Запрещенная песня из «12 стульев»: власти СССР боялись, что она уйдет в народ — так и произошло
Цензура в кино в Советском Союзе была лютой. Вырезались, эпизоды, сцены, сюжетные линии. И даже песни. Но хотя в СССР интернета не было, запрещенка все равно доходила до своего благодарного зрителя. И слушателя.
Так, например, песню, которая изначально должна была звучать в короткометражке Леонида Гайдая «Самогонщики», цензура запретила из-за ее потенциальной виральности — композиция была спета на мотив всеми любимой «Семеновны». В фильме песню поменяли на другую, но первоначальный вариант все равно слили в народ.
Похожая ситуация случилась с еще одним фильмом Гайдая — «12 стульев». В официальной версии приключений Остапа Бендера звучит лишь одна композиция. Ту, которую Бендер пел мадам Грицацуевой.
В фильме была и другая песня. Она называется «Полосатая жизнь». И исполнялась она в конце фильма. Но власти ее не пропустили. Причина примерно такая же, как в «Самогонщиках» — опасение, что песня уйдет в народ и будет жить отдельно от фильма.
«Эту песню, товарищи дорогие, из кинофильма надо выбросить! Она сразу оторвется от экрана, и ее будут распевать на всех углах. Хватит того, что советские люди поют «А нам все равно»!», — сказала после просмотра «12 стульев» министр культуры СССР Екатерина Фурцева. Казалось бы, что тут плохого?…
Песню, конечно, убрали. Но ее мотив вы точно знаете. Ведь он в фильме остался. Так как фильм был уже смонтирован, Гайдай решил сохранить хотя бы мелодию, убрав все слова песни. А мелодия, надо признать, и правда заразительная.
Песню в итоге советскому народу показали. Но не в фильме — туда она уже не вернулась. В передаче, посвященной юбилею Леонида Гайдая, показанной по центральному телевидению в 1977 году, через шесть лет после релиза «12 стульев» «Полосатую жизнь» спели актеры из гайдаевских фильмов (так это подавалось, на самом деле большую часть композиции, за исключением бэк-вокала, исполнил Валерий Золотухин).
Правда, совершенно непонятно, что именно в тексте этого произведения могло смутить Министерство культуры. Хотя, как показывала практика, советские цензоры в своей работе логику на помощь привлекали далеко не всегда.