Что происходит в Крыму с футболом после присоединения к России

Антон Дорофеев

Поделиться

Комментарии

Автор и ведущий программы «Вдвиже» Антон Дорофеев сгонял в Крым, чтобы познакомиться с местным фан-движением, его историей и развитием до 2014 года и после. В новом выпуске программы Антон встретился с представителями фан-движения и руководства ФК «Севастополь».

— Артем, вчера за Усика здесь болели?

Артем: Конечно! Саша — это вообще любимчик в Крыму. Он никогда не подводил крымчан, и самое приятное, что он не поддается на провокации. Для него Крым принадлежит крымчанам, и только крымчане должны решать его судьбу. Все Сашу уважают и за него всегда болеют.

— Здесь, в Крыму?

— Да, здесь, в Крыму.

— А на Украине?

— Ой, на Украине промытомозговые. Они не любят Усика, потому что он не отвечает им на провокационный вопрос «чей Крым» — либо российский, либо украинский. Он прекрасно понимает, что в Крыму к нему хорошо относятся. Зачем ему портить отношения с крымчанами? Другой момент, что он украинец. Он никогда этого не отрицал, он всегда это подчеркивал, говорил: «Я украинец, я представляю Украину, флаг поднимается украинский, чего вы до меня докопались? Я люблю крымчан, я люблю Украину». Крымчане решают свою судьбу, а я свою судьбу решил — я украинец». К нему вообще никаких претензий. Он красавчик, и за него всегда приятно болеть.

Артем: Еще когда мы только вступали в первую лигу и играли, у людей были проукраинские взгляды и пророссийские. Чтобы не возникали проблемы на секторе, было принято, что сектор был вне политики: мы не высказывали какой-то пророссийской или проукраинской тематики. Если посмотреть фотографии седьмого, восьмого и девятого годов, у нас люди не хотели отделяться, что это сектор российский, а это украинский. Впоследствии были люди, которые начинали вносить эту политику, но это с 11-го года. Либо вешали два флага — не государственных, а именно военно-морского флота — либо старались не вешать никаких флагов Украины и России, дабы не вносить какие-то изменения или недружественные разногласия в движ в секторе.

— Как это решалось? Какими-то старшими людьми, или это просто непроизносимое правило?

— Это было в основном негласно решено старшими людьми. Потому что у нас был человек в большей степени околофутбольной тематики проукраинский, а другой человек, который занимался перформансами, он был пророссийской тематики. Чтобы не было вражды между ними, чтобы сектор был единым целым, негласно было принято не разделять сектор на пророссийский и проукраинский. Это был просто сектор футбольного клуба «Севастополь» — не больше.

Сергей: Даже не столько клуб стоял, сколько город. Первый наш выезд в первой лиге — «Оболонь». Мы приехали в Киев, 17 часов на старом Икарусе, мы очень долго ехали. В перерыв между таймами ребята ушли футболом заняться 10 на 10, и зашел человек, подошел к мне, поздоровался и спросил, есть ли у меня правые. Я говорю: «Интересно, на каком основании ты интересуешься, есть ли у меня правые». То есть это из серии, как сейчас кричат: «Украина понад усе» (Украина превыше всего). То есть это те, кто поддерживает, из серии «Бандера — наш герой». Я начал с ним разговор вести, спросил, зачем он интересуется. А он сказал, что ему просто интересно, есть ли в Севастополе такие люди. Я говорю: «Есть. В нашем движе есть люди, которые правого движения придерживаются. Но у нас в первую очередь идет город-герой Севастополь». У нас была одна задача — поддержка команды. Все! А остальное — каждый дрочит, как он хочет.

— У вас дружба с, как в Советском Союзе говорили, антимосковским блоком — это «Днепр», «Львов» и киевское «Динамо».

Артем: На самом деле дружба пошла из-за того, что были тесные отношения с днепрянами, у стариков были тесные контакты с днепровским движем, и мы, на самом деле, очень хорошо с днепрянами тогда общались. То есть и они к нам приезжали, и мы к ним приезжали, были и вписки, и гулянки, и помощь друг другу. На фоне тесной дружбы с днепрянами у нас сложились хорошие отношения с киевлянами. Не скажу, что это была прям дружба, но мы хорошо общались, хорошо контактировали, даже у них на стадионе была перекличка «Киев — Херсонес» совместная. И на этом фоне также появилась дружба с львовянами. Тогда, в 10-м году, помню, когда ехали во Львов, переживали, что нас воспримут как-то неправильно, как москалей, хотя и с днепрянами общались. Они сказали: «Не переживайте, мы с ними поговорили. Ничего не будет — никакой вражды».

Сергей: У нас даже была ситуация, когда по Украине уже ездили, и заряд идет с другой стороны «Слава Украине», и ответ «героям слава». Очень долго насчет этого даже в нашем движе был спор — отвечать или не отвечать. Старики — молчок, а те… отвечать начали иногда, но редко. Ну отвечал кто-то. Но, когда мы отвечали «героям слава», мы подразумевали своих героев: Нахимов, Ушаков, Тотлебен, Лазарев, пять героев-черноморцев. Мы подразумевали своих героев, они — своих.

— Как раз вы дружили с этими ребятами, а был еще «Металлист», который тесно общался со «Спартаком», ребята из Одессы, которые тоже пророссийски настроены. И как же здесь, Севастополь — русский город и все остальное, как же можно было проигнорировать эту часть и подружиться с противоположной?

Артем: Этот вопрос возникает и по сей день. У нас всегда была дружба с «Днепром», из этого получилась «любовь» к Харьковскому «Металлисту». Одесский «Черноморец» и донецкий «Шахтер» тоже получили свою порцию ненависти. И, как я сказал, всему этому настроению способствовали днепряне. Как пример, один из нас, зовут его Кузьма, в украинском класико поддерживает «Шахтер», другие и большинство из Севастопольского фанатского движения болеют за «Динамо».

Сергей: Я «Спартак» ненавижу всю жизнь, еще с советских времен, когда отец сказал мне: «Сережа, есть московские и другие команды. Болей, за какую хочешь, но только не за московскую». И я даже не знаю, почему так получилось. Все свое детство я отъездил на матчи «Динамо Киев», наладил контакты с влиятельными болельщиками. Если говорить о национальных сборных, то я болею за сборную Украины, а не России. И вот почему: в 1991-м распался СССР, и российская сборная получила все права на выступления в матчах отбора к ЧМ и ЧЕ. Сборную Украины же спихнули и посчитали никем. В тот момент злость взяла надо мной верх. Кто из украинских или российских футболистов дал стране больше памятных событий? Вот, и мне стало от этого обидно. А такие игроки, как Цымбаларь, Онопко и Никифоров перешли в «нелюбимый» «Спартак». Я ненавижу эту команду!

— После референдума хотели сделать команды из Крыма частью российской футбольной системы. Что происходит сейчас? С вами общаются представители из РФС?

Валерий Чалый, генеральный директор ФК «Севастополь»: Есть серьезная политическая составляющая, как говорит Владимир Путин, наших партнеров и нашего государства. В 2014 году мы вернулись в родную гавань. И уже тогда крымские команды играли в зоне Юг ПФЛ. Это продолжалось недолго. УАФ (украинская ассоциация футбола) заявила в УЕФА, а те, в свою очередь, поставили ультиматум РФС: «Хоть одна Крымская команда будет участвовать в профессиональных лигах России, мы поснимаем вас со всех международных турниров». Кто будет жертвовать сборной и еврокубками? Никто. Мы не опускаем руки и работаем над этим. Еще мы прекрасно понимаем, что политическая ситуация такова, что олимпийцы, хоккеисты и мини-футболисты едут как «Наши парни». Какие парни тогда мы?

— Когда был чемпионат Украины, уровень посещаемости матчей был выше. Как у вас строятся отношения с болельщиками?

— Болельщики в некоторых моментах могут быть как хорошими, так и плохими. Они могут приходить на стадион и поддерживать нас: позитивно кричать, а где-то и негативно, ведь футбол — игра эмоций. Но когда идут оскорбления, и за это клубу приходят штрафы, то это неприемлемо. КДК и КФС говорят: «Если хотите покричать, то приносите деньги. Вот мы хотим покричать на 10 тысяч! Перечислите их и кричите». У команды же нет этих денег, поскольку мы не профессиональный клуб. Это продолжалось до прошлого сезона. Тогда я поговорил с болельщиками и сказал им: «Ребята, если не будет ни одного штрафа, то лично я вам все возмещу: сделаю флаги и атрибутику». Так мы и договорились. Большое спасибо нашим фанатам, ведь за прошлые три круга у нас не было ни одного штрафа, и как результат мы– чемпионы.

— Вы же понимаете, что фанатская среда не всегда будет послушной?

— Вопросов нет. Хулиганство в профессиональных футбольных клубах заложено в бюджет. У нас же бюджет — это только заработная плата. Мы тоже хотим похулиганить, но не делаем этого. Стадион не наш, футбольное поле тоже. Посмотрите, в каком состоянии оно сейчас. На нем с утра до вечера тренируется регбийная команда. Футболисты тренируются за городом, а не на этом поле. Пытаемся сберечь его всеми силами.

Юрий: Я начинал с того, что рисовал баннеры. Сначала это были логотипы клуба и «Севастополь, вперед!». Потом перформанс в клубах страны стал развиваться, и я за этим следил. Мы тоже начали рисовать плакаты и картинки с приколами. И все это доходило до масштабных репродукций. Самые сильные перформансы делают в «Зените», и я ориентируюсь на них. Главное преимущество — это зарисовка.

Один раз мы сделали баннер длинной 110 метров с картиной «Оборона Севастополя» и со словами: «Слава Севастополя измеряется не годами, а столетиями». Я этим горжусь! Еще мы взяли пример «Аякса» и сделали баннер в виде граффити «Sevastopol». Это было потрясающе! Он очень сильно зашел нашим болельщикам, поскольку отражает фанатское движение Севастополя.

— Образовалось двоякое впечатление: вы стараетесь, но все равно мало болельщиков на стадионе? Сейчас это постоянно?

Артем: Да, к сожалению. В нынешних реалиях все меньше и меньше ходят на стадион. Еще в 2014 году нормальным явлением была заполняемость в 400 человек. С каждым годом людей на трибунах становится меньше, поскольку они не видят никакой перспективы и интереса. Играют одни и те же команды, а прогресса нет. Все, что мы видели сейчас, — это максимальная посещаемость.

— Нет ощущения, что вас забыли и бросили?

— Уже несколько лет эта мысль витает в головах болельщиков, футболистов и руководства. Сначала нам обещали, что клуб возьмут в Россию. Были такие изменения, что наш старый клуб фактически прекратил свое существование, и был создан новый. По европейским правилам мы должны быть новой командой, которая была создана в новой стране, и иметь три года жизни. Создавались и другие клубы, но с пропиской в Крыму. Сначала нам обещали, что после ЧМ-2018 мы войдем во вторую лигу. После 2020-го тоже говорили о том, что мы войдем в Россию.

Юрий: Сначала мы верили, что так будет. Мы искренне верили, что это произойдет. Когда мы начали играть во второй лиге, все было битком. Все пять тысяч приходили, к нам приезжали команды. Но потом случился УЕФА.

Артем: Я прекрасно понимаю: в РФС мы не нужны. По факту, даже если взять во вторую лигу, то это будут большие санкции. Некоторые говорили: «А почему бы просто не взять прописки где-нибудь в Краснодаре, чтоб играть во второй лиге без санкций». Но кому-то надо этим заниматься, что-то делать, а по факту тут люди просто сидят и доигрывают любительский чемпионат между командами, которые погибают.

— Ты вообще не веришь, что может что-то измениться?

— Я уже перестал в это верить, если честно. Если нас возьмут, то потеряют деньги «Газпром», «Лукойл», ВТБ, «Локомотив» и все остальные. Все попадут под санкции. Интересно ли будет «Зениту» потерять место в Лиге чемпионов ради каких-то крымских команд? Интересно ли будет «Спартаку» приехать в Крым и сыграть, чтобы потерять место в Лиге Европы? Они скажут: «Ребят, да нафиг вы нам нужны? Мы и так хорошо играем, бабки получаем, а из-за вас будут только проблемы». Все упирается в финансы, уже не верит никто.

— Как ты думаешь, на Украине очень этому рады?

— Они очень рады. Они рады любому горю, которое здесь происходит. Они рады, что здесь погибает футбол, они рады, что у них воссоздается «Таврия», которая играет сейчас во второй лиге, что у нее есть спонсор и так далее. Хотят показать, что вот Рашка пришла и все сделала хуже.

Сергей: Фанатское движение при Украине было гораздо веселее, чем при России. Раньше люди просились попасть на 24-й сектор на трибунах, туда было очень тяжело попасть. 24-й сектор был сердцем стадиона.

— Когда случился Референдум, часть людей из вашей движухи уехала отсюда?

Артем: Да, были такие, кто не принял результаты референдума, и они уехали из города. Тем, кто был радикально украинизирован, сказали, что им тут жизни не дадут и им необходимо уехать. Это был вопрос выживания. Кто-то из таких людей поехал даже воевать на Донбасс. Они нам потом писали, что, когда начнут отвоевывать Крым, припомнят нам предательство.

— Ты потерял друзей из-за этой ситуации?

— На счастье, испортили отношения только Львов, Днепр. А близких для меня людей из тех, кто уехал, не было. Люди, с кем я хорошо общался, все еще здесь. Но даже они в разговоре топили за Украину. Они говорили: «Та Украина, которую мы любили, осталась в 13-м году, а сейчас если выбирать между Россией и Украиной, то мы выбираем Россию».

— Я изучал этот вопрос про ребят, которые уехали, такое ощущение, что у них сейчас тоже все хорошо.

— Ну дай Бог, чтобы было все хорошо. Я им точно никакого зла не желаю, каждый сделал выбор для себя, выбрал свою правду и позицию. Понятное дело, что им было тяжело уехать из своих родных городов и искать уже там что-то. Благо, что нашли, я им зла не желаю.

— А здесь жив еще «околофутбол»?

— Нет, здесь околофутбол исчерпал себя, были попытки, люди пытались выходить по Крыму, но, если ты сделал что-то не так, тебе сразу звонят офицеры. Хорошо, если этот разговор будет на нейтральной территории, а не на их. Так что тут нет «околофутбола».