«Мы с папой похожи, даже ходим с ним одинаково». Сергей Гимаев-младший — о жизни без отца, коронавирусе и возрасте
36-летний российский защитник Сергей Гимаев в этом межсезонье подписал контракт с китайским «Куньлунем». В интервью Sport24 хоккеист рассказал о том, каким он видит свое будущее, что думает о возможном завершении карьеры и, конечно, о легендарном отце.
«Смотрели за Ковалевым с разинутым ртом»
— Вы не играли с 17 сентября. Расскажите, как провели карантин, как чувствуете себя сейчас.
— Прошло в достаточно легкой форме все. Чувствую себя сейчас хорошо. В принципе, нет проблем никаких.
— Как вам рекомендовали восстанавливаться после «короны» врачи?
— Первую неделю — покой полный. Находился дома, конечно. Во вторую неделю уже стал заниматься немного, у меня дома велотренажер есть, уже крутил велосипед.
— Межсезонье у «Куньлуня» вышло скомканным и вы к команде присоединились достаточно поздно. Можно ли сказать, вам заново придется набирать форму?
— Конечно, две недели, которые я провел дома, выбивают из колеи, но, думаю, я достаточно быстро вернусь в ритм.
— Сейчас на сайте КХЛ вы значитесь в составе «Тамбова». Будете набирать форму в ВХЛ?
— Нет, я не буду набирать форму в ВХЛ, я тренируюсь с основной командой. Просто у нас огромное количество игроков в команде. Это нужно было сделать для заявки.
— За 10 игр у «Куньлуня» побед нет, если не считать технической. С чем вы это сами связываете сами, как это переламывать?
— Вы же сами видите, какие проблемы с составом мы испытывали на протяжении всего этого месяца. Надеюсь, что когда-нибудь ребята все будут в сборе и тогда мы уже увидим другой «Куньлунь».
— А вы когда вернетесь в состав?
— Когда меня тренерский штаб увидит в нем.
— Алексей Ковалев не был главным тренером. Что отличает его от специалистов, с которыми работали ранее?
— Это, можно сказать, кумир. Мы все смотрели за ним с разинутым ртом! (смеется) Конечно, каждая его подсказка, каждое его объяснение это огромный опыт, и я счастлив, что работаю с таким тренером.
«Если бы мы были игроками топ-уровня, нашли бы команду раньше»
— Не оправдываете ли вы себя тем, что команда собралась быстро и с нуля и, по сути, из тех кто оставался «на рынке»?
— «Куньлунь» же рассчитывал на североамериканских хоккеистов, но там были определенные проблемы с документами, когда сезон уже начинался. Поэтому в срочном порядке надо было подписывать игроков, чтобы начать сезон. Тех, кто был свободен на рынке, тех, кого посчитали нужным — того и собрали.
— Вы в команде обращали внимание на комментарии в духе «четыре четвертых звена» или «клуб сбитых летчиков»?
— Да, да. В принципе, в этом есть часть правды, это логично. Если бы мы были все игроками топ-уровня, наверное, нашли бы команду гораздо раньше, чем подписал бы «Куньлунь». Но, тем не менее, это дополнительная мотивация для нас. Наоборот, нам есть, что доказывать.
— С учетом специфики подготовки, состава и пандемии — как вообще готовиться к играм, какой должна быть стратегия? Если что угодно может произойти.
— Стратегия клуба, в принципе, уже показана — подписано много игроков. Клуб страхует себя. Если какие-то ребята вылетают, то всегда есть те, кто здоров, кто готов выйти. Только такая стратегия сейчас может сработать.
— В России многие не понимают, зачем нужен «Куньлунь». Болельщиков мало, домашние игры не показывают, переездов много. Вас не смущал этот момент или было важнее просто команду найти?
— Я хотел просто продолжить профессиональную карьеру и рад, что у меня появилось предложение от «Куньлуня». Что касается клуба — этот проект создавался, я так понял, для того, чтобы выйти на китайский рынок, набрать как можно больше канадцев или американцев, которые могут выступать за Китай на Олимпийских играх.
«Если придется, я закончу. Ничего в этом страшного нет»
— Вам сейчас 36 лет. В хоккее это солидный возраст. Как это отображается в игре?
— Не могу сказать, что мне стало тяжелее. По большому счету, я себя абсолютно так же чувствую, как 5-10 лет назад. Я стал опытнее. Больше сказывается подготовка, то, что я не прошел полноценную «предсезонку». Как бы ты сам ни готовился, все равно с командой было бы лучше. Больше сказываются эти моменты, чем возраст.
— Но вы уже столкнулись с тем, что клубы «смотрят в паспорт».
— Конечно. Идет серьезное омоложение лиги, и клубов стало меньше. Сейчас достаточно много игроков без команды, которые ждут своего часа.
— Вы допускали окончание карьеры этим летом?
— Мы не застрахованы. Это может произойти по многим причинам. Я допускал, но в то же время до последнего хочу продолжать играть, пока будет возможность. Но если придется закончить, я закончу. Ничего в этом такого прямо страшного нет. Начнется новая жизнь.
— В какой момент правильнее заканчивать? Некоторые вот в Румынию ездят или Японию.
— Ну нет, я не поеду ни в Румынию, ни в Японию. Я думаю, если в КХЛ команду не найду себе, тогда закончу.
— Есть планы, что делать после окончания карьеры?
— Конечно, я останусь в хоккее. Пока не знаю, в какой должности. Есть определенные планы, но пока это только планы.
— Вариант работы на ТВ рассматривали? Были предварительные разговоры?
— Да. Прямых разговоров не было, но это один из вариантов.
«Не хотел, чтобы X5 отца ржавел в гараже. Такую машину должны видеть люди, это память о папе»
— Каково вам смотреть хоккей после 18 марта 2017-го? Ваш отец был в эфире несколько раз в неделю, давал комментарии прессе и был неотъемлемым элементом просмотра игры.
— Я не так много хоккей смотрел по телевизору. Я сам действующий игрок и у меня достаточно хоккея в жизни. У нас много видео, собраний. Не было времени даже смотреть хоккей по телевизору. Что тут говорить? Все поменялось, ситуация сейчас другая.
— Представляете ли вы иногда, что Сергей Наильевич мог сказать в той или иной ситуации?
— Когда я смотрю хоккей, я об этом не думаю. Есть другие вещи, которые мне тяжело даются. Его комментарии — это далеко от того, что происходит у меня внутри.
— «Идите и бейтесь» — эта фраза быстро стала популярной в российском хоккее. Вы были первым, кто это услышал?
— Тогда я не знал, что эта фраза станет известной. Это просто был телефонный разговор с папой и все.
— О том, как организовали в Туймазах турнир памяти и обустроили напротив арены остановку. Много ли юридических тонкостей пришлось учесть, времени и средств потратить?
— Насколько знаю, основной проблемой было назвать стадион именем папы. Там огромная бумажная рутина, приходилось выходить на определенных людей, чтобы это продвинуть. Так что ребята из Туймазов, компания «Сава» — просто огромные молодцы, им огромное спасибо, проделали невероятную работу. Самое главное, что люди подошли с душой, с сердцем, за что большое спасибо им.
— Что вы ощущаете, когда приезжаете на памятный турнир? С одной стороны, это мемориал, с другой стороны — люди из маленького города могут получить позитивные эмоции.
— Очень приятно. Это очень чистый и красивый город, там замечательные люди живут, много детей, очень много делается для спорта. Конечно, все это в честь папы происходит. Я горжусь и я очень счастлив.
— В Башкирии вообще часто бывали до этого?
— Бывал. Когда был маленький, к бабушке с дедушкой приезжал. Конечно, на взрослом уровне тоже, когда с «Салаватом» играли и когда я в «Салавате» сезон провел.
— Выставка в Парке Легенд до сих пор действует? Если нет, то возобновится ли?
— Она действовала, сейчас уже нет. По поводу планов ее возобновить — я не слышал. Открылся музей папы в Туймазах на арене.
— Как долго отбирали экспонаты? Что хотели показать в первую очередь?
— Собрали все, что было бы интересно людям. Форма, медали, какие-то личные вещи.
— Сергей Наилич ездил на BMW X5 с аэрографией по Суперсерии-72. Она ваша теперь?
— Да, это мой автомобиль. Я сразу знал, что его сохраню. Я просто не хотел, чтобы он стоял в гараже, ржавел. Такую машину должны видеть люди, это память о папе. Я немножко ее отремонтировал и постоянно на ней передвигаюсь.
— Видел в инстаграме, вы обновили графику — на капоте были серп и молот, вы поставили фотографии игроков.
— Да, я капот видоизменил. Нашел художника, который машину разрисовывал и решил добавить изображения Якушева и Хендерсона. Это были лучшие игроки той серии, одни из лучших, по крайней мере. Якушев, помимо всего, был близким другом моего папы. (Хендерсон забросил победные шайбы в трех последних играх, Якушев — лучший бомбардир СССР (7+4) и второй на Суперсерии после Эспозито (7+6). — Sport24)
«Мы похожи. Папа говорил, что как будто сам с собой разговаривал»
— Будут ли еще какие-либо мероприятия, памятные проекты?
— Периодически бывают звонки. На Алтае будет кое-что интересное, пока не знаю, в каком виде.
— Ваш отец был знаменитостью. Как минимум весь плей-офф 2017 о нем постоянно вспоминали. Мешало ли вам это пережить утрату? Сталкивались ли с нежелательным вниманием?
— Нет, мне было приятно, что это вызвало такой общественной резонанс и то, как люди к нему относились. Его любили и уважали. У меня была гордость за папу.
— В ноябре 2019-го на «Спорт-Экспрессе» вышло довольно тяжелое интервью вашей матери. Как она сейчас?
— Мама? Мама сейчас на даче! (смеется) Живет. Занимается бытовыми делами, общается со мной, с моей сестрой Настей, подругами. Продолжает жить.
— Организация турнира, выставок. С каким чувством вы все это делали? Помогало ли вам это справиться с потерей?
— Прежде всего это делается ради памяти папы. Он бы гордился этим, ему было бы приятно. Он всегда был в хоккее. Все делалось из этих соображений.
— Стали ли вы чаще обращаться в памяти к советам отца насчет игры или жизни? Какие наставления, советы вам особенно дороги?
— Папа заложил определенный фундамент. Мы очень много с ним общались и, конечно, некоторым жизненным позициям я следую. Сложно сейчас выдергивать из контекста наших разговоры какие-то советы. Но их было очень много.
— Как думаете, вы с ним похожи?
— (пауза) Похожи. Он говорил, что как будто сам с собой разговаривал. (улыбается) Походка похожая у нас, даже ходим с ним одинаково!