«В России люди немного злые, в Америке добрее». Бывшая надежда нашей гимнастики — звезда «Цирка дю Солей»
В 2022-м жизнь российских спортсменов сильно изменилась. Причем речь идет не только о действующих атлетах, но и о тех, кто уже завершил карьеру — к примеру, фигуристов перестали звать в зарубежные ледовые шоу. Однако исключения все же существуют.
Акробат Олег Селютин считался достаточно перспективным во время юниорской карьеры. Гимнаст пробился на уровень сборной России в юном возрасте и стал регулярно ездить из небольшого южного Таганрога на централизованные сборы в «Новогорск». Взрослый этап спортивной жизни сложился не так удачно, а вместо борьбы за олимпийскую путевку гимнаст оказался в американском «Цирке дю Солей».
Корреспондент Sport24 Анастасия Логинова связалась с Олегом и поговорила о карьере, отличии жизни профессионального атлета от артиста театра, пробах в «Цирк дю Солей», разнице в подходах к работе в России и США и многом другом.
— Как ты пришел в спорт?
— Все началось в три года и восемь месяцев. Я был очень активным ребенком, поэтому мама решила отдать меня в акробатику и привела в спортивный зал прыжков на батуте в Таганроге. На тот момент я был слишком маленьким, чтобы начинать заниматься каким-либо видом спорта — тренер сказал: «Извините, но вы слишком маленькие. Приходите на следующий год». Мама меня одевает, собираемся уходить. Вдруг выходит тренер и кричит: «Подождите-подождите! Давайте, приводите завтра. Если не будет баловаться, оставим его». Так я начал заниматься спортом. Мама сказала, что если бы мы ушли, то второй раз она бы меня обратно не привела.
— Почему не привела? Через год бы пришли, как говорили.
— Не знаю. Сказала, что уже не привела бы.
— Другие были варианты?
— Не было. Как привела, так я и остался там на очень долгие годы.
— В семье кроме тебя были еще спортсмены?
— Бабушка была кандидатом в мастера спорта по бальным танцам, прадедушка — мастер спорта по спортивной гимнастике, а двоюродный дядя — мастер спорта по волейболу. В общем, в семье были спортсмены, да. (Смеется.)
— В какой момент ты понял, что все серьезно?
— У взрослых есть чемпионат России, у юниоров — первенство. Юниорский возраст у нас начинается примерно в 9-10 лет. Если отбираешься на российских соревнованиях, тебя везут выступать за границу на первенство мира. Наверное, лет с 9-10 все и началось — крупные соревнования, турниры и так далее.
— Помню, что ты хорошо учился, несмотря на свои тренировки. Как удавалось совмещать?
— В поездах учили что-то, домашние задания делали. Тренеры заставляли с собой брать учебники, если куда-то едем долго. Да и я в целом учиться любил, был прилежным парнем. Приходил домой, первым делом — сделать уроки быстренько, а потом уже, когда появится свободное время, заняться чем-то своим. Мама всегда удивлялась: «Олег, у нас с тобой нет никаких проблем. Ты такой молодец, пришел, не поел даже — а уже уроки, потом все остальное». Поэтому да, с учебой трудностей никогда не было. Как-то повезло.
— Не расстраивался, когда сверстники бегали гулять, а тебе нужно было бежать на тренировку?
— Скорее всего, нет, потому что такого, скажем, гулящего детства у меня и не было. С малых лет я был в спорте, поэтому не знал, что такое гулять, ходить куда-то и все такое. Было чем заняться.
— Когда ты попал в сборную России?
— Лет в 9-10. А в 11 поехал на такие крупные соревнования, как первенство мира.
— Что в этот момент изменилось в твоей жизни в этот момент? Может, в подготовке или в плане внутренних ощущений?
— Практически все время ты проводишь на подмосковной базе «Новогорск». Если попадаешь в сборную, пусть даже в юниорскую, то ты все время на соревнованиях и на сборах. Приезжаешь домой буквально на две недели — учеба, какие-то дела в городе и обратно на сбор. Оттуда — на соревнования. И так круглый год все вертится. Спорт привил мне характер, волю, научил очень многому.
— Помнишь что-то яркое из поездок на международные старты?
— Очень много хороших событий было. С 11 лет стал ездить на первенство мира, всегда это были медали, домой возвращался с победами. По юниорской сборной был в топе, считался очень хорошим спортсменом.
— Почему не получилось на взрослом уровне тогда?
— Много внутренних проблем, которые я, к сожалению, не могу рассказать. Это связано с руководством федерации. Про себя скажу так: пропала мотивация. Обычно все спортсмены мечтают стать олимпийскими чемпионами, а у меня почему-то никогда этого в жизни не было. Сама знаешь, чтобы дойти до титула олимпийского чемпиона, нужно, чтобы сложилось очень много факторов. Ты должен быть не только талантливым, например, но еще и стрессоустойчивым, с хорошей психикой. Если в тебе сложится паззл, то, возможно, станешь чемпионом.
Всегда говорят, что на Олимпийских играх победит тот, у кого стальные нервы. Ты мог выигрывать все соревнования до Олимпиады, приехать туда — и, к сожалению, не получилось, потому что сдали нервы. Скорее всего, произошла где-то ошибка: у меня не было мотивации что-то дальше делать.
— Когда ты понял, что пора заканчивать со спортом и развиваться дальше?
— В 21 год. Помнишь, что я всегда был творческим парнем. Мы учились в гимназии, у нас были уроки театра, другие предметы. Бабушка мне прививала любовь к искусству, театру: с пяти лет водила на балет, на оперу. Как-то эта творческая жилка начала во мне развиваться. Я понял, что искусство, цирк и театр становятся мне более интересны, чем спорт. Захотел быть артистом. Искусство перевесило спорт, и я решил попробовать себя на сцене.
— Как ты попал в Московский театр мюзикла? Как адаптировался после профессионального спорта, чему научился?
— С ранних лет я мечтал попасть в «Цирк дю Солей», потому что знал, что они делают и как — симбиоз театра, цирка и живой музыки. Все их шоу очень хорошо поставлены. Лет с 18 отправлял заявку: у них есть сайт отдела кастинга, где ты можешь загрузить свои видео, заполнить анкету, а потом сидеть и ждать, когда придет ответ. Мне ответили очень быстро, но на тот момент я был в сборной, и все такие вопросы решались через руководство, если речь идет о действующем спортсмене. К сожалению, начальство меня не отпустило: «Так как ты в сборной, должен пахать, работать. Ты еще молодой, куда тебе уходить?»
Буквально через год, когда я уже перебрался в Москву, был кастинг в новый спектакль в театре мюзикла. Знакомая этот кастинг прошла, написала мне: «Олег, как дела? Я попала в новый проект, здесь нужны батутисты, а я знаю, что ты хороший — двигаешься хорошо, танцуешь, можешь все. Не хочешь попробовать прийти на просмотр?» Мы встретились с режиссером, бывшим артистом «Цирка дю Солей». Он там проработал 15 лет и вернулся в Россию, чтобы создавать что-то свое. Мне предложили работу в новом спектакле, а я понимал, что хочу уже уйти из спорта, и в «Цирк дю Солей» меня не отпускают. Решил, что это хорошая возможность начать карьеру артиста. Закинул удочку, спросил: если меня берут и в старый спектакль, и в новый (чтобы было достаточно работы), то я, в принципе, соглашусь и войду в труппу театра. Он ответил: «Да, ты талантливый, нравишься мне». Так я попал в театр мюзикла на четыре года.
— Параллельно ты еще выступал в шоу Алексея Немова. Можешь рассказать про этот опыт?
— Алексей Немов каждый год устраивает шоу, где собираются разные виды спорта — гимнастика, прыжки на батуте, акробатика, плюс какие-то звезды приглашенные. Это большой концерт, праздник спорта. Очень много зрителей, маленькие детишки приходят посмотреть на своих кумиров. Он молодец, что проводит такие мероприятия. Я только за такие вещи. Продвигает спорт в стране, молодец.
— Удалось с ним пообщаться?
— Мы здоровались, общались. Но не так уж много и долго — все очень заняты на репетициях, свободного времени особо нет. Он и организатор, и режиссер — много работы.
— Как родные отреагировали на твое желание поработать в цирке? Не боялись отпускать в другую страну?
— Мне очень повезло с родителями. Они всегда поддерживают меня и мой выбор. Сначала немного расстроились, что я планирую уходить из спорта — видели талант, может, в глубине души мечтали, что поеду на Олимпиаду. Первое время была грусть, а потом сказали: «Олежка, мы тебя поддержим. Твоя жизнь, делай что хочешь».
— С первой попытки тебя не отпустили в «Цирк дю Солей», но все же ты там оказался. Как так получилось?
— У кого-то очень быстро получается попасть в компанию, у кого-то очень долго. Я ждал года три, наверное. Запрос пришел перед пандемией, потом все закрутилось, мы сидели невыездные и без работы. Выступал в театре, мне все очень нравилось, параллельно с театром были шоу Немова, у Запашных еще работал, много других цирковых проектов параллельно.
На сайте «Цирка дю Солей» можно выкладывать новые фото и видео. По сути, даешь о себе знать и поднимаешься в системе. Они видят, что ты еще что-то можешь (смеется), ты в форме и готов. Раз в пару месяцев что-то добавлял — видео, какие-то отчеты.
В 2022-м меня пригласили в Канаду на тренировочный период. Изначально взяли не на батут, а на другую дисциплину — подкидная доска называется. Такая дубень, с двух сторон прыгают люди и показывают элементы. Так как я этого раньше не делал, они пригласили меня попробовать на этой доске. Поскольку я всегда мечтал о «Цирке дю Солей», то сразу согласился.
Из-за начала СВО возникли проблемы с визой. Тренировочный процесс длится три месяца, а я успел только на полтора, наверное. К сожалению, этого времени мне не хватило, чтобы полностью освоить новый снаряд. Но за полтора месяца я закрепился, показал себя. Сказали, что вызовут еще раз на следующий год, хотят меня видеть. Потом уехал обратно в Москву, позвонил режиссеру, попросился обратно в театр. Вернулся в сентябре и до марта работал в театре мюзикла.
Затем улетел в Канаду. Приехал, начал тренироваться. Ты можешь быть очень хорошим артистом, акробатом, но плохим человеком. Они очень смотрят на то, как ты общаешься с другими людьми, нет ли скандалов, бзиков, что кричишь на кого-то и ругаешься с кем-то. Тут важно быть хорошим человеком и ни с кем не конфликтовать, вести себя порядочно. Так как я хорошо общаюсь со всеми и быстро нахожу общий язык, с тренером у меня наладился контакт. В один момент сказал ему, что не могу понять — нравится мне этот новый снаряд или нет. Он сказал мне очень хорошую фразу: «Мы хотим то, что хочешь ты. Не хотим заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. Давай попробуем на батут — ты прыгаешь на нем всю жизнь».
Я подумал, что очень много сил отдал новому виду, но все-таки решил, что пойду на батут. Это мой снаряд, я знаю, как прыгать и что делать. В прошлом мае мне нашли контракт в Лас-Вегасе. Здесь очень много резидент-шоу, которые работают на одном месте и никуда не выезжают. Большие проекты, сложный дизайн — декорации и так далее. Ровно год назад, получается, приехал в США, стал здесь жить и работать.
— Как у тебя дела с языком? Быстро привык?
— Честно, английский тяжело дается. (Смеется.) Пока были в Канаде, нам предоставляли учителей, которые с нами занимались. В компании очень хорошо относятся к артистам. Много чего делают, какие-то курсы, английский — пожалуйста. Работа связана со стрессом, если какие-то проблемы — предоставляют психолога. Врачи, еще что-то — об артистах заботятся, потому что знают, какая колоссальная нагрузка в шоу. Так что в Канаде немножко подтянул английский. Когда слышишь везде английскую речь, в голове понемногу укладывается, все лучше и лучше.
— Насколько у вас интернациональная команда? Есть кто-то из России или просто из русскоговорящих?
— В нашем шоу «Michael Jackson One» труппа из 42 разных стран, со всего мира — Япония, Франция, вся Европа. Кого только нет. В номере на батуте много русскоговорящих ребят, из 11 артистов человек 5-6. Советская школа гимнастики и акробатики. Было бы лучше, конечно, практиковать английский. (Смеется.) А так в нашей команде много общаемся на русском. На работе с начальством, тренерами, кастом из 65 человек — на английском.
— Видела в соцсетях фотографии с гримом. Сам красишься?
— Это очень интересный процесс, ежедневная медитация перед шоу. В «Цирке дю Солей» нет гримеров, все делаем своими ручками. Если в касте 65 артистов, гример не успеет подготовить всех.
Когда тебе дают контракт в шоу, есть разработанный грим под определенную роль. Его могут немного видоизменить под твои черты лица. Когда приезжаешь в шоу, тебе делают грим и каждый шаг фотографируют, а потом делают инструкцию: «Берешь кисть номер такой-то, краску такую-то, тени такие». Первое время делаешь все по инструкции, смотришь, что нужно взять и как сделать. Сначала это занимает много времени: в зависимости от грима — час точно. Если грим более сложный, то полтора-два. Когда набиваешь руку, укладываешься в 30 минут.
— Как выглядит твой обычный день? Сколько шоу в неделю?
— В Лас-Вегасе много шоу «Цирка дю Солей» — в резидент-версии каждую неделю по десять шоу, пять дней в неделю по два спектакля, два дня отдыхаем. График бешеный. Перед спектаклем какие-то репетиции, тренировки, воркаут — все расписано. В резидент-шоу тяжело работать, потому что нет времени на восстановление, если что-то заболело. В гастрольных есть промежуток времени, когда они передвигаются между странами или городами — неделя-две, по-разному. Между континентами — месяц, полтора. У тех, кто работает в туре, есть время восстановиться, чтобы тело чувствовало себя хорошо. У нас такой возможности нет, мы как роботы — 10 шоу каждую неделю.
В зависимости от расписания мой день начинается примерно с двух часов дня, если все забито. Бывают дни, когда приезжаешь в четыре-пять, за пару часов до начала: сделать грим, настроиться и размяться. Для меня это хорошо, потому я всегда был совой. Проснуться в восемь-девять часов утра — это просто ад. Не знаю, как люди встают каждый день в офис в шесть-семь утра. Думаю: «Нет-нет, спасибо. Я не хочу». График артиста, когда начало спектакля в семь вечера — вообще супер. В 11 вечера заканчивается шоу, пока собраться, смыть грим, сходить в душ — около часа ночи приезжаю домой. Естественно, после спектакля спать не хочется. (Смеется.) Пока что-то поделал, посидел в соцсетях, фильм посмотрел, поговорил с друзьями и близкими — уже 4 часа утра.
— Как раз семья уже проснулась.
— Да, часовой пояс удобный, чтобы поговорить с кем-то. В принципе, просыпаюсь тоже не очень рано, на работу еду ближе к обеду.
— Большую часть жизни ты провел в России. Что-то удивило в США или Канаде?
— В основном здесь немножечко другие люди, они добрее. В России немного злые — в метро спешат, где-то что-то грубо скажут. Здесь на такой спокойной волне — на чилле, спокойные. Очень свободные. Если идешь по улице в красивом чем-то, могут сделать комплимент. Человек идет и говорит: «О, классная рубашка! Классно выглядишь, очень круто». Это подкупает. Не знаю, может, это маска, конечно, но мне нравится, что люди на релаксе. Это приятно. А так… Для меня это просто что-то новое. Мне хочется и в Нью-Йорк поехать, и в Майами, и в Лос-Анджелесе я был, еще где-то. Хочется все изведать, посмотреть. Другая природа, океан — все интересно. В январе у нас был отпуск, собирался в Россию полететь, очень долго думал.
— Полторы недели — это жестко, с учетом времени на дорогу. Больше суток до Москвы, а до Таганрога еще столько же.
— Да, это сложно. Аэропорты закрыты, пока на поезде доберешься — рак на горе свистнет. Очень мечтал о Нью-Йорке, решил, что полечу отдыхать туда. Я люблю театр, а там Бродвей, все эти мюзиклы. Родители, конечно, чуть подрасстроились, но сказали: «Если ты мечтаешь об этом, то поезжай. Ты уже взрослый».
— Если сильно вперед загадывать, планируешь возвращаться? Или как пойдет?
— Скорее всего, планирую остаться. В первую очередь есть много возможностей в плане работы. Все-таки в России есть свои маленькие цирки, из крупных самые популярные — Никулинский и Запашных. А в плане арт-истории спектаклей и цирков здесь более развито. Да и Лас-Вегас — город развлечений, где люди приезжают, играют в казино, отдыхают, смотрят разные шоу, бары, рестораны и так далее. Сфера развлечений очень хорошо развита, есть где работать. Только у «Цирка дю Солей» пять шоу, плюс какие-то другие компании, спектакли.
Мне было бы интересно остаться здесь, получить в дальнейшем какие-то главные роли, потому что есть для этого возможности. Я чувствую, что могу быть не просто акробатом, а получить что-то большее. Меня всегда спрашивают: «Олег, а кем ты работаешь?» Не говорю, что я акробат, а отвечаю: «Артист «Цирка дю Солей». Можно быть хорошим акробатом, но быть плохим артистом. Артист — это симбиоз, когда ты можешь и танцевать, и играть, и прыгать, и летать. Я все-таки себя отношу больше не к акробату, а к артисту.
— Не хотел бы себя попробовать в гастрольном варианте?
— Ты как будто бы знаешь все мои планы. (Смеется.) На следующий год планирую перейти в гастролирующее шоу, потому что мне всегда был ближе гастрольный график. Пока я молодой, у меня нет семьи — есть возможность. В Лас-Вегасе хорошо, хотя первое время он мне не очень нравился, а сейчас привык. Все-таки жара, +40 градусов, город посреди пустыни, очень душно. Акклиматизация была тяжелой. Сейчас уже привык.
Я взрослый, но все же тут более взрослая жизнь — люди с семьями, которые не хотят никуда уезжать. Они осели — и все, больше ничего не надо. Пока у меня есть силы и позволяет здоровье, я бы хотел получить опыт работы в туре. Это интересно, ты путешествуешь. Там немножко другие шоу, своя атмосфера. И в туре зарабатываешь побольше. (Смеется.) А потом уже, когда надоест и я пойму, что устал передвигаться, вернусь либо обратно в Лас-Вегас, либо еще что-то придумаю. Пока в планах Вегас — тут много шоу, в которых можно работать.
— До скольких лет вообще выступают в цирках?
— Точной какой-то цифры нет. Как говорится, береги здоровье смолоду. Пока здоровье позволяет, можешь работать. 40-45 лет — никто вообще не против, если нет травм и не мучаешься. Если нет такого, что приходишь на работу и у тебя все болит, через силу все делаешь, то цирк не выгоняет. Можешь работать столько, сколько хватает сил и желания.
— Тебе повезло со здоровьем после спорта?
— Мне очень повезло. Как все на работе говорят, у меня генетика — тело само по себе сильное. Я особо не занимаюсь физическими нагрузками каждый день, не качаюсь супер-пупер. Держусь в форме, плюс очень много нагрузки на работе — два шоу каждый день. Поэтому тело сохраняется, всегда в тонусе. Думаю, у меня еще много лет на сцене впереди. (Смеется.)
— Ты говорил, что давно следил за «Цирком дю Солей», а теперь у тебя есть работы изнутри. Почему, на твой взгляд, он стал таким популярным во всем мире? В чем его особенность?
— Думаю, что это не просто цирк. Они стараются совместить все — и театр, и цирк, и бурлеск, и мюзикл. На каждом шоу живой вокал, есть музыканты. Такой арт-проект, где на сцене проходят очень крутые шоу. Приглашают множество специалистов, знаменитых режиссеров — в общем, делают такие шоу, которые будут смотрибельны и интересны. Это подкупает зрителя. Вкладывается душа, в каждом шоу есть сюжет. Не просто какой-то набор номеров, как раньше было в советском цирке: «Выступает Марина Петрова, номер на обруче! Потом — Андрей Лисицын, номер на коне!» Здесь симбиоз: один номер вытекает из другого, плюс все оформлено в костюмах и декорациях. Все продумано до мелочей.
— Понятно, что сейчас все планы связаны с карьерой, но до конца жизни этим заниматься нереально — здоровье не позволит. Думал уже о продолжении?
— Были мысли, может быть, создать что-то свое в дальнейшем. Просто номер или для начала мини-спектакль. В голове есть какие-то идеи. Я много что видел — это и Бродвей, и много шоу «Цирка дю Солей», и в России в театры ходил — люблю это дело. Везде смотрю по чуть-чуть, откладываю в голове, беру свои идеи. Может, мне надумается что-то свое. Но это надо искать спонсоров, на свои деньги трудно что-то открывать.
Второй вариант — в цирке есть позиции тренеров, в дальнейшем можно попробовать попасть в штаб. Спортивный тренер — это работа с детишками, с ними очень тяжело. Мне нравится, но они у меня забирают много энергии. А в цирке другое — артисты уже взрослые, адекватные, поэтому это может быть интересно.
— Что бы ты сказал себе маленькому и себе в будущем?
— Мне кажется, в обоих случаях подойдет одна фраза: «Никогда ничего не бойся, нужно всегда идти туда, где тебе страшно. Только там тебя ждет большой успех». Мне ничего не давалось легко. Я всегда чего-то боюсь, надо миллион раз подумать, прежде чем принять решение. Всегда стараюсь выбирать не правильный путь, а трудный, наверное. Не ищу легких путей, потому что больше интересно перебарывать себя и свои страхи.
