Дошел с СССР до финала Евро, отказался от жизни в США, был найден с секретаршей в гараже. Истории о Козинкевиче
В 70-е нападающий Эдуард Козинкевич блистал в составе донецкого «Шахтера» и львовских «Карпат», а со сборной СССР был в шаге от победы на Евро-1972, где советские футболисты разгромно проиграли в финале ФРГ со счетом 0:3.
Уроженец Львова дважды попадал в список 33 лучших футболистов сезона, но до большого клуба так и не добрался. Хотя с московским «Динамо», за который Эдуард провел лишь четыре матча, становился бронзовым призером чемпионата СССР.
При этом Козинкевич выделялся не только яркой игрой на футбольном поле, но и стальными нервами. Эдуарда было тяжело вывести из себя даже самым мерзким фанатам.
«В одном из матчей, проводимых нами в Бразилии, пошел Козинкевич угловой подавать, а с трибуны в него кто-то банан бросил, — вспоминал экс-защитник сборной СССР Владимир Трошкин. — Эдик не растерялся — откусив кусок, швырнул остальное назад и как ни в чем не бывало принялся устанавливать мяч на угловую отметку. Зрителям так понравилась смекалка нашего игрока, что каждое последующее его прикосновение к мячу сопровождалось одобрительными аплодисментами».
После завершения карьеры футболиста Козинкевич около 15 лет ждал возможности стать главным тренером профессионального клуба. За это время он успел поработать в львовской ДЮСШ СКА, съездить в турне по Европе с ветеранами и даже попробовать свои силы в США — Козинкевич махнул за океан и возглавил в Филадельфии команду украинского общества «Тризуб».
Впрочем, задержался там он все равно ненадолго. В Америке Эдуард не прижился и со временем вернулся на родину. «Казик мог остаться, но чувствовал себя в чужой среде некомфортно, — рассказывал нападающий «Карпат» Богдан Грещак. — Он не знал языка, скучал по семье. Мама, брат, жена, двое детей — все остались во Львове. Долго выдержать Эдик не смог».
«Эдвард мог там остаться и нас забрать, даже мое мнение спрашивал, — признавалась супруга футболиста Оксана Козинкевич. — Но я ответила: «Где родился — там и пригодился. Это не моя страна, я туда не поеду, я туда не хочу. Будем жить в Украине. Здесь закопана моя пуповина, здесь весь наш давний род. Куда же ехать?» Я из рода Кочубеев, зачем мне чужая земля?»
Вернувшись на родину, Козинкевич дождался предложения от львовских «Карпат». Но поработать в родном клубе он, к сожалению, так и не успел. В ночь с 15 на 16 ноября 1994-го его жизнь вдруг прервалась при загадочных обстоятельствах. Эдуарда вместе с его знакомой нашли мертвыми в салоне его автомобиля, который стоял в гараже.
«Это я залезал через окно и доставал Эдварда из гаража, — рассказывал Богдан Грещак. — Казик в тот вечер гулял с собакой, потом встретил секретаршу из интерната, и с ней они и зашли в тот гараж. Сидели на передних сиденьях и так и застыли, как живые. До сих пор не знаю, что думать. Гараж был закрыт на ключ изнутри».
Следствие по делу бывшего футболиста велось долгих 7 лет. По официальной версии, смерть Козинкевича наступила из-за отравления угарным газом. Тем не менее у супруги футболиста осталось еще много ключевых вопросов по делу, на которые следователи так и не смогли ответить.
«Он пошел и не вернулся, — вспоминала Козинкевич.— В тот вечер Эдварду кто-то позвонил. «Выхожу», — говорит в трубку. «А что Маряся?» — спрашивает меня. «Уснула», — отвечаю. «Хотел ее с собой взять». А ребенок-то заснул… Когда ставила следователю вопрос, он мне сказал так: «Хотите, чтобы ваши дети остались круглыми сиротами? Я вам в четыре глаза говорю».
Я не выла, не кричала. У меня такая черта характера — сначала воспринимаю, анализирую, а потом спрашиваю. У меня было несколько вопросов, на которые мне следователь ответа дать не смог. Понимаете, накануне, в понедельник, мы немного не доехали, потому что закончился бензин. Закатили машину в гараж вручную. Носом. А когда попали туда, то заметили, что машина развернута наоборот. Рядом с задним колесом, в том месте, где бак, стояла трехлитровая банка с остатками бензина».
Эдуарда похоронили на Лычаковском кладбище родного Львова. Ему было всего 45. У Козинкевича остались две дочери — Марьяна и Галина.
«Эдвард мечтал, чтобы дети играли в футбол. Да, родилось две дочери, — рассказывала Оксана Козинкевич. — Марьяна у нас гуманитарий, зато Галина всегда ходила с отцом на тренировку, коротко, под мальчишку стриглась. «Оксана, ну что это такое? — как-то говорит Казик. — Такие золотые ноги! Галя так видит поляну! Она дает фору всем ребятам. Им даже неловко становится, а та: «Я на поле не девушка, я на поле — футболист!»
Но ничего, у нас в Киеве растет мальчик, мой внучек. Он уже сделал в футболе первые шаги. Смотрю на него и думаю: «Что это мне такие знакомые ноги, где я их уже видела?» «Мама, так папе же», — говорит Галинка. Получилось, что род Козинкевичей на Эдварде как бы завершился. Но договорилась со сватами, прекрасными людьми из Переяслава-Хмельницкого, что назовем малого в честь свата Александром, но фамилия у него будет двойной — Михайлик-Козинкевич. «Ну, договорились!» — говорит сват. «Такого у нас в селе еще не было». — «Не было, так будет».
