Сын Сталина привел в бешенство родного отца во время войны. Как вождь наказал его «за пьянство и разгул»
24 марта 1943 года сыну Сталина, Василию, исполнилось 22 года. К тому времени он уже год провел на фронте в качестве командира авиационного полка и совершил не один боевой вылет. В марте 1943 года его полк был отведен в город Осташков (ныне — Тверская область) на переформирование. 4 апреля Сталин-младший вместе с друзьями по полку решил отправиться на рыбалку недалеко от аэродрома, чтобы отметить день рождения.
По воспоминаниям самого Василия, их было пятнадцать человек. За неимением удочек рыбу не ловили, а глушили реактивными снарядами. Когда рыба всплывала, ее собирали сачком и готовили на уху. За подрыв снаряда в тот день отвечал инженер полка, капитан Евгений Разин.
«Хотелось наваристой ухи, такой, чтобы ложка в ней стояла. По ухе у нас был свой специалист — капитан Гаранин, заядлый рыболов. Такую уху варил, что ложку слопать можно было. Глушил рыбу Женя. Ему это по должности полагалось, как инженеру по вооружению. Каждый занимался своим делом. Кто ветки для костра рубил, кто место для застолья готовил, кто рыбу сачком собирал, кто чистил… Только я один бездельничал. Не потому, что командир, а потому, что именинник. У именинника своя задача — горючее обеспечить», — рассказывал Василий.
Реактивный снаряд было принято ставить на максимальный таймер — 22 секунды, чтобы обезопасить себя и избежать трагедий. Использовали РС-82 «воздух-воздух» — неуправляемый авиационный снаряд, которым советские летчики сбивали немецкие самолеты. Однако даже максимальное замедление снаряда не спасло от случившейся трагедии.
Капитан Разин подготовил снаряд для того, чтобы бросить его в воду, но тот, не дождавшись положенного времени, взорвался прямо у него в руках. «Женю разнесло в клочья, а меня и капитана Котова ранило осколками. Меня в левую щеку и в левую же ногу, а Котова в голову и в грудь. Остальных разметало взрывной волной, но без последствий. Такая вот трагедия», — вспоминал Василий Сталин десять лет спустя.
Травма, полученная Василием в тот день, давала о себе знать до самой смерти. Осколок снаряда повредил сустав, и, по словам заведующего хирургическим отделением Кремлевской больницы, восстановиться полностью было практически невозможно. Несмотря на то, что Сталин во всех анкетах указывал, что в период пребывания на фронте ранений у него не было, нога болела с каждым годом все больше. Настолько, что к 35 годам он уже не мог передвигаться самостоятельно, без трости.
Когда о произошедшем доложили товарищу Сталину — тот был в ярости. «Отец позвонил на второй неделе моего пребывания в больнице. Не спросил, как мои дела, а сказал, что думает по поводу моего разгильдяйства, и на том наш разговор закончился. «Мальчишка! Недоумок! Болван!» Это я еще не все слова привожу, которые в тот день от него услышал. Никогда еще не удавалось мне так рассердить отца. «Я в тебя поверил! Доверил тебе полк! Разве можно тебе доверять?! Люди в три смены работают, чтобы дать фронту как можно больше снарядов, а вы ими рыбу глушите? Из пушек по воробьям еще не начали стрелять? Вам что, авиационного пайка не хватает?!» Каждое слово больно отзывалось в моем сердце. Я молчал и слушал. А что я мог ответить? Сам кругом виноват», — вспоминал Василий.
В конце концов Сталин принял решение о снятии сына с должности командира полка за пьянство и разгул и приказал не давать ему командных постов до дальнейшего распоряжения. В 1953 году — через 10 лет после трагедии и сразу после смерти Иосифа Сталина — Василий был взят под арест. Ему было выдвинуто с десяток обвинений, многие из которых были безумными. Однако и тот случай в Осташкове ему припомнили. В 1956 году он был признан виновным по всем статьям, которые ему вменяло следствие, и отправлен на восемь лет тюремного заключения во Владимирский централ.
