Великий Пушкин домогался до старой девы прямо в лицее! Дело дошло до императора — чем все закончилось
Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин всегда считался ловеласом и человеком, способным на озорные выходки. Иногда две эти стихии соединялись, после чего будущий главный русский поэт современности вытворял откровенную дичь.
Так, однажды, еще учась в Царскосельском Лицее, совсем юный Пушкин увидел в темном коридоре женскую фигуру. Александр Сергеевич не придумал ничего лучше, чем тихо подойти к незнакомке сзади, обнять и попытаться поцеловать.
Неловкость момента состоит в том, что по коридору в тот момент шла старая дева (это статус относительно брака — по возрасту ей было сильно больше лицеистов, но не больше 40) фрейлина княжна В.М. Волконская. Пушкин увидел, что пытается поцеловать далеко уже не молодую женщину в последний момент и быстро исчез, но разгневанная княжна запомнила обидчика и в тот же день пожаловалась государю Александру I.
Вот как об этом моменте написал в «Записках о Пушкине» Иван Пушин:
«У Волконской была премиленькая горничная Наташа. Случалось, встретясь с нею в темных переходах коридора, и полюбезничать.
Однажды идем мы, растянувшись по этому коридору маленькими группами. Пушкин, на беду, был один, слышит в темноте шорох платья, воображает, что непременно Наташа, бросается поцеловать ее самым невинным образом. Как нарочно, в эту минуту отворяется дверь из комнаты и освещает сцену: перед ним сама княжна Волконская. Что делать ему? Бежать без оглядки; но этого мало, надобно поправить дело, а дело неладно!.. Пушкин… хотел написать княжне извинительное письмо. Между тем она успела пожаловаться брату своему П.М. Волконскому, а Волконский — государю.
Государь на другой день приходит к Энгельгардту (тогдашнему директору лицея). «Что ж это будет? — говорит царь. — Твои воспитанники не только снимают через забор мои наливные яблоки, бьют сторожей…, но теперь уже не дают проходу фрейлинам жены моей».
Пушкину потенциально грозило отчисление, но Энгельгардт уговорил государя отделаться выговором. «Пусть пишет, уж так и быть, я беру на себя адвокатство за Пушкина; но скажи ему, чтоб это было в последний раз. Старая дева, быть может, в восторге от ошибки молодого человека, между нами говоря», — шепнул император, улыбаясь Энгельгардту. Пожал ему руку и пошел догонять императрицу, которую из окна увидел в саду.
