Американским фигуристам не дает покоя Россия. Утверждают, что у нас системный допинг с 2014-го, и не верят Валиевой

Анастасия Логинова

Поделиться

Комментарии

Накануне чемпионата мира — 2023 призеры Игр-2014 Эшли Вагнер и Адам Риппон организовали подкаст «The runthrough». Третий выпуск американские спортсмены полностью посвятили российскому фигурному катанию — дело Валиевой, доминирование россиянок на международной арене, действующий бан наших фигуристов. Ниже — самые интересные цитаты Вагнер и Риппона.

По их мнению, допинговая система начала работать с 2014-го. После победы сборной России в командном первенстве и Аделины Сотниковой в личном пошла настоящая очередь топ-спортсменок, которые претендовали на самые высокие места.

«Мы ни в коем случае не предполагаем, что каждый российский фигурист употребляет запрещенные вещества. Все намного сложнее, это целая допинговая система. Россиянки могли добавить тройной тулуп буквально к любому прыжку, а Загитова на тренировках в Пхенчхане-2018 делала каскад из пяти тройных прыжков. Это нереально тяжело», — уточняет Эшли.

«Самое безумное из всего этого то, что за тремя доминирующими спортсменками всегда есть кто-то, кто готов выйти следующим. После Трусовой, Щербаковой и Косторной появилась Валиева», — продолжает Риппон.

Вагнер: «До Олимпиады в Сочи российские фигуристки не претендовали на высокие позиции. И вдруг мы подходим к 2014 году. Россиянки действительно начинают набирать обороты и становиться все лучше, и лучше, и лучше. Аделина Сотникова, которая оказалась на вершине олимпийского пьедестала почета, стала первой чемпионкой России в истории. Сборная России также завоевала золото Олимпийских игр. Огромный момент для этой страны. Но в то же время это было до того, как кто-либо из спортсменов понял, что происходит. Спортсмены, по сути, появляются из ниоткуда, а потом внезапно добиваются безумного успеха».

Риппон: «Как-то раз мы были на общем сборе американских фигуристов. В этот момент Лэнс Армстронг (велосипедист, пожизненно отстраненный за нарушение антидопинговых правил. — Sport24) признается в употреблении допинга. Мы заходим в кафе Центра олимпийской подготовки в Колорадо-Спрингс, где была огромная цитата Лэнса, и видим нескольких человек, которые демонтируют все слова Армстронга. Цитата была снята со стены. К концу ночи они перекрасили ее в белый цвет.

В США спортсмены финансируются за счет собственных средств. Возможно, вам повезет настолько, что вы сможете найти спонсора, но это частная история — например, спортивный бренд или какие-то фонды и стипендии. В России деньги поступают от правительства, и это одна из причин, по которой спортсмены несут ответственность за действия правительства. Когда они участвуют в международных соревнованиях, они представляют то, откуда берутся деньги, верно? Они напрямую финансируются правительством.

Для меня это похоже на настоящую систематическую вещь. Когда ты молодой спортсмен, ты делаешь все, что говорит тренер. И, если бы это был допинг, я бы не почувствовал разницы. Откуда мне было знать? Они не понимают разницы, поэтому делают то, что им говорят. Думаю, что им утверждают: «Это то, что вы должны делать». А потом они оказываются в полном замешательстве, когда мир говорит: «Ты жульничаешь». Это неправильно».

Вагнер: «В то же время как спортсмен вы и только вы — единственный человек, который понесет какое-то наказание за свои действия, если тебя поймают на употреблении допинга. Поэтому нужно следить за собой. В США строгая антидопинговая политика. Американские спортсмены, которые случайно получили положительный результат теста на запрещенные вещества из-за косметики, протеиновых порошков или что-то в этом роде, автоматически отстраняются от соревнований без вопросов».

Риппон: «Пока не будет доказана невиновность».

Вагнер: «Честно говоря, именно так все и должно работать. Нужно создать систему, в которой спортсмены настолько опасаются возможных последствий, что даже не собираются рисковать, и поэтому, заставляя людей бояться риска, они в конечном итоге сокращают количество случайных случаев употребления допинга. Это система, которая работает, но вы должны играть по этим правилам. Есть те спортсмены, которые всю свою жизнь боялись есть маковый хлеб, потому что из-за маковых зерен у вас потенциально может быть положительный результат теста на опиаты. Я только что попробовала маковый хлеб, и он вкусный, но я не могла им насладиться, потому что боялась, что у меня будет положительный допинг-тест. Сейчас я смотрю на спортсменов, которые не играют по правилам и, сознательно это или нет, используют запрещенку. Думаю: «Я не могла есть маковый хлеб, а ты принимаешь какие-то лекарства от сердечных заболеваний». Это нечестно».

Вагнер: «Это был настоящий конвейер. Всегда появлялся новый, молодой, более быстрый российский спортсмен, и это никогда не заканчивалось. Каждый из них лучше предыдущего. И, в конце концов, техника — очевидно, что технологии не сильно изменились. Наши ботинки не сильно изменились со времен Сони Хени. Ботинки и лезвия стали легче, и это все. Что они делают по-другому, что создает этих астрономически отличающихся фигуристов от тех, кого мы видели в прошлом? Теперь центр внимания переключен на Этери Тутберидзе. Является ли она чудо-тренером и рецептом успеха? Делает ли она что-то кардинально отличающееся от всех остальных?»

Риппон: «До Олимпиады в Пекине я ни разу не видел ее вживую. На льду она действительно производит вау-эффект. Дело было не только в прыжках, а во всем — во вращениях, в скорости. Чтобы быть хорошим фигуристом, нужно многое. Ты должен быть действительно очень хорошим спортсменом, это требует выносливости. Нужно много тренировок, чтобы хорошо выступить на соревнованиях. Это требует много энергии и много времени, очень».

Вагнер: «Меня всегда расстраивает, когда люди просто прыгают. Это не так сложно. Я делала как минимум один полный прогон в течение дня, если не два, но помимо этого работала над отдельными кусками программы. Учитывая то, как Рафаэль Арутюнян нас тренировал, я бы сказала, что мы действительно хорошо разбираемся в этом. Рафаэль всегда настаивал, чтобы мы также делали полные прогоны. За день, вероятно, я делала около четырех или пяти полных прогонов.

Если говорить о произвольной программе в Корее, где Загитова выполнила все свои тройные прыжки во второй половине… Думаю, что это безумие. Это действительно сложно, хоть программа и выглядит несбалансированной. Уметь делать столько прыжков подряд в конце программы — это безумие. Вы должны быть очень подготовлены, и тренировки, которые проводятся, очень интенсивные. Российские группы действительно тратят много времени и энергии на подготовку».

Риппон: «Ничто так не поможет вам лучше выспаться на соревнованиях, как тренировки. Ничто не сделает вас более последовательными, чем тренировки. Чем больше подходов вы сможете выполнить, тем больше будет возможностей выполнить 10 тройных лутцев подряд. Могу ли я сделать 15? Могу ли я выполнить две произвольные программы подряд? Ничто не делает спортсмена более тренированным, чем делать больше. Очевидно, что в этом безумии есть свой метод. Нужен профессиональный тренер, который скажет, когда остановиться и в каком темпе двигаться для этого. Знаете, это все равно что сказать: «О, я собираюсь пробежать марафон», — и в первый день тренировки попытаться пробежать марафон. Это не так работает. К этому нужно готовиться.

Она принимала сердечные препараты, которые предназначены для улучшения вашего кровообращения, что, по сути, означает, что вы можете больше тренироваться, так как мышцы быстрее восстанавливаются. Похоже на то, что вы можете дышать легче, когда выполняете тяжелые упражнения. Суть, которую я пытаюсь донести, заключается в том, что у Камилы было так много преимуществ — нет лекарства, которое могло бы научить этому. Ни один препарат не научит вас выполнять четверной прыжок. Нет лекарства, которое научит вас садиться на шпагат или даст вам талант, нет. Но они дают вам больше времени на льду и в тренажерном зале.

Допустим, изучение двойного акселя займет 100 часов. Если я буду кататься по два часа в день, у меня уйдет около 50 дней двухчасовых тренировок. Но, если мне дать лекарство, это повысит мою выносливость настолько, что я смогу выдержать два дополнительных часа тренировок. Тогда мне потребуется 25 дней, чтобы получить 100 часов. Я смогу сократить время для того, чтобы чему-то научиться, вдвое и делать больше. И вот тут-то этот препарат становится действительно сложным и по-настоящему разочаровывающим, потому что количество времени, которое спортсмен может потратить на свое ремесло, как бы умножается. Преимущество в том, что он получает гораздо больше повторений».

Вагнер: «Пубертатный период портит прыжки, это неизбежно. Когда у вас маленькое, молодое тело и вы выглядите как палочка, вы будете вращаться быстрее. После полового созревания появляются бедра, грудь, меняется распределение вашего веса, а вместе с этим меняется и скорость вращения. Один из способов действительно помочь ускорить это серьезное изменение — тренироваться до такой степени, чтобы ваше тело знало, что оно не сможет справиться с такими огромными гормональными и физическими изменениями. Если для этого нет энергетических ресурсов, этого не произойдет. Когда я смотрю на этих детей, меня действительно это расстраивает. Это же так вредно для организма! Когда спортсменки выходят на юниорские соревнования, им 13 лет. Когда они выходят на взрослый уровень, им 17-18 лет, но они выглядят точно так же и прыгают точно так же. Они тренируются в одинаковом режиме и прикладывают так много усилий — это большое давление и стресс на их организм. Эти спортсмены просто исчезают, как только они проходят свой олимпийский цикл, как только они проходят любой крупный турнир, который им нужен. А затем просто исчезают. Сильно сомневаюсь, что эта информация доносится до этих спортсменов. Скорее всего, долгосрочные последствия просто не обсуждаются. Спортсмены поставлены в такое трагически неправильное и ужасное положение. Это система, которая использует преимущества спортсменов, чтобы они могли получить результаты, которые они хотят видеть. Вы у нас самые быстрые, самые сильные, лучшие спортсмены, посмотрите, насколько успешна наша страна. Это просто способ доказать превосходство, а потом они им больше не нужны. Их просто отодвигают в сторону».

Вагнер: «Мы поддерживаем отстранение из-за СВО. Но, будучи спортсменом, истинная причина отстранения заключалась в том, что существует агрессивный допинг, который, кажется, всегда присутствует в каждом олимпийском цикле — как летнем, так и зимнем. Объявляются ли их олимпийские призеры на каких-либо соревнованиях фигуристами, представляющими спортсменов-олимпийцев России? Нет, это олимпийский чемпион из России. Это не наказание».

Риппон: «Они ведут себя так, как будто к ним придираются. Русский взгляд на это заключается в том, что над ними издеваются. Множество разных российских фигуристов нашего поколения использовали эту риторику в соцсетях во время Игр в Пекине, типа «вы знаете, мы с вами, как будто это так ужасно». Если бы это был спортсмен из США, мы бы сказали: «Я не могу поверить, что вы сделали это». Этери, скорее всего, знала, кто получал лекарства в ее группе. Кто стоил риска и кто заслуживал бы награды? Я не верю в то, что в еде были таблетки.

Я убежден, что существует такая систематическая точка зрения, как будто этот человек — шанс на золото. Они стоят такого риска. Чтобы быть в курсе последних событий, вам нужно знать, что происходит в медицинском сообществе, чтобы продолжать маскировать различные лекарства и следить за препаратами, которые запрещены, заменяя их на те, которые еще не были запрещены. Так что для этого нужен профессионал».

Вагнер: «Врачи всегда должны быть в курсе того, что является честной игрой, а что нет. Вспоминаю тот период, когда мельдоний запретили, а потом у российского танцора был положительный результат на мельдоний. Кажется, Плющенко потом написал что-то в соцсетях о том, как это смешно, потому что это всего лишь витамины. И вот тут-то я и думаю, что в этом есть смысл. Это спортсмены, которым говорят, что это полезно для вашего организма. Это поможет вам поддержать себя. И я не думаю, что это чистое совпадение, что запрещенное вещество, которое принимали многие российские спортсмены и которое им пришлось прекратить принимать, потому что оно было запрещено в составе сердечных препаратов. А потом у Камилы был положительный результат теста на другое сердечное лекарство. Мне очень жаль, но они просто связаны, и единственная причина, из-за которой они расстроены, — это то, что их поймали».

Риппон: «Жулин вообще не может держать язык за зубами. Когда они узнали, что у кого-то из российской команды положительный результат теста, он сказал: «Это мог быть кто угодно, совершенно бессмысленно говорить». Это мог быть кто угодно? О чем, черт возьми, ты говоришь? Нет, это не мог быть кто угодно. В этой команде все должны были быть чисты».

Вагнер: «Я, честно говоря, считаю, что прямой бан — единственное подходящее наказание. Это несправедливо по отношению к спортсменам, которые пользуются своим физическим телом ради успеха. Пока вы не устраните всю причину, по которой они на самом деле это делают, они будут продолжать это делать. Думаю, что с тех пор действует политика нулевой терпимости, и, если у одного спортсмена положительный результат теста, как только ему разрешат вернуться, он будет дисквалифицирован на следующую Олимпиаду, потому что это вопиющее пренебрежение правилами, по которым должны играть все остальные. Они доказывали это снова и снова, потому что систематически употребляют допинг. И они продолжали делать это даже после того, как их поймали. Так что это не «о, мы должны прекратить это делать». Это «о, мы просто должны работать умнее».

Риппон: «Я верю, что может быть какой-то вариант. Если есть спортсмен, который готов сделать все, что в его силах, он должен подвергаться постоянным допинг-тестам. И я не думаю, что им следует разрешать участвовать в соревнованиях или не участвовать в них. Я не думаю, что им следует разрешать тренироваться в России».

Вагнер: «Единственный способ вывести спортсменов из системы — не иметь никаких связей с этой системой. Поскольку российское фигурное катание финансируется государством, они должны были бы платить сами и перестать работать в России. Они не могли бы сотрудничать с тренером, который финансируется страной или имеет какое-либо отношение к России. Они были бы подвергнуты дополнительным допинг-тестам от WADA. В этом случае, возможно, их можно было бы считать действительно нейтральными спортсменами. Но — если у вас есть какая-либо связь с Россией, будь то финансовая, физическая или какая-либо другая — нет, вы не нейтральный спортсмен».