«Семин считал меня негодяем». Чемпион Европы, которого ценил Моуринью и не приняло «Динамо»

Александр Муйжнек

Поделиться

Комментарии

• В 2005-м Юркас Сейтаридис перешел в «Динамо» из «Порту» за десять миллионов евро. Кроме грека — чемпиона Европы — Алексей Федорычев взял семерых португальцев, в том числе Манише, Коштинью и Тиаго Силву.

• Через год проект схлопнулся, «Динамо», сменив уйму тренеров, встало на вылет, а Сейтаридис отправился на выход — в мадридский «Атлетико».

• Сейчас Юркас гоняет на байке, держит ресторан Moma в центре Афин и как бывший игрок «Панатинаикоса» сочувствует «Краснодару», потерпевшему разгром от «Олимпиакоса».

Корреспондента Sport24 Александра Муйжнека Сейтаридис принял в своем кабинете. Над столом — фото с Кубком Европы 2004 года.

— Ресторан открылся десять лет назад, когда я играл в «Атлетико». Это оказалось хорошим вложением. Место досталось за хорошую цену, а расположение очень выгодно — улица проходная, вблизи Акрополя и всех древностей. Мы с партнером лишь владельцы, но формулировали концепцию места: хотели сделать что-то среднее между кафе и рестораном, который работает целый день. Не слишком дорогим и отличным от других. Цены у нас в средней категории, для ужина с прекрасным видом — идеально.

Сложности были в первые дни: открывались прямо в начале кризиса. Цены мы установили приемлемые, но и они сразу оказались неподъемными — гости не могли позволить себе даже такого. Четыре года ушло на то, чтобы выйти в плюс — если бы не кризис, хватило бы двух.

Несмотря на всю ситуацию, государство не ослабляло налоги. Их приходится платить за год вперед, если у тебя бизнес. Только идиот мог такое придумать. Кто знает, что произойдет через год? Причем, если за этот год ваша компания закроется, денег никто не вернет.

Грецией руководят умные люди, но умные в худшем смысле. Всем нужны деньги, больше налогов, урезать зарплаты… Многим в Греции сейчас просто не на что жить. Нам заливают, что заботятся о народе, о развитии страны, что кризис позади. А на самом деле наверху думают только о своем благе. Рост только на бумаге. Хотя легко выйти на улицу и увидеть, в какой нужде сейчас греки.

Помню, что могло быть по-другому. Государство свободно предоставляло займы — на жилье, даже на отпуск (потом спокойно можно было вернуть в рассрочку) — и все было стабильно. А сейчас у многих моих знакомых — по двое детей, надо содержать их, платить за квартиру, бензин, по кредитам. Как это возможно, если получаешь 500—600 евро (37—44 тысячи рублей. — Sport24) в месяц?

Все, что нужно для изменения ситуации, — чтобы все соблюдали законы. Политики пишут их, но словно не для себя. Они погрязли в коррупции, но никого не наказывают. Никто не заинтересован в переменах, пока можно наживаться на людях и держать их в нищете. Два месяца назад у нас появилось новое правительство — но каждый раз оно что-то предпринимает первое время, а потом прекращает.

— Звучит очень знакомо.
— Понимаю: пусть и недолго, но я пожил в России. Думаю, наша ментальность во многом похожа, та же коррупция. Насколько я видел, в 2005-м многие русские жили так же, как греки сейчас, — есть богачи, есть бедняки, но без среднего класса. А если протесты и приводят к переменам, то сами перемены — фикция.

Я общался с русскими, и по ним видно, что вам всегда приходится преодолевать трудности, бороться. Все эти проблемы с государством, с деньгами, да и с погодой… У греков солнце каждый день, это хоть немного отгоняет тоску. Сначала русские кажутся холодными, жесткими, но на самом деле приятные. Русский строгий и настороженный, только пока ты с ним не познакомишься поближе и не поговоришь.

— Что в Греции думают о Владимире Путине?
— Я в России не живу, но здесь у него хороший имидж. Насколько я знаю, Путин думает о людях, делает страну лучше и больше. Так о нем отзывается и греческая пресса — возможно, потому, что Россия сохраняет с нами отношения.

***

— Год в московском «Динамо» — что это для вас было?
— Я познакомился с русской культурой, людьми, проникся духом. Неприятность только одна — травма, которая не позволила заиграть в Москве. У меня уже было недомогание, а тут — то ли из-за погоды, то ли из-за искусственных полей — оно усилилось. В итоге я не мог даже бегать. Все в «Динамо» мне помогали, и я решил обойтись физиотерапией, без операций, но это не помогало.

И даже после операции я так и не почувствовал себя на сто процентов. Не так, как в «Динамо», но все равно неидеально.

— Считается, что вы не приняли Россию из-за холода.
— Он не помог, это факт. К нему самому я привык, но травма в таком климате заживала дольше. В России всегда было холодно. Но, знаете, греческие зимы переносятся тяжелее, чем ваши. Минус пять в Греции холоднее, чем минус двадцать в Москве.

— Федорычев говорил, что только Манише платил полтора миллиона долларов в год, остальным — меньше миллиона. Вам тоже?
— О цифрах говорить неэтично. Но факт: я ехал в «Динамо» не за деньгами. Через пять дней после того, как я при посредничестве Жорже Мендеша договорился с «Порту» о переходе из «Панатинаикоса», ко мне обратился мадридский «Реал». А в 2005-м Мендеш говорил мне о пяти вариантах в топ-клубах помимо «Динамо», и там бы мне платили не меньше. Но если бы я мог привести «Динамо» к чемпионству и прежней славе (как и планировалось), это было бы чем-то историческим. Это меня и мотивировало.

— Вы сыграли в легендарном матче с «Москвой», когда Иво Вортманн выпустил кроме вас еще десять легионеров.
— У меня отложилась в памяти дебютная игра. Это было в июле, сразу после отпуска. Я просил дать мне время прийти в себя, но меня выпустили сразу — конечно, я играл так себе.

В октябре мы отправились в Сибирь, к «Томи». Мы летели так далеко, чтобы сыграть в таком морозе — минус 15, кажется. У меня закоченели даже волосы. В перерыве мы набросали ваты в центр раздевалки, полили спиртосодержащей жидкостью, которой растирались перед игрой, и подожгли. Устроили небольшое файер-шоу, чтобы согреться. И ведь вели после первого тайма (один из голов, как и «Зениту», забил Данни — один из лучших среди нас), но опять проиграли.

— А помните, как впервые оказались в России?
— Начиная с аэропорта — это словно другая планета. Таких масштабов я не видел ни в Греции, ни в Португалии. Помню, как вышел на Тверскую — проспекта вроде этого в Афинах просто нет. По ней мы дошли до Красной площади, там увидели Мавзолей, а потом добрались до Храма Христа Спасителя.

Не так классно было, когда мы с Йованом Танасьевичем отправились ужинать, а в это время мой дом обчистили. Деньги находились в кошельке — вынесли одежду, обувь, ноутбук. Мне было так страшно, что две недели я жил в отеле, — боялся возвращаться. А ведь место было хорошее — до города около часа (в пробках приходилось стоять и по два — забиты были даже дублеры), зато до базы «Динамо» — десять минут.

— Это был еще старый корпус?
— Да, довольно бедный. Там же занимались гимнастки, причем с утра до вечера. Часто после тренировки по дороге в свой номер я заглядывал к ним, приоткрывал дверь и следил. Кто-то сразу показал мне: «Смотри, это Алина Кабаева, она великая». Пообщаться с гимнастками шансов не было (вокруг всегда вились тренеры), только в столовой. Они всегда брали себе крошечный йогурт и пару виноградин.

— Какие московские клубы полюбились?
— Это совсем не мое, алкоголь я вообще не пью. В ЦУМе и ГУМе бывал, в рестораны я ходил не раз — клуб рекомендовал нам разные места, а сперва часто легионеров водил Федорычев.

Не понравилось мне только одно — что его план не реализовался. Мне и другим ребятам он рассказывал о новом «Динамо», что он сделает клуб таким же великим, как прежде, что перестроят стадион — вроде того, что Абрамович сделал с «Челси». Мне было сложно оставить «Порту» ради России, но после беседы с Федорычевым я сказал: «Да, я хочу быть частью вашего проекта».

Вскоре я понял: время идет, а проект все никак не состоится — даже в мелочах никакого продвижении. Все застыло в том же положении, когда мы, новички, только приехали в «Динамо».

— Каким запомнили Федорычева?
— С лучшей стороны. У Алексея столько денег и власти, но никакого высокомерия — это все еще простой человек, вежливый и обходительный, которому нечего от тебя скрывать. Однажды Федорычев приглашал нас к себе на яхту, в другой раз — в гости в Швейцарию на каникулы, но оба раза я не поехал.

С нами чаще проводил время помощник Федорычева Кристиан, веселый парень. А управлял командой Юрий Заварзин. Вначале я думал, что с ним придется трудно — очень серьезный, почти не улыбался, в отличие от Федорычева, но вскоре мы поладили. Заварзин честный и прямой.

Мы ведь с ним тезки — Юркасом меня назвали благодаря деду, он родом из Севастополя. Знаю о нем немногое — из Крыма он когда-то перебрался в Пирей к жене и играл здесь в футбол. Я и сам родом из Пирея, но в Афинах моя команда — «Панатинаикос».

— Вортманн — самый странный тренер в вашей карьере?
— По-доброму вспоминаю всех тренеров «Динамо». Виноваты не только они, но и игроки. Если хочешь построить что-то серьезное, проявляй терпение — в «Динамо» же после двух-трех провалов меняли тренеров. Даже своего бывшего игрока Кобелева, который принял команду по ходу сезона и пытался объединить русских с легионерами, и Юрия Семина, легенду. Он ведь и сейчас берет трофеи! Настоящий олдскул — к Семину все относились с почтением. Гвардиола не прикажет тебе снимать варежки, но и в такой манере поведения есть своя сила.

— Разве не из-за Семина вы ушли в «Атлетико»?
— Когда Юрий принимал команду, кто-то из клуба наговорил ему плохого об иностранцах: «Они создают проблемы в команде». Из-за двух-трех проблемных португальцев в «Динамо» перекладывали вину на всех сразу. Я не делал Семину зла и не вредил команде, но с первой же тренировки он вел себя по отношению ко мне невежливо. Я был в стороне, сам по себе. Ладно еще когда я был травмирован, но ведь восстановился.

Я бы с радостью спросил Семина, что не так, но мы даже не общались. Коуч на меня не рассчитывал, не доверял, почему-то считал меня негодяем, а главное, не планировал менять точку зрения. Тогда я понял, что на этом все.

Если бы я когда-то вернулся в Москву, очень хотел бы пригласить Семина на ужин и объясниться. Я бы сказал, что никогда не желал команде дурного, любой в «Динамо» это подтвердит. Юрий ошибся, не дав мне шанса. Если б я без конца дрался, такое отношение было бы понятно. А иначе — какого хера?

***

— Коштинья считает: в том «Динамо» было слишком много португальцев.
— Он прав. В команде не было баланса, но дело еще и в плохом менеджменте. Посмотрите на топ-клубы Англии: много в «Манчестер Сити» местных? В «Арсенале» это уже давняя тенденция. Проблема в том, что «Динамо» не было единым целом, а между игроками сложились не лучшие отношения. Будь у нас пять итальянцев, проблемы бы остались.

Манише, Коштинью, Нуну и немного Дерлея знал по «Порту», но ближе всего из иностранцев я был с Танасьевичем и африканцами. Из русских — с Булыкиным (уже тогда он знал английский), Хохловым (понимал его испанский), Семшовым и Точилиным. Все они отличные ребята, да и португальцы тоже — но все держались обособленно. Атмосфера была негативной, все были не рады друг другу. Я был где-то посередине и четко видел деление на группировки.

С похожей задачей Моуринью справился в «Порту»: получил в распоряжение топ-игроков и объединил их. Мы с Жозе не поработали, но он говорил: если уйдет Паулу Феррейра, заменить его должен я. Оба в итоге оказались в «Челси».

— Вы видели драки в «Динамо»?
— Да, но разве ненормально, когда в раздевалке выясняют отношения? Все переживают за игру, стремятся к лучшему, и да, могут поспорить и сцепиться. Это не слишком здорово, но это не странно.

— Кобелев вспоминал драку между Колодиным и Жорже Рибейру. За Дениса из игроков вступились только вы и чуть не убили прибежавшего Манише.
— Да, он пришел разбираться, а в итоге полез на них — в том числе на своего брата (Манише — старший брат Жорже). Не помню, кто начал, но Колодин и Рибейру сцепились друг с другом. Повторю, сами по себе драки случаются. Но Манише должен был их разнять, а не ввязываться в потасовку. Мне без разницы, португалец ты или русский, — или стой в стороне, или просто помири. Тем более когда в конфликте твой брат!

Думаю, Манише пришел, потому что Колодин был слишком силен для Жорже, ха-ха! Вообще-то Денис — милейший парень. Скромный, стеснительный, необщительный — но, когда мы разговорились, я проникся.

— Овчинников — другой? Говорят, не ладил с Нуну.
— Сергей тоже хороший человек. Всегда тренировался, большой профессионал, всегда был прямым и никогда не жаловался. Как и Булыкин: он не играл и хотел уйти, но не возникал. Играть против него за сборную было непросто, очень уж он массивный.

— Против кого было сложнее?
— Висенте из «Валенсии» был бешено хорош с мячом. Возил меня так, что хотелось его побить. Не успеваешь оглянуться, а он уже у тебя за спиной. А еще Предраг Джорджевич, когда-то капитан «Олимпиакоса».

— С вами в защите играл в «Динамо», наверное, самый дикий легионер из возможных.
— Да, Энакархире. Я пытался понять его мысли, психологию — это было слишком сложно. То спокойный, то бешеный. Очень, очень странный человек. Вроде базовые вещи он делал так, что я спрашивал: «Что это такой? Оставайся на своей позиции, пасуй сюда — понятно же все». Джозеф был без контроля. Помню, как он куда-то пропадал, уезжал в Африку, и его не могли найти.

— Греку русский давался проще, чем португальцам?
— Нуну и Коштинья владели сносно. А я и сейчас немного помню! Когда я ходил в афинский университет, еще год учил его. А в Москве мы с занимались с учителем — но у нее был английский, а не греческий.

Тяжелее всего давалось слово «достопримечательность», а проще всего — конечно, мат. На тренировке все русские — и игроки, и тренеры — постоянно говорили «сука, б****». Русские знают, что это значит, с младенчества. «Сука, б****»!

— Сейчас в «Динамо» снова пришли большие деньги. Какие ошибки 2005-го клубу нельзя потерять?
— Посоветую проявить терпение и не спешить. Деньги — это возможность, но не стоит ими разбрасываться. Дайте шанс тренеру, верьте в игроков. Рост может занять не полгода и не год, а больше — значит, так надо. В каком бы сложном положении не был сейчас Хохлов, ему нужно довериться. Если будет работать с ожиданием, что его вот-вот уволят, не сможет сосредоточиться. А всем вместе — тренеру, руководству, болельщикам — нужно держаться вместе.

***

— Три фактора, которые привели Грецию к золоту Евро-2004?
— Назову четыре. Первый: та сборная — союз отличных игроков, один из лучших в истории страны. Второй: мы были одной большой семьей, бились друг за друга. Третий — тренер. Четвертый — удача. Но она помогает, только если стараешься.

— По вам сходили с ума в Греции, но ненавидели в остальной Европе — за автобусный стиль.
— Кто заработал пенальти в нашей первой игре с Португалией для Басинаса? Я. У кого в финале Криштиану выбил мяч на угловой, с которого забил Харистеас? У меня. Правый защитник добирается до чужой штрафной — и это автобус, серьезно? Людям, которые считают, что так играет оборонительная команда, неплохо бы провериться.

— Самый трудный момент того турнира?
— Матч против России, единственный, который мы проиграли. Три или пять минут до конца. Идет прострел с правого фланга, мяч прокатывается мимо двух наших защитников и уже в двух метрах от ворот, перед Никополидисом. За моей спиной находился кто-то из русских — и хорошо, что не замкнул. Случись это, мы бы не вышли из группы.

Через четыре года мы опять проиграли России на Евро, а меня заменили еще в первом тайме, вскоре после гола Зырянова. Как же тяжело было противостоять Жиркову! Помню его еще по матчу за «Порту» против ЦСКА в Лиге чемпионов. А знаете, что невероятно? Недавно увидел по греческому ТВ матч «Зенита» и «Ахмата» — и Жирков все еще играет!

***

— Сейчас ваше увлечение — мотокросс. Инстаграм усыпан фото на байке с самых разных трасс.
— Это только одно из хобби. Я занимаюсь кроссфитом, кикбоксингом, хожу в качалку, занимаюсь баскетболом, завтра вот у меня пробежка.

Сразу после окончания карьеры я купил первый небольшой скутер — чтобы объезжать пробки по городу. Ресторан у меня в центре, на узких улицах, а с машиной я бы никуда не успевал.

Однажды знакомый позвал меня на прогулку по горам здесь, в Греции. Мне понравился контакт с природой, я полюбил кататься в любую погоду — и не только по Афинам. Взял пару уроков офф-роуда, стал чаще выбираться за город с друзьями. Сейчас у меня легкий байк для города и серьезный BMW для офф-роуда. Когда я стал более-менее успешным, появились и полноценные спонсоры. Один — экипировщик, а скоро, надеюсь, посотрудничаем с Yamaha.

— Самая жесткая ситуация, в которую вы попадали на мотоцикле?
— В горах я часто падаю, но не попадаю в аварии. Ты экипирован, весь защищен, все почти на сто процентов безопасно. На треке тоже. Вот в городе — нет: водители авто часто пьют, болтают по телефону или игнорируют светофоры, пешеходы снуют туда-сюда.

— В каких странах вы катались на байке?
— Только что побывал в Италии. На третий день там была гонка, но не профессиональная — я катаюсь только для фана. В том году участвовал в многодневке по Монголии, а весной, если все пойдет по плану, мы с двумя друзьями отправимся в такую же по Новой Зеландии. Ее организует BMW (они, кстати, устроили в этом году гонку по маршруту из Афин в Москву, но у меня не нашлось времени). Еще бы съездил в Шотландию, Ирландию или Исландию.

— Самая крутая поездка?
— Грецию недооценивают. К нам приезжают райдеры из Италии, Исландии, Австрии — и все в восторге. Гор у нас много, съездите в Пелопонес, например.

Ну и Монголия, конечно. Это было так изнурительно, что время от времени я спрашивал себя там: «Юркас, зачем ты это делаешь? Ты же просто убиваешь себя, нужно ли так уставать?» А потом просто ехал дальше — и в целом, конечно, это уникальный опыт.

Монголия огромная, но почти пустая — нигде, кроме Улан-Батора, почти нет жителей. Мы гнали часами по Гоби (триста-четыреста км за день), по Шелковому пути и не встречали ни одной машины, только диких лошадей и верблюдов. На ночлег останавливались в юртах — без света, без электричества — а днем ехали по 50-градусному пеклу в тяжелых ботинках и костюмах. Периодически останавливались, чтобы попить воды, но умоляли нашего проводника: «Поехали дальше! В движении не так жарко».

— Монголия — это бедность?
— Видели, как местные держат скудный скот, делают молоко или сыр и выживают. Все живут очень ограниченно, но всегда дружелюбны и приветливы. У нас не было шансов попасть в неприятности — вот в Африке их наверняка не избежать, так что туда не тянет.

Монголы приглашали нас в свои шатры — просто так, бесплатно. «Смотрите, — говорил я друзьям, — у нас в Греции есть все, но мы постоянно ноем. У монголов нет ничего, а они счастливы».

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене