«Меня подставили в Польше. После этого я понял, что не вернусь в ЦСКА». Талант, который по новой ищет путь наверх
Тимур Жамалетдинов считался одним из главных талантов Европы. Он круто начинал в новом ЦСКА — без Игнашевича, братьев Березуцких и Вернблума. Через год после попадания в первую команду, Тимур уехал играть в Польшу — там его арендовал «Лех». В новой стране Тимур практически сразу попал в неприятности: дал скандальное интервью, где плохо высказался о легендах ЦСКА, зацепив еще и Слуцкого с Чаловым. Игрок и его агент говорили, что это подстава от польских журналистов, но тем не менее, в ЦСКА Жамалетдинов больше не вернулся. Была «Уфа», где он получил тяжелую травму и вылетел ФНЛ. Потом — СКА Хабаровск с Шароновым, и вот сейчас — астраханский «Волгарь». Автор Sport24 Тигран Арутюнян поговорил с Тимуром и узнал, как же все так вышло и что нужно делать, чтобы вернуться в топ.
Журналисты, переводчик, скандальное интервью
— В 2014-м вместе с Рэшфордом, Дембеле и де Йонгом ты попал в список 40 лучших молодых талантов мирового футбола по версии Guardian. На данный момент ты уже второй год играешь в Первой лиге. Как так?
— Скажу одно — сейчас я делаю все, чтобы вернуться на высокий уровень. Я уже не подающий надежды игрок, но и не в том возрасте, чтобы заканчивать. Полон сил и уверен — если продолжу работать над собой, все получится.
— Помнишь тот день, когда ты ушел из ЦСКА?
— Зима 2019-го. Я приехал на сбор в Кампоамор, а через неделю Гончаренко объявил, что мне лучше уйти в аренду. Тогда в ЦСКА брали Абеля Эрнандеса, игрового времени у меня было бы мало. Не знал, что на тот момент у клуба уже был вариант с «Лехом». На следующий день от них пришла официальная бумага. Можно сказать, у меня и выбора особо не было. Поставили перед фактом. Но мне самому хотелось попробовать себя в Европе.
— Почему первые девять месяцев ты не играл за первую команду «Леха»?
— Во-первых, в конце своего первого сезона в Польше я получил травму — порвал связки голеностопа. Какое-то время восстанавливался, набирал форму. Во-вторых, «Лех» играл в схему с одним нападающим. Конкурентом у меня был парень, который забивал чуть ли не каждую игру. Поэтому тренер предпочитал его. Но не считаю, что на тренировках я выглядел хуже. Точно заслуживал настоящий шанс. Но мне его так и не дали — выпускали на 10-15 минут.
— Практически сразу после приезда в «Лех» ты дал скандальное интервью местным журналистам. В нем ты странно высказался о Березуцких и Игнашевиче: назвал их специфичными людьми и сказал, что не расстроился, когда они закончили карьеру. Плюс не очень высказался о Слуцком с Чаловым. Твой агент говорил, что журналисты неправильно расставили тональности, ты — что полностью переврали слова. Как все было на самом деле?
— Давай расскажу. В «Лехе» всем иностранцам предоставлялся репетитор по польскому. Это был мужичок лет шестидесяти. Он знал несколько языков, но на русском говорил ломано, некоторые вещи не понимал. В один из дней я приехал на тренировку. Ко мне подошел пресс-атташе: «Сегодня приедут журналисты, надо с ними пообщаться». Я согласился — надо так надо. Клуб вызвал этого репетитора, чтобы он мне помог, перевел. Я отвечал по-русски, а он переводил журналистам по-польски. Как выяснилось потом, он передавал мои слова в искаженном виде, просто потому что не до конца понимал, что я говорю. То есть какие-то мои размышления, мысли он переводил так, как сам понимает. Получился сломанный телефон.
— Что на самом деле ты говорил о братьях и Игнашевиче, а что придумали журналисты?
— Я не сказал ничего криминального: говорил, что поддушивали, надоедало, но в целом нормально. В конце блока про них я решил пошутить: мол, после того, как они закончили, я выдохнул — наконец-то никто не будет пихать. Ключевое слово — пошутить! Я даже улыбнулся, посмеялся в тот момент. Но журналисты это никак не отразили в финальной версии интервью. Преподали так, будто я сидел и ждал, когда братья и Игнашевич закончат, и обрадовался, когда это случилось. Короче, все в одну топку закинули.
— Но понял ты это не сразу.
— Да! Осознал в день выхода интервью. До этого со мной никто не связывался, чтобы согласовать материал. Знакомый прислал ссылку: «Ты реально такое сказал?» Когда прочитал вышедшее, был в шоке. Сразу понял: ничего хорошего можно не ждать. Позвонил в «Лех»: «Это что такое?!» — «Твое интервью, которое ты давал три дня назад». В общем, клуб и журналисты подставили меня. В тот же день я позвонил в ЦСКА — принес свои извинения. Разговаривал с Максимом Дюковым (бывший глава селекционного отдела ЦСКА — Sport24). Не стал искать оправдания, просто рассказал, как все было на самом деле. Но для себя в тот день понял, что из-за этого интервью я больше не вернусь в ЦСКА. Думаю, это одна причин, почему меня сейчас нет в клубе. Сам посуди, после того случая я не провел за команду ни одного матча. С дедом, кстати, больше не занимался. Сказал либо давайте нормального, либо я вообще не буду учить польский.
— Почему не пошел судиться с журналистами?
— В чужой стране я вряд ли бы что-то поимел от этого процесса. Да и плюс, знаешь, даже если бы я разрулил эту историю через суд, на мнение людей, прочитавших интервью, это бы никак не повлияло. Первое впечатление — самое важное. Кто захотел узнать правду — узнали. Я периодически общаюсь с Федей, виделся на сборах со Слуцким и братьями, когда они еще были в «Витессе», пересекался с Игнашевичем — ни с кем из них мы эту тему не затрагивали.
— Не обидно, что твоя история в ЦСКА прервалась из-за глупого недоразумения?
— Конечно, я сожалею, что так произошло. Если бы не интервью, все могло быть по-другому. Но все зависит от меня. Не думаю, что на мне будут ставить крест, если я буду показывать серьезные результаты. Почему я не могу вернуться в команду, как это сделал Заболотный? Верю в то, что у меня получится вернуться в клуб, который я люблю. Пока мне прямо не скажут, что в ЦСКА меня больше не ждут, я буду верить.
«Локомотив», Слуцкий, Чалов
— Для всех Тимур Жамалетдинов — воспитанник ЦСКА. Удивился, когда прочитал, что ты целых 11 лет провел в «Локомотиве».
— Когда мне было шесть, в «Локо» проходил набор в команду ребят моего возраста. Родители решили отдать меня туда. Кстати, примерно в то же время пришел Рифат Жемалетдинов, но он был на год старше. В школе нас иногда путали: когда по громкой связи кого-то из нас вызывали к директору, мы приходили оба, потому что было непонятно, чью фамилию произнесли.
— Рифат, в отличие от тебя, практически всю жизнь в «Локо».
— Я бы тоже там остался, если бы не случилось кое-что неприятное.
— Так.
— Тренер, у которого я играл с самого детства — Равиль Саитович Салехов — покинул команду по состоянию здоровья. Как нам говорил — временно. А по факту, когда он был готов к возвращению, в «Локомотиве» сказали: «Спасибо, вы нам больше не интересны». На его место пришел новый человек, который практически всех распустил и набрал ребят, которых давно знал. Аргумент был классный: «Мне не нужны заслуги старого тренера». Меня, правда, оставил, но посадил на скамейку. Было странно, потому что я каждый сезон до этого становился лучшим бомбардиром первенства Москвы, забивал по 20 голов. Мне тогда было лет 14, хотелось играть. В один день это все надоело, пришел домой и сказал маме: «Я не могу находиться в этой команде! Давай искать другую». Равиль Саитович посоветовал ЦСКА. Неделю был на просмотре, и в итоге меня взяли.
— Чьим воспитанником себя считаешь?
— «Локомотиву» я очень благодарен, там были все условия: школа, европейские турниры, поездки. При этом с нас не брали ни копейки. Но все считают меня воспитанником ЦСКА — пусть так и будет.
— Твой агент Александр Маньяков рассказывал, что путь из молодежки ЦСКА в основу был очень негладким. Понимаешь, про что он?
— Когда я только попал в молодежку ЦСКА, было очень тяжело. Чтобы соответствовать уровню, приходилось тренироваться в два раза больше других ребят. И первое время практически ничего не получалось. Был момент, когда меня вообще хотели отчислить. Но Гришин (тогда — тренер молодежной команды ЦСКА — Sport24) дал мне второй шанс. Я хорошо провел зимние сборы, и пошло-поехало. Начал играть, забивать, стал капитаном. Вопрос об отчислении отпал сам собой.
— Та молодежка с тобой, Чаловым и Тикнизяном даже в 1/8 Юношеской лиги УЕФА выходила.
— Да, было круто. Играли против «Бенфики» с Рубеном Диашем, «Юнайтед» с Рэшфордом и «Сити» с Санчо. Бывало, обыгрывали их, но было видно, что ребята из Европы выше уровнем. При этом не скажу, что все, кто тогда выделялся, заиграли на высоком уровне. Например, в молодежке «Бенфики» Жоау Феликс вообще не был топом. Нас волтузил другой парень. В итоге он сейчас непонятно где, а Фелиш в «Атлетико».
— Интересно.
— Классное время, на самом деле. Помню наши европейские выезды. Матчи молодежной Лиги чемпионов всегда проходили днем. Мы играли, ехали в отель, а вечером приходили на игру основной команды. Потом на одном самолете возвращались в Москву. Сейчас такое трудно представить — рассказы будто из другой вселенной.
— В основу тебя впервые привлек Слуцкий?
— Я бы не назвал это привлечением в основу. Под его руководством я провел всего несколько тренировок. Меня просто подтягивали к основе во время паузы на игры сборных, когда уезжало полсостава. Мы вообще не разговаривали со Слуцким, он у меня никогда не был главным тренером. Знаю, что я ему не очень нравился. Видимо, он считал, что я не игрок уровня главной команды ЦСКА. По его мнению — не тянул. Ну окей. Мне неинтересно обсуждать Слуцкого. Для кого-то он хороший тренер, для кого-то — плохой. А для меня никакой. Даже несмотря на то, что при нем я сыграл свой первый матч за ЦСКА — вышел в Кубке минут на 10. Моим тренером в ЦСКА был Гончаренко. По его мнению, уровень основы я тянул.
— Слуцкий считал Чалова талантливее тебя?
— Наверное. Федя сейчас играет за основу, забивает, один из лидеров. Если брать сухие факты — может, Слуцкий в чем-то и был прав. Он дал Чалову шанс, которым Федя воспользовался. Без проблем. Способствовал ли этому кто-то или что-то — не знаю. С моей стороны не было человека, который ходил бы и просил за меня: «Возьмите». Хотя Гришин выделял меня в разговорах со Слуцким. Но шанса при нем я все равно не получил.
— Видел недавнее высказывание Деспота о Слуцком?
— Ха-ха, видел. Улыбнулся. Наверное, у него были основания так говорить — не думаю, что он соврал. Просто кто-то молчит, а кто-то не боится сказать правду.
— Как тебе его новое амплуа?
— Ой, на самом деле смотрю все выпуски его шоу, мне заходит. Без шуток, реально. Слуцкий раскрылся для меня с новой стороны. Ощущение, как будто он никогда и не был тренером, а был комиком и шоуменом. Так же, как и Дзюба. Этим летом у нас был товарищеский матч с «Локомотивом». Когда ехали на игру, я смотрел Дзюбу на «Ютубе», а через час вышел на поле играть против него. Прикольно! Знаю, что многие критикуют Артема за медийность — мол, рисует себе негативный образ. А я нормально к такому отношусь.
Гончаренко, Subway Surfers, жесткие ветераны
— Вспомни самую прикольную историю о Гончаренко.
— Никогда не забуду, как он мне напихал за телефон.
— Что за случай?
— Перед какой-то игрой я сидел в раздевалке, слушал музыку в наушниках и играл в Subway Surfers — ждал выхода на разминку. Виктор Михалыч проходил мимо, но вдруг кинул взгляд на меня. Подошел сбоку, постучал по плечу, чтобы я отвлекся. Только высунул наушник, и он мне сразу: «Ты дурак, что ли?» Я быстро все спрятал и побежал в разминочную комнату. В том матче я вышел со скамейки и сыграл не очень. После игры мне снова прилетело от Михалыча: «Ты так плохо сыграл, потому что вместо того, чтобы готовиться к матчу, сидел в телефоне — в игрушки играл!»
— Справедливо.
— Но вообще во взрослом футболе Гончаренко — лучший тренер, который у меня был. Он ставил меня в основу, несмотря на то, что ЦСКА было проще купить готового нападающего, чем плавно подводить своего воспитанника. Но Михалыч — справедливый человек. Ему было все равно — купили тебя за пять миллионов или за пятьдесят тысяч, опытный иностранец ты или свой молодой парень — кто был лучше, тот и играл.
— Ты рассказал полякам про Березуцкого и Игнашевича. От кого из стариков тебе еще попадало в ЦСКА?
— От Акинфеева. Игорь на тренировках мог молчать, но зато в матчах практически не замолкал — держал всю команду в тонусе. Поэтому он и лучший вратарь России. А вот с Дзагой в жизни у нас хорошие отношения. Но Алан — человек настроения. Если сегодня оно хорошее — все для него друзья. Плохое — может завестись на ровном месте, поорать. Игнашевич был примерно таким же. Просто в ЦСКА были футболисты, которые злоупотребляли пихачем. Не задумывались, что у молодого игрока может быть в голове после того, как на него накричат.
— Как реагировал ты?
— Когда это было постоянно — надоедало. Особенно тяжело было в дни, когда прилетало ото всех разом. В такие моменты Виктор Михалыч подходил и говорил: «Не обращай внимания, все нормально. Это ветераны, такой у них характер». Это помогало не загоняться. Спустя время понимаю, что ничего страшного в пихаче нет. Но тогда это воспринималось в штыки. При этом личной неприязни ко мне ни у кого не было. Позитивных моментов тоже хватало.
— Например?
— Никогда не забуду похвалу Васи Березуцкого после моего победного гола «Бенфике». Мы стояли в душе, и он тогда сказал очень приятные слова. Игнашевич тоже говорил много хорошего после моего дубля «Уфе».
Польша, таксист, кино
— Давай снова про Польшу. Сильно упал в зарплате, когда ушел в «Лех»?
— Вырос! В «Лехе» мне положили 10 тысяч евро в месяц. В ЦСКА было меньше.
А премиальные — примерно одинаковые. При том и в ЦСКА, и в «Лехе» их платили разом — в конце сезона.
— Какая сумма?
— Где-то 500 тысяч рублей.
— Что первым бросилось в глаза, когда приехал в Познань?
— Цены. Особенно на квартиры. За обычное жилье я отдавал 70-80 тысяч рублей в месяц — на наши деньги. Снять такую же квартиру в Москве стоило бы 35-40 тысяч. Еще и хозяин каждый месяц высчитывал какую-то странную сумму на коммуналку. Вроде бы договаривались на одни деньги, а платил я другие. Но тогда был молодым, языка особо не знал, поэтому не спорил. Плюс в России ты платишь своему мобильному оператору тысячу рублей в месяц и получаешь безлимитный интернет, много минут звонков и чуть ли не кабельное телевидение. А в Польше только на интернет уходило где-то пять тысяч. И не сказать, что он стабильно работал.
— Плюсы были?
— Все было в шаговой доступности — магазины, рестораны, тренировочные поля. В Познани легионеры жили в одном жилом комплексе, в десяти минутах от стадиона — удобно. Еще в центре города был кинотеатр.
— Почему выделил именно его?
— Я — киноман. Когда выходит что-то новое, сразу бегу в кино. Сейчас, кстати, вышли «Барби» и «Оппенгеймер». Очень грустно, что в России их все еще не запустили в прокат — я бы сходил на оба.
— Часто гонял в польскую киношку?
— Да. В Познани я жил один — девушки тогда вообще не было, а родители были в Москве. Иногда было прям очень скучно. В такие дни я один ходил в этот кинотеатр, смотрел разные фильмы на английском языке.
— В чем Польша точно хуже России?
— Если брать инфраструктуру, общественный транспорт, медицину и какие-то другие удобства, то Россия в этом плане номер один. Даже нечего сравнивать. Но я бы не сказал, что в Польше совсем плохо. Меня устраивало, все необходимое у там было.
— В Польше у тебя хоть раз возникали проблемы из-за того, что ты из России?
— Был один случай.
— Расскажи.
— Ехал из центра домой. Таксист — дядька лет 50-55. В приложении он увидел мое имя и сразу заинтересовался: «В Польше таких нет. Ты откуда?» Сказал: из России. После этого он начал общаться со мной с какими-то мелкими претензиями. Начал вспоминать всю тяжелую историю отношений России и Польши, пытался все время как-то уколоть, говорил: «Что ты тут забыл? Езжай обратно в свою страну». Это говорилось не в грубой форме, но я понимал, что он на негативе. Я ему попытался все разложить: что в Польше я работаю, зарабатываю деньги и меня не интересует, что было раньше. Но, видимо, он не понял. Осадок остался неприятный.
— Понятное дело.
— За полтора года в Польше я сделал вывод, что молодежи там абсолютно все равно, что было раньше. Они не зациклены на истории, русские для них не плохие. В команде я дружил практически со всеми ребятами. Но люди в возрасте реагируют на россиян по-другому. Как тот таксист.
— Как тебе сегодняшнее отношение поляков к России?
— Я такой человек: меня не трогайте — и я никого не буду. Но от того, что я вижу, впечатление пока не очень. Чего только стоит история с отбором нашей сборной на ЧМ. Да, у поляков была причина не играть со сборной России, но вся эта истерия неприятна. Я не отношусь к Польше, как к врагу, просто мне эта страна больше не интересна.
«Уфа», травма, «Волгарь»
— После возвращения из «Леха» ЦСКА продал тебя в «Уфу». На аватарке в вотсаппе у тебя до сих пор фотка в их форме. Теперь «Уфа», по сути, умерла.
— Первое время все происходящее с командой принимал близко к сердцу. Сейчас за ними тоже слежу, читаю новости, подписан на разные паблики. «Уфа» для меня была вторым домом. Классный город, крутая команда, шикарный коллектив. С некоторыми мы до сих пор общаемся. С Бизозой, например.
— Неожиданно!
— Этого амигу к нам привезли зимой, во время моего первого сезона в клубе. Обычно легионеры вели себя скромно, не выделялись. А этот оказался общительным. В Польше я подтянул свой английский, поэтому мог спокойно с ним общаться. В итоге сдружились — возил его на тренировки и домой, ходили вместе гулять, в рестораны. Однажды пригласил меня к себе домой на ужин, устроил вечер-тако.
— В «Уфе» ты получил самую тяжелую травму в карьере.
— На одной из тренировок у меня уехала коленная чашечка и порвалась внутренняя связка надколенника. Изначально процесс восстановления должен был занять четыре месяца, но все оказалось намного серьезнее. Полгода я вообще не понимал, что мне надо делать, чтобы вернуться на поле — нога была, как не своя. Только на 8-9 месяц стал ощущать, что все приходит в норму. До сих пор обидно, что из-за нее я не смог помочь команде остаться в РПЛ.
— Да уж…
— С момента той травмы прошло два года. Это был переломный момент в моей карьере. Она меня сильно выбила из колеи — до сих пор до конца не могу вернуться на прежний высокий уровень. Сейчас я сделал шаг назад, но уверен, что скоро будет два шага вперед.
— Как этим летом ты оказался в «Волгаре»?
— Прошлый сезон я играл в хабаровском СКА. Хорошо провел первую часть: у нас была серия из пяти побед — в каждом из этих матчей я либо забивал, либо отдавал голевую. Шаронов мне доверял, все было здорово. Мы ставили цель — выйти в РПЛ. Но после зимней паузы команду будто подменили. Мы полностью провалили вторую часть сезона, я в том числе — забил только один гол. Хотели попасть в топ-4, а закончили чуть ли не в зоне вылета. По итогу со мной не стали продлевать контракт, хотя зимой говорилось о другом. Но в целом понимаю почему — нет голов, нет нового контракта. В итоге появился вариант с «Волгарем».
— Самый заманчивый?
— Были еще махачкалинское «Динамо» и «Факел» — мой агент ведет дела Евсеева. Но в итоге до конкретики дошло только с «Волгарем». Клуб был заинтересован во мне.
— Ты неплохо начал сезон. Успел забить три гола.
— Это пока единственное, что радует. Сами результаты у нас пока не очень — пять поражений в шести матчах. Но мы понимаем: рано или поздно это закончится. Делаем все, чтобы это произошло как можно быстрее. Не бросаем якорь, не опускаем руки. Это только начало сезона.
— Стоит ждать вас в РПЛ после такого старта?
— Перед сезоном у нас была встреча с болельщиками. На ней руководство нам объявило задачу — выйти в Премьер-лигу. Получится или нет — не знаю. Команда обновилась на 80%, практически все ребята пришли летом свободными агентами. Нам нужно время, чтобы сыграться.
— И финальное. О чем мечтаешь?
— Вернуться в РПЛ. Хочется опять играть там.
