался «Все звезды», они сумели встать на ноги — и ни слова благодарности, только грязь.
До Союза новости дошли практически мгновенно, по возвращении Тарасову позвали на телевидение, но та отказалась. Татьяна Анатольевна была уверена, что на этом с гастролями покончено, однако председатель Союза театральных деятелей Михаил Ульянов заверил, что все будет в порядке — надо лишь найти замены. Замены нашлись, труппа отправилась в Финляндию. Но без скандала не обошлось и там — об этом мы расскажем в следующий раз…
В материале использовались цитаты Татьяны Тарасовой из книги «Красавица и чудовище».
