«Меня впечатляли Волосожар/Траньков». Фигуристка пропустила 16 лет, но вернулась и в 39 готова взять медаль ЧМ-2023
Почти 25 лет назад Деанна Стеллато-Дудек считалась одной из самых перспективных американских одиночниц своего поколения. В сезоне 1998/99 фигуристка выиграла финал Гран-при среди юниоров, а на юниорском чемпионате мира стала серебряным призером, опередив будущую медалистку Олимпиады Сашу Коэн. Продолжить восхождение в одиночном разряде не удалось из-за череды серьезных травм — Стеллато-Дудек пришлось завершить карьеру.
Спустя 16 лет Деанна все же вернулась в фигурное катание, но стала выступать в паре вместе с Нейтаном Бартоломеем. А затем перешла под флаг Канады и начала сотрудничать с Максимом Дешамом. В сезоне 2022/23 пара совершила настоящий прорыв — 39-летняя Стеллато-Дудек стала самой возрастной победительницей этапа Гран-при. После бронзового для дуэта чемпионата четырех континентов корреспонденту Sport24 удалось поговорить с Деанной и выяснить, что помогло ворваться в топ парного катания, как произошло возвращение в спорт после огромного перерыва, в чем фигурное катание похоже на работу в бизнесе и многом другом.
— В этом сезоне вы заметно спрогрессировали. За счет чего удалось этого добиться? Менялось ли что-то в межсезонной подготовке?
— Да, конечно. Наш прошлый сезон закончился после чемпионата четырех континентов, мы с Максом были недовольны теми прокатами, которые показывали. Так что после турнира мы сели и разобрались со всем — что следует улучшить, что нам нужно изменить, чтобы получать те оценки, которые хотим. Весной и летом мы начали работать над этими пунктами. Это привело нас к какому-то успеху в текущем сезоне и расставило приоритеты в наших целях.
К тому же весной и летом 2020-го мы с Максом не могли тренироваться на льду в Канаде на протяжении четырех месяцев из-за первых коронавирусных ограничений, потому что у меня не было международного релиза от федерации США. В 2021 году у нас снова не было льда в январе, феврале и марте. Так что практически половину «ковидного» года мы не могли тренироваться. У нас не было полноценной подготовки до 2022-го. Все наложилось. Ограничения в Квебеке, где мы живем, были достаточно жесткими — только фигуристы международного уровня могли тренироваться. На тот момент я все еще ждала релиз от федерации США. Так как у меня не было релиза, нас не рассматривали как претендентов, поэтому льда не было. На национальном чемпионате мы встретились с теми спортсменами, которые имели право тренироваться, в отличие от нас.
— Как на вас повлияла победа на Nebelhorn Trophy с личными рекордами?
— Это был наш первый турнир после той работы, которую мы провели в межсезонье в 2022-м. Мы получили много позитивных отзывов от канадской федерации и судей, которые смотрели на нас. Но ты никогда этому не веришь, пока не получишь хорошие оценки. Когда мы приехали в Оберстдорф, я была очень счастлива. Мы допустили ошибку в короткой программе, но все равно получили неплохие баллы. В произвольной тоже были некоторые недочеты, но баллы были хорошими. Наконец, получили подтверждение тому, что движемся в правильном направлении. Конечно, мы были довольны этим турниром.
— Насколько я знаю, финал Гран-при для вашей пары прошел не очень удачно из-за болезни. Как она повлияла на подготовку?
— После Гран-при Франции умер член моей семьи, поэтому я полетела домой. На самом деле, это случилось во время турнира, но домой поехала только после этапа Гран-при, чтобы увидеться с семьей. На обратном пути в Канаду, видимо, подхватила вирус в самолете. Я болела целых три месяца, примерно до начала февраля. Жар, кашель, трудности с дыханием — в таком состоянии полетела в Италию. Наша подготовка к финалу Гран-при была не такой, как обычно. Скажу так: было трудно, но короткая программа прошла неплохо. Не самый энергичный прокат, потому что у меня не было привычных сил, но элементы оказались выполнены неплохо. Произвольная. Не полная катастрофа, по моему мнению, просто большое количество мелких ошибок — степ-аут на тройной подкрутке, степ-аут на тройном тулупе, степ-аут на выбросе-лутце. Я просто выключилась из-за болезни. Безусловно, все могло быть еще хуже (смеется). Когда мы вернулись домой, я пыталась вылечиться, но, к сожалению, этого не случилось. Только после чемпионата Канады, в середине января, мне поставили правильный диагноз и назначили верное лечение.
— Почему не стали отказываться от участия в чемпионате Канады?
— Мой партнер, Максим, участвовал в десяти взрослых национальных чемпионатах. Десяти! На этом турнире мы должны были побеждать. Это был тот чемпионат, где Макс должен был побеждать. Я должна была найти способ сделать это для своего партнера, потому что он ждал этого момента всю свою карьеру. Я не могла отнять этот шанс у него только потому, что была больна. Я чувствовала себя на 70 процентов из 100, но подумала, что смогу. Сказала: «Я сделаю это ради Макса и его титула чемпиона Канады, о котором он всегда мечтал». Посчитала, что моих 70 процентов хватит для победы.
— Несмотря на продолжительную болезнь, на чемпионате четырех континентов вы решили усложнить произвольную и добавили тройной прыжок. Почему там, а не на чемпионате Канады?
— Еще и на такой высоте (смеется) (Колорадо-Спрингс находится на высоте 1827 метров над уровнем моря. — Sport24). Знаете, я перед турниром почувствовала себя лучше — примерно на 90 процентов из 100. Мы хотели попробовать тройной сальхов до чемпионата мира. Знали, что это будет непросто, учитывая высоту, но подумали, что все равно пойдем на этот прыжок. Надеюсь, на чемпионате мира будет проще, потому что там будем выступать на уровне моря, а не на высоте. Я выехала в степ-аут, но для высоты это было неплохо, так что довольна своей попыткой. Максим упал, но он ни разу не ошибался так на тренировках! Я вроде как рассмеялась, когда он упал, но затем подумала: «О боже! Макс никогда не падает, это не он». После сальхова у нас стоит две или три подсечки и сразу же поддержка. Я переживала насчет поддержки, но все прошло хорошо. Мы просто хотели попробовать элемент перед чемпионатом мира. За Максима я не волнуюсь, с ним все будет в порядке, но своей попыткой я довольна. На чемпионате мира постараюсь сделать прыжок даже лучше.
— Я читала, что многие фигуристы были недовольны тем, что турнир прошел на такой высоте. Невозможно перестроиться за два-три дня. Что думаете?
— Это нереально. Перед любыми нестандартными условиями для выступлений, как высота, я много читаю, чтобы понять, через что придется пройти моему телу. Нашла несколько упражнений для сердечно-сосудистой системы, которые делают фигуристы. Они влияют на сердцебиение, скорость движения крови, накопление кислорода. Подготовка занимает не менее 30 дней. Любому спортсмену было бы трудно адаптироваться за несколько дней до выступления. Конечно, было непросто, но я посчитала это вызовом, экстра-сложностью перед чемпионатом мира. Надеюсь, на чемпионате мира будет легче. Думаю, для мужчин-парников это гораздо сложнее. На нас условия тоже повлияли, но парням все давалось тяжелее — и одиночникам, и парникам.
— Слышала, что возле льда даже не было кислородных масок на случай, если кому-то станет плохо.
— Я их не видела. Знаю, что у каждой сборной есть свой врач. У канадской команды, естественно, он тоже присутствовал. Но по крайней мере, возле бортиков не было кислородных масок для спортсменов. Я точно помню, что чемпионат четырех континентов когда-то тоже проходил в Колорадо-Спрингс, более 10 лет назад. Тогда были маски. Сейчас их не видела.
— Как прошла подготовка к чемпионату мира? Были до этого на турнирах в Японии?
— На самом деле, это моя первая поездка в Японию. Много слышала об этой стране. Знаю, что многие фигуристы любят выступать в Японии, так что я точно в предвкушении моего первого визита. Что касается подготовки. За весь сезон мы ни разу не откатали произвольную чисто, но все равно получали неплохие баллы. Мы точно знаем, что конкурентоспособны, даже несмотря на грубые ошибки. Наша главная цель — улучшить стабильность всех элементов и чисто откатать обе программы на чемпионате мира, в самый важный момент. Хочется выйти со льда с чувством удовлетворения от наших выступлений. Если мы сможем улучшить нашу стабильность на тренировках, надеюсь, покажем это на чемпионате мира. Это действительно то, на чем мы сосредоточены. За попадание в топ-3 будет соревнование, но мы участвуем в нем. Что нам нужно сделать, так это справиться с элементами.
— Вернемся в прошлое. Вы ушли из одиночного катания из-за серьезной травмы, но ведь парное катание, по сути, еще более травмоопасный вид. Не боялись, что, скажем, не потянете по здоровью?
— Я получила травму, по-моему, в 2000 году, а в спорт вернулась только в 2016-м. Так что у меня было 16 лет, чтобы вылечиться (смеется). К тому времени, как я вернулась, травма меня не беспокоила. Да, парное катание не для слабых. Это для очень сильных и смелых девушек. Есть известная поговорка, которая гласит: всякий раз, когда вы собираетесь что-то сделать, но боитесь, вам следует почувствовать страх и сделать это в любом случае. У меня так получилось с изучением четверного выброса, а иногда бывает даже с обычным подкрутом. Если мы взяли небольшой перерыв, а потом нам снова придется делать подкрут на тренировке, почувствую небольшой страх. Но я позволю себе почувствовать этот страх, а потом все равно сделаю.
— Приходится ли вам больше следить за здоровьем в сравнении с более молодыми фигуристками?
— Да, конечно. Мне приходится работать больше, чем 18-летней девушке. Я должна разминаться и восстанавливаться каждый день. Для меня это не опционально — мне нужно подготовить свое тело, чтобы быть готовой каждый день для моего партнера, для моего тренера, для моей команды. Это моя работа — быть готовой. Думаю ли я, что мои 18-летние конкуренты восстанавливаются по три часа каждый вечер дома? Я думаю, что они, вероятно, сидят в соцсетях. Но это то, что я должна делать, это часть моей преданности спорту и самоотдачи. Когда я снова начала кататься, знала, что мне придется все это делать, и даже больше, чем всем остальным. Просто чтобы каждый день иметь такой же уровень энергии, как у них.
— После спорта вы вышли замуж, получили профессию косметолога и успешно пережили переход из спортивной жизнь в жизнь обычного человека. Что заставило вернуться?
— Я работала директором по эстетике у пластического хирурга, находилась в его кабинете и проводила все нехирургические процедуры — ботокс, лазерная шлифовка и все такое. Еще руководила командой, которая также выполняла эти процедуры, так что отвечала за все нехирургические процедуры в этом кабинете. Знаете, то время, которое я провела вне льда, на самом деле подготовило меня к возвращению в спорт. Ведение бизнеса и тренировки по фигурному катанию не так уж сильно отличаются. Просто вместо того, чтобы сосредоточиться, скажем, на зарабатывании денег, как в бизнесе, я сосредотачиваюсь на получении медалей в фигурном катании. Моя валюта — медали.
Однажды мы обедали на работе, и у нас была небольшая забавная игра. Каждый брал карточку в центре стола с вопросом, затем нужно было ответить на него, каким бы он ни был. Итак, я просто обедала, взяла карту из колоды. На ней было написано: «Что бы ты сделала, если бы знала, что не можешь потерпеть неудачу?» Я быстро ответила: «Я бы выиграла золото Олимпийских игр». Я не помню, как говорила это. Не могла поверить, что действительно это сказала. У меня не было достаточно времени, чтобы обдумать свой ответ. Просто мгновенно выпалила и все. Вернувшись домой, позвонила своей маме и рассказала про эту ситуацию. Думала о том, что еще не закончила с фигурным катанием. Прошло ведь 16 лет с тех пор, как я ушла из спорта. В течение двух недель я размышляла, ведь это должно было что-то значить.
Решила выйти на массовое катание и посмотреть, что я могу сделать. Попросила маму привезти мои 17-летние ботинки и лезвия из подвала дома, в котором выросла. Когда вышла на лед, то смогла сразу выполнить все двойные прыжки и чувствовала себя довольно комфортно. Дальше решила кататься три-четыре дня в неделю перед работой. Я тренировалась в пять утра, просто чтобы посмотреть, что я могу сделать. Старалась быть настолько прагматичной, насколько это возможно. Шаг за шагом, чтобы убедиться, что принимаю разумное решение, а не иррациональное. В течение трех месяцев я восстановила все свои тройные прыжки. Знаете, это было похоже на то, что я делала 16 лет назад.
— Как семья и муж отреагировали на ваше желание? Они пытались вас отговорить?
— Нет, никогда. Должна сказать, что большинство членов моей семьи были удивлены, но всегда поддерживали меня. Они сказали: «Если ты этого не сделаешь, будешь сожалеть всю оставшуюся жизнь. Если это то, чего ты действительно хочешь, тогда мы поддержим тебя, пока ты принимаешь разумные решения на этом пути». Так что это всегда было своего рода соглашением, заключающимся в том, что я должна была принимать правильные решения. Когда меня познакомили с парным катанием, я обсудила это со всеми, чтобы убедиться, что заняться парным катанием — разумное решение. Я ведь никогда раньше этим не занималась. Все согласились, что это хорошее решение. Это стало тем направлением, в котором я пошла и не оглядывалась назад.
— Сначала вы выступали за США с Нейтаном Бартоломеем, а затем сменили спортивное гражданство на канадское. Что заставило пойти на это? Ведь кроме скатывания с новым партнером, вы потеряли время во время обязательного карантина.
— Мое сотрудничество с Нейтом закончилось очень хорошими отношениями. Мы с ним по-прежнему друзья и довольно часто общаемся. У него случилась травма, и он не был уверен, что продолжит кататься. С моей стороны было несправедливо ждать год, чтобы узнать, что потенциально Нейтан завершит карьеру. Так что мы расстались очень дружелюбно. Как бы то ни было, я от многого отказалась, чтобы вернуться в спорт, и не чувствовала, что готова уйти. Решила найти нового партнера, написала всем, кого когда-либо встречала. Также связывалась с каждым тренером, которого я когда-либо встречала, чтобы спросить, есть ли у них свободные парни. На таком уровне очень трудно найти кого-то, кто тебе подходит. В тот момент в США не было свободных партнеров. Я понимала, что мне придется выехать за пределы страны, чтобы попытаться найти кого-нибудь, потому что элитных спортсменов такого уровня очень мало. Нет ничего необычного в том, что люди уезжают, чтобы найти подходящего им партнера.
Бруно Маркотт предложил мне провести пробную тренировку с Максимом. Кроме него, у меня было запланировано еще несколько проб, но когда я приехала сюда и попробовала с Максом, это было оно. Я сразу поняла, что у нас есть что-то особенное. Знала, что на создание этого уйдут годы — нужно привыкнуть к новому таймингу. Кроме того, тренировки в Канаде значительно отличаются от американских. Это был другой стиль парного катания, другая техника. Понимала, что потребуются годы, чтобы увидеть плоды нашей работы, но также была уверена, что потенциал был виден с самого начала. Я согласилась кататься с Максом и представлять Канаду сразу после наших проб.
— У вас есть паспорт Канады?
— Нет. Я знаю, что есть некоторые страны, которые относительно легко выдадут вам паспорт, если вы выступаете за них. Канада не относится к числу этих стран, как и США. В США это занимает около семи лет, в Канаде — около четырех или пяти. Пока что у меня нет паспорта, я все еще жду. Мы очень надеемся, что он у меня появится к декабрю 2025 года. Чтобы попасть на Олимпийские игры в 2026 году, нужно получить паспорт до 25 декабря. Я надеюсь, что у меня это получится гораздо раньше. Но мы полны надежд.
— Как в США и Канаде решаются финансовые вопросы? Я имею в виду, приходилось ли вам совмещать тренировки и работу или федерация помогала финансово?
— В США финансирование полагается спортсменам определенного уровня. Деньги выделяются через Федерацию фигурного катания Соединенных Штатов. Когда вы их получаете, вы должны платить налоги. Это не от правительства или чего-то в этом роде, только от самой Федерации. Так что это ничем не отличается от призовых, которые также облагаются налогами. В Канаде спортсмены финансируются, в основном, за счет правительства, поэтому деньги выдаются без уплаты налогов. Но на данный момент я их не получаю, потому что не являюсь гражданином, только часть от Skate Canada и ее каналов. Для полного финансирования от правительства вы должны быть гражданином или, по крайней мере, иметь свою PR-карту, которая является вашей картой постоянного проживания, как грин-карта в США до получения гражданства. У меня этого пока нет.
— Достаточно ли этих денег, чтобы жить спокойно?
— Нет, этого недостаточно. В обеих странах мне пришлось использовать деньги, которые я заработала за 16 лет. Поэтому я всегда шучу, что, мол, знаете, мне нужно было уйти из спорта, чтобы иметь возможность заниматься фигурным катанием. Потому что мне нужно было работать, чтобы накопить денег, чтобы иметь возможность тренироваться. У меня есть запас, который сэкономила на работе, и у меня также был онлайн-бизнес, который я продала своим боссам. Поэтому я использую эти деньги, чтобы восполнить дополнительные расходы, в которых нуждаюсь, когда финансирование не покрывает всего.
— Если партнерша падает с выброса — чья это ошибка? Партнера, который плохо выбросил, или партнерши, которая не удержалась на выезде?
— Вы знаете, это забавный вопрос. Ответ — и то, и другое. Потому что парень — это часть взлета на выбросе. Самая важная часть выброса — это рисунок, который вы создаете на льду, выполняя его. А затем и сам взлет. Если отрыв проходит хорошо, но происходит ошибка, то это вина девушки. Но если взлет плохой, потому что рисунок на льду был неправильным или отрыв был неправильным, и девушка падает — это вина парня, потому что он выбросил ее неподобающим образом. Забавная часть этого ответа заключается в том, что на Skate America мы делали тройной лутц, и это было очень и очень криво, но я все равно приземлилась. Так что мне следует отдать должное, потому что это было неправильно, но я все равно удержалась (смеется). В этом случае девушку нужно похвалить, потому что она все равно добилась успеха, даже несмотря на то, что это было плохо.
— Вы уже думали о том, когда планируете окончательно завершить свою карьеру в фигурном катании?
— Да, определенно. Конечно, у меня в голове есть общая картина. Когда мы с Максом встали в пару в 2019 году, нашей целью были Олимпийские игры-2026. Так что мы определенно хотим быть лучшей канадской парой на этих Играх. Но когда я смотрю на вещи слишком широко, для меня это сложно. Мне гораздо проще подходить к этому сезон за сезоном. Мы уже проводим мозговой штурм по поводу идей для короткой и произвольной программ на будущее. Так что уже предвкушаем следующий сезон, хотя этот еще даже не закончился. Лично мне нравится подходить к делу из года в год, но иметь представление о том, чего я хочу в долгосрочной перспективе. Планируем продержаться до 2026-го и после этого решить, хотим ли мы пойти, может быть, еще на один сезон, или к этому моменту с нас будет достаточно. На данный момент это просто год за годом до 2026-го, пока не закончатся Олимпийские игры.
— Кем бы вы хотели стать после завершения карьеры?
— Я уже говорила об этом с некоторыми людьми. Мне действительно очень хотелось бы стать техническим специалистом. Я знаю, что сейчас есть нехватка специалистов в парном катании, так что с удовольствием пошла бы на это, когда закончу карьеру. Если вы работаете в технической панели на соревнованиях, вам все равно разрешается тренировать. Так что это путь, где я могла бы сотрудничать с ISU и помогать дисциплине продвигаться вперед, но все равно тренировать, если бы захотела.
Еще думала о том, чтобы стать судьей. На самом деле, я рассматривала этот вариант, еще когда ушла из спорта. Чувствую, что была бы хорошим судьей и хорошим техспецом, так как сама прошла через все это. Я действительно хотела бы быть работать в этом направлении — у меня есть опыт по обе стороны бортика. Но если ты судишь, ты не можешь тренировать. Скорее всего, я пройду через техническую бригаду и судейство. После завершения карьеры планирую посмотреть, нравится ли мне тренировать. Если да, тогда я продолжу в этом направлении и стану техническим специалистом. Если тренерская работа — это не для меня, тогда стану судьей. Я не смогу судить соревнования под эгидой ISU, но, возможно, смогу работать на небольших местных соревнованиях.
— Не могу не спросить про конкуренцию на международном уровне. Некоторые эксперты считают, что с отсутствием топовых российских и китайских пар средний уровень упал. Как вы считаете, это правда?
— Думаю, что это связано даже не только с этим. В этом году Чен Пэн и Ян Цзинь не выступают, но раньше они попадали в финал Гран-при, это пара высокого уровня. Очевидно, что россиян тоже нет в этом сезоне, которые часто отбираются в финал, а у российской сборной очень сильный уровень парного катания. Но в предыдущие годы, если не брать эти пары, уровень все равно был выше. В топе находились несколько канадских и американских дуэтов, пара из Японии и из других стран. Причина, по которой в этом году наблюдается небольшой спад, заключается в том, что за последние четыре года все парники, которые катались в возрасте от 20 до 30 лет, завершили карьеру. Итальянская фигуристка Николь Делла Моника участвовала в четырех Олимпийских играх, она была лучшей фигуристкой своей страны больше десяти лет. Сейчас она завершила спортивную карьеру. Из топовых пар сначала закончили Меган Дюамель и Эрик Рэдфорд, Алена Савченко и Бруно Массо, затем Ванесса Джеймс и Эрик Рэдфорд. Это жизнь.
В 2010 году ты мог набрать за короткую программу 62 балла и был бы примерно в шестерке лучших в мире. В 2018 году с этим результатом мы не прошли в произвольную программу на чемпионате мира. Уровень фигурного катания за восемь лет настолько улучшился, что продолжать совершенствоваться такими темпами было невозможно. Опять же, это похоже на бизнес. Вы не переходите от зарабатывания 10 тыс долларов в год к 1 миллиону в год, затем к 10 миллионам в год, а затем продолжаете в том же темпе — 20 миллионов, 30 миллионов. Это прекращается в определенный момент, вы достигаете пика, а затем остаетесь там. Вот почему существует слово «пик». Так что для меня это небольшой спад из-за завершения карьер и быстрого увеличения количества пар. Дальше уровень будет расти, как и все остальное.
Знаете ли вы, что фондовый рынок в этом году упал? Он снова заработает в следующем году. Такова жизнь, все идет волнами. Это нормально. Я думаю, если мы возьмем все те же пары, которые были на соревнованиях в этом году, уровень конкуренции в следующем году будет выше. Таким образом, ситуация вернется к восходящей, медленной восходящей волне до 2026 года, скорее всего, если в составе конкурентов ничего не изменится. Для меня это не так важно. Люди говорят, что в жизни все идет вверх и вниз. Сейчас уровень немного снизился, но в марте снова пойдет вверх. Я уверена, что чемпионат мира станет отличным соревнованием, и рост конкуренции возобновится в следующем году.
— Планируете ли продолжать изучение элементов ультра-си?
— Мы с Максом заинтересованы в квадах, но на данный момент их базовая стоимость настолько мала, что мы не совсем уверены, стоит ли над ними работать. Элементы ультра-си опасны. Плюс количество времени, которое вам приходится тратить на работу над ними отнимает у других элементов и, конечно, возможность получения травм и т. д. Так что мы определенно заинтересованы, но посмотрим, что произойдет с базовой стоимостью в этом году, увеличат ли ее вообще.
— Менее года назад ISU принял две очень важные реформы — поднятие возраста до 17 лет и сокращение компонентов с 5 до 3. По вашему мнению, как это повлияло на фигурное катание?
— Трудно понять, была ли какая-нибудь выгода от этого или нет, потому что прошел всего один сезон с тех пор, как было введено повышение возраста. По поводу компонентов — я слышала от многих людей, что они действительно довольны этим. По-моему, это хорошо. Я знаю, что некоторые из компонентов, которые там были, немного повторялись. Теперь все немного прояснилось. Но мне нравится это изменение. ISU внедряет еще больше грядущих изменений, и я с нетерпением жду возможности увидеть их. Также изменили требования к хореографической последовательности для парного катания в этом году. Как и все изменения, которые они делают, я думаю, это помогает спорту развиваться в правильном движении.
— Что вы, возможно, хотите увидеть в будущем в парном катании, какие улучшения или дополнения?
— Я бы с удовольствием посмотрела, как повысится базовая стоимость квадов. Что касается меня, то я люблю смотреть, как фигуристы-одиночники выполняют четверные. Думаю, это заставляет зрителей покупать билеты, чтобы прийти посмотреть. Это действительно было бы хорошо для нашей дисциплины — иметь что-то подобное. Не каждая пара сможет попробовать четверной подкрут, потому что у них просто нет достаточной высоты для четырех оборотов. У некоторых дуэтов действительно есть хороший высокий тройной подкрут. Если они смогут сделать квад, я бы надеялась, что базовая стоимость будет достаточно высока и будет стоить того, чтобы над ним работать. Опять же, это не мне решать. ISU должен решить, что лучше для всех спортсменов, что безопаснее и, конечно, что будет лучше для спорта и для дисциплины парного катания в будущем. Мы с Максом обсуждали, что хотели бы однажды сделать четверной подкрут, но это должно стоить того.
Кроме того, я бы хотела, возможно, увеличить длительность произвольной программы, чтобы было больше времени для артистизма, артистической целостности. Когда они сократили произвольную с 4:30 до 4 минут, то убрали только параллельное вращение, которое, очевидно, не занимает 30 секунд. Это очень сильно урезало потенциальную хореографию в программе.
Я люблю смотреть на пары с отличными программами. Хотела бы, чтобы у меня было немного больше времени, чтобы развить это творчески. Но знаете, это только я (смеется). В остальном, что касается элементов, как я уже сказала, мы обсуждали четверную подкрутку, и у меня есть несколько идей для некоторых крутых вещей на следующий год. Конечно, мы делаем что-то уникальное в нашем тодесе вперед-наружу. Постараемся поработать над ним, чтобы добавить уровень сложности в следующем сезоне.
— Какой стиль катания вам ближе — академический и классический или что-то более современное?
— Мне нравится все (смеется). Люблю классику, люблю современную хореографию, как в произвольной Адама Сяо Хим Фа из Франции. Это так уникально, непохоже на других и очень современно. Люблю смотреть классические программы. Мне нравятся программы с темами — в этом году я показываю образ Клеопатры в произвольной.
Думаю, что на самом деле самое лучшее для меня — это то, что я разносторонняя. Я чувствую, что могу показать их все. Вероятно, как раз потому, что мне нравится наблюдать за всеми, и я хочу ориентироваться на них.
— Есть ли пары, которые вдохновляют вас? Может быть, из прошлого.
— Определенно. Я слежу за фигурным катанием уже очень давно. Мне нравилось наблюдать за Сюэ Шэнь и Хунбо Чжао. Они всегда были одними из моих самых любимых. Помню Олимпийские игры-2002. Мне нравились обе пары. Я люблю и Елену с Антоном (Бережная/Сихарулидзе. — Sport24), и Джейми с Дэвидом (Сале/Пеллетье. — Sport24). Это две пары с очень разным стилем, но они прекрасны сами по себе. Из недавних выступлений меня впечатляли Татьяна Волосожар и Максим Траньков — это техническая команда с огромными мощными элементами. Я наблюдала за многими их элементами в замедленном режиме, чтобы попытаться что-то перенять.