«Зачем Хабибу помогать «Анжи»? У него своих проблем хватает». У этого вратаря 8 месяцев нет зарплаты

Александр Муйжнек

Поделиться

Комментарии

Барнаулец Юрий Дюпин дебютировал в премьер-лиге в 30 лет. Вот краткое резюме последних двух с половиной месяцев вратаря:

• В дебютном матче насухо отстоял в Екатеринбурге, а его «Анжи» победил
• Пропустил от «Спартака», только когда его команда осталась вдевятером
• Отразил пенальти в добавленное время выездного матча с «Динамо» и принес «Анжи» победу
• Нанес «Зениту» первое поражение в сезоне, когда его команда осталась вдесятером
• С ним «Анжи» не проигрывает три матча подряд

Все это Дюпин переживал, не получая зарплаты, сомневаясь, что доиграет до зимы и вообще до следующей недели: игроки «Анжи» твердо намеревались бойкотировать встречу с ЦСКА, но вчера передумали, хотя так и не получили требуемого. Корреспондент Sport24 Александр Муйжнек встретился с Дюпиным в Подольске. Тут живет и вратарь, и весь «Анжи»; отсюда команда могла стартовать не в Каспийск, а на Песчаную улицу — игру чуть не перенесли в Москву. Но деньги на выезд все же наскребли.

— Ваш напарник Владимир Сугробов говорил Sport24, что часть денег дадут после паузы на сборные.
— Никакого движения как не было, так и нет. Во вторник разбирали игру с «Ахматом», потом была полуторачасовая тренировка, только к семи вечера я вернулся в Подольск. В среду прилетели в Махачкалу.

Тренируемся, как запланировано. Бойкотировать занятия было бы непрофессионально. Пропустишь одну-две тренировки, и в каком состоянии к игре подойдешь?

— Так смысл готовиться к игре, на которую вы не хотите выходить?
— Договорились с командой заранее: работаем в прежнем режиме — но да, можем бойкотировать игру с ЦСКА. В итоге с нами так и не рассчитались — даже частично — но мы все равно выйдем на поле. И сегодня, и в ближайших матчах. Ради болельщиков и Дагестана. Верю, что найдутся неравнодушные к «Анжи» люди, которые помогут клубу.

— Какие именно расходы в «Анжи» при вас урезали?
— Как-то уменьшают. Денег клубом тратится меньше. Команда этого, в принципе, не ощущает. Все, что положено — питание, проживание — сохраняется.

На выезде тоже кормят, не только на базе. Один раз только по прилете не было обеда, только ужин в отеле. Спросил у начальника: «Как так?» — «Покушаете в самолете, ужин — через некоторое время». — «А если кто-то не ест то, что в самолете подают? Там же сэндвичи с майонезом». — «Ну, нет обеда». Сделал на этом акцент в интервью, но не так перевернули.

— Чего приходится себя лишать?
— Живу, как жил — не на широкую ногу. Просто у футболистов век короткий. Нужно за карьеру что-то заработать, чтобы осталось на будущее. Когда играл в «Кубани», начал строить дом. Сейчас работы пришлось отложить.

За прошлый сезон «Кубань» мне уже была должна за пять месяцев. И в «Анжи» до сих пор я ни разу зарплаты не получил. Все это длится восемь месяцев. Занимаю у друзей, были свои вложения, они приносят маленький доход. Плюс Кадиев дал какие-то премии за победы над «Уралом» (через неделю-полторы после матча) и «Динамо».

Чтобы ничего не отвлекало, чтобы настраиваться на матчи, хочется получать зарплату вовремя — или просто получать. Но когда так долго ничего не приходит, голова забивается другим. Тяжело не думать о том, что надо платить за квартиру, что у сына школа, футбол.

— Последний раз, когда «Анжи» вам хоть что-то платил?
— Остаток премиальных за «Динамо» — после «Ахмата».

— Как добирались до Грозного?
— До Махачкалы долетели, из нее — на автобусе. Двести километров, часа три. Понимаю здесь руководство. Тогда отмечались день города и день рождения Кадырова — со всей России люди в Чечню слетались, билеты сильно подорожали. Поездку перенесли нормально, никакой лишней нагрузки.

Не думаю, что мы могли отправиться на автобусе на игру с ЦСКА. Хотя мне к подобному не привыкать. Скажем, из Барнаула как-то четыре часа ехали до Новосибирска, потом летели в Хабаровск, и оттуда еще восемь часов на автобусе до Комсомольска-на-Амуре.

— Знали о положении «Анжи», когда переходили сюда?
— Много у кого уже были задержки по зарплате, месяца три-четыре. Когда начинали сезон, хозяин сказал: какие-то деньги появятся примерно через полтора месяца.

— Появились?
— Те, которые обещали — нет.

Я был готов к проблемам. Сразу решил для себя: не буду концентрироваться в «Анжи» на деньгах. Дай бог, чтобы все было хорошо. Нет — переживем. Задача другая: мне дали шанс играть в премьер-лиге, его нельзя было упустить.

Мне в 20 лет даже вторая лига казалась недосягаемой. Когда я ребенком подавал мячи на стадионе «Динамо» в Барнауле — тем более. А тренировались мы на поле без травы, с щебнем и острыми камешками. Это сейчас барнаульские бизнесмены профинансировали манежи — а нам зимой приходилось тяжко. Но ничего, кроссы в 30-градусный мороз закаляли.

Мы и сейчас собираемся на турниры в межсезонье в минус 25 на снегу. И Ерохин, и Городов, и Соболев из «Крыльев», да и Смертина с Кормильцевым взять — все из Барнаула. На год младше меня в СДЮШОР «Динамо» занимался Ерохин. В Краснодаре я одно время хотел снять у Александра квартиру, но в итоге поселился в другой.

— Сейчас общаетесь с Ерохиным?
— Теснее я в контакте с ребятами, с которыми с детства занимался в Барнауле и которые потом добрались до ФНЛ и РПЛ. Когда прошлой зимой парились у бывшего полузащитника «Локомотива» Ивана Старкова, вместе, всемером, поняли: мы все барнаульские, и все когда-то играли в Хабаровске. Кроме Старого в бане тогда были Александр Яркин, Костя Гарбуз, Антон Кобялко (сейчас он в «Арарате»), Антон Киселев, Сергей Нестеренко и я. Кроме этой семерки из наших знакомых в Хабаровске отметились Ерохин и Влад Аксютенко.

Еще в нашей компании — Александр Жиров, но в тот Новый год его с нами не было. Жиров дважды приходил в «Анжи», жил в одно время со мной в Краснодаре, а теперь играет в немецком «Зандхаузене».

— В 12 лет вы едва не завязали с футболом — «веселились, бухали, гуляли».
— Годами я вообще к футбольному мячу не подходил. Занимался в школе волейболом, чисто для себя. Так тянулось три года — а то, что вы процитировали, я проходил уже в конце этого периода. Практически жил на улице, встречался с друзьями: посиделки с гитарой, алкоголем. Как-то предложили: «Давай выпьем». Решил попробовать по чуть-чуть. Не то что я как алкаш накидывался, но с жизнью такой дворовой соприкоснулся. С компанией — да, употребляли время от времени. В основном пиво, иногда водочку.

— Каково было потом возвращаться домой?
— Я же на улице гулял постоянно. Ждешь, пока выветрится, жвачку съешь, придешь спокойно — и к себе в комнату спать.

— Курили?
— С восьмого класса, получается, до тех пор, пока не закончил армией. Пачку спокойно вообще выкуривал.

— Тяжело было бросить?
— И в армии пытался, «Табекс» пил. Не сильно помогало. Потом начал профессионально заниматься футболом, так и завязал с курением.

— Вам предлагали вещества тяжелее?
— Повезло, что наркотиками из нас никто не увлекался. А на районе у нас было очень много наркоманов. Знал некоторых в лицо: один, помню, неадекватный ходил-бродил. А потом пацаны сказали: «Отъехал от передозировки». Люди заканчивали так регулярно.

А что там оставалось делать? И алкоголиков много на районе было, и наркоманов, и травокуров. Конопля росла на улице, люди собирали, потом за гаражами долбили. Все в порядке вещей.

— Как удержались от таких соблазнов?
— Спасибо родителям за их воспитание. В голове возникали мысли: до добра это не доведет. А алкоголь-то все пробовали, не вижу в этом ничего плохого. В 14-15 лет попробовать накидаться — что такого? Да и позади все это.

— Как сложилась судьба ваших барнаульских знакомых?
— Разные были компании. У самых близких людей, с которыми я общаюсь до сих пор, все хорошо: семьи, дети. У нас традиция есть. В спортзале при колледже мы каждую среду в девять вечера вечера собираемся. С удовольствием тренируюсь со знакомыми с детства пацанами, потом играем в мини-футбол.

У чуть менее близких ничего особо не изменилось. Как было 20 лет назад, так и осталось. Шатаются себе по району. Я старался отсеивать людей, если у нас не совпадали взгляды на жизнь.

— Как вернулись в футбол?
— Уже 15-16-летнего меня позвал знакомый: его команде «Сибсоцбанк» нужен был вратарь. В алтайском крае распространен любительский футбол: в мини-футбольном первенстве Барнаула 15 лиг по 10 команд, при 600-тысячном населении города.

В «Сибсоцбанке» платили тысячу рублей в месяц (так я накопил на Siemens A57, первый телефон в жизни). Наконец мне выдали настоящую форму и перчатки. До того достать экипировку было сложно, у родителей денег на нее не было. Играл в таких тонких простых перчатках, с точечками. Однажды отец купил настоящие, с латексом, но я их быстро убил.

На меня обратили внимание в «Динамо», точнее — мой детский тренер Вячеслав Веневцев. Мой друг, можно сказать, второй папа: много мне помогал, особенно в тот тяжелый период. Правда, в дубле «Динамо», но ставку на меня не делали. Я начал играть на первенство города, а тем временем поступил в институт, на государственное и муниципальное управление. Перед глазами стояли примеры друзей: оканчивают вуз, тратят пять лет жизни и не могут никуда устроиться. Решил бросить учебу, сам пошел в военкомат и отправился на авиабазу в Усолье-Сибирское, это под Иркутском.

— Чего натерпелись в армии?
— Нужно чтить армейские традиции: если ты дух — уважай деда. Часто я этому сопротивлялся, дедам это не нравилось. Так я нарывался.

Через три месяца (они были самыми тяжелыми: учил уставы, строевую подготовку, постоянно заставляли работать) майор спросил, кто может сыграть в футбол, нас откликнулось двое. На первенство района за нашу авиабазу играли и полковник, и майор, и сержант. Я сыграл центрального полузащитника, забил два гола — и стал ездить на матчи каждую неделю. На летнем турнире забил в 20 играх где-то 30 мячей, заняли третье место — хотя обычно команда заканчивала внизу. Меня сильно полюбили, предлагали контракт. Отказался: армия — не мое. По окончании сезона мы собрались на банкет в сауне, и я спросил: «Знаете вообще, что я вратарь?»

После армии устроился рабочим на стройку. Мне и в офисе-то тяжело сиделось — в агентстве ипотечного кредитования, это еще до армии было; а как-то год я подстригал поле на барнаульском стадионе. А тут, на стройке — «принеси-подай», долбил, плитку клал. В 8 утра выходил из дома, к десяти возвращался. Не выдержал, пошел на КФК.

— Одна из первых ваших команд — ВРЗ. Как это расшифровывается?
— Вагоноремонтный завод, так же называется и район вокруг него. Место не самое безопасное: много не только наркоманов, но и бандитов. У меня конфликтов не было, я практически всех знал. Вот неместным сложно.

Завод держал и парк, и стадион, и спортзал — даже на какие-то выплаты команде хватало. Отец работал на ВРЗ токарем, а когда там начались проблемы, занялся ремонтом. Ни дня не лежал на диване без дела, только бы заработать — а ведь у меня еще две старшие сестры. Компьютер мне купить не могли — да что там, иногда суп варили без мяса.

— Из бийского «Динамо» вы вернулись в Барнаул.
— Причем Бийск — все еще КФК. А ведь сначала был просмотр на три месяца, и сборы там полноценные, да и зарплаты неплохие — до 20-30 тысяч. Мне сделали 10, потом повысили до 15-ти. Никто на меня не рассчитывал, а я стал первым номером. Спасибо тренеру по вратарям Игорю Истомину.

Я думал, что КФК — уже хорошо, выше планку не задирал. В то время мы пересеклись с Евгением Кругом — он поиграл за дубль «Спартака», а потом стал записывать рэп. Женя уверял: «Ты вратарь первой лиги». Я отмахивался: «Да хорош угорать». Я и о второй лиге не думал.

Буквально через полгода после беседы с Кругом со мной подписало контракт «Динамо» Барнаул. Там в октябре прилетели играть с «Якутией» — поле засыпало снегом, но никто не убирал. К каким-то «Лексусам» прицепили шкребки, и так очищали.

На следующий год я оказался в ФНЛ с «Металлургом-Кузбассом».

— В КФК потом вернулись?
— Формально я играл в любителях еще пять лет назад. У «Металлурга» возникли финансовые трудности, мне задолжали денег, но руководство предложило не уходить. Звали в «Волгарь», но я остался в Новокузнецке. Город средний — белые кроссовки могут так закоптиться, что не отстираешь от сажи — зато зарплату сохранили неплохую. Многие во второй лиге получали меньше, чем мы в КФК. Да и поднялись в ПФЛ быстро: выиграли 11 матчей из 11, я пропустил всего раз.

У меня же как получилось: КФК — ПФЛ — ФНЛ. Потом опять: КФК и ПФЛ с Новокузнецком (во второй лиге мы заняли третье место, но тут уж команда совсем обанкротилась), первая лига — с Хабаровском. «Опять, что ли — думаю — в КФК?» Но нет, дальше была «Кубань».

— Сначала — про Александра Григоряна.
— Своеобразный тренер. Каждая теория начиналась с получасового вступления. Шутить он там мог так, что вся команда лежала.

Если кого-то на чем-то поймал — запросто мог оскорбить. Например, когда кто-то слушал его, сложив руки на груди. Но если мы проигрывали, Григорян на личности не переходил. Максимум — высказывал команде: «Вы сегодня говно скатали, давайте готовиться дальше».

При этом Григорян принял СКА в девятом туре, выполнил задачу — остаться в ФНЛ — а потом поднял команду в премьер-лигу. Я отыграл все матчи без замен, все минуты до единой, даже на Кубок.

— Боксерские тренировки Григорян устраивал?
— Ну не чисто все занятие боксу посвящал, но да, пару минут в спарринг вставали. При мне это все было в шутливой форме, но, как пацаны рассказывали, доходило и до реальных боев. Кто-то не понял, что это не настоящий бокс — и начинали лупиться всерьез. На сборах в Сочи тренировки проходили в зале, с матами. Пацаны на них в паузах даже боролись. А Владислав Никифоров как-то показывал ушу на установке перед игрой.

— При Григоряне вы подключались в штрафную на стандарты — и не только на последних минутах.
— «Тосно» вел у нас в Хабаровске 1:0. На 94-й минуте я пришел на угловой, добрался до мяча, тот прошел в сантиметрах от штанги. Григорян после этого на тренировке говорил: «Давай, поотрабатывай завершение». Подача, я бам головой — есть! Еще раз, бам — опять сидит! Григоряну понравилось: «Вот ты долбишь, кувалдой прямо!»

В Томске он сказал: на втором угловом подключаешься. Первый — уже на третьей минуте! Повезло, что следующего пришлось ждать еще час. Штрафной с полуфланга, смотрю на Григоряна, а он машет: вперед. Всего три-четыре раза сбегал, откликался на навесы. Есть даже фото, где я с разворота вдарил Лехе Солосину с полулета. Чуть выше перекладины.

Через какое-то время — выезд к «Енисею», играем в манеже, у нас раннее удаление. Пропустили в первом тайме, во втором я подключался на подачи. Пришел на 87-й минуте, мы не подобрали, пропустили контратаку — и Низамутдинов забил второй. Все потому, что сзади страховал только один человек. После этого мои походы прекратились. В Новокузнецке у меня еще хорошо получались штрафные, но в матчах исполнять не пробовал.

Всем говорю: в душе я нападающий, а не вратарь. В отпуске меня в ворота вообще никто не поставит. В поле я получаю другие эмоции от футбола. Серьезно вопрос об амплуа встал после армии. Понял, что реально добиться чего-то могу только в воротах.

— Сезон, когда «СКА-Хабаровск» вышел в РПЛ, вы провели в «Кубани». Довольны?
— Все так красочно виделось. И бюджет хороший, и народ подобрался — все лучшие бомбардиры первой лиги в одной команде, — и Петреску пригласили. Но выяснилось: Дан — тренер не очень сильный, и как человек он мне не нравился. Но это мое мнение.

Да еще и с деньгами возникли проблемы. Они начались сразу. Бывало, что даже восемь месяцев зарплату не видели. Прошло 10 месяцев, а выплатили только две зарплаты. Часто садился и думал: «Что я должен сделать, если у меня руки связаны, и я не могу послать всех и уйти?»

— В «Кубани» вы бастовали?
— Бойкоты тренировок срабатывали: деньги нам в итоге давали. Перед первым туром прошлого сезона мы поставили условие: «Пока зарплаты не будет, не выйдем на поле». И в день игры, в Москве нашему человеку передали деньги на одну зарплату. По дороге в Томск забирали, а когда прилетели, выиграли у «Томи» 4:1. После игры мы сфоткались всей командой и пальцами показывали, сколько у кого долгов по зарплате. Я показал семь пальцев.

Потом мы встретились с руководством, оно прописало какой-то план погашения долгов. Он более-менее соблюдался — правда, вместо полной зарплаты давали 85-90 процентов. Ну это все мелочи. К новому году осталось три-четыре зарплаты. Правда, сейчас «Кубань» должна мне пять зарплат.

— В этот вторник закрыли дела 13 игроков «Кубани». Денег от нее так и не увидите?
— Понятно же, что клуб — банкрот. Если захотят вернуть название, тогда можно обратиться в суд с иском. В этом случае и погасят задолженности.

— В «Кубань» вы ведь шли четвертым вратарем. Зачем?
— Так к сезону я подошел основным, сыграл четыре тура. После «Тосно» тренер на меня все повесил — и все. Этот момент — урок и испытание для меня. У меня была конкуренция — Женя Фролов, Жека Помазан, Диман Стажила. Мне для шанса надо было ловить момент, пока они все обосрутся. А в итоге после зимней паузы на сборах мы остались с Помазаном вдвоем. Готовились к сезону на равных, а в итоге тренерский штаб сделал ставку на меня. Большая заслуга Максима Фролкина.

— Почему не сложились в отношения с Петреску?
— Постоянно во всем винил кого-то другого. У нас не клеилось, и Дан все время искал виноватых. Никогда не винил себя. Вроде бы тренер называет состав, готовит команду, выбирает тактику, план игры — а крайний все равно не он.

Или взять первую игру сезона, против Нальчика (команда только поднялась со второй лиги), у нас такая банда — а Дан делает установку: бей вперед, игра придет. Полно ребят, способных держать мяч — а у Петреску забросы. Это его не красит. Калешин потом наладил комбинацинную игру, и все кайфовали. С закрытыми глазами отдавали передачи — знали, где партнеры.

— Владимир Обухов рассказывал мне о том матче: «Пятая минута, Дан разворачивается, орет, бьет ногой по креслу, оно ломается, падает. Аж желание выходить пропало». Каким вам виделся со скамейки Петреску?
— Он иногда чересчур неадекватный. Это выливалось, например, в крики на судей. Момент реально 50 на 50, может, даже не было нарушения, судья не свистит. Дан едва не выбегает на поле: «Где фол?». Это неправильно, тренер должен быть спокойнее.

Петреску часто матерился — ругал судей в основном на английском или румынском. Как-то он в очередной раз принялся нас в чем-то обвинять, а переводчик, Евгеньевич, добрый и лояльный человек, на русском озвучивал чуть по-другому. Хотя все понимали.

— Как вам играется в «Анжи» с Иваном Новосельцевым?
— Работает на тренировках, да и по играм плохого ничего не скажу. Вполне способен после «Анжи» вернуться в «Зенит» и заиграть.

Не только Ваня, мы за последние три игры доказали: «Анжи» может дать бой любому в премьер-лиге. После «Краснодара» (0:4) мы дошли до той кондиции, когда пора было сплотиться. Начали играть более слаженно, командно. Так пошли результаты, стало меньше ошибок, мяч контролируем больше, появилась уверенность. Мы на верном пути. А ссылаться на финансы — удел слабых. Винить надо только себя.

— Как в меньшинстве вы одолели «Зенит»?
— Соперник нас недооценил. Думал, что легко доиграет, как повел в счете. Да и удаление Белорукова «Зенит» подрасслабило, даже когда Понсе уже забил. А мы выжали из моментов все.

ЦСКА, как и «Зенит», конечно, выше нас уровнем. Но командный дух, надеюсь, поможет нам вырвать победу. Плюс Хабиб придет. Когда смотришь, как он расправляется с Макгрегором — дух захватывает. В прямом эфире бой с Конором я не видел (7 октября мы играли с «Ахматом»). Проснулся, не зная результата, и нашел запись. Второй раунд мне очень понравился! Мне кажется, Хабиб специально тянул время, чтобы в третьем раунде попробовать себя в стойке. У Конора не было ни шанса.

Ты должен показать все, когда за тебя болеет Хабиб — чтобы быть равным с ним. После матча он зайдет в раздевалку, поблагодарит, будет возможность пообщаться.

— Вы бы на месте Хабиба поступили бы так же после боя?
— Возможно. Сколько было сделано и сказано в его адрес… Считаю, Нурмагомедов поступил красиво и показал всем, что он настоящий мужчина. И за свои слова ответил, и спросил за слова Конора.

— Какие ощущения от того, что Хабиб собирает на «Анжи-Арене» больше людей, чем вы на игре с «Зенитом»?
— Он самый уважаемый в Дагестане человек. Неудивительно, что на него так ходят. И в любом городе столько пришло бы. Хабиб — кумир не только для республики, но и для всей страны. Не просто так он с Владимиром Владимировичем встречался, и Рамзан его приглашал.

— Допускаете, что Хабиб как-то поможет «Анжи»?
— Да зачем? У него своих проблем хватает. Только на правительство Дагестана можно надеяться или еще на каких-то добрый людей. Президент клуба старается, какие-то деньги дает — но это для него слишком тяжело.

— Мечтаете попасть в сборную России?
— Два-три года я считал, что и «Анжи» — нечто недосягаемое. Но любой спортсмен ставит новые цели, когда достигает старых. Я хотел сыграть в РПЛ — и сыграл. Пусть новой целью будет сборная. Я уже иду к ней.

«Успел запастись бутсами». Игрок «Балтики» сменил пять клубов, и все они остались без денег

«У игроков уже нет веры в слова». «Томь» протестует против долгов и сорвала начало матча

«Простой крестьянский парень. Чего на него напали?» Родной поселок защищает Мамаева