«Обосрался? Иди отсюда! Все честно и открыто». Огненное интервью тренера Мартемьянова после возвращения в «Амур»
Андрей Мартемьянов — один из самых медийных хоккейных тренеров последних лет. Тренируя «Сибирь», он не только дважды выводил новосибирский клуб в плей-офф, но и раскрылся как яркий спикер, который естественным образом генерирует мемы. Весной он покинул Новосибирск и вернулся в Хабаровск, где уже работал с 2016 по 2018 год. Именно с «Амуром» Мартемьянов дебютировал в качестве главного тренера клуба КХЛ, а «Амур» с Мартемьяновым второй раз в своей истории принял участие в розыгрыше Кубка Гагарина.
— Вы довольно тихо покинули «Сибирь». Приходя на итоговую пресс-конференцию, понимали, что не останетесь в клубе?
— Не совсем. Но конкретных предложений и телодвижений в свою сторону не видел. Нутром я чувствовал, что в Новосибирске не останусь.
— Все-таки в решении пойти разными дорогами какова доля ваша и какова клуба?
— Я думаю, что это обоюдное решение. Возможно, не все в моем подходе к работе устраивало руководство. Меня тоже не все устраивало. Мы многое сделали, хотя хотелось бы еще больше. Однако моя совесть перед болельщиками и руководством чиста. Единственное, хотелось зацепиться в серии с «Авангардом». Думаю, если бы прошли первый круг, то и предложение бы поступило. Задачу вернуть команду в плей-офф, которая передо мной стояла при назначении в «Сибирь», я выполнил. И игра была, и команду хорошую сделали. К сожалению, некоторые лидеры сейчас ушли.
— Говорили, что у вас в контракте было прописано, что контракт продлевается, если вы проходите во второй раунд плей-офф. Так ли это?
— Нет, такого не было. Пункт в контракте у меня был, но касался первого сезона. Если я вывожу команду в плей-офф, то соглашение автоматически продлевается на второй год. Так и случилось. А задача выйти во второй раунд в моем контракте прописана не была.
— «Сибирь» провозгласила смену курса на более атакующий хоккей. С вами не говорили, мол, продолжим сотрудничество, но стиль надо поменять?
— У меня во главе угла всегда стоит результат. Я слышал разговоры о смене курса, но мне об этом никто не говорил. Не было такого, мол, теперь надо играть в хоккей Ларионова, ура-банзай, все в атаке. У меня свои взгляды на хоккей. Может быть, поэтому не продлили сотрудничество. Мне сказали дать результат — я его обеспечил. Считаю, что работал с «Сибирью» честно.
— Если вспомнить «Автомобилист» с Доусом и другими мастерами, то он при вас играл в довольно яркий хоккей. «Сибирь» прошлого и позапрошлого сезона тоже отличались друг от друга. Изучив имеющийся состав, пощупав игроков, можете уже сказать от чего будете отталкиваться в «Амуре»?
— Главное — набор очков, а также баланс между обороной и атакой. Без баланса в линиях даже о плей-офф мечтать трудно, не говоря уже о проходе первого раунда. Особенно с нашим географическим положением. Передо мной поставлена задача набирать очки.
— Говоря о географическим положении, вы имеете в виду, что со всеми перелетами и как следствие нагрузками «Амуру» будет трудно играть активно?
— Бывает сложновато. Не то что в физическом плане, сколько голова не всегда варит. Но это природа, от этого никуда не деться. Я с некоторым опасением жду первую домашнюю серию после выезда. Когда ты едешь с Востока на Запада полегче, чем с Запада на Восток. Изменения в организме происходят.
— Вы уже подержали команду в руках. Есть понимание, какая линия вызывает меньше вопросов, и, как следствие, от чего «Амур» будет играть?
— До таких выводов явно далеко. Даже первые контрольные матчи не дадут ответа на этот вопрос. Только к середине августа будет вырисовываться какая-то картина. Пока тактикой мы не занимаемся. Все-таки у нас абсолютно новая команда, игроки собраны из разных мест, нужно начинать с чистого листа.
— Практически не было сомнений, что за вами из «Сибири» в «Амур» последуют Литовченко, Голубев и Чесалин. Казалось, это плоть и кровь ваших игроков. Почему этого не произошло?
— Одному игроку было сделано предложение, но он его отверг. По Голубеву, насколько я знаю, все было решено до моего прихода в «Амур». Он решил подписаться с «Адмиралом». С Женей Чесалиным мы созванивались, но пришли к тому, что у него уже возраст и играть в команде с Дальнего Востока будет тяжело. Тем более, такого плана как он у нас уже есть ребята.
— Слышал версию, что с Голубевым у вас, или у Голубева с вами, в прошлом сезоне подпортились отношения.
— Нет-нет. Разногласия у меня с Денисом были только из-за игровой дисциплины — конкретно из-за его удалений. Я с него спрашивал, как с одного из лидеров в раздевалке. Парень то он боевой. Жизнь коллектива многогранна и конфликты неизбежны. Находиться в лайтовой атмосфере не очень правильно — народ может очень быстро расслабиться.
— Кого вы можете назвать «своими» игроками? Кто вам предан, в ком вы уверены?
— Виталий Атюшов. Не зря он уже третий год работает в моем тренерском штабе. Набирается ума-разума, опыта. Желание стать тренером у него есть. Когда-то мне помогали, теперь я помогаю. Мои помощники матереют, тот же Женя Шалдыбин.
— Атюшов вырос за эти два года?
— Безусловно. Он постепенно отходит от мышления хоккеиста. Большой объем работы проводит в нашем штабе. Не сомневаюсь, что Виталий будет расти.
— Его роль пока не меняется? Он ведь второй тренер по защитникам после Шалдыбина.
— Пока нет. Но его мнение выслушивается и учитывается. Даже если оно идет в разрез с моим. Атюшову доверена работа с неиграющим составом, помогает молодым парням со многими техническими элементами, с тем же катанием. Виталий стал более активен, чем был. Он понимает, что может дать, как тренер.
— И все же, кто из ваших бывших и нынешних подопечных имеет предпосылки стать тренером?
— Через мои руки много кто прошел. У Вали Пьянова есть задатки, он вдумчивый парень. Сашка Шаров — тоже, очень умный и грамотный. Вопрос в том, захотят ли они связывать свою жизнь с тренерской профессией?
— Вас удивляет, что Павел Дацюк возится в Екатеринбурге с молодежью?
— Нисколько! Я с Пашей на эту тему разговаривал. Знаю, что он хотел этим заниматься, передавать свои знания и умения молодым ребятам. Как это у него получается — я не знаю и обсуждать не имею права. Но то, что он этим горит и хочет выстроить некую вертикаль, как в НХЛ, пускай пробует. Дацюк начал с листа, без ошибок не обойтись, надо терпеть.
— Многие думали, что он после завершения карьеры будет большим боссом «Автомобилиста».
— Нет-нет. Он мне говорил: в кабинете сидеть — это не мое. Кому-то кажется, что раз такое имя, то он должен быть на виду и кем-то руководить. Но Дацюк скромный человек, семьянин. Меня в свое время поразила его скромность. Он не выпячивается, никуда не лезет.
— Но для капитана, наверное, не самые подходящие качества. Разве нет?
— Почему? Одно слово такого уважаемого игрока значит больше, чем крик. Если он просто подойдет и тихо скажет, что так делать не надо, его поймут. Хотя бы из уважения к карьере и достижениям. Не говоря уже о том, что Павел как человек порядочный.
— Помощник для вас — обязательно друг?
— Не обязательно. Единомышленник — возможно. У нас в штабе хорошие отношения, но все знают, кто главный. У нас еще и разные возрастные категории, чтобы быть друзьями. С Женей Шалдыбиным мы работаем седьмой год, хорошо ладим, относимся друг к другу с уважением, но друзьями не являемся. Главное, что мы смотрим в одну сторону и хотим чего-то добиться.
— Кстати, о друзьях. Вы же в хороших отношениях с Олегом Знарком. Он никогда не звал вас к себе в штаб?
— Было такое! Когда он приходил в «Ак Барс», то звонил мне и предлагал стать его единомышленником, войти в штаб. Однако, так как у меня был действующий контракт с «Сибирью», я отказал.
— Могли не ужиться со Знарком?
— У меня есть свое мнение, но если он главный — ему и решать, прислушиваться ли ко мне. Я немало поработал помощником и знаю, что это за работа. Понимаю, где можно сказать, где лучше промолчать. Так что, думаю, мы без проблем бы сработались.
— Но вы оба прямолинейные люди, за словом в карман не лезете…
— Мы с одного региона, с Урала, так что и характеры похожи! Это правда. Не любим проигрывать. В свое время вместе выступали за сборную, ездили на чемпионат Европы среди юниоров. Жили в одном номере, друг друга поддерживали. Так что если бы Знарок позвонил на год раньше, когда я сидел без работы, то с радостью бы откликнулся.
— Такое ощущение, что на прошлом месте работы штаб был разделен наполовину: Кривокрасов и Тарасенко — люди от руководства, Шалдыбин и Ждахин, которые в итоге тоже проследовали в Хабаровск, к вам ближе.
— Я бы не стал делить на «наших» и «не наших». Первое, что я уважаю — это профессионализм. Если человек честно делает свою работу, то он будет в моем штабе. У Сереги Кривокрасова был на руках еще год контракта с «Сибирью». Андрей Тарасенко вообще знаковый человек для клуба, он в штабе всегда. Тарасенко — человек, который молодежи может дать такие нюансы, о которых я даже не подозревал!
— Серьезно?
— Кому-кому, а Тарасенко сам Бог велел работать с молодежью. Он столько нападающим может подсказать, вы не представляете. Андрей и сам был прекрасным нападающим, я против него играл. Там голова как дом советов. Вот и будучи тренером он рассказывает игрокам о мелочах, о важности которых я и подумать не мог. С какого плеча разворачиваться? Как укрывать шайбу? С какой ноги бросать, в зависимости от того, какая опорная? Тарасенко раскрывает глаза на многие вещи. Он фанат хоккея, который смотрит много видео, в том числе НХЛ. Знаю, что Шалунов во многом благодаря нему вырос. Максим сам это признавал. Просился на дополнительные тренировки, а Андрей его буквально выгонял со льда. Если бы Тарасенко открыл свою именную школу, у него бы отбоя не было!
— Вы аккуратно вводит молодых игроков в состав. Со стороны кажется, что в «Амуре» и некого вводить. Очевидных кандидатов не видно. Можете меня разубедить?
— Много уезжает парней из Хабаровска, очень много. С одного возраста шесть человек недавно уехало. В Казань недавно талантливого парнишку забрали. Но есть и обратный приток. С нами катается один парень из ЦСКА, другого выменяли из «Авангарда», из других регионов, один из Беларуси. Есть два защитника местных. В общей сложности пять человек с нами катается, и надо сказать, что они не тушуются. Хотя, конечно, отсев впереди и кого-то будем убирать. У них есть шанс не просто сидеть на лавке, а полноценно попасть в состав. По крайней мере в физическом плане они опытных игроков основы уже догоняют.
— При этом Дмитрий Овчинников в «Сибири» у вас немало сидел на лавке.
— Те, кто меня знают — в курсе, что в паспорт я никому не смотрю. Будешь готов — играть. Не нужно создавать тепличные условия. Молодой игрок должен закалиться. Какой Димка пришел в команду и какой ушел? Два разных человека! Он мне звонил из Канады, благодарил, молодец парень. Поначалу же вел себя так, будто все знает и умеет. Жизнь показала, что не все знает и не все еще умеет. Но ничего, перестроил многое в голове. Обидно, что теперь радость будет приносить не российским болельщикам, а кому-то другому. Бич нашей нынешней жизни: работаешь-работаешь, а они собрались и уехали.
— Разве так было не всегда?
— Раньше было не так массово.
— 90-е, наверное, сложно переплюнуть.
— Тогда уезжали от нищеты! Чисто заработать. Зарплата здесь была $200 долларов, а нужно было семью кормить. А в Германии мне пообещали тысячу марок, конечно я туда поехал. 90-е — сумасшедшие годы, дикие. Но интересные. Лично я не смог ужиться в Германии. Не привыкли мы с супругой к их укладу жизни.
— Почему не прижились в Германии?
— Не русские они! А я не смог стать немцем. И даже те наши люди, кто получали со временем немецкие паспорта, оставались в душе русскими.
— Существовало мнение, что сына спортивного директора Ивана Климовича вам навязывали. Имело место быть такое лобби?
— Ни в коем случае. Мое мнение, что у этого парня есть будущее. Когда он только приехал на сборы главной команды, то я увидел желание, мышление и отдачу. Я на него всерьез рассчитывал. Может быть, не всегда ему удавалось сыграть. Все должно было быть постепенно. Хорошо, дайте мне защищенный контракт на 10 лет и он будет играть — не вопрос! Мне тоже нужно кормить семью, поддерживать репутацию. Что мне скажут болельщики, ему молодой ошибется? Нужно, чтобы он креп, играя по пять минут, потом по десять. А разговоры о том, что Ивана навязывали, это ерунда.
— А в целом по карьере сталкивались с тем, чтобы вам детей руководителей или спонсоров подсовывали?
— Ох, было! Не только детей навязывали. Иногда просили ставить игрока в состав, потому что у него большой контракт.
— И как вы поступали?
— Не ставил. Может быть, это создавало образ неудобного тренера. Но если вся команда и болельщики видят, что игрок порет, а он все равно в составе, это не пройдет незамеченным. Игроки все чувствуешь, ты просто потеряешь управление над коллективом. А на мне будет пятно как на бесчестном человеке. Было давление. Все знают, что меня в день игры вообще нельзя трогать! А тут вызвали в день игры и так настойчиво просили «надо, надо».
— Один из коллег ставил вам в вину, что вы на командном собрании «Амура» слишком много распинаетесь перед руководством, благодарите губернатора. Есть что ответить на это?
— Я никогда не распинаюсь. Я благодарен руководству за то, что ни они убеждают вышестоящих людей финансировать команду. Клуб КХЛ — это дорогая игрушка. Я в хороших отношениях со многими менеджерами. Поверьте, это очень многого стоит убедить вышестоящих руководителей выделить средства. В руках должны быть козыри, чтобы добиться даже не каких-то сумасшедших зарплат, а базовых вещей, которые должны быть в XXI веке. Повторюсь, я никогда в жизни ни перед кем не лебезил. Да, у меня есть благодарность за внимание к клубу. Но почему я должен это скрывать? Я это и в лицо руководству «Амура» говорил. А играем мы для болельщиков.
— Кстати, о руководстве. В предыдущем интервью вы сказали, «Пришел в знакомую команду с новыми игроками». Но ведь и наверху случилась мини-революция. Что поменялось с вашего первого пришествия в «Амуре»?
— Многие вещи улучшаются. Причем во многих аспектах. Даже в отношении со стороны президента клуба, губернатора. К нам относятся с большим вниманием. В Хабаровском крае хотят видеть успешный хоккейный клуб. Да что там говорить? В прошлый мой заход в «Амур» команда нередко летала регулярными рейсами, а теперь — только чартеры. Это уже утверждено. В клубе хотят создать комфортные условия для жен, для семей. Или, например, появился свой автобус. Раньше были только арендованные, а теперь приобрели собственный. Кто-то скажет, что мелочь, но мелочь важная и при этом не дешевая. Прямо сейчас, пока команда в Новогорске, нам на домашней арене ремонтируют раздевалку. Много чего готовится для болельщиков. Уровень отношения как в серьезных клубах. «Ребята, вы главное играйте и думайте только о хоккее, а все остальное мы обеспечим», — это я услышал от руководителей.
— К вам в распоряжение попал Егор Коршков — в недавнем прошлом восходящая звезда российского хоккея, который доигрывал прошлый сезон в четвертом звене «Локомотива». У вас есть понимание, почему его карьера свернула не туда?
— Честно скажу, об этом мы с ним не говорили. Акцент я делал на другом. На собрании всем сказал: парни, моя и ваша задача, чтобы этот сезон был лучшим в вашей карьере. А Егору конкретно сказал, что ему надо перезагружать карьеру и снова выходить на серьезный уровень. Если он готов, конечно. Он сказал, что готов. Парень талантливый. Ну как парень? Мужик уже! Мы на него надеемся и ставим как на одного из лидеров. В следующем году ему 28 лет, станет свободным агентом. Вон господин Шаров провел лучший сезон в карьере и получил достойное предложение. Парни, поймите, вы сами себе должны помочь! А мы поможем вам.
— Каким вы увидели Егора? Писали, что он не очень доволен обменом из «Локомотива».
— Ничего подобного нет! По крайней мере, он не показывает этого. Задание дано — делает. Я наблюдаю как он открывается, как клюшку ставит. И могу сказать, что там видна школа. Хорошая школа. Хоккейные нюансы у Коршкова в крови.
— Нужна ли ему, скажем так, реабилитация? Физическая или психологическая.
— Нет-нет. Он готовая боевая единица. Стараемся создавать условия, чтобы все парни раскрылись. Получится или нет — другой вопрос. Подавить игрока много ума не надо. Сложнее найти правильные слова. Егор — спокойный ровный человек. Поначалу он показался немного замкнутый, но уже освоился. Понять его можно: всю жизнь играл в «Локомотива», а тут бам и «Амур»! Но ничего, со временем команда начинает вариться, парни общаются не только с теми, с кем ранее были знакомы, но и с другими. Некоторые вещи мы делаем искусственно. Например, меняем тройки, чтобы игроки вынужденно между собой разговаривали. Это я у Николая Васильевича Карполя почерпнул.
— Что именно?
— У него был принцип постоянно селить девчат с новыми соседями. Чтобы в команде было постоянное общение. А не так, что мы с Марусей подружки и больше нам никто не нужен. Думаю, в женском коллективе наладить атмосферу еще сложнее, чем в мужском. Так что и мы таким образом тасуем ребят, чтобы они становились настоящей командой, а не набором хоккеистов. Через этот процесс узнаем и совместимость игроков. Это часть становления коллектива.
— Со второй попытки в вашем распоряжении оказался Александр Щемеров. «Сибири» вытащить его через оффершит не удалось, зато получилось у «Амура». Чем вам так запал в душу этот защитник?
— Во-первых его возраст. Он должен играть и играть много. В «Автомобилисте» же хватало квалифицированных защитников, поэтому игрового времени у Щемерова было немного. Во-вторых, я его знаю. В-третьих, праворуких защитников в «Амуре» вообще не было. Мы хотим, чтобы его карьера перезагрузилась. Играть он умеет! При Питерсе Саша выходил в большинстве и очень прилично на тот момент смотрелся. Я предложил его кандидатуру руководству, со мной согласились и выкупили Щемерова у «Автомобилиста».
— «Амур» сделал несколько громких приобретений, помимо Коршкова это и Броадхераст. Но были и те, кто отказались. Если вы вели с кем-то личные беседы, то какие у вас были аргументы? Ну, кроме денег — это к менеджерам.
— Я не буду выдавать свои секреты! (смеется). Если в двух словах, то старался мотивировать игроков. Говорю, что от них хочу видеть в команде. Некоторых это цепляло и они подписывали контракты. С кем-то перед подписанием контракта приходилось говорить не единожды. Стереотип, что Дальний Восток — это ужас какой-то, пора давным-давно ломать.
— Но пока он не сломлен.
— Пока — нет. Его начали ломать наши соседи, а нам их надо в этом поддержать. Нужно показать, что на Дальнем Востоке такая же жизнь, тоже есть хоккей. Отношение к хоккею там очень приличное.
— Для вас лично «Амур» был единственным вариантом после ухода из «Сибири»?
— Я знаю, что некоторые клубы мою кандидатуру рассматривали. Но «Амур» вышел с самым конкретным предложением, и я дал согласие практически сразу. Мои пожелания, такие как сохранение тренерского штаба и участие в комплектовании команды, были приняты. Не что я ставил какие-то ультиматумы, но было важно, чтобы без моего согласия игроки в «Амуре» не появлялись. С Вадимом Анатольевичем Покотило мы знакомы 10-12 лет, прекрасно понимаем друг друга.
— Попав в «Амур», у которого сейчас увеличился бюджет и соответственно амбиции, у вас не возникло дежавю с Екатеринбургом, где при вас происходили похожие процессы?
— Скорее нет, чем да. В «Автомобилисте» мне дали уже готовую команду. Я тогда подписал контракт последним! Вовлеченности в построение команды не было. Мне говорили «не надо только сейчас выгонять всех подряд как Разин». Ставили те или иные условия. Я был еще неопытный тренер, на многое соглашался ради такого шанса. Как бы то ни было, кое-чего с «Автомобилистом» мы все-таки добились: и серия из 18 побед подряд, и прохождение во второй раунд. Какой-то след в истории свердловского хоккея как тренер я оставил. Чуть-чуть.
— В Хабаровске иначе?
— Да. Вот вам чистый лист — стройте, а мы с вас спросим! Обосрался? Иди отсюда! Все честно и открыто. Мне дали полный карт-бланш. Сам процесс интересен. Теперь вместе с ребятами будем строить Команду. Пока не без сложностей, но я вижу, как парни реагируют на серьезные нагрузки и меня это радует. Мы должны пройти через трудности, чтобы стать единым кулаком. Работая с «Сибирью», я говорил «сколько мы перепрыгали, перебегали, льда перегрызли, что мы сейчас творим-то? Все в песок ушло?». Эти слова не всех цепляли, но мы нередко игры переворачивали. Важно понять, на каких струнах играть. Почивать на лаврах я никому не дам, кто бы что ни выигрывал раньше.