Эксперимент с детьми в СССР: слепоглухих научили всем школьным предметам — кроме одного
Представьте, что вы находитесь в абсолютно полной темноте и не слышите ни одного звука. Жуткая картина — но для слепых и одновременно глухих детей подобная изоляция является нормой. Они не могут слышать речь — ни родителей, ни преподавателя. Не могут видеть наглядных пособий.
Участие в школьных уроках в таких условиях граничит с фантастикой. Тем не менее в СССР удалось обучить слепоглухих детей и сделать их полноценными членами общества. Рассказываем об уникальном «Загорском эксперименте», поставленном на факультете психологии МГУ во второй половине XX века.
Эксперимент начался в Загорском доме-интернате для слепоглухих детей, который был основан психологом и дефектологом А. И. Мещеряковым. В 1970-х Мещеряков вместе с коллегой И. А. Соколянским выдвинули амбициозную задачу: сделать так, чтобы слепоглухие дети могли обучаться не только в школах, но и в вузах наравне с другими. Лабораторию по изучению и воспитанию слепоглухих детей организовал Соколянский.
Первый вопрос, который встал перед руководителями интерната: как разработать программу для детей, которые ничего не слышат и не видят? В первую очередь каждому ребенку нужно было привить самостоятельность. Для этого инструктор «показывал» ребенку действие, которое тот повторял. Точно так же участники эксперимента учились играть.
В пансионате соблюдался строгий режим дня, так как дети не могли ориентироваться в пространстве и времени без зрения и слуха. Поэтому загорские ученики подробно запоминали свой распорядок. Предметы в комнатах никогда не переставляли, помогать ученикам передвигаться было запрещено. Инструкторы физически помогали детям только на первом этапе обучения — когда «показывали» им базовые действия, то есть физически увлекали ребенка за собой.
Следующий шаг — обучить детей школьным предметам. Так как в основе любой мыслительной деятельности лежит речь, в интернате начали с освоения специального алфавита. Сначала детей обучили дактильным словам (жестам, обозначающим слова). Потом слова разбили на буквы, и дети выучили дактильный алфавит, а с его помощью — освоили шрифт Брайля.
Кроме того, все воспитанники занимались лепкой, девочки шили, мальчики строгали и пилили. За девять лет обучения дети успешно освоили весь базовый курс школьной программы, за исключением химии — ее невозможно изучить тактильно.
Казалось бы, на этом можно было остановиться, однако Соколянский проявлял упорство. Он и Мещеряков заранее решили, что их дети должны справиться не только со школьной программой, но и с вузовской. С этой целью четыре лучших выпускника Загорского интерната — три юноши и одна девушка — поступили в МГУ на психологический факультет. Поступали на общих условиях, сдавая экзамены вместе со всеми.
Адаптировать вузовские методички под детей с особенностями не понадобилось — «загорцы» прекрасно справлялись и так. На лекции они приходили с переводчиком, который преобразовывал обычные слова в дактильные. На семинары приносили телетакторы, превращающие печатный текст в брайль.
В итоге все четыре слепоглухих абитуриента, поступившие в МГУ, получили высшее образование. Два парня после окончания отучились в аспирантуре и получили кандидатские степени, еще один — стал скульптором. Девушка занимала должность научного сотрудника в Психологическом институте РАО.
К сожалению, у «Загорского эксперимента» есть один существенный минус: все дети, закончившие вуз, при рождении не были полностью неполноценными. Один мальчик с рождения был тугоухим и слабовидящим и ослеп в пять лет — при этом он очень слабо, но слышал. Два других мальчика потеряли зрение в четыре года, а слух — после семи лет. Девочка перестала видеть в два года, а слышать — в девять лет. Таким образом, полностью слепые и глухие дети так и оставались за гранью нормальной жизни.
С другой стороны, с помощью «Загорского эксперимента» советские ученые лишний раз доказали важность речи и человеческих способов действия для формирования здорового мышления. Работу по формированию полноценных членов общества из детей, на которых еще век назад ставили крест, считая их чем-то вроде растений, ни в коем случае нельзя считать бесполезной.
