Хавьер Рибалта: «При новом лимите играть будут всего 3 россиянина. Не понимаю, для чего он вводится»

Владимир Колос

Поделиться

Комментарии

Спортивный директор «Зенита» на сборе команды в Испании дал большое интервью корреспонденту Sport24 Владимиру Колосу, в котором рассказал:

— для чего в 2020 году футбольным клубам нужны скауты;
— как провести трансфер без сливов информации в прессу;
— об отношении к агентам и их комиссиям;
— насколько сложно было привезти в РПЛ Малкома;
— как относится к трансферу Сутормина;
— почему «Зенит» не может повторить трансферный путь «Порту»;
— зачем Мака и Краневиттера «Зенит» отпустил бесплатно.

И о многом другом.

— Вы испанец, но в Испании вообще не работали. Как так вышло?
— Когда я жил в Испании, я работал с клубами низших дивизионов. Но я встретил человека, который предоставил мне возможность попробовать себя в Италии. Так что я бросил все и переехал. И уже там я стал расти с профессиональной точки зрения.

— Но «Торино» и «Милан» не самые последние клубы в Серии А. Как туда попасть 27-летнему парню из низов испанского футбола?
— Да, понятно, что сейчас у меня много опыта. Тогда было все иначе. Но я постоянно учился и становился сильнее как профессионал. У меня было много энергии. Я хотел работать, у меня горели глаза.

— Почему скаутинг? Тренером себя не видели?
— Думал об этом. Когда был моложе, работал детским тренером. Даже не могу назвать какую-то особенную причину, почему я стал скаутом. Наверное, потому что люблю смотреть футбол. Думаю, это главное.

— Азарт в этом деле присутствует? Вы ищете игрока и пытаетесь угадать, станет он звездой или нет.
— Раз на раз не приходится. Если ты покупаешь игрока для первой команды, необязательно, что он будет молодым. Главное — знать, что тебе нужно. Тогда все станет легче.

— Клуб, по которому вас все знают, — «Ювентус». Как возможно завоевать доверие таких трансферных гуру, как Джузеппе Маротта и Фабио Паратичи?
— Для меня работа с ними была огромным опытом. Я очень сильно вырос с профессиональной точки зрения. «Ювентус» — мой лучший опыт. И самый длительный на этот момент. «Юве» — топ-клуб, там работают большие профи, как Маротта и Паратичи. И многие другие. Это было похоже на учебу в университете.

— Экзамен в нем сдали на «отлично»?
— Надеюсь! Думаю, что все вместе мы проделали отличную работу.

— Главные принципы, которым вы научились, работая с Мароттой и Паратичи?
— Главное, что есть в «Ювентусе» — все прекрасно понимают свою роль в клубе. У тебя есть свобода и ответственность в твоей работе. «Ювентус» — как большая семья. Да, там приходилось очень много работать. Но это было прекрасно. И все занимались своим делом. Тренер был тренером, директор — директором, скаут — скаутом.

— Вы как-то говорили, что ваш кумир в мире трансферов — это Мончи.
— Да, то, что он сделал в «Севилье», великолепно.

— Но фанаты «Ромы» до сих пор вспоминают его с ужасом.
— В «Севилье» ему было работать удобнее. Он там выстроил структуру, которая давала результат. Проработал там 20 лет. И там прошли его лучшие годы. А «Рома» — очень сложный клуб. Особенно если ты не римлянин. Не знаю, довольны остались фанаты или нет, но надо понимать, что у клуба была не самая лучшая финансовая ситуация. Так что Мончи пришлось непросто. У каждого бывают лучшие и худшие моменты.

— Одно дело — покупать и продавать игроков для «Севильи» и совершенно другое — для «Ромы».
— Но ведь к моменту его перехода «Севилья» достигла примерно того же уровня, что и «Рома». Правда, давление в «Роме» гораздо больше. Только если ты живешь в Италии, ты можешь понять величие «Ромы». Так что, конечно, условия покупки и продажи игроков в этом клубе другие. Ты должен работать на уровне больших клубов. Но возможностей у тебя для этого явно меньше.

— Кто круче — Мончи или Моджи?
— Я незнаком с Моджи. Когда я перебрался в Италию, он уже не работал. Но он великий человек.

— Его пожизненный бан — большая потеря для итальянского футбола?
— В прошлом, конечно же, это была потеря. Странно только, что одни клубы поплатились за ту ситуацию, а другие — нет. Для «Ювентуса» это была большая потеря. Ведь «Интер» начал выигрывать титулы. Но меня в то время в клубе не было, так что особого мнения у меня по этому вопросу нет.

— Вы привели Эвра в «Ювентус» спустя несколько дней после того, как он продлил контракт с «Манчестер Юнайтед». Как это стало возможным?
— Патрис в «Юнайтед» был звездой. Даже легендой. Так что у него была свобода выбора. И он решил попробовать что-то новое. Патрис же вырос в Италии. Он играл в третьем дивизионе. Может, для него было важно вернуться в страну.

— Сложно было его уговорить его перейти в «Юве»?
— Футболистов вообще не нужно уговаривать перейти в «Ювентус», если честно.

— Даже из «Манчестер Юнайтед»?
— Да, из «Манчестер Юнайтед» и из других больших клубов иногда уговаривать приходиться. Но мы хорошо поработали. Находили правильные слова.

— Если следить за Эвра по соцсетям, складывается ощущение, что у него с головой не все в порядке. То с индейкой целуется, то еще что-то выкидывает. В жизни он такой же?

— Он жизнерадостный парень. Но когда нужно быть серьезным, он серьезен. Одним словом, профессионал. И он всегда был примером для других игроков. Особенно для молодежи. Игрок, который 10 лет провел в «Манчестер Юнайтед», который выступал за сборную Франции, который выиграл все что только можно, всегда будет примером. Вне поля он был забавным, веселым, но он был крайне важным игроком в раздевалке «Ювентуса».

— Эвра, Дани Алвес, Льоренте, Коман — вы просто специалист по грамотному нахождению свободных агентов.
— Это был не я. Это все «Ювентус». Еще у нас были Барцальи, Тевес. Все они пришли за маленькие деньги. Нам приходилось бороться с топ-клубами, у которых огромные финансовые возможности. А у «Юве» в те годы возможности были куда скромнее. Да, шаг за шагом они росли. Но в начале нам приходилось ужиматься и искать недорогих футболистов, которые у нас могли быть топами.

— В «Зените» такое провернуть реально? Или все-таки в Италии все решала магия имени «Ювентус»?
— Сейчас гораздо сложнее заполучить качественных футболистов бесплатно или за маленькие деньги. Возьмем, к примеру, Кристиана Эриксена. У него остается 6 месяцев по контракту с «Тоттенхэмом», а «Интер» за него платит 20 миллионов евро. Еще несколько лет назад все было гораздо проще. Конечно, такую возможность мы рассматриваем. Но это явно не основная наша цель. В первую очередь потому, что найти такого игрока сейчас крайне проблематично.

— Ваши главная удача и самый обидный провал в качестве скаута?
— Лучший трансфер — Бруну Фернандеш в «Новарру». Сейчас он перешел в «Манчестер Юнайтед». Обычно я не люблю говорить, что я сам в одиночку что-то сделал. Потому что я всегда работаю в клубе, со своей командой. Но в этом случае как раз я сработал индивидуально. Даже в аэропорту его забирал. Так что я реально сделал в этом трансфере все. И я очень рад этой сделке. Он играл к команде «Боавишты» U-19, о нем, конечно, никто не знал. Мы заплатили за него 40 тысяч евро. А сейчас его купили почти за 60 миллионов.

А если говорить об упущенном игроке, то это Хосе Мария Хименес, который сейчас в «Атлетико». У меня был скаут, который смотрел много южноамериканского футбола. И он говорил мне: посмотри на этого парня, не пожалеешь. Но я как-то подзабыл про него. И через месяц он оказался в «Атлетико». Я очень жалею об этом.

— Как вообще работают скауты? Просто смотрят много матчей и если находят стоящего футболиста, предлагают его клубу?
— Все зависит от клубной структуры. У нас сейчас, к примеру, четыре человека, которые постоянно ездят на различные матчи. Над ними шеф-скаут, который говорит скаутам о том, что нужно клубу, выдает им задания. Как спортивный директор я общаюсь с главным тренером и с шеф-скаутом. Так что скауты понимают, что нужно клубу. И работают на чемпионатах, которые нам интересны. Если они находят интересного футболиста, готовят по нему отчет. Потом уже я пытаюсь понять, кто нам подходит, а кто нет.

— Как скауты выбирают матчи, на которые они отправляются? Или это происходит стихийно?
— Мы в первую очередь смотрим в сторону чемпионатов, где мы конкурентоспособны. Конечно, если мы будем искать кого-то в английской Премьер-лиге, мы просто потеряем время. Так что нужно сконцентрироваться там, где мы можем конкурировать. И после этого ездим, смотрим матчи, пытаемся добыть информацию. Потом фильтруем ее. Выбираем, скажем, по пять игроков на каждую позицию. И, конечно, все зависит от того, кто нам нужен на данный момент.

— Насколько важно в 2020 году, когда информацию по любому футболисту можно найти за несколько минут в интернете, просматривать игроков вживую?
— Для меня очень важно ощущение, которое ты получаешь от просмотра игрока вживую. Статистика для меня — это вспомогательный инструмент. Это не главный критерий при подписании игрока. Куда важнее посмотреть на него, пообщаться с ним.

— С другой стороны, эта статистика сильно усложняет жизнь? У других скаутов доступ к ней тоже есть. И если раньше вы могли поехать и найти юного таланта из молодежной команды «Боавишты», то сейчас о таком игроке знают все клубы Европы.
— У разных клубов разные запросы. Главное — понимать, что тебе нужно. И когда ты это понимаешь, тебе проще найти нужного игрока. Многие просто тратят время, пытаясь объять необъятное. Но иногда в этом нет необходимости. Посмотрите, кого мы купили год назад — Азмуна и Ракицкого, которые всегда были под боком. Так что нужно найти нужного игрока в нужный момент. А для этого, повторюсь, ты должен знать, что тебе нужно.

— О вас часто пишут, что это именно вы привели Погба в «Ювентус», хотя это не так. Но у меня вопрос о продаже Погба, когда из 105 миллионов, которые заплатил «Юнайтед», 21 миллион получил агент игрока. На ваш взгляд, это нормальная ситуация?
— Это было прописано в контракте — агент получал 20 процентов от будущей продажи. И если ты прописываешь подобное в контракте, ты должен уважать этот пункт. Но на этот кейс все обратили внимание, потому что это Погба и потому что за него заплатили 105 миллионов. Если бы за него заплатили 20 миллионов, никто бы даже не заметил. Но если мы такую опцию в контракте прописали, значит, ее нужно выполнить. Это честно.

— В России обычная комиссия агента — 10 процентов. В Европе та же история?
— По-разному. Зависит от страны, игрока, сделки. Какого-то стандарта нет. Вопрос в том, что агент делает для клуба. Некоторые вообще ничего не делают во время перехода. Так за что они должны получать деньги?

— За то, что у них договор с футболистом, возможно.
— Иногда игрок платит агенту, иногда клуб. Иногда и игрок, и клуб. Зависит от ситуации.

— В России принято демонизировать агентов. У вас какое к ним отношение?
— Агенты — часть этого бизнеса. И мы должны уважать их. А дальше все зависит от клуба. Агент сам по себе не может сделать ничего. Ему нужен клуб, ему нужен игрок. И мы платим агенту, если он хорошо делает свою работу. В противном случае мы заплатим меньше. Агенты — это не проблема. Проблема в клубах, которые позволяют агентам быть очень влиятельными. Это мое мнение.

— Самый влиятельный агент прямо сейчас?
— Их много. Мино Райола, Жорже Мендеш. В целом в Европе достаточно серьезных агентов.

— А что скажете о российских агентах?
— Насколько я знаю, на рынке четыре-пять больших агентств. У меня никогда не было с ними проблем.

— А с бразильскими агентами проблемы были? Там ведь у футболиста может быть по пять-десять представителей.
— Но это уже проблемы игрока. Да, в некоторых странах работать сложнее, потому что клубы и футболисты дают разрешение на работу большому количеству людей. Но за годы работы у тебя есть нужные контакты, и ты можешь напрямую связаться с человеком, который тебе интересен, минуя всех посредников.

— Как бороться с агентами, которые намеренно вбрасывают в СМИ ложную информацию о том, что их клиентом якобы интересуется другой клуб?
— Это для меня ни разу не проблема, потому что этой информации я не верю. Всегда можно понять, что та или иная информация была опубликована с подачи агента. Я могу отличить правду от вброса.

— Сергей Семак говорил, что для создания новой команды ему нужно четыре трансферных окна. У вас как у спортивного директора есть свой тайминг?
— Я согласен с главным тренером. Не знаю, три-четыре-пять трансферных окон. Но наша команда с каждым заявочным периодом становится лучше и лучше. Думаю, за последний год мы стали более конкурентоспособны. И будем пытаться становиться еще сильнее каждое трансферное окно.

— Вы продали Паредеса в «ПСЖ» за 47 миллионов. На каком этапе французы поняли, что торговаться с вами бесполезно?
— В начале переговоров, когда я общался с Антеро Энрике (спортивный директор «ПСЖ» на тот момент. — Sport24), я сказал ему, что меньше, чем за 40 миллионов, Леандро никуда не уйдет. В Париже понимали, что Паредес важный для нас игрок, игрок сборной Аргентины. А мы понимали, что у них есть деньги.

— То есть понимание того, что «Пари Сен-Жермен» может заплатить много, сыграло свою роль в переговорах с вашей стороны?
— Конечно. Мы же видим, как они вели себя на рынке в последние годы. И это давало нам определенные козыри.

— Если бы это был не «ПСЖ», а, допустим, «Порту» или «Бенфика», сумма сделки была бы меньше?
— Была бы. Но эти клубы никогда не купили бы Паредеса. Конечно, когда ты покупаешь, цена поднимается или опускается в зависимости от того, кто ты и что можешь себе позволить. «Барса», «Реал», «Сити», «ПСЖ». Они всегда должны переплачивать.

— Как «Зенит» в России?
— Совершенно верно.

— Правда, что до «ПСЖ» Паредеса хотел купить «Челси» за 20 миллионов евро?
— «Челси» официального предложения так и не сделал. Они просто интересовались. Потому что Маурицио Сарри нравился Леандро. Но когда они увидели, что «ПСЖ» вступил в игру, они поняли, что не готовы к конкуренции с Парижем.

— Ваш первый трансфер в «Зенит» — Клаудио Маркизио. Когда подписывали его, учитывали все риски? Все-таки игрок немолодой и подверженный травмам.
— Конечно. Но Клаудио прошел в клубе медобследование. И я не принимаю решение, будет играть футболист или нет. Я не врач.

— То есть его травма — несчастный случай?
— Если только самую малость. Конечно, он уже немолод и у него были проблемы в прошлом. Ему в итоге потребовалась операция. А так долго ждать мы не могли. Для него возвращение тоже получилось слишком долгим. И мы вместе решили, что прекращаем сотрудничество.

— Со стороны кажется, что подписание Маркизио — это больше маркетинговый ход, чем футбольный.
— Нет. Скажу честно, Нобоа получил травму как раз в тот момент, когда Клаудио разорвал контракт с «Ювентусом». Мы поговорили с Семаком и решили, что это хороший вариант замены Нобоа. Более или менее одинаковый возраст, более или менее одинаковая позиция. И мы подписали его. Так что речи о маркетинге на тот момент не было.

— Трансфер в «Зенит», которым вы гордитесь больше остальных?
— Думаю, что три приобретения, которые мы совершили прошлой зимой, дали нам многое. Я говорю про ситуацию, когда мы продали Паредеса и купили Ракицкого, Барриоса и Азмуна. Но по правде говоря, я доволен всеми приобретениями. Летом мы тоже здорово поработали. Я доволен новичками, главный тренер тоже доволен.

— В России спортивные директоры и скауты, покидая клуб, обычно дают интервью, где рассказывают, как они чуть не подписали Месси, Роналду, Салаха и Пеле с Марадоной. У вас такие истории применительно к «Зениту» есть?
— Нет, мне такие рассказы не по душе. И через несколько лет я точно не скажу что-то вроде: «Вот когда я был там, мы могли купить того-то и того-то». Мы подписываем тех, кого можем подписать. Мы решаем вместе с тренерским штабом, со скаутами. Думаю, очень глупо через какое-то время говорить о том, что ты мог кого-то купить, но не купил.

— О приходе Малкома в «Зенит» сказано уже много. Тем не менее, объясните, как можно уговорить 20-летнего бразильского пацана сменить «Барселону» на «Зенит», когда у него на руках есть предложение от «Наполи»?
— Я хорошо знаю агента Малкома. Мы общаемся на протяжении долгого времени. И это он сказал мне, что такая возможность есть. Если честно, я не верил, что это возможно, потому что у Малкома были другие предложения. Тем не менее агент заверил меня, что все возможно. Я начал работать по этому направлению. Сказал Александру Медведеву, что у нас есть шанс заполучить такого игрока. И он ответил: «Так давай сделаем это!» Потом кандидатуру игрока одобрил совет директоров клуба.

— Если следить за публикациями в СМИ, кажется, что переговоры прошли очень быстро.
— Все верно. Просто до переговоров была проделана большая работа. В том числе и с агентом, и с игроком. И уже потом с «Барселоной». Со стороны «Барсы» вообще все было очень быстро.

— Насколько сложно провернуть подобную сделку тихо, без различных «сливов» в медиа?
— Очень сложно. И не могу сказать, что сделка по Малкому была прямо тихой. Все равно информация появлялась. Есть же и пример Осорио. Никто не знал, что он к нам перейдет. Фамилия Дугласа Сантоса появилась в СМИ в самый последний момент. Вообще, я люблю тишину в сделках. Поэтому всегда прошу клубы, агентов, игроков: «Пожалуйста, никому ничего не говорите». Но иногда они все-таки говорят. Я не могу это контролировать.

— Какая главная сложность в приглашении топ-игрока в Россию? Все-таки здесь все другое: климат, культура, язык, даже алфавит.
— Но все-таки главное — это безумно красивый город, великолепный стадион, участие в Лиге чемпионов. И финансовая составляющая, конечно же. К тому же «Зенит» — международный бренд. В Европе клуб хорошо знают.

— Международный бренд, стадион и город — это круто. Но вы рассказываете игроку, что ему придется играть в Уфе в минус пять на синтетике?
— Понимаете, в России сейчас много хороших стадионов. После чемпионата мира ситуация меняется в лучшую сторону. И «сложных» стадионов остается не так много.

— Но они тем не менее есть.
— Точно так же, как если ты подписываешь контракт с «Пари Сен-Жермен», тебе нужно играть в Амьене, в Анже, где тоже стадионы и условия не самые приятные. Если ты поедешь в Испанию, ты не будешь каждый день играть на «Сантьяго Бернабеу» и «Камп Ноу». Так бывает везде. Наверное, главное отличие российской лиги от европейских — это расстояния.

— Главная трансферная сага прошлого лета — переходы Алексея Сутормина. В вашей практике это первый подобный случай?
— По этому вопросу могу лишь сказать, что мы счастливы, что Алексей к нам присоединился. Мы хотели его приобрести.

— Правда, что изначально вы просто не смогли его уговорить перейти в «Зенит»?
— Нет. Он хотел перейти к нам. Не знаю, что случилось потом с «Рубином». Но повторю, когда я с ним общался, он говорил, что хочет в «Зенит».

— Была информация, что вы могли покинуть «Зенит» год назад.
— Неправда. Понимаете, у каждого бывают лучшие моменты и худшие. Но могу заверить, что об уходе я никогда не задумывался.

— Самая сумасшедшая вещь, с которой вы столкнулись в российском футболе?
— Прям странного-странного вроде бы не было. Если говорить о том, что удивило, то это расстояния между городами. Путешествия порой бывают очень долгими.

— То есть за полтора года у вас ни разу в голове не возникал вопрос: «Куда же я попал»?
— Точно нет! Я работаю в большом клубе. Не знаю, как там дела у других, но в «Зените» прекрасные условия для плодотворной работы.

— Можете вкратце описать структуру вашего департамента?
— У нас есть департамент скаутов. Антон Евменов — шеф-скаут. У нас есть три скаута в Европе и еще один в России. Плюс у нас есть сотрудники, которые занимаются поиском молодых футболистов на территории России для академии.

— То есть Евменов — ваш первый заместитель?
— Совершенно верно.

— Со следующего сезона вступает в силу новый лимит. Ваше к нему отношение?
— Для меня любой лимит — это негатив. Он не сделает чемпионат или сборную лучше. Это мое мнение.

— То есть никакого позитива нет?
— По правде говоря, я его не вижу. Например, если все восемь иностранцев будут в форме, то играть будут всего трое россиян. Так что я не понимаю, для чего такой лимит вводится.

— Реально ли найти для состава 17 сильных российских футболистов?
— Мы хотим быть конкурентоспособными в Европе. И все ограничения нам не позволяют это делать. Молодежь, которая готова играть в старте, большим клубам находить сложно. И опять же, в старте будут играть восемь иностранцев. Плюс у нас есть игроки сборной России — Дзюба, Оздоев, Лунев, Ерохин и другие. И как в этой ситуации найти место для молодежи? Я, например, его не вижу.

— Уход Мака и Краневиттера — это подготовка к новому лимиту?
— Да, конечно.

— Они перешли в «Монтеррей» и «Коньяспор» свободными агентами. Продать их было нереально?
— Это было очень сложно. У Мака контракт истекал в июне. Так что он бы ушел в любом случае. И сейчас получается, что мы сэкономили на зарплатах футболистов. Мне кажется, это позитивный момент для клуба.

— Себастьян Дриусси и клуб Дэвида Бекхэма. Это было реально?
— Вполне.

— После того, как Халка в первый раз не отпустили в Китай, он говорил, что не мог спать, потому что ему снился тот контракт. С Дриусси такая ситуация возможна?
— Это другая история. Все-таки в Китае суммы посолиднее.

— Но насколько я знаю, Себа был не против уйти.
— Может, он и хотел. Но он наш игрок. И только нам решать, продавать его или нет. Мы решили не продавать и не продали. Для нас очень важно снова выиграть чемпионский титул.

— У «Зенита» появилась новая традиция: каждый январь в команду из аренды возвращается Ригони. Почему у него никак не получается в Италии?
— Потому что Ригони приходил в «Сампдорию», когда ее тренировал Ди Франческо. Но после неудачных матчей тренер был уволен. А Раньери футболист не понравился. К сожалению для нас и для Ригони. Но как случилось, так случилось.

— Но с психологической точки зрения для игрока подобная ситуация может оказаться очень тяжелой. Клуб отдает его в аренду второй год подряд. Соответственно, клуб на него не рассчитывает. Разве нет?
— Он и сам хотел уйти. Так что наши позиции с футболистом совпадали.

— Зимой продать его не получится, так как он заигран за две команды?
— Если только в чемпионат, который стартует в январе. Как, например, чемпионат Китая. Но мы сохраним его, чтобы заменить Роберта Мака.

— Но на этой позиции уже есть Малком и Сутормин.
— В любом случае, он может помочь команде. Эмилиано отличный парень. Он здорово проявляет себя на тренировках. И в некоторых моментах он нам способен помочь, как это случилось год назад, когда он тоже вернулся из аренды.

— Российским клубам часто ставят в пример «Порту» и «Бенфику», которые покупают футболистов за копейки, а продают за миллионы. «Зениту» подобная модель подходит?
— Не совсем. Посмотрите, сколько португальских футболистов в этих клубах. У них же нет лимита. Они могут подписывать бразильцев, других южноамериканцев. Кого угодно. Без каких-либо ограничений. В этом разница. И как показывает история, продавать в топ-клубы из «Бенфики» и «Порту» гораздо легче, чем из российского клуба.

— Но если взять последние трансферы «Зенита» — Барриос, Малком, Азмун. Вы же подписывали их с расчетом выгодно продать в будущем?
— Это хорошая идея. Но в первую очередь мы должны думать о том, чтобы стать сильнее. А уже потом думать о продаже. Да, некоторые клубы целенаправленно покупают футболистов для того, чтобы их выгодно перепродать. Но для нас важно достижение спортивного результата.

— То есть подобный путь не для «Зенита»?
— Он может быть для «Зенита», почему нет? Но наша главная цель — быть конкурентоспособными и выигрывать.

— Можете прояснить ситуацию с договором по Йордану Осорио? Сколько матчей ему нужно провести, чтобы «Зенит» его выкупил?
— Йордану нужно сыграть пять матчей в чемпионате. И он пока их не провел.

— По этой причине Семак использовал его в основном в Лиге чемпионов?
— Нет. Йордан не играл много в чемпионате, потому что у нас есть Ракицкий и Иванович. Так что места в центре защиты не так много. Так что на сегодняшний день у него набралось только два матча. А в еврокубках лимита нет. Так что там у него больше возможностей для выхода на поле.

— Вы здорово знаете европейский рынок. Как обстоят дела с российским?
— Я ответственный за оба рынка. Но у нас есть люди, которые российский рынок знают прекрасно. Например, Сергей Семак и его тренерский штаб. Плюс ребята из моего департамента скаутов. Я им доверяю на сто процентов. Ну и, конечно же, за полтора года в России я неплохо изучил местный рынок. Так что никаких проблем нет.

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене