«Даже подумать не мог, что окажусь за решеткой». Экс-футболист РПЛ в подробностях рассказал, за что отсидел 7 лет
Бывший капитан «Рубина» Сергей Харламов в интервью журналисту Sport24 Тиграну Арутюняну рассказал, за что провел в тюрьме семь лет.
— Давайте сейчас про ваше уголовное дело. За что вас посадили?
— А вы что, не читали? (Смеется.)
— Только официальную версию следствия — вас обвинили в создании финансовой пирамиды и мошенничестве. Но хочется услышать и вашу.
— Тогда пойдем по порядку. В Казани существовала компания «Рост». Ее владельцем был Андрей Макаров, мой товарищ. У «Роста» было около 15 проектов, реализующихся на деньги вкладчиков, которые регулярно получали проценты от своих вложений. Я был сначала клиентом, который брал деньги под проценты, а потом переквалифицировался в инвестора, впоследствии — в крупнейшего.
— Так.
— В 2014-м году я заинтересовался фондовым рынком. Познакомился с Вадимом Еникеевым, экспертом в этой теме. Он жил в США, но согласился приехать и помочь упаковать парочку моих проектов и последующим выходом на IPO. Эти проекты были в Казани и Казахстане, они касались IT и продуктового ритейла. Попутно мы с Вадимом предложили Макарову вывести на фондовый рынок и его «Рост». Но он тогда отказался.
— Почему?
— «У меня все хорошо, мне ничего такого не надо». Но в октябре 2014-го года на фоне присоединения Крыма и последующих санкций начался финансовый коллапс. Как только курс доллара взлетел до 90 рублей, все вкладчики банков и таких организаций как «Рост» побежали забирать свои деньги. Андрей тут же мне позвонил: «Серега, спасай! Где твой американец!? Мне нужна помощь».
— А как вы должны были помочь?
— Чтобы спасти «Рост», нужно было его реорганизовать — переключиться с архаичной формы управления на акционерное общество. Макаров организовал конференцию, на которой мы с Вадимом рассказывали его вкладчикам о плюсах АО. Мы объясняли, что «Рост» с его текущим методом управления — ненадежное место для хранения денег. При обмене вкладов на акции выигрывали абсолютно все: люди вместо бумажки получали настоящий инструмент управления собственными финансами. Дальше Вадим на основании контракта с Андреем зарегистрировал в США компанию Rost.Inc, которая и должна была выйти на фондовый рынок, приобретя российскую компанию «Рост».
— Что было потом?
— Дальше началось самое интересное. 11 марта 2015 года в офис «Роста» пришли вкладчики, чтобы забрать положенные им проценты. А там стоял человек: «Компания закрыта. Это пирамида. Если хотите получить свои деньги, идите писать заявление». На основании этих заявлений нас потом и осудили.
— Что это был за человек?
— Из органов. У меня есть понимание ситуации, но говорить об этом не вижу смысла. Только скажу, что помимо «Роста», в Казани в тот год закрыли еще восемь подобных организаций и банк, в котором у «Роста» частично хранилась наличка. Так что мы были не единственными. Просто так сработала система. Я все понял, когда узнал, что нам с Вадимом собираются инкриминировать.
— И что же?
— Якобы мы пытались вывести средства за границу, в американскую компанию. Это удивительно, потому что у компании даже не было счета и никакие переводы и транзакции не осуществлялись. Плюс нам с Вадимом инкриминировали, что якобы мы призывали людей вкладываться в «Рост», который якобы был пирамидой (пирамидой «Рост» суд так и не признал). Хотя все на самом деле было наоборот — мы же объясняли вкладчикам, что «Рост» ненадежен для хранения денег и предлагали обменять вклады на акции Rost.Inc.
— Помогая в спасении бизнеса Андрея Макарова, вы знали, что ранее он был дважды судим за мошенничество?
— Я узнал об этом уже потом, после того, как начал с ним работать.
— И?
— Меня этот вопрос не беспокоил. Какая разница, какое у человека прошлое, если со мной он всегда был честен и выполнял все обязательства?
— Вас не смущали те условия, которые «Рост» предлагал своим вкладчикам? Чуть ли не под 200 процентов годовых.
— Скажу вам так: проценты за мой вклад компания выплачивала исправно, и не 200 годовых, а 5 процентов в месяц. Все вкладчики до последнего дня получали свои дивиденды.
— Когда вы поняли, что запахло жареным?
— Когда начали «жарить». Я уже называл эту дату — 11 марта. Ко мне пришли с обыском. До того дня я даже и подумать не мог, что я, крупнейший инвестор компании, который еще и пытается спасти ее, могу оказаться за решеткой.
