«Россию отстранили. Я такой: «Пора пожрать». Звездный гимнаст Нагорный о неумении читать, диетах и дедовщине

Анастасия Логинова

Поделиться

Комментарии

Олимпийский чемпион Никита Нагорный пришел в гости к Левану и Мераби Горозия и рассказал кучу всего интересного. Собрали для вас самое главное.

— Сейчас сложный период у профессиональных спортсменов. Не у игровиков, у которых и так все хорошо: у них есть сезон, свои лиги, им по сути международные старты не особо и нужны. В нашем случае все строится на циклах: мы готовимся 4 года, ты должен каждый год проходить определенную программу, чтобы на Олимпиаде быть в лучшей форме. Меняются правила, ты всю свою жизнь выстраиваешь такими циклами. Сейчас мы уже второй год без международных стартов, крупные турниры проходят без нас. Мы со многими спортсменами общаемся, многие нас поддерживают. После соревнований я поздравляю, а мне в ответ: «Ребята, без вас реально грустно».

Мне недавно подписчики скинули пост 2019 года, когда мы с Артуром Далалояном выиграли ЧЕ в абсолютном первенстве: я выиграл, Артур второй, а дальше почти 4 балла отрыв от третьего места. По сути, это нам можно было 4 раза упасть. А сейчас все ровно идут. Конечно, там есть хорошие ребята, но я понимаю: может, для Европы это лучше, они без нас наконец-то начнут конкурировать между собой. Но на мире и дальше на Олимпиаде, если мы не поедем, за золото будут бороться Китай и Япония, а за бронзу — 6 стран.

До этого я тренировался в повседневной жизни между международными стартами на 50-70% и начинал на 100% тренироваться за месяц до соревнований, то сейчас я, может, процентов на десять тренируюсь и при этом выступаю на наших стартах. В том году я выиграл все старты, в этом на чемпионате России взял три первых места. Сейчас мы тренируемся для того, чтобы у молодых была мотивация, им же хочется выиграть у нас. Я вспоминаю себя, когда 18-летний пришел в основную команду — у меня даже мыслей не было об Олимпиаде. Было так: есть ребята, я хочу у них выиграть, хочется с ними поконкурировать. Поэтому когда спрашивают, а как молодым находить мотивацию — да у них мотивации дофига. Просто нужно с ними тренироваться и выступать, и все.

— До того, как нас везде заблокировали, я выступал в гимнастической Бундеслиге. В Европе гимнастика побольше развита, чем у нас, там больше все лояльно, больше для любителей. Сборная, по сути, существует сама по себе и выступает только тогда, когда есть международные старты. А так они, в основном, для доступа всем, кто хочет заниматься.

Я выступал вместе с трехкратным олимпийским чемпионом Сергеем Харьковым, который выступал за СССР и Россию, потом уехал жить в Германию. А в 48 лет он вышел на снаряд за наш клуб. Мы выступали, выигрывали с большим отрывом, а когда у тебя есть большой отрыв, ты можешь сделать все что угодно — хоть зритель может выйти и выступить. И это круто, все понимают, что это очень большая доступность для всех спортсменов. Сергей всегда в нашем клубе был человеком-мотиватором, просто поддерживал нас, а тут надел накладки, залез на кольца, делает какие-то детские элементы, соскок, и весь зал встает.

Еще в Европе проводятся соревнования ветеранов — у нас они тоже когда-то были, сейчас не знаю, возобновят или нет. Я был на соревнованиях в Швейцарии, буквально до нас пять часов выступали ветераны, людям по 60-70 лет. Они выходят и делают классические советские элементы, которые всегда были очень красивыми и понятными людям. Не то что сейчас ты делаешь три сальто или два с винтами, и зритель смотрит: «ну, круто, там повернулась чуть-чуть, здесь нет», ему не понятно, но «вроде что-то крутят, да, я так не сделаю, прикольно, аплодисменты».

— Признаюсь, мне всегда было очень сложно учиться. В детстве я еще и практически читать не умел. Сажусь, и вот это, когда над тобой стоит бабушка и говорит: «Читай правильно слово», а ты не можешь его прочитать — не потому, что ты настолько тупой, а потому что с таким давлением ты забываешь и буквы, и все (смеется). Конечно, будучи уже профессиональным спортсменом, я начал понимать, что нужен язык, нужны знания — в любом случае нужна какая-то база. Я начал наверстывать: где-то сам, где-то ходил к преподавателям. В этом плане я жалею, что тогда не посвятил чуть больше времени, чтобы приобрести базовые знания.

— У меня были небольшие перепалки с ребятами. Когда я был в молодежной команде и только перешел в основную, кто-то с кем-то порамсил, меня крайним сделали. Ко мне приходят взрослые ребята, чемпионы мира: «Ты чего его обидел? Еще раз сделаешь, мы тебя…» Я в ответ: «В смысле? Вы что, охренели, пошли нафиг отсюда». Они мне: «Ты как разговариваешь?! Мы, когда были в твоем возрасте, нам давали 5 рублей и посылали за водкой, а она стоила 10!» (смеется). Я: «Так это ваши проблемы, с нами такого не будет». Он смотрит: «Ну все!» И уходит.

Прошло какое-то время, я прихожу в зал, и со мной человек пять просто не здороваются. Меня тренер вызывает: «Ты как со старшими разговариваешь?!» Я: «Понял, извиняюсь».

— Я никогда в жизни не обращался к диетологу, потому что у нас еще советская закалка. Если психолог, допустим, начинает лезть тебе в голову, ты ему дашь стулом. Я сам себе психолог, мне не нужен психолог. То же самое с диетологом — «какой диетолог, просто жри меньше». И я реально на протяжении всей своей карьеры просто пытался жрать меньше и больше тренироваться.

В итоге на Олимпиаде у меня камень вышел из почки, я просто довел себя до такого. После этого я нашел диетолога и просто был в шоке: скинул 3-4 кг за месяц, при этом ничего не делая. Тренировался, наедался каждый день, а у меня минус 3-4 кг. И просто через 2 недели после этого Россию отстранили от международных стартов. Я такой: «Пора пожрать».

— Если убрать олимпийское золото, для меня самая ценная медаль — серебро ЧМ-2018 в Дохе. Мы приехали командой, и у всех была такая история: «Давайте хотя бы третье место займем, будет хорошо». Мы выходим на арену, начинаем бороться и просто выигрываем. Доходим до последнего снаряда и в итоге проигрываем 0,049. Такой сбавки нет вообще, самая минимальная — 0,1. То есть 0,049 — ну, судьба, я не знаю чего.

После этого мы все очень сильно расстроились, начали копаться — почему, как. Потом начали терзать себя изнутри, все собрались: «А что мы коробим себя сейчас, мы же настраивались на бронзу, получили серебро, должны радоваться». И после этого проигрыша на любых соревнованиях, которых мы были, мы всегда выезжали и говорили: «Мы едем за победой». И на ЧМ следующего года мы взяли золото — первое для России за 19 лет. А потом и Олимпиаду — после пандемии и всех травм.