«Новый контракт с «Динамо» предлагал нетрезвый человек». Где сейчас Иван Соловьев

Александр Муйжнек

Поделиться

Комментарии

Полузащитник «Динамо СПб» Иван Соловьев в интервью корреспонденту Sport24 Александру Муйжнеку рассказал о том, почему его обманул Андре Виллаш-Боаш, сколько пьют финны и кто обвинял его в договорном матче.

Иван Соловьев прославился пять лет назад. В 19, не сыграв и десятка матчей за первую команду «Динамо», он не договорился с клубом о новом контракте и махнул в «Зенит» — на зарплату в триста тысяч долларов в год. Там дела пошли еще хуже, Соловьеву не доверяли, и вот уже второй год он пылит в ФНЛ. В 2017-м он вернулся в Санкт-Петербург, в «Динамо», и вышиб «Зенит» из Кубка России. Молодым игрокам Иван переходить в «Зенит» не советует.

— Еще когда учился в обычной школе, я получал приз лучшему нападающему, становился лучшим бомбардиром, — вспоминает Соловьев в интервью Sport24. — Около шести лет я выступал в коммерческой команде «Мегасфера», потом на полгода вернулся в Калугу. У бабули, тогда еще живой, были проблемы со здоровьем. Я же и сам родом из Калуги, а рос в деревне.

— Какой была сельская жизнь?
— Один раз приехали на сельскую дискотеку и подрались семь на двадцать один. Выходили-то семь на семь, но оказались в меньшинстве. Несладко пришлось.

— Как вырвались оттуда в «Динамо»?
— Выбор стоял — оставаться в деревне и искать работу там (ломать здоровье на заводе, идти в грузчики) или идти играть в футбол. Да и папа болел за «Динамо». Правда, я в детстве был за «Спартак». Только из-за того, что тогда «Спартак» выигрывал все, побеждал всех — так что папа не злился из-за моих предпочтений.
Он меня однажды привез на «Динамо» — «Ростсельмаш», первый большой футбол в моей жизни. То «Динамо» с Данни, Хохловым, Комбаровыми, Точилиным, мне очень понравилось, и я стал симпатизировать им. В 13-14 лет я попал в академию Яшина.

— Удалось пересечься с легендами того «Динамо»?
— С Данни — уже в «Зените», а с Хохловым тренировался в «Динамо». Когда работаешь с такими, как он, Кураньи, Воронин, эмоции захлестывают. Думал, как бы не упасть лицом в грязь: ошибусь, и начнется пихач со всех сторон. Но нет, все поддерживали. Молодым только Ломич мог что-то на своем сербском рассказать. Еще Воронин требовал от нас полной выкладки, никогда не останавливаться.

А вот с Уилкширом было весело. На сборах к нам как-то пришли судьи, провести семинар. «Сейчас будет момент, как делать нельзя». А там матч сборной Австралии. Люку между ног кидают, он разворачивается и сзади прыгает на соперниках. Вся команда смеется, а Уилкшир такой: «Не-не-не!» Он и на тренировках мог так же себя повести. Когда Люка обыгрываешь, он всегда злится. Перед двусторонкой в голове мелькало: «Хоть бы с Уилкширом вместе поставили».

— Силкин видел, как вы приехали из Калуги — «в зеленой маечке, в зеленых трусиках».
— Это форма калужского «Локомотива». На просмотр приехала куча игроков, но меня взяли в интернат. Помогло, что за «Мегасферу» я играл со старшими, командой 92-го года.

— Сбегали из интерната по простыням, как Селихов в «Зените»?
— Я, Дима Отставнов, Денис Рыховский спрыгивали со второго этажа на асфальт, чтобы пойти погулять. А обратно залазили по трубе. Но все равно нас палили — оказалось, камеры уже работали.

— Кого из тренеров «Динамо» запомнили сильнее всех?
— А академии — Александра Васильевича Новикова. Он давал такие нагрузки и такие напутствия, которые помогли в дальнейшем. Люблю тренеров, которые говорят правду. Защитникам Новиков, который и сам раньше играл в обороне, грозил: «…, я вас свяжу и в колодец скину!»

В основе при Божовиче я провел всего одну товарищескую игру, против «Волеренги», где забил. У Силкина я просто тренировался, не играл. Почему — спросите у него. Команда тогда подобралась сильная, но так и у Петреску была не слабее. Но Дан предпочел меня Янчеру, защитнику с отличной левой.

— За что на вас мог повысить голос Петреску?
— Иностранцы, может, и понимали, но я не разбирал слов Дана, так что легче переносил. У Петреску большие амбиции, он всегда требует результат, поэтому и заводной. Когда играли плохо, Дан мог со всей силы пнуть по бутылке или со всей силы швырнуть ее об пол. Или накричать на нас в раздевалке и просто уйти.

— Тренер жестче Петреску попадался?
— Конечно: Гусев в «Факеле». Кричит по делу и без дела. Защитник сыграл вроде как надо, а Гусев орет. Или вот я сделал подачу с углового, поля скользкое, ближнего не перебил. Гусев выбежал метров на десять с лавки — и началось.

Зато когда подача в следующий раз получилась, слов благодарности от него не дождался. Проигрывал кто угодно, но не Гусев. Только негатив в сторону игроков. Не то у Черчесова в «Амкаре» — он мог разрядить обстановку шуткой. И никогда не вымещал злость на одном игроке, всегда по факту. Европейский менталитет.

На сборах Гусев тоже не щадил. Ему говорят: «Даже легкоатлеты из этого времени не выбегают» — «Ничего, пусть бегут!» Об этом нам доктор рассказывал.

— У вас были подозрения в том, что Джуджак — гей? Вроде бы на сборы он привозил девушек и просто любил модно одеваться.
— Такой слух в команде ходил, да. Балаж злился из-за этого, но потому ему объяснили, что мы так шутим, и он стал спокойнее.

За руку Джуджака никто не ловил, но у меня, например, подозрения были. Ноги-то все иностранцы бреют, а вот он однажды пришел на тренировку с накрашенными ресницами.

— Кокорин в «Динамо» еще не стал топом?
— В дубле Саша мало играл, а в основе выделялись другие люди. Мисимович, Семшов, а в первую очередь Кураньи. Кевин — лучший нападающий, с кем я играл. И на тренировках никогда не халявил. Побольше бы таких футболистов.

Кокорин раскрылся у Петреску, вся игра строилась через него. Саша — топовый футболист. Если бы удачно проявил себя на чемпионате мира, надо было бы ехать в Европу. Такой нападающий подойдет любой команде.

— Как Отставнова после «Динамо» и «Рубина» занесло во вторые лиги Бельгии и Португалии?
— Дима хочет играть в Европе, в России — нет (сейчас Отставнов в ульяновской «Волге» — Sport24). Понимаю его: там отношение к футболистам особенное, менталитет. Я сам играл в Финляндии и за четыре месяца понял, что такое Европа. У нас, если плохо сыграл, начинается критика, тебя гнобят, поучают. Европейский тренер наоборот, подбодрит, подскажет и даст еще один шанс.

В тренировочном процессе там работают над твоими сильными сторонами, а не над слабыми. Не бежишь — от тебя не потребуют скорости. Или вот я не владел правой ногой, меня никто и не трогал, давали под левую. Физикой не перегружали. А когда на тренировках люди начинали катиться друг под друга, шла заруба, тренер кричал: «Изи, изи». И все успокаивались.

— В «Лахти» вы пересеклись с афганцем Фаридом Саддатом. Беженец?
— Он прошел школу «Аякса». Хотя я это не особенно ощущалось. Фарид быстро бежал, а больше ничего не мог. Потому и не играл. Странные легионеры еще в молодежке «Динамо» попались — два корейца. С нами они не общались, другого языка не знали. На ужине сидели отдельно и заваривали свою корейскую лапшу.

— В «Динамо» вам правда платили 35 тысяч рублей?
— Многие до сих пор не верят, но так и было. Я всем говорил, что это смешно.

— Дмитрий Галямин полагает, что в «Зенит» вы пошли «на разницу, сопоставимую с предложением «Динамо». Это сколько?
— Максимум, что мне предлагали в «Динамо» — триста тысяч рублей. У футболистов, сидевших на замене в дубле, зарплата была в десять раз выше. Мне как воспитаннику это было обидно. Однажды, когда речь зашла о новом контракте, мне сказали: «Сейчас отдыхаю в Барселоне. Вернусь — поговорим».

О большей сумме я услышал только на сборах, уже подписав предварительное соглашение с «Зенитом». И то от человека в нетрезвом виде. Начал рассказывать мне: мы тебе такую сумму даем, сякую. Не будем вдаваться в подробности, но это один из руководителей «Динамо». Я воспринял это предложение с улыбкой. Не думаю, что о новом контракте стоит говорить выпивши. Такие вопросы решаются на трезвую голову, по уму.

— Руководство вас чуть не отозвало со сборов?
— Да, перед матчем с «Шахтером». Утром меня вызвали вниз и сказали: «Ты подписал контракт с «Зенитом»? Тогда собирайся и … [уматывай] отсюда». Через десять минут я узнал, что меня ищет Петреску. Дан заявил, что я никуда не еду и нужен ему. С «Шахтером» я сыграл, мы победили 2:1, и руководство было в таком настроении, словно ничего и не было.

— Верите, что Алексей Миллер увел вас у «Динамо», чтобы отомстить за петарду, брошенную в Антона Шунина?
— Не хочу, чтобы про меня так говорили. Читал об этом только в прессе, но там много всего пишут ненужного. Надеюсь, что это неправда.

— Сколько вам положили в «Зените»?
— Миллион рублей в месяц. Чуть меньше половины я отдавал агенту.

— Деннису Лахтеру, который за ваш переход получил комиссию 1,3 миллиона евро?
— Да.

— По словам Лахтера, кроме «Зенита» вами интересовались еще три клуба. Какие?
— Первый раз об этом слышу. Мне Деннис трындел про один «Зенит».

— Еще Лахтер говорил, что в вас был заинтересован лично Спаллетти. Почему тогда Лучано вас не ставил?
— Я сам не понимал. Первые два месяца в «Зените» я не играл, а Спаллетти говорил, что Соловьев хороший, он нам нравится. В итоге ушел в аренду, а потом начал доказывать уже при Виллаше-Боаше, и Андре меня начал выпускать. Да и то странно: в Лиге чемпионов я играл, причем неплохо (с АЕЛом я поучаствовал в двух голевых атаках), а в премьер-лиге шанса не получил.

Когда оставался год контракта, я подошел к Боашу: «Я нужен или могу искать аренду?» «Нет, я на тебя рассчитываю. Едешь на первый сбор, там решим». За день до отлета мне сказали, что я никуда не лечу. По решению Боаша. Может, кто-то сверху ему об этом сказал. Допускаю, что, Лахтеру предложили: «Давайте урежем ему [Соловьеву] зарплату — и вернем в состав», а Деннис отказался. Так я стал «Зениту» не нужен.

— Почему гендиректор «Зенита» Максим Митрофанов сказал, что вы «не хотели играть, не тренировались»?
— Ни у одного тренера не было ко мне претензий по тренировочному процессу. Пусть каждый следит за собой и занимается своим делом.

— Переход в «Зенит» — ваша ошибка?
— Не совсем уж ошибка. Когда я ушел в «Зенит», в «Динамо» понавезли Вальбуэна, Ванкера, остальных. И не факт, что там бы мне доверяли. В жизни надо все пробовать.

— Зарплата вас не испортила?
— Я шел в «Зенит» не за длинным рублем. Раз Спаллетти обещал, что будет доверять мне, как Петреску, дело не в деньгах. Я стремился к достижениям. Хотя бы поиграл в Лиге чемпионов. Слушать этот гимн вживую — совсем не то, что по телевизору.

— В аренде в «Зените-2» было что-то хорошее?
— Ничего. Не хочу про это вообще говорить. Свои нюансы там с тренерами.

— Вы правда отказались сыграть против «Спартака-2», как рассказал Радимов?
— Я за свой счет купил билет в Москву, играл с друзьями на ЛФЛ. И тут друзья говорит: «Смотри, какое интервью Радимов дал». Мне никто не сказал, что я должен был ехать в «Зенит-2». Я тогда был в основе, а когда оттуда спускают кого-то в «Зенит-2», всегда предупреждают. Но мне про «Зенит-2» не сказали ни слова. Наступила пауза на сборные, вот я поехал в Москву поддерживать так форму — а что еще оставалось делать?

— С какими эмоциями играли потом против «Зенита-2»?
— С великолепными. Еще ни разу не терпел поражений в матчах с бывшими командами. «Динамо» в ФНЛ два раза обыгрывал — выдающиеся эмоции!

Круче только победа над «Зенитом» в Кубке. Сумасшедший матч. Спасибо за него команде, тренерам, всему «Динамо». Наших болельщиков пришло больше, чем обычно на Малой арене «Петровского». Хоть и говорят, что это случайность, но мы заслужили победу. Такая эйфория была после нее, будто Лигу чемпионов выиграли.

— После «Зенита-2» вас арендовывал «Амкар». Зарплату продолжал платить «Зенит»?
— Нет. Я прилично потерял тогда, пятьсот тысяч. Вот в «Лахти» мне полностью платил «Зенит». Поэтому Лахтеру и не было выгодно, чтобы я уходил в «Марибор».
В «Амкаре» я почти не играл из-за травмы. На третьем сборе сломал палец, и несколько месяцев не могли поставить диагноз. Когда восстановился, Черчесов начал меня выпускать. Я переходил в «Амкар» именно ради Станислава Саламовича, он меня хотел.

Но Черчесова убрали, поставили местного, Парамонова, и начался бардак. Если второй состав жестко играл с первым — чуть ли не с тренировке выгоняли. На одной тренировке я вскипел, послал Парамонова, сыграл две игры за дубль — и слава богу, что закончился сезон.

— После Москвы и Петербурга жить в Перми тяжело?
— Там люди тяжелые. Заходим с женой в магазин, придерживаем дверку, чтобы пропустить, говорим: «Проходите». На нас посмотрели, как на врагов народа.

— Финны — другие?
— Алкаши. Столько пьют! Отправились как-то на выезд, время — пять утра. Мне до автобуса было идти метров двести-триста. Так я по дороге увидел человек 30 пьяных. Валялись на дороге и скамейках, кто в чем.

— «Лахти» уже после вашего ухода приобрел Александра Васютина и Павла Осипова, тоже из «Зенита». С кем сдружились в Финляндии?
— С черногорцем Борис Татаром. Его ставили ко мне на фланг, и он переводил команде все, что я говорил. Когда тренер вызывал меня обсудить тактику под ближайший матч, Борис тоже помогал.

Еще в «Лахти» играли три бразильца. Рафаэл, самый опытный, когда-то становился лучшим бомбардиром чемпионата Финляндии (с 11 голами), а молодые были веселые. Все говорили «жогарде» или «жогардо», до сих пор не знаю, что это значит.

— Как разорвали отношения с Лахтером?
— Меня хотели позвать в «Марибор», а Деннис об этом не сказал. В итоге я поехал в «Лахти». Знал бы о «Мариборе», выбрал бы его, даже несмотря на то, что потерял бы там в деньгах — в отличие от Финляндии. Тогда я на Лахтера и обиделся. Контакт с ним больше не поддерживаю.

После «Лахти» я четыре месяца сидел без команды. Кормили разговорами: якобы с «Локомотивом» вариант, с теми, с этими. Съездил в минское «Динамо», договорились об условиях, если я пройду просмотр. Прошел, тренеру я понравился, а контракт мне дали совсем другой. Я развернулся и уехал. Когда сидел в аэропорту, мне позвонили: «Поменяли тебе контракт, возвращайся». На следующий день я снова в Минске — так подсовывают ровно тот же самый контракт, без малейших изменений.

Еще я был в Туле. Павлов сказал: «Ты пропустил сборы. Если тебя возьмут, будешь месяц бегать без мяча». Подумал, что смысла нет. И только потом уже поехал в «Факел».

— Чем занимались эти четыре месяца?
— Каждый день часа по четыре рубился во дворе. Сначала меня щадили, но потом я сказал: «Давайте нормально играть, я такой же, как вы». Тогда и пошло рубилово. Даже до драк пару раз доходило. Ребятам не нравилось, что я по пятерых-шестерых обыгрываю, издевался, вот и нервничали.

— В «Факеле» сильно проиграли в заработке?
— 200 тысяч рублей получал. Коллектив подобралася хороший, много знакомых: Витя Свежов, Саша Касьян, Руслан Болов. Однажды мы продинамили Гусева. Тренеры посчитали (и до сих пор считают), что мы сдали игру с «Балтикой» (1:2). Мы просто отказывались тренироваться, пока перед нами не извинятся. Даже на командное собрание не пошли. Сидели в ВИП-комнате и ждали, когда Гусев сам подойдет.

— «Факел» покинули из-за него?
— Да, и еще потому, что по четыре месяца не платили премиальные. Рассчитались по ним только в феврале. Операции «Факел», конечно, никому не оплачивал — а я на Кубке ФНЛ получил травму, но все равно с ней выходил на поле (Кубок в итоге мы выиграли). Понимал: если буду оперироваться, будет катастрофа. Агенты могли бы выбить из клуба деньги на лечение, но у меня агента нет. Правильно Аршавин говорил: агент сегодня не слишком нужен. Если играешь хорошо, не пропадешь.

Летом меня звали обратно в «Лахти», но я выбрал «Динамо» Санкт-Петербург. Команду возглавили свои тренеры — Точилин, Новиков. Точилин работал со мной и в академии, и в молодежке «Динамо», и сейчас в питерском «Динамо». Со временем он стал жестче — раньше-то они с Кириллом Новиковым, сыном Александра Васильевича Новикова. А сейчас он главный, это ответственность.