«Все смеются, но я возил семью в Геленджик на «Солярисе». Самая скромная звезда РПЛ покидает Россию

Александр Муйжнек

Поделиться

Комментарии

Ари, Вандерсон, Рамирес сели в круг и слушают задания тренера на отпуск: как поддерживать форму и пользоваться трекером. Мимо — в мою сторону — бредет Маурисио Перейра и грустно спрашивает: «А мне что?» Все улыбаются: уругваец давно объявил, что летом покинет «Краснодар».

Пока вы читаете это интервью, Мауро уже попрощался с командой и вернулся домой. За шесть лет в России он влюбил в себя Краснодар, стал, возможно, лучшим плеймейкером лиги и напоследок принес команде медали и Лигу чемпионов.

— Мысли об уходе появились еще четыре года назад, когда я продлевал контракт, — вспоминает Перейра. — Мы с женой начали обсуждать, как все будет в первую очередь с младшим сыном Хуаном Лукасом, который спустя время должен был пойти в школу. Окончательное решение сдвинули на потом, а сперва хотели посмотреть, как он будет адаптироваться.

Дело не в языке — я бы нашел преподавателя, который давал бы частные уроки — а в социальной адаптации: как дети общаются со сверстниками, друзьями. В Уругвае, где дети учатся с февраля, все это есть, здесь — нет. Эту проблему мы увидели с годами — когда переезжали в Краснодар, еще не были уверены. Но да, сыновьям не с кем здесь общаться.

Все усложнял и календарь. Невозможно сделать так, чтобы в Уругвае или России Хуан Лукас учился полный учебный год. На зимний перерыв мы уезжаем в Уругвай, а у вас почти все это время учебный год.

— Как «Краснодар» боролся за вас?
— В феврале 2018-го Владимир (Хашиг, гендиректор «Краснодара». — Sport24) предложил новый контракт. После обсуждения с женой решили: я его не приму. Я передал это клубу, условились, что посмотрим еще год. Но так ничего и не поменялось.

— А что могло?
— Денежный вопрос не вставал, совершенно неважно, сколько денег мне бы дали. Главное — семья. До сегодняшнего дня мы вообще не торговались. Нового официального предложения мне не делали, нечего было и обсуждать. Меня спросили, хочу ли я продолжать карьеру в «Краснодаре». Ответил: «По семейным обстоятельствам — не могу». Клуб принял это, хотя и пытался меня переубедить.

— Лично Галицкий делал это?
— Общались только с Владимиром. Понимал: все, что я говорил ему, доносилось и президенту. Он воспринял все верно. Причины ухода не спортивные или экономические. Только семейные.

— Мусаев говорил, что ваша жена хочет жить в Уругвае или еще какой-то испаноязычной стране. Флоренция давила на вас?
— Мы влияем друг на друга, а не только она на меня. Это было общим решением, как и в других случаях. Флоренция прижилась в России, ей тут по душе. Но у всего есть конец. Мы предполагали, что он придет. Нужно было поменять окружение: и семью иметь поближе, и пожить в другой культуре. Мы в России шесть лет, это долго.

— Сыновьям нравилось в России? Не тянули вас домой?
— В первую очередь Мартин. Он понимал, что папа здесь по работе, но и что контракт заканчивается, тоже знал. Дети приезжали в Краснодар прежде всего ко мне. Там, где я, им хорошо. Но в Уругвае им на самом деле лучше. Они об этом говорили, да я и сам видел.

— Как дети проводили время в Краснодаре?
— Мы всегда старались приглашать друзей, родственников, чтобы сыновья были здесь в компании. С детским садом мы не то чтобы совершили ошибку, но не досмотрели: не отправили туда Мартина пораньше, как положено. В этом случае он бы адаптировался лучше, и все могло сложиться иначе. А Мартин пошел туда в пять лет — и вообще ничего не понимал.

С Хуаном Лукасом мы это учли и вовремя отдали его в детсад — обычный частный. Конечно, он ни слова не понимал, но хотя бы проводил время со сверстниками, играл. Мои дети очень разные: старший — спокойный, уравновешенный, чувствительный. И скромный: даже в Уругвае нелегко идет на контакт. А уж русский создавал серьезный барьер.

А вот младший — активный. Для него проблем никаких не было, как-то находил с детьми язык, бегал. Даже говорил мне: «Пап, если бы ты даже отправил меня на войну, все было бы в порядке».

— Что интересно сыновьям, кем они хотят стать?
— Оба обожают футбол, хотят в него играть, как папа. Обычно дома мы футбол не смотрим, только мультики и кино. Но теперь приходится: дети требуют включить им матч.

Мартин занимался в академии «Краснодара», он в полном восторге. Несмотря на застенчивость, пытался общаться с одноклубниками — жестами, мимикой. Его любили друзья по группе, пытались интегрировать. Но это трудно при языковом барьере.

— Москва и Санкт-Петербург не Монтевидео, но испанские школа и друзья для сыновей там нашлись бы.
— Даже не рассматривал переезд туда. Не вижу себя в России в футболке другого клуба, кроме «Краснодара». Мы бы договорились, если бы меня не устраивала зарплата. Никогда не знаешь, что будет, но если бы дорога привела меня в Россию, первым делом я бы позвонил в «Краснодар».

— У вас были серьезные предложения от российских клубов. Одно из них — из Петербурга?
— Вариантов было много. Пять. Да, выгодные. Мне предлагали контракты, называли одни условия, я отказывался. Предлагали другие — я и тогда не поддерживал диалог. Отвечал одно: «Большое спасибо, но нет. Деньги не проблема. Только семья».

— Курбан Бердыев не один год просил купить вас, «Рубин» интересовался вами еще до «Краснодара». Слышали об этом?
— Я же ездил в Казань на три дня. Мне тогда было 19. В это же время проходила жеребьевка Лиги чемпионов, когда «Рубину» выпали «Барселона» или «Интер». Я провел две тренировки у Бердыева — с Калешиным, Навасом, Нобоа, Домингесом. Чори был лучшим. Мы знакомы давно, еще со времен, когда он играл в «Ривер Плейте». Я получал удовольствие от работы с Домингесом, от его паса, техники, видения поля.

Запутанная вышла история. Непонятно, кто хотел меня больше: клуб или российский посредник, который все устроил. Приезжали и мои агенты, но в итоге так ничего и не подписали, и я вернулся в «Насьональ». Через два года со мной связались из «Краснодара», и от них шел уже конкретный интерес. Сперва клубы договорились между собой, потом пообщались со мной — все четко.

— Маркос Пиццелли, один из первых ваших друзей в «Краснодаре», уверял меня: Галицкий отлично разбирается в футболе. Убедились в этом?
— Точно разбирается, но конкретно об игре мы говорили только на одну тему: о том, как исполнять штрафные и угловые. Это было в прошлом году и раньше. Президент порекомендовал мне взять стандарты на себя, а сперва — потренироваться над ударами со средней и с дальней дистанции, улучшить навык.

Я прислушался, но это были только советы. Галицкий никогда не настаивал, чтобы я строго им следовал, просто высказывал мысли. Как пробить и навесить, я решаю сам.

— К десятилетию «Краснодара» болельщики выбирали лучшего игрока за историю клуба. Знаете, кого признали лучшим?
— Даже не знал о таком опросе.

— Вас. Еще в тройке был Мамаев, ваш напарник по полузащите. За что вы его ценили?
— Он бесстрашен в футбольном смысле. Не боится мяча, всегда идет на него, рискует. Это здорово. Не люблю рассуждать о том, что с Мамаевым сейчас, потому что очень уважаю Павла. Скажу одно: всячески поддерживаю его как товарища по команде. Надеюсь, все эти неприятности быстро пройдут и забудутся. Мамаев освободится, вернется в футбол и продолжит карьеру. Чем скорее, тем лучше.

— Ваш топ-три?
— Измайлов, Гранквист, Широков. Я играл со многими — например, с Каморанези, чемпионом мира — но Марат лучший. Сейчас общаемся реже, но все равно у меня он будет вызывать восхищение. Еще Марат с первых дней поддерживал меня, разговаривал со мной на английском.

— Потом вы и сами освоили русский. Прочитали Достоевского, как планировали?
— Все никак. У отца с этим лучше. Сразу после моего переезда стал изучать Россию: читал литературу о вашей истории, Российской империи, казаках.

— Марио Фернандес живет в России дольше вас, играет за нашу сборную, но предпочитает португальский. Должен ли легионер учить русский язык?
— Думаю, да. Знаю, что не все так делают. Мой совет всем, кто собирается делать карьеру в России и задержаться здесь: лучше потратить на это время. Как бы сложно это ни было. Мне труднее всего давалась фонетика. Все эти «ж», «ш»!

— Лучший выпускник академии «Краснодара» на ваш взгляд?
— Из тех, кто играл с нами и уже показал класс, выберу Шапи. Игрок, которой пользуется каждым моментом, не упускает ни минуты. Знает, что ему нужно и как это сделать. Уверен, в следующем сезоне Шапи будет получать больше времени на поле и будет еще мощнее. Многие прилично выросли на моих глазах. Хорош не только он — и Сафонов, и Уткин, и Игнатьев.

— Как считаете, Шапи может быть больше, чем 19 лет?
— А так считают? Узнал об этом от вас. Сложно поверить, что это правда. Видел фото, где он стоит рядом с Ари. Шапи там совсем маленький ребенок. Нет, для меня это невероятно.

— Самый жесткий игрок, который вам противостоял в России?
— Вернблум. Не назвал бы его хамом, все в рамках правил. Мне нравилось с ним играть, это всегда интересно.

— Изредка и вы играли в стиле Понтуса. Вы заслуживали удаления в матче с «Зенитом»?
— У меня не было намерения наносить такой удар. Со стороны кажется наоборот: выглядит, будто я специально жестко иду на Оздоева, выставляю ногу. Но поверьте, это не так.

— Этот матч — ваш самый безумный в России?
— С «Зенитом», конечно, вышло дико. Мне удалось сравнять счет, но вы знаете о наших проблемах со стандартами у своих ворот: так мы пропустили много голов, от «Зенита» — дважды. Плюс мы понимали: шестиочковый отрыв слишком велик, и ничья нас не спасет. Рвались в атаку, пытались вырвать победу, немного забыли об обороне — и пропустили.

Вспоминаю еще наше последнее дерби с «Кубанью». За 20 минут до конца мы горели 0:2, но совершили камбэк. Сначала я отдал голевой пас на Вандерсона, а потом забили Мамаев и Смолов.

— В том сезоне Федор стал лучшим бомбардиром, а теперь — всего семь голов. Болельщики «Локомотива» говорили, что вместе со Смоловым надо было покупать и вас.
— Это ни к чему, у них есть такие же игроки: Миранчуки, Фернандеш. Мы с Федором долго играли вместе — легко меняли позиции, помогали друг другу, думали на шаг вперед.

Для него трудно сложился чемпионат мира, после он получил травму, затем адаптировался — а это не происходит в момент. Философия «Локомотива» отличается от нашей и непривычна Смолову. Да и в «Краснодаре» он не сразу принялся забивать помногу. Так же произойдет и в «Локомотиве».

— Два года назад вы называли Смолова лучшим игроком России. А сейчас?
— Дзюба. Он лучший ассистент чемпионата, забил много важных голов, нам — дважды. Смолов все еще отличный форвард, просто сезон может сложиться по-разному.

— Три русских игрока, которые заиграли бы в Европе?
— Как раз Дзюба, Антон Миранчук и Газинский. Юрия вдохновил удачный чемпионат мира. Каждый матч за сборную придает ему уверенности.

— Почему наших так мало в топ-лигах? Из-за лимита? Вы как-то ругали его: «Некоторые в России получают, как Салах, а играют гораздо хуже».
— Или больше, чем им предложили бы в Европе. Даже если у них есть амбиции, они остаются. Но не все: Измайлов играл в Португалии и становился там чемпионом.

Не говорю о «Краснодаре» или другой конкретной команде, но проблему я вижу так. На поле выходит футболист слабее, чем запасной. И он знает о том, что его поставят: нужно же вписываться в лимит. Играет или русский, или русский, это главный критерий. Но ведь и без лимита на поле выходили бы лучшие. Так какой смысл?

— «Краснодар» впервые пробился в Лигу чемпионов. Не обидно, что вы в ней не сыграете?
— Конечно, нет. Обидно за то, что так и не выиграл с «Краснодаром» какой-то трофей. Но когда-то я помог «Краснодару» заработать первую путевку в Лигу Европы, теперь — в Лигу чемпионов. Горжусь этим и рад, что команда дебютирует там. Мы проделали классную работу. Команда стала коллективом не только на поле, но и вне его. Обрела менталитет победителей.

— Его не хватало? Случалось, что «выходили на второе место и плыли», как говорил Шалимов?
— Не соглашусь с ним. Важна атмосфера в команде, настрой. Нужно выходить на поле нацеленными на победу. Мысли каждого игрока должны быть об этом.

— Как Мусаев изменил игру «Краснодара»?
— Для меня с первого дня идеология не менялась. Муслин, Кононов, Шалимов, Мусаев играют в одной и той же манере: владение мячом, обилие передач, комбинации. Каждый тренер вносит свои детали в организацию, движение игроков, процессы.

— Особенно сильно на вас повлиял Кононов?
— Я проработал с ним половину карьеры в «Краснодаре». Очень уважаю Кононова, он всегда мне доверял. Ни на секунду не усомнился в моем потенциале. Работать с Кононовым было приятно, особенно в том, как он выстраивал коммуникацию, общение с игроками. В этом они схожи с Мусаевым.

— Вы давно король передач в штрафную. Верно ли, что Мусаев потребовал от вас чаще забрасывать мяч за спины защитникам?
— Как пасовать и вообще делать какое-то действие — скорее личное решение, а не философия. Мне нравится стиль «Краснодара», я вписался в него. Но решение на поле принимается из твоих возможностей и конкретных условий.

— По словам Мусаева, вы умираете на тренировках. Так было всегда или вы прокачивали физику?
— Хорошо провел сборы и сейчас чувствую себя прекрасно во многом благодаря тому, как в «Краснодаре» организована работа физиотерапевтов. Они и медики изучили, как устроено мое тело, общаются с тренером и мной. Вместе мы пришли к тому, что какие-то нагрузки мне ни к чему. Допустим, прыжки: по заданию все делают тридцать, а мне достаточно десяти. Когда работаем с мячом, я, конечно, выкладываюсь на все сто.

— В «Краснодаре» кто-то работает больше вас?
— Петров. Почти не пропускает тренировок, пашет от и до, много бегает. Даже превозмогая боль.

***

— Вам повезло: до вас я дал всего пять интервью в России. Это — точно последнее, — обещает Перейра. Он и вправду скрытен и отличается аномальной скромностью — на фоне латиноамериканцев «Краснодара» и всех топ-футболистов РПЛ. Зарплата Мауро — не самая шикарная в команде, но все равно праймовая (по разным данным от 1,7 до 2 млн евро) — ни в чем его не портит. Никаких скандалов и шума, украшений, модных причесок и дорогих шмоток — все до приторности правильно.

У Мауро идеальная лав-стори с женой — знакомы с юношества, соседи по улице, счастливо растят детей — и четкая определенность с будущим: осядет в своем доме в Монтевидео, закончит университет, который бросил из-за футбола, и устроится бухгалтером в контору. Но это потом, а пока Перейра подвозит меня с переводчиком до города на машине. Она не сильно роскошнее той «Хонды», что везла меня от аэропорта на базу «Краснодара» — седан «Хендай Солярис» в базовой комплектации. Сегодня такой можно взять за 740 тысяч рублей.

Маурисио проводит обзор «Соляриса»: «Здесь у меня кондиционер, радио — с уругвайской музыкой. Есть подогрев сидений. Тут, на зеркале заднего вида, когда сдаю назад, появляется картинка. Подъем и опускание стекол автоматические. Рядом с вами, в бардачке, были CD-диски с музыкой. Но сейчас там пусто: все уже сложил в чемодан».

— Какая это у вас по счету машина в Краснодаре?
— Одна и есть — как купил шесть лет назад, так и езжу. К рождению второго сына приобрел еще одну, «Киа Соренто» (полноприводный кроссовер, цена от 1,6 млн рублей. — Sport24). Там хватает места для всех.

Многие в команде шутят над моей машиной, но мне все нравится, все устраивает. Я вообще не любитель автомобилей. Функционала хватает, ничего больше не надо. Только камеру сзади поставил бы.

До рождения второго ребенка нам было вполне комфортно в «Солярисе». Я веду, рядом жена, сзади Мартин, и, если надо, может сесть кто-то из друзей. «Киа» побольше, в ней все размещаются лучше. Когда мы вместе, обычно выбираю ее.

В Москве, мне кажется, водить попроще, чем в Краснодаре. Но да, с Уругваем не сравнить. Если знаешь, что будет пробка, можно просто выехать заранее и избежать ее.

— Когда-то нарушали правила?
— Как раз и взял «Хендай», потому что не фанат скоростной езды. На моей машине скоростной режим особенно не нарушишь. Мой максимум — 90-100 километров в час, как сейчас.

Полиция меня остановила однажды. Свернул не в том месте, пересек полосу. Я позвонил переводчику, общался. Он добился того, чтобы меня отпустили.

— Еще хоть в чем-то переходите грань? Когда последний раз напивались?
— В 2015-м на свадьбе. Шесть небольших бутылок пива — по крайней мере это то, что я помню. На следующий день проснулся только часа в три дня, к финалу Лиги чемпионов. «Барселона» обыграла «Ювентус», один из голов забил Луис Суарес, с которым мы пересекались в «Насьонале».

С тех пор ни разу себе такого не позволял. Вообще не фанат алкоголя. Иногда могу глотнуть вина в хорошей компании.

— А дрались когда?
— Никогда, если не считать детства. Тогда сцепился со своим лучшим другом и выбил ему зуб — в общем, победил. На отношения это не повлияло: он крестный моего сына.

— Откуда в вас этот аскетизм? Воспитание, суровое детство, национальный характер?
— Я сам по себе реалист, ценю то, что имею и что зарабатываю. Покупаю только необходимое, а не потому, что надо промотать деньги. Не хочу дорогую машину — и нормально. Часы тоже: просто их не ношу.

Крупные расходы случаются. Например, на продукты, особенно когда вся семья в сборе. И вообще моя бабушка в Уругвае тратит в месяц столько, сколько я за два дня. Но я вкладываюсь только в самое важное. Через полгода в «Краснодаре» я накопил на дом родителям. Все время они, братья и сестры, я сам жили у бабушки — пора было расширяться. Это необходимое вложение.

Иногда трачусь и на себя. Кроссовок у меня очень много — точно больше, чем мне нужно. Хотя вообще-то шопинг не мое: когда ходим по магазинам, я остаюсь ждать с детьми. Вот путешествия я люблю. Можем выехать куда-то семьей.

— В том числе на Черное море. Правда, что вы бывали в Анапе?
— В Геленджике и Сочи. В Геленджик ездили четыре-пять раз, когда выдавались выходные. Вот на этом «Солярисе». А в Сочи дважды летали самолетом.

— Лучшее место на Черном море?
— Отель «Кемпински». Жили только там, больше посоветовать нечего!

***

— Бердыев замечал: как только Мусаев вас не выпускает — начинаются проблемы. «Краснодар» и правда был от вас зависим?
— Мне приятны эти слова. Я просто выкладываюсь, несмотря ни на что. Сколько бы минут мне ни отводили — пять, десять или все девяносто — буду делать все, чтобы команда победила. Это в моем характере, я такой всегда. Но у «Краснодара» прекрасные игроки, и среди них нет незаменимых.

— Мы мало видели Олссона, совсем не видели новичка Намли и не представляем, кем и как вас заменить. Вы представляете?
— Новые футболисты адаптируются и, когда будет надо, уже будут понимать, где и как играть. Времени на это — в том числе к Лиге чемпионов — еще достаточно. Тот же Олссон получил травму и сыграл мало (хотя с «Байером» и «Валенсией» вышел неплохо), но и это время ему поможет: быстрее освоится.

— Если бы вы могли купить себе замену за любые деньги, то кого?
— Модрича.

— Когда «Краснодар» станет чемпионом?
— Мне некорректно называть сроки. Надеюсь, что в ближайшее время. Пускай в следующем сезоне.

— По завершении карьеры вы хотите доучиться на бухгалтера и работать им. Может, в «Краснодаре»? Когда-нибудь и до коммерческого директора дорастете.
— Если и вернусь сюда, то вряд ли в таком качестве. Болельщиком — без проблем. Вообще, когда увидел академию «Краснодара», захотел построить такой же манеж в Уругвае — такой же, в каком сейчас тренируется сын — и работать с детьми. Со взрослыми — нет. И нет, зарабатывать этим на жизнь не хочу. Просто для души.

— Какие ближайшие планы?
— Вместе с отцом (он сейчас в Краснодаре) вернемся в Уругвай. Я проведу время с семьей, которую давно не видел. И дальше буду ждать предложения — неважно откуда — думать и выбирать.

— Приоритет — Испания?
— Да. Мой агент уже встречался с представителями пяти клубов Примеры, в том числе «Бетиса» и «Сельты». Никакой ясности и вообще конкретных предложений, только разговоры. Конечно, мне хотелось бы поиграть в Испании. Местный футбол мне подходит.

— «Реал» или «Барса»?
— «Барса».

— Из-за Суареса?
— Из-за Месси!

Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене