Он до ужаса боялся великого Тарасова, но стал его любимчиком и обрел мировую славу. История легенды ЦСКА Фирсова
Многие болельщики могут не помнить, что профессиональная карьера Анатолия Фирсова начиналась не в ставшем ему впоследствии родным ЦСКА, а в «Спартаке». В 1961 году будущий олимпийский чемпион получил приглашение, которое изменило всю его жизнь. Армейцы и лично Анатолий Тарасов были очень заинтересованы в переходе талантливого нападающего. Да и сам Фирсов мечтал о таком развитии событий. Анатолий не раз признавался, что очень хотел попасть в ЦСКА. Он прекрасно понимал, что это сильнейшая команда в истории советского хоккея. Логично, что в ней выступают лучшие игроки. А рядом с такими мастерами можно было ежедневно повышать свой уровень мастерства.
«Кто же откажется от возможности повышать свои знания в самой прославленной академии, в самом знаменитом университете! Сомнений, однако, был у меня тогда целый ворох. Требовалась максимально критическая и даже пристрастная оценка собственных возможностей: университет многое дает, но и немало требует», — вспоминал Фирсов.
Очень многие советские хоккеисты опасались переходить в ЦСКА. Кто-то боялся повышенной ответственности — как ни крути, выступления за этот клуб подразумевал высочайшую самоотдачу в каждом матче. Других смущали тренировки Анатолия Тарасова, которые считались самыми сложными в стране. Поэтому когда Фирсов советовался с друзьями и партнерами, то большая часть людей отговаривали его от этого перехода. Еще и потому, что в атаке у команды Тарасова была высочайшая конкуренция. Константин Локтев, Вениамин Александров, Александр Альметов, Валентин Сенюшкин, Юрий Баулин, Игорь Деконский — с каждым из этих форвардов предстояло конкурировать молодому Фирсову. Но даже несмотря на отговорки близких товарищей, Анатолий принял единственно верное решение в той ситуации и согласился на переход в ЦСКА.
«Попасть в ЦСКА, к Тарасову я мечтал страстно. Я и не помышлял кого-то обманывать, интриговать за спинами товарищей. О предложении знал и наш тренер Александр Никифорович Новокрещенов. После некоторых раздумий он сказал мне откровенно: «Иди, Толя. Хуже не будет…». И я перешел в армейский клуб», — рассказывал олимпийский чемпион.
Впоследствии бывший партнер Фирсова по «Спартаку» Борис Майоров говорил, что Анатолий перешел в ЦСКА только из-за квартиры. По версии форварда красно-белых, армейцы обещали, что сразу обеспечат новичка жильем. А для только-только женившегося Фирсова это было чрезвычайно важно. Однако эти слова далеки от истины. Во-первых, новичку ЦСКА дали квартиру только через полтора года. А в «Спартаке» ему обещали выделить жилплощадь в течение нескольких месяцев. Так что если бы Фирсов руководствовался только вопросом недвижимости, то этого перехода бы не случилось. А во-вторых, трансфер Анатолия был продиктован исключительно вопросом стремления к чему-то большему. Форвард прекрасно понимал, что в составе армейцев у него будет реальный шанс стать звездой мирового хоккея. И он не ошибся.
Спустя годы олимпийский чемпион признавался, что попал к Тарасову в самый подходящий момент. Поскольку до перехода в ЦСКА Фирсов был больше похож на тростинку, чем на профессионального хоккеиста. Даже Анатолий Владимирович подмечал, что у его подопечного из-под тонкого слоя мышц выпирали кости. У журналиста Всеволода Кукушкина было объяснение этому:
«Ребята, родившиеся в годы войны, как мы с Фирсовым, были в основном невысокого роста, худощавыми. Из-за недоедания. Самым вкусным нашим пирожным был белый хлеб с маслом, посыпанный сахаром. Невзгоды военного времени сказывались на телосложении».
Спустя полгода тренировок под руководством Анатолия Тарасова бывший спартаковец стал настоящей грудой мышц. Что сразу же отразилось на его игре — Фирсов практически не проигрывал единоборства, а его бросок стал хлестким и сильным. И победы не заставили себя долго ждать — вскоре Анатолий стал трехкратным олимпийским чемпионом и восьмикратным чемпионом мира. А количество медалей чемпионата СССР, завоеванных им в составе армейцев, перевалило за десяток. Поэтому можно сказать, что переход в ЦСКА — лучшее, что могло случиться в спортивной жизни великого форварда, который в итоге стал любимчиком великого тренера.
