Посмотрел Пугачевой в глаза и сказал: «Вы — тварь!» Смелый поступок русского музыканта — вот почему он его совершил
Статус Аллы Пугачевой за последние два года радикально изменился. Культовая артистка покинула Россию и позволила себе из-за рубежа ряд высказываний, которые были многими восприняты не просто как политические заявления — а как оскорбления в адрес всех россиян.
Впоследствии Пугачевой пришлось оправдываться и объяснять: слова про рабов были адресованы не всем гражданам РФ, лишь «кучке оголтелых клеветников и завистников». Все это нисколько не помешало Примадонне продолжить переругиваться с отдельными артистами.
Впрочем, в скандальные ситуации легендарная певица регулярно попадала и прежде — задолго до отъезда из России и ряда политических заявлений. Об одном из таковых, случившихся еще во времена СССР, мы рассказывали отдельно.
После развала страны периодические курьезы, связанные с фигурой Примадонны, не прекратились. Весьма популярным оказался конфликт Пугачевой с российским музыкантом Александром Новиковым.
Так он сам рассказывал о нем в интервью:
«У моего друга (ныне покойного — Царствие ему Небесное!) великого человека Александра Яковлевича Якулова…
— …скрипача…
— …потрясающего (я его хоронил), был день рождения, и мы у него дома сидели. Ему в тот вечер нужно было на репетицию «Рождественских встреч» ехать, и я говорю: «Александр Яковлевич, давайте вы дома останетесь». Он плохо себя чувствовал, болел, однако ответил: «Нет, я хоть и старый, закон есть закон: репетиция — святое». Ну, воспитан он так: из гроба встань, но других не подведи!
Я: «Ладно». И мы поехали вместе. В вестибюле «Олимпийского» очень холодно было, а репетиция шла в зале. Водки не продавали, все мерзли, между собой обсуждали, где бы согреться, и вдруг подходит какой-то мужчина, армянин: «Здравствуйте, Александр Васильич, я тут началнык буфета и рэстарана. Водки нэлзя, всо запрэтили, но лично для вас поляну накрою».
Ставят нам два стола, сдвигают, наливают беленькой, мы садимся… Смотрю, Кальянов идет — я ему: «Александр, присаживайся!» Пресняков-старший: «Присаживайся!» Шахрин: «Присаживайся!» Много было народу — по-моему, Долина еще подошла… Выпили артисты по рюмке, выпили по другой, согрелись, но смотрю на Якулова, а ему плохо, сидит с этой скрипкой в обнимку, его знобит. Спрашиваю: «А когда выходить-то?» — «Ну, администратор в течение часа-полутора скажет». Я того администратора попросил: «Послушайте, старика пожалейте — давайте пропустим его как-то вперед». Он руками развел: «Я этого решить не могу». И тут Киркоров бежит. Я, значит, его останавливаю: «Филипп, поговори с Аллой, чтобы Якулова пропустили». — «Я этим не занимаюсь. Я, конечно, спрошу, но…» — и ушел.
Проходит еще час, тут уже второй стол организовался — артистов очень много было. Еще час минул, я вижу, что старику-то совсем плохо, и снова иду на разведку. Опять Киркоров навстречу попался. «Ну кто же, — вопрос ему задаю, — тут порядок определяет? Я не хочу к Пугачевой идти». — «Только с ней надо решать». — «Ну ладно, — думаю, — еще подождем». Сел снова за стол, прошло еще полчаса, уж водка кончилась…
Мне так жалко Якулова стало — дрожит, бедолага, но не сдается: «Уж если я столько здесь просидел, не могу, не уйду». Злость берет: ведь он же ей в жизни так помогал! Когда Пугачевой, можно сказать, жить было негде и когда отовсюду ее выгнали, Якулов в свою концертную бригаду ее взял, Кристине колыбельные на скрипке играл, когда на столе ее пеленали, они много лет знакомы, жизнь прожили рядом — ну как можно с человеком так обращаться? Ну, ладно, сегодня он не суперзвезда, но уже пожилой, ему 70 с лишним лет, и я плюнул на все и пошел к Пугачевой. Захожу в зал — сидит она, по правую руку Резник, по левую — Айзеншпис… Я подошел сзади и произнес: «Здравствуйте, Алла Борисовна!» Но она со мной даже не поздоровалась.
Микрофон, между тем, у нее в руке, кто-то на сцене в тот момент находился, она не особо, в общем-то, в выражениях стесняясь, какие-то команды дает… Я дождался, когда номер закончился… «Алла Борисовна, просить пришел не за себя — там Александр Яковлевич Якулов, он болеет, давайте…» Она перебила меня: «Подожди!» А я за спиной у нее стою. Еще один номер начался и закончился, я опять: «Алла Борисовна, сжальтесь над стариком, сегодня у него день рождения». И тут она вскакивает, поворачивается ко мне и орет диким голосом: «Если я сейчас всем начну делать скидки, здесь будет бардак! Ты слышишь? Будет бардак!» Я посмотрел ей прямо в глаза и сказал: «Вы — тварь!» Повернулся и пошел прочь, а она идет за мной и говорит в микрофон на весь зал: «Да, я тварь, меня вся страна называла тварью, и вот он пришел, смотрите, и тоже тварью назвал…» Я, не оглядываясь, вышел — вот все, что было. Якулову сказал: «Поехали отсюда!» — и мы уехали.
На следующий день он пришел на репетицию совсем больной — она встретила его с цветами, поздравила с днем рождения…» — рассказывал музыкант.
В процессе этой же беседы Новиков утверждал, что при всей сложности случившейся ситуации он всегда относился к работе Пугачевой с уважением. По словам музыканта, однажды после очередного выступления они помирились.
Однако спустя годы, в результате нынешних заявлений и поступков Примадонны, Новиков вновь вспоминал о фигуре Пугачевой лишь в критическом плане.
