«С детства отложился один совет от Плющенко». Новый Самарин о бронзе, хейтерах, маленьком Кондратюке и Олимпиаде

Константин Лесик

Поделиться

Комментарии

— Светлана Владимировна, представляете, мы уже с Сашей 40 минут говорим.
Соколовская: Да ладно? Ха-ха! 40 минут…

Самарин: Я 40 минут говорю, что я молодец.

Соколовская: 40 минут Самарин говорит. Это прогресс! Самарин — ты болтун!

Это было в конце нашего интервью с Александром Самариным — самым возрастным одиночником на прошедшем чемпионате России. В Красноярске Самарин взял бронзу, вернувшись на подиум после трехлетнего отсутствия.

После непопадания на Олимпиаду в Пекин Самарину удалось перезагрузить карьеру. Об этом мы и говорили в нашем интервью. Также внутри «болтун» рассказывает о совете от Евгения Плющенко, маленьком Марке Кондратюке, хейтерах, слухах о женитьбе, любимой музыке и многом другом.

— Одинаковые баллы у двух лидеров — что-то невероятное. Справедливо ли, на твой взгляд, определять победителя именно по произвольной программе?
— Не мне судить, не я ведь оказался в такой ситуации. Но парни набрали огромные баллы, проделали большую работу и показали невероятные прокаты. Они дали очень высокий уровень. Я не припомню, чтобы на чемпионате России набирались такие баллы, а ведь я прошел 11 турниров. Это очень здорово. Огонь, страсть, энергия — мужское одиночное фигурное катание.

— Мужское одиночное становится самым интересным видом фигурного катания?
— Этот вид всегда был самым интересным, ведь он самый мощный, сильный и зрелищный — это мое мнение. Для меня мужское фигурное катание — номер один.

— Этот сезон складывается для тебя успешно. Что помогло перезагрузиться?
— Можно было лучше выступить на этапах Гран-при, получить больше баллов, занять места повыше. Но я рад, что с каждого турнира у меня получается увозить медальку. И не только (улыбается).

Это очень хорошо подстегивает и помогает. Не хочу забегать вперед, но мне кажется, что я нашел подход к себе. Произошло примирение со своими эмоциями, адреналином и всем прочим.

— Наверное, поменялось и отношение к подаче себя, к презентации номера?
— Мне кажется, что лучше это обсудить со зрителями. Если их что-то пробирает во время моих выступлений, значит, получается. С этого сезона я стараюсь активничать, заигрывать (со зрителями). Потому что возраст для фигурного катания приличный. Зрителю нужно себя «продавать», грубо говоря. Чтобы на тебя приходили, смотрели. Здесь стоит уже подсуетиться, ха-ха.

— Турнир по шоу-программам — отличная возможность для этого. Уже думал над номером?
— Пока трудно про это сказать. В этом сезоне уже несколько новых для нас турниров уже прошли, некоторые еще предстоят. Это что-то новое, и пока я не знаю, к чему готовиться. Не видел еще регламента. Поэтому трудно что-то об этом сказать. Но мне кажется, что, зная нашу федерацию, то, как она проводит турниры, будет что-то очень бомбезное.

— Суть в том, что нужно показать новую программу и ты не ограничен в элементах.
— Да, знаю ровно то, что знаешь ты.

— ФФККР удалось заменить международный сезон?
— Хочу сказать спасибо нашей федерации. Она делает очень много для нас. То, что она дала нам возможность выступать, поддерживает нас — это сильно нам помогает оставаться в обойме, стимулирует нас. Потому что такая ситуация, на которую мы, спортсмены, повлиять не можем. Но федерация делает все для того, чтобы мы работали. Она проводит такие соревнования.

— Этапы были похожи на международную серию Гран-при?
— Все же немного разные вещи. Даже если об оценивании программ говорить, то понятно, что на наших турнирах ставят больше баллов. Но, по сути, это не играет на кого-то конкретного. Все спортсмены получают на домашних турнирах больше баллов. Но дело не в этом.

Международная арена — это международная арена. На эти соревнования нужно отбираться, нужно туда попасть. Всегда борьба за 2-3 путевки, какая-то более высокая конкуренция в том плане, что мест мало. Но нам создали все условия, чтобы мы показывали высокие результаты и продолжали работать.

— На новогодние праздники будешь кататься в шоу?
— Да, буду выступать у Евгения Плющенко. Приходите и все увидите. Впечатлений и эмоций будет масса. Точно добавит новогоднего настроения.

— Летом ты решил повторить фото с Евгением Плющенко, сделанное 16 лет назад. Тогда ты написал, что он давал тебе ценные советы. Какой запомнился больше всего?
— У меня отложился совет о группировке. С самого детства я помню, что группировка должна быть плотной. Чтобы не было щелей вообще и чтобы воздух не просочился для улучшения аэродинамики. Это я запомнил.

— При каких обстоятельствах вы с ним встречались?
— Когда я был маленьким, он приезжал на мастер-класс в Краснодар после Олимпиады. Была возможность выйти на лед и покататься рядом с ним. Я маленький какие-то отрывки из своих программ наяривал. Было здорово.

— Успел ли он оценить твои старания?
— Я помню, что он что-то мне объяснял, подсказывал. Как минимум это отпечаталось в голове. Когда мы приехали на шоу в Краснодар, то у меня как тумблер возникла мысль, что надо повторить. Получилось прикольно. Когда мы сфотографировались, стало очень тепло.

— Самый успешный турнир в своей карьере назовешь?
— Этот чемпионат России точно попадет в этот список. У меня уже 11 чемпионатов — я приезжал на них и как подающий надежды, в амбициях выигрывать. Где-то проваливался, а потом забирался с далеких мест. Но сейчас вроде третье место — ни первое, ни второе, — но я очень рад. Была пауза, была темная полоса в жизни. Сейчас я очень рад, что у нас с командой получилось выйти на свет и вернуться.

— То сейчас не было амбиций обязательно выиграть?
— Амбиции есть, конечно. Одно время ты едешь только за одним, а становишься вторым-третьим, то не радуешься. Как я уже говорил, если спортсмены говорят, что хотят победить себя, то они, скажем мягко, лгуны. Каждый приезжает за победой. Но медаль с турнира — это тоже неплохой результат особенно после череды неудач. После высокого полета тяжело подниматься. Я рад, что мы с командой сделали все правильно.

— Если оглянуться на твою карьеру, то очень много рисковал со сложным контентом. Сейчас нет сожалений?
— Это опять же амбиции. Нет, я не жалею. Только Нейтан Чен и я шли на этот контент. Это амбиции. Один раз почти получилось, был максимально близок хотя бы по короткой программе. Это было неплохо. Все, что мы делали — так и должно было быть.

— Есть амбиции вернуться к тому контенту?
— Сейчас тяжелее. Тогда мне было 18, 19, 20, а сейчас — 24. Вроде разница не такая большая, но из-за конкуренции тебе не становится легче. Тебе тяжелее по утрам вставать, приходить на тренировку, договариваться с собой.

— То есть сложности больше ментальные?
— Физически тоже непросто. В 18-20 лет ты не думаешь о прокатах программ, заходах на прыжки. Ты пришел домой, поспал и восстановился. Потом снова работаешь, пашешь. Сейчас же сделаешь прокат, и ночи может не хватить для восстановления. А ребята вокруг тебя, которым по 16-17 лет, скачут. Ты смотришь на них и думаешь: «Да я могу так же!». Но это больше в голове можешь, а физически — нет. Либо сегодня я сделаю и завтра отдохну, либо лучше отложу что-то на завтра. Ты уже не можешь все время штамповать прыжки, программы. В 18-19 я точно так же скакал. Не все получалось, но физически ты более сильный и выносливый. С возрастом нужно больше времени на восстановление.

— Ты часто говоришь про подрастающее поколение. Нет ли какой-то грусти от этого?
— Да не, это здорово. Мне 24 года, для фигурного катания это немало.

Недавно я приезжал на ЧР и был самым молодым. Это было 11 лет назад. Если так подумать, голова взрывается. На первый чемпионат России я приехал с тройными прыжками и двойным акселем. У меня не было ни тройного акселя, ни четверных прыжков, и я был восьмым. Если взять десятку на этом чемпионате России, все исполняют по два-три четверных в программе. Огромный уровень.

— А на международном уровне уже и четверной аксель прыгают…
— Да. Кто-то там пытается, ха-ха! Неплохие попытки есть. Если серьезно, четверной аксель — это очень мощно. Илья Малинин поднял запредельный уровень.

— 11 лет назад ты мог подумать, что такое произойдет?
— Как раз вчера и сегодня об этом задумывался. Это разная подготовка детей. Я двойной аксель выучил в 10 лет, а в 11-12 лет ускорился и доучил тройные. Сейчас ребята в 10-12 лет четверные прыгают. Они к этому больше приспособлены, их изначально обучают четверным. Помню, в первый тройной аксель я зашел лет в тринадцать, когда посмотрел на взрослых ребят на этапе Гран-при. Тоже пошел крутиться. Сейчас у них это все обязательно, все прыгают. А мы, более взрослые ребята, пытаемся быть в тренде.

— Ты очень долго был номером один у Светланы Владимировны. В прошлом сезоне, когда Марк Кондратюк резво взорвался — выиграл чемпионат России, чемпионат Европы, поехал на Олимпийские игры, к вам стали приезжать журналисты, снимать фильмы. Тебя не задевало это внимание к другому спортсмену?
— Я уже говорил, почему этот чемпионат России войдет в топ-лист турниров, которые я буду вспоминать. Я парил относительно высоко, а падать — больно. А еще больнее и труднее подниматься. Я рад, что нахожусь в команде Светланы Владимировны. Она прошла все периоды и продолжает проходить со мной рядом, а я — с ней. Мы вместе — это самое главное. Это дало сегодняшние результаты.

Хочу поддержать Марка и Сашу Трусову. Им в Красноярске не удалось выступить и занять то, что по праву им принадлежит. Но я рад, что у меня получилось отстоять нашу группу. Хочется пожелать удачи Софе — ей сегодня предстоит много работы (интервью записывали в день произвольной программы девушек, — Sport24).

— После снятия Саши Трусовой и Марка не почувствовал дополнительную ответственность за группу?
— Я нашел подход к себе, а об ответственности вообще не думал. Был сконцентрирован только на себе. После проката понял, что я молодец.

— Во время периода неудач были силы смотреть Олимпиаду? Или спокойно к этому относился?
— Смотрел. Правда, только наших ребят. Да и мне особо некогда было смотреть — шоу, тренировки. Это всегда тяжело, но здесь я был взрослее, чем в первые попытки попадания на Олимпийские игры.

— За Марка переживал?
— Конечно. Это же наш Марк! Я его маленьким помню, когда он пешком под стол ходил. У него все складывается здорово и круто. Если когда-то он тянулся за мной, то сейчас я думаю: «Вот, он сделал. Значит, мне тоже нужно зайти и сделать. Он хорошо откатал — ладно, тоже поеду» (смеется). По-другому не будет прогресса и движения. Пытаюсь адаптироваться.

— Каким был маленький Марк?
— Очень творческая личность. Он, наверное, тоже эту историю уже рассказывал. Мы поехали на шоу. Для меня это была одна из первых гастролей, Марк маленький. Когда нужно было всем спортсменам выходить на финал, не было одного участника — Марка. У всех паника, шок. Бегают, ищут — потеряли. Все сидят в раздевалке, вроде он тоже там был. Оказалось, что Марк в соседней раздевалке собрал вокруг себя почти всех волонтеров, которые были. Все сидят, раскрыв рот, и слушают, как он рассказывает какие-то истории. Вот такой Марк (показывает маленький рост). Всем очень интересно, внимательно слушают. Вот такой вот Марк.

— Фигурист из твоей группы Гриша Федоров говорил, что Саша Самарин иногда может что-то подсказать, дать совет. Учитывая твою направленность в магистратуре, ты тренируешь в свободное время?
— Мне кажется, он мне льстит (смеется). После прошлого чемпионата России, когда все поехали на чемпионат Европы и Олимпийские игры, а впереди было непонятно что, ты понимаешь, что находишься где-то за бортом, барахтаешься. Повезло, что были шоу. Светлана Владимировна помогла, сказала: «Походи, потренируй. Переключись, почувствуй себя немного в другом амплуа. Это и в дальнейшем очень сильно поможет». Да, у меня есть небольшой опыт в роли спортсмена и посмотреть, как это — тренировать, грубо говоря, что-то подсказать, поправить, объяснить, как ты это видишь… Меня переключило и очень помогло, восстановило. Но тренировать — это тяжело.

— Смог бы в будущем? Или не лежит душа?
— Мне кажется, лежит. По крайней мере, попробовать никто не запрещает. У меня есть багаж знаний и личного опыта, потому что пройдено многое. Хороший путь, как у самурая. Есть чем поделиться.

— Тебе больше нравится с техникой работать или со скольжением?
— Мне кажется, я много чего знаю. Мои тренеры, конечно, знают намного больше. Они мудрее. Мне кажется, когда я буду тренировать, буду спрашивать совета, звонить, интересоваться, как лучше поступить. Не из-за того, что ты не самостоятельный или какой-то, просто у людей есть опыт. Именно в этом плане я очень молод.

— Удивило ли тебя, когда появились слухи про твою женитьбу?
— Какие слухи, я не знаю. Подарков никто никаких не прислал, вообще ничего. Это какой-то прикол, видимо.

— То есть это неправда?
— Конечно, неправда.

— Читаешь ли ты про себя комментарии? Обращаешь внимание на хейтеров?
— Конечно, обращаю. Не то что обижаешься на это, иногда не понимаешь. Человек приходит после работы, он устал и хочет отдохнуть, покушать, восстановиться, поваляться и посмотреть телевизор. О, спорт идет — включу, посмотрю. Упал кто-то или что-то не сделал — достает телефон и пишет: «Он полное… Да он не гнется!»

Честно, я этого не очень понимаю. Тем более что мы, спортсмены, представляем нашу страну. Мне кажется, иногда хочется больше поддержки от наших же болельщиков, чтобы не было этих лагерей, когда один лагерь за одного и не может принять другого спортсмена. Все время какие-то войны, хотя это иногда и прикольно.

Но есть и люди, которые поддерживают. Можешь прочитать какой-то комментарий и зарядиться энергией не то что на день, а на год. Грубо говоря, не было никаких соревнований и шоу, а приходит смска. Человек просто пришел и поделился с тобой своей эмоцией, своим желанием. Пишет, например: «Ты огромный молодец. Продолжай, работай над собой, двигайся дальше. Очень любим, смотрим всей семьей, поддерживаем». Когда ты такое читаешь, это перечеркивает все негативные вещи. Есть человек, которому ты нравишься. Для него ты хочешь выйти и откатать еще лучше, чем катался до этого. Это очень здорово.

Возвращаясь к институту, недавно сдавал предмет. Прочитал, осмыслил для себя и понял, что спорт держится на болельщиках, на их интересе. Если болельщиков не будет, не будет и спорта. Это важная часть. Некоторые комментарии не важны, но в целом.

А вообще, есть один классный портал на просторах интернета. Туда зайти — ты в познании преисполнишься. Поймешь, что двадцать лет занимаешься непонятно чем, ничего не знаешь и ничего не умеешь. Зато там собрались профессора.

— Самое смешное, что прочитал про себя?
— Каждый раз удивляюсь. Сложно выделить.

— На чемпионате России было что-то? Или не читал еще?
— После короткой зашел на пару минут и вышел (смеется). Потому что я все делаю не так, не могу угодить всем. Не получается. Не могу я где-то вывернуться и показать какую-то балетность.

Зато я могу показать что-то другое, что другие не могут. И это самое главное. Например, четверной лутц. Не спорю, что он был только один что в короткой, что в произвольной. Ребята делали по три-четыре четверных. Но мой контент в короткой практически равен тому, что ребята делают сальхов и тулуп. А мне нужен один лутц. Если посчитать, все немного выровняется. А если просто говорить два-три четверных, то да, выглядит, как будто с одним четверным странно. На этом чемпионате пока никто четверной лутц не прыгал, только я. Я молодец (улыбается). Какой я молодец!

— Во влоге у Насти Скопцовой ты сказал, что снялся бы в журнале Maxim. Позвал бы кого-то из фигуристов с собой?
— Я сам прекрасен. Не надо никого. Зачем тень отбрасывать, я сам яркая звезда. Сейчас скажут, что я нарцисс какой-нибудь. Повторюсь, я пересмотрел свой подход ко всему — себя нужно продавать. Сам себя не похвалишь, сам про себя не расскажешь, какой ты замечательный и прекрасный, тебя вообще никто не будет замечать, как и было в предыдущие годы. Даже галочки нигде из соцсетей не получил. Сейчас я немного поменялся, добавляется наглость.

— Ты довольно артистичен, у тебя классная мимика. Не задумывался о карьере на телевидении или в кино?
— Было бы здорово, но я бы не отказался поучиться. Для меня это было интересно — научиться разговаривать на камеру, потому что это огромный труд. Нужно перешагнуть и что-то сломать в голове, чтобы ты мог красиво и связно формулировать, думать моментально. Чтобы не как я сейчас, подбирая буквы и слова, а на лету, красиво и связно, чтобы вести себя естественно. Это тяжелый труд, но мне было бы интересно. Если бы мне кто-нибудь дал пару советов и пригласил поработать, я был бы очень рад.

— Болельщики очень хотят знать, какие у тебя есть скрытые таланты. Может, умеешь петь?
— Я-то? Я-то да, тот еще певун.

— Какие у тебя любимые песни?
— Да много. Мне нравятся наши, отечественные. Не скажу, что я такой рэперок, больше по классике русского рока. Чтобы не пугались — тяжелого рока мало, я больше по душевности. «Сплин», «Би-2», «Ария». Группа детства для меня — «Король и шут». Очень рад, что, будучи маленьким, успел сходить на концерт, который был недалеко от дома. Горжусь этим, единственный концерт, который я когда-либо посещал (смеется). То же «Кино», другие группы. Могу дать полистать плейлист.

Смотрим плейлист Саши: там есть папка «для всех», которая включается, когда нужно потусить в компании, там много зарубежного рэпа. В другой папке находим и «Король и шут» — услада для ушей Самарина. Любимые песни: «Прыгну со скалы», «Проклятый старый дом» и другие хиты группы.

— В караоке поешь?
— Есть где-то видео. Когда они попадаются, мне становится стыдно.

Продолжаем смотреть плейлист. Замечаем «Ляписа Трубецкого», «Танцы минус», The Hatters, «Пилот», «Смысловые галлюцинации». Все наше. Из того, что потяжелее — «Черный обелиск». Есть «Агата Кристи».

«Такие вещи — это мое», — говорит фигурист.

— Перед прокатами что-то слушаешь?
— Перестал с этого сезона. Слушаю, только когда в автобусе еду. Оно мне больше не нужно. Сам себя завожу.

— То есть нет какой-то песни, которую ты всегда слушаешь?
— Были. Я находил мощные и ритмичные зарубежные песни, чтоб взорваться. Но сейчас мне это не нужно.

— Чем ты занимаешься до выхода на лед после шестиминутки, если катаешь в конце разминки?
— С детства так сложилось, что я всегда перевязываю шнурки. Они у меня быстро рвутся. Но я все контролирую и часто передергиваю шнурки, так что переживать не стоит. У меня был опыт проблем с инвентарем на чемпионате России, опыт неприятный. На завязывание шнурков мне нужно минут 10, так что всегда есть чем заняться. После шестиминутки я быстро снимаю коньки и надеваю кроссовки, чтобы ноги отдохнули. Потом сидишь и шнуруешь их (смеется).

— То есть ты снимаешь коньки?
— Если есть время, то да. Но если катаю вторым или третьим, то нет.

— Ощущения не уходят? Ты ведь во время шестиминутки как-то напрыгиваешь, чувствуешь лед, а тут по-другому завязываешь.
— Завязка у меня в принципе одинаковая. Но не получается с первого раза затянуть так, как тебе комфортно. Либо ботинок неплотно садится по ноге, либо еще что-то. Поэтому его перевязываю. Светлана Владимировна уже привыкла к этому, уже смеется с меня. Раньше она говорила: «Хватит! Хватит уже! Сколько можно?», то сейчас она: «Ну, как всегда, по наработанной схеме».

— О чем мечтаешь сейчас?
— Сейчас очень хочу домой, лечь в свою кровать и выспаться. С удовлетворенностью и чувством выполненного долга готовиться к Новому году. Наконец-то спустя несколько лет буду встречать Новый год довольным. Вот — чего я хочу. Всех с наступающим Новым годом! Тепла, любви, счастья, радости, всего-всего в Новый год. Пусть он дарит только самое хорошее.

— Олимпиада входит в долгосрочные мечты?
— Ну, она ж завтра, да? (Смеется.) Завтра готов, поехали.

— Поехали! А есть серьезно — надежда сохраняется?
— Надежда всегда живет.