Сколько зарабатывал в США великий хоккеист, нагло сбежавший из СССР. Могильному стоило предавать родину и друзей?
Если Петр I «прорубил окно в Европу», то легендарный Александр Могильный «прорубил окно в НХЛ». Уроженец Хабаровска стал первым советским хоккеистом, решившимся на побег в лучшую лигу мира. Мысль о такой возможности в голову перспективного форварда поселил скаут «Баффало» Дон Люс, встретившийся с ним на молодежном чемпионате мира 1989 года в Анкоридже. Могильный божил в тройке с Сергеем Федоровым и Павлом Буре, поэтому Люс после одного из матчей всучил ему свою визитку.
Всего через несколько месяцев после первой встречи с представителем «Сэйбрз» Александр приехал в Швецию на взрослый чемпионат мира. Туда же прибыли Дон Люс и генеральный менеджер «Баффало» Джерри Михэн. Сразу по окончании последнего матча, который ознаменовал победу сборной СССР на турнире, Могильный сел в машину к представителям «Клинков». Они уже имели права на советского хоккеиста — в 1988 году «Баффало» выбрал его в 5 раунде под общим 89-м номером. Так что оставалось только вывезти Александра за пределы Советского Союза, и дело в шляпе. Что функционеры «Сэйбрз» и сделали.
«Побег не требовал вообще никакого мужества. Не смешите. Кто-то говорил, что я, уезжая, «сжигал мосты» — и от этого мне особенно смешно. Потому что я уезжал из Москвы нищим человеком. Ладно, был бы олигарх — наворовал денег и свалил. Но у меня-то все иначе. Я был натуральный нищий! Получал ли я зарплату в ЦСКА? Может, и получал. Ну и что? Я был олимпийским чемпионом, чемпионом мира, трехкратным чемпионом СССР. При этом не имел даже метра жилья. Кому нужна такая жизнь? И эти грамоты с медалями? Они, увы, не кормят. Они лишь пылятся дома в дальнем углу. Безусловно, приятно, что мне их дают. Но я хотел бы жить достойно», — говорил Могильный годы спустя.
Этот шаг был продуман до мелочей. Нельзя сказать, что Александр уезжал в неизвестность. Более того, он вел переговоры с клубом с позиции силы и пытался выбить себе приятные финансовые условия. По слухам, у Могильного не было агента, но был какой-то неизвестный советчик. К которому хоккеист старательно прислушивался. Во время переговоров генеральный менеджер «Баффало» Джерри Михэн предложил использовать в качестве ориентира контракт Пьера Тарджона. Он был первым номером драфта 1987 года и одним из лидеров клуба. В год ему на карточку капало около $300 тысяч. Ту же сумму руководство «Сэйбрз» предлагало и Могильному. Но у Александра были совершенно иные запросы. Он хотел получать $1 млн за сезон. Просто для сравнения — на таком уровне в те годы зарабатывали только Марио Лемье и Уэйн Гретцки. Логично, что Михэн не согласился на такие условия. Он пообещал дать игроку желанный им $1 млн, но за 5 лет. Могильный согласился.
«Конечно, мы знали, что все это связано с определенным риском, но осознали всю серьезность происходящего, только когда прилетели непосредственно в Стокгольм. Странно, но Могильный был самым спокойным из нас. Он точно знал, чего хочет, и шел к своей цели. Я не мог поверить в то, насколько невозмутимым был двадцатилетний парень, который рисковал всем», — говорил скаут Дон Люс.
На деле новичок «Баффало» так и не получил обещанный ему $1 млн в первые годы игры в НХЛ. За 4 сезона Могильному причиталось $630 тысяч. И это до вычета налогов! В северной части штата Нью-Йорк, как и во всей Америке, налоги составляли порядка 50%. Так что на руки за 4 года Александр получил чуть больше $300 тысяч. Путем нехитрых подсчетов можно определить, что в месяц лидер «Сэйбрз» зарабатывал около $6 тысяч. Учитывая тот факт, что квартира в Москве в 1990-ые годы стоила порядка $25-30 тысяч (700-800 тысяч рублей), жалованье сбежавшего в НХЛ нападающего точно нельзя было назвать высоким. Сам Могильный был того же мнения. По слухам, после дебютного сезона в лучшей лиге мира он был категорически недоволен своей зарплатой. Форвард неоднократно просил менеджмент пересмотреть условия договора, но безрезультатно.
К счастью для нашего соотечественника, потом ему воздалось сполна. По окончании первого контракта он заключил договор на 4 года и $12 млн, став самым высокооплачиваемым хоккеистом в истории «Клинков». На эту зарплату Могильный мог покупать по несколько квартир в Москве каждый месяц.
