«Написал на листочке: 1,5 миллиона. Смородская вышла за дверь». Дьяков — о «Спартаке», Навальном и гей-парадах

Павел Гуревич

Тигран Арутюнян

Поделиться

Комментарии

Совсем недавно Виталий Дьяков побеждал в Кубке России вместе с Дзюбой, зажигал в «Ростове» Бердыева и вызывался в сборную России. А после трансфера в «Динамо» пережил вылет в ФНЛ, аренду в «Томь» и переезд в Белоруссию.

Этой зимой защитник вернулся в Россию: подписал контракт со «Спартаком-2», но спустя полгода снова остался без команды. Sport24 поговорил с Дьяковым — из интервью вы узнаете:

• После переговоров с Григоряном Дьяков считает, что тренер — неадекват. Почему?
• Пилипчука вернули в «Спартак», чтобы он заменил Карреру — это правда?
• Дьякова звали в «Спартак» пять лет назад — почему трансфер сорвался? И зачем позвали сейчас?
• Где больше платят: в «Спартаке-2» или в минском «Динамо»?
• После какого гола вратарь пробежал за Дьяковым полполя и пообещал убить?
• Как Смородская убирала Дьякова из состава и вмешивалась в установки Коусейру;
• Кангва заселил в квартиру 30 африканцев. Кто еще чудил в «Ростове»?
• Из-за чего в «Динамо» Дьякова обещали «гнобить всю жизнь»;
• Почему Божович хвалил футболистов за вечеринку после поражения;
• Жалеет ли Дьяков о словах про геев и как бы отнесся к каминг-ауту одноклубника?
• Почему Фролову не стоило критиковать власть и есть ли альтернатива Путину.

— Вернувшись в Россию, вы говорили, что приоритет — Премьер-лига. Но зимой перешли в «Спартак-2». Почему?
— Я был лично знаком с Романом Пилипчуком, он меня позвал. Мы с ним работали в Минске. Прошлым летом я никуда не перешел. Хотя был вариант с «Торпедо», и другие предложения из ФНЛ.

Получилась комичная ситуация с «Тамбовом», там все затянулось, поэтому я по своей вине упустил вариант с «Торпедо». Игнашевич долго звал, а потом сказал: «Нет, спасибо». Я его прекрасно понял, потому что месяца два мы с ним активно общались. Пожелали друг другу удачи.

— В чем заключалась комичная ситуация с «Тамбовом»? В том, что Григорян не захотел вас брать?
— Да. Я разорвал контракт с «Минском», он об этом знал, поэтому позвонил и сказал, что хочет видеть меня в команде. Я ему ответил, что еду в Москву отвезти вещи. Григорян пообещал взять на следующий сбор, потому что нынешний уже заканчивался. Я приехал в Москву, звоню ему несколько дней, а он не отвечает. Я начал общаться через агентов, с руководителями клуба. При этом агентам Григорян отвечал, а мне нет.

Уже год прошел, а от него до сих пор ни одного сообщения в ответ. Если не хочешь меня брать в команду, то так и скажи. Я же его за язык не тянул, не приглашал сам себя в команду. Если даже что-то поменялось, то просто скажи: ну, не получается. А когда человек видит, что ему звонит Дьяков и нажимает тихий режим — это несолидно.

— Есть версия, почему он так поступил?
— Не знаю. Может, он просто неадекватный. У меня нет этому объяснения. Это говорит о его неадекватных человеческих качествах. Если тебе сложно по телефону все сказать, то напиши сообщение, это всегда легче сделать. Но он не смог. Все его мужские качества оказались немужскими.

— До этой истории вы общались?
— Да, мы давно знакомы. Первый раз встретились году в 2010-м, когда я был в дубле «Локомотива». У меня оставался год контракта, меня хотели отдать в аренду в «Химки». В «Локомотиве» верили, что я подпишу и уйду, поэтому отправили меня на сбор с «Химками». Я тогда и познакомился с Григоряном. Скажу честно, тренировки у него интересные, все замечательно, но с ним тяжело: слишком эмоциональный.

Вторая наша встреча была, когда Григорян работал в «Анжи». Я играл в «Динамо», меня хотели отправить туда в аренду. Я потренировался за махачкалинцев пять дней, пока мне не позвонили и не сказали: «Мы тебя не отпускаем. Ты остаешься в «Динамо».

Еще несколько раз мы с ним встречались на «Матч ТВ», вели какие-то трансляции. Мы с ним по жизни не друзья, но в двух командах я с ним тренировался. Мог позвонить и сказать все.

И к чему пришел «Тамбов» под его руководством? Как он ушел, пошли успехи у клуба. Наверное, ему лучше тренировать женщин. Им он вряд ли нравится, но тренировать ему, наверное, лучше их. Если и там не получится, то пусть его Запашные возьмут к себе, будет зверей в цирке тренировать.

— А с минским «Динамо» вы разорвали контракт из-за «Тамбова»?
— Нет. Я просто был в Минске, на сборах, но уже и так знал, что разорву с ними контракт. Я уходил в никуда. Был только вариант с «Торпедо».

— Тогда зачем было уходить?
— Руководство клуба уволило Пилипчука ни за что. Команда шла на четвертом месте, отставание от первого было в несколько очков. Закончили в итоге на том же четвертом месте, но с отставанием в 20 с лишним очков. Пришло новое руководство, новый тренер. С Гуренко я сразу же пообщался, он мне сказал: «Все футболисты должны доказывать свою состоятельность». Я это понимаю, но я все матчи отыграл в основном составе, претензий по игре ко мне не было. Я сказал: «Если вы не видите меня в составе, то я соберу вещи и уеду. Мне не 18 лет, чтобы кому-то что-то доказывать».

Я не говорю, что я суперский футболист, а все остальные ужасные и плохие. Я знал, что на мою позицию должны были несколько игроков приехать. Я это тренеру сказал, он же мне ответил, что это все неправда. А оказалось правдой! По первым тренировкам я понял, что играть не буду, поэтому разорвал контракт. То же самое сделал Чочиев, а Тигиев остался, но ему было туго.

— Что делали полгода без команды?
— Можно было поехать куда-то в Литву и Латвию. Но у меня жена была беременна, не хотелось срываться и ехать куда-то на три месяца до зимы. Не самый подходящий момент. Продолжал тренироваться по шесть дней в неделю, играл с любителями, жиром не успел обзавестись. Форма была нормальная — в «Спартак-2» приехал, Пилипчук сказал, что я в тот момент был лучше готов, чем в Минске.

— Как поддерживаете форму сейчас?
— С момента приостановки сезона тренируюсь самостоятельно. Я живу за городом, в закрытом коттеджном поселке. У меня есть все условия для тренировок. Все это время я тренировался, наивно верил в возобновление сезона ФНЛ. Но этого не произошло. Сейчас я без команды — так же тренируюсь, ищу клуб.

— Какие-то варианты есть?
— Есть, но пока не те, которые меня заинтересовали. Я не хочу ехать абы куда, с маленьким ребенком, с женой. Жду хорошие предложения. Понятно, что не от «Манчестер Сити» и «Ювентуса», но все буду рассматривать.

— Из ФНЛ или других стран?
— Есть варианты из ближайшего зарубежья. Да, там можно получать в несколько раз больше, чем в ФНЛ, но деньги для меня сейчас далеко не на первом месте, их я уже успел заработать на ближайшее десятилетие.

Конечно, хорошо зарабатывать много, но мне не предлагают миллионы евро, чтобы срываться и ехать куда-то. Если будет вариант в какой-нибудь московской команде из ФНЛ или РПЛ, то хорошо.

— Но пока таких нет?
— Есть, но в Премьер-лиге только начали общение. Из ФНЛ есть предложения, но пока не готов их рассматривать.

— Вернемся к «Спартаку-2»: зачем второй команде, где по идее обкатывают молодых, понадобились вы и Шишкин?
— В ФНЛ молодым тяжеловато. Если есть два-три опытных игрока, уже легче. Потому что одной молодежью тяжело добиваться результатов. У них то спад, то подъем. А опыт всегда нужен. Поэтому Пилипчук пригласил меня, а потом Шишкина. Тем более мне нравится работать с этим специалистом, у него интересный тренировочный процесс. И для меня важны его человеческие качества — они на высшем уровне. Мне интересно с ним общаться и работать, он очень хороший человек.

— Ходили слухи, что Пилипчука вернули в «Спартак» для потенциальной замены Карреры.
— Не верьте всему, что пишут. Я не вправе рассказывать за Пилипчука. От многих людей в «Спартаке» слышал хорошие слова про него. Так что не стоит верить, что Пилипчук под кого-то копал или плел какие-то интриги.

— Но болельщики какое-то время были против его возвращения.
— Давайте объективно: чтобы в «Спартаке» занести какую-то интрижку, много ума не надо. «Спартак» в России — как самый любимый, так и самый ненавистный клуб. Это как «Ювентус» в Италии. У него больше всего болельщиков и хейтеров, равнодушных к «Спартаку» нет. Поэтому там часто какие-то интрижки плетутся: кто-то что-то сказал, кого-то выгнали. Вечно вокруг «Спартака» скандалы. Мы же не слышим столько про «Зенит», «Локомотив» или ЦСКА.

— При переходе в «Спартак»-2 была надежда, что Тедеско вызовет в основу?
— Не думал об этом. У Тедеско и так много футболистов, вряд ли он увидел бы заявку и подумал: «О, Дьяков! Нужно идти смотреть на «Спартак»-2». Я не питал никаких иллюзий. Каких-то глобальных планов не строил. Если бы мне было 17 лет, то я бы мечтал оказаться в «Спартаке». А мне сейчас 31, я прекрасно знаю, как тут все работает и крутится.

— То есть ни с Цорном, ни с Тедеско не разговаривали?
— Нет, конечно. Куда им там до меня! У них свои дела, свои заботы и проблемы. Зачем им футболист Дьяков?

— Тедеско бывал на матчах «Спартака»-2?
— Мы сыграли два матча до приостановки, и то на выезде. В Иваново и в Красноярске. Иваново хоть и город невест, но думаю, вряд ли Тедеско было бы там интересно. А Красноярск еще дальше! Если б он хотел кедровых орешков, купил бы в Москве где-нибудь.

— Почему контракт был всего на полгода?
— Изначально мне предлагали на полтора года. Но я сам не хотел на полтора подписывать — лучше на полгода, а там будь что будет. Может, появился бы какой-то вариант. А тут такая ситуация с этим коронавирусом… Все перевернулось вверх дном!

— Вели переговоры о продлении?
— Я с Пилипчуком общался. Он говорил, что и меня, и Рому Шишкина хочет видеть в составе, что будет поднимать этот вопрос. Но, видимо, у руководства на этот счет другое мнение.

— Обида осталась?
— Нет, конечно. С Пилипчуком у меня отличные отношения. А обижаться на руководство «Спартака» смысла нет. Никаких претензий и негатива. Спасибо и на том, что дали поиграть после полугодичного перерыва. И зарплату платили во время карантина. По сути, ни за что.

— Большую?
— Зарплата была даже меньше, чем в Минске. Можно говорить в шутку, что хватало только на бензин и хлеб. Но нужно ценить, то что имеешь. Люди, которые ежедневно вкалывают, таких денег даже не получают. Естественно, когда ты зарабатываешь миллионы, привыкаешь к этому, а потом падаешь в деньгах, это неприятно. Но если раньше, когда зарабатывал миллионы, у тебя голова была на плечах и ты вложился в какой-то бизнес, то все с доходами будет нормально. Нужно понимать, что футбол не вечен.

— Во время пандемии зарплату сокращали?
— Нет. Там, по сути, и снижать-то некуда. У меня, у Ромы еще что-то можно было бы снизить, да. А у пацанов и так оклады маленькие. Спасибо руководству, что не снизили.

— Когда мы увидим Пилипчука главным тренером команды РПЛ?
— У нас в стране такая система, что тренеры по кругу ходят. Сегодня ты тренер «Оренбурга», послезавтра — «Тамбова», потом — «Ахмата». Так же и в ФНЛ. Плюс-минус все одни и те же.

Пилипчук долгое время был помощником. Потом был главным в Минске. Не скажу, что у него там не получилось. Объективно, там выше третьего места залезть нереально. Совершенно разные финансовые условия. Сейчас он в «Спартаке-2». Может, он хочет показать результат, чтобы его заметили клубы РПЛ. Может даже возглавит «Спартак» когда-нибудь. Как правило, все зависит от результата. Хотя не всегда. Посмотрите на «Локомотив». Там точно не все от результата зависит.

— Удивились, когда с Семиным не продлили контракт?
— Конечно, удивился. С кем «Локомотив» выигрывал чемпионат России, кроме Семина? Ни с кем. Трофеев без Семина сколько? Два. Статистика говорит о том, что 85 процентов трофеев «Локомотива» — заслуга Юрия Палыча. Команда идет на втором месте. Объективно сейчас выше «Зенита» тяжело прыгнуть. Это другой уровень финансирования и футболистов.

«Локомотив» увольняет заслуженного, уважаемого всеми — в том числе болельщиками — тренера. Надо быть отважным президентом, чтобы пойти на такой шаг. Думаю, Кикнадзе взвесил все за и против. Он понимает, какие могут быть последствия, но все равно пошел на это. Даже не дал закончить сезона Палычу! Это просто неуважительно, речь о легенде «Локомотива». Достаточно вспомнить, что во времена Смородской на «Локо» еле-еле набиралось по две-три тысячи болельщиков. А когда вернулся Палыч, сразу цифры пошли вверх — 10-12 тысяч. К легенде клуба должно быть другое отношение.

— Играть в ФНЛ — хорошая практика для молодых футболистов?
— Уровень РПЛ и ФНЛ сильно упал по сравнению с тем, что было лет 10 назад. Когда я был мелким, на «Кубань», играющую в первой лиге, собиралось по 30 тысяч человек. Там играли Бесчастных, Герасименко, Терехин… Сейчас же и уровень игры, и уровень футболистов упал. Не в обиду никому. В итоге на матчах, по сути, пустые трибуны. Если на ФНЛ пришла тысяча-полторы — считай, праздник.

Раньше в ФНЛ молодым вообще было тяжело. Легче было в Премьер-лиге. Помню, как в 2007–2008 году играл во второй лиге, где рубились реальные мужики. Я играл против Веретенникова! Представляете, да? В те времена во второй лиге играли в основном за деньги, чтобы не заканчивать с футболом и чтобы не идти устраиваться на какую-то другую работу. Людям нужно было семьи кормить. Поэтому они рубились, убивались на поле! Сейчас такого нет. Молодые играют в основном со своими ровесниками. Так себя намного легче проявить, чем когда выходишь против мужиков, которые будут тебя убивать.

Раньше было страшновато, на самом деле. Когда играл в «Сочи», у нас был вратарь — Костя Ледовских. Мне тогда было лет 17-18, а Костя настоящим ветераном считался. На тренировке бьем по воротам, я ему паненкой дал. Даже забил. Он как с цепи сорвался — сразу побежал за мной. Пронесся через все поле. Потом мне сказал: «Слушай, еще раз так сделаешь — убью». Сейчас такого уже нет.

— Сейчас молодежь более наглая?
— Думаю, они больше на своей волне. Ребятам моего поколения было интересно одно: выйти во двор, погонять в футбол. Сейчас такого вообще нет. У всех гаджеты, стрелялки, социальные сети. Интересы у людей поменялись.

— Что происходит с ФНЛ? Нет ощущения, что на лигу попросту забили?
— Я вижу, что спортивный принцип напрочь отсутствует. Это ненормально, что в ФНЛ никто не вылетает. Захотели — отменили стыки. И зайти в ФНЛ может кто хочет. Сейчас вот парни-заправщики команду организуют и будут играть в ФНЛ.

— Бюджетное финансирование клубов — зло?
— Конечно. Это плохо. В той же Турции (в 2017 году Дьяков перешел в «Сивасспор». — Sport24) такого вообще нет. У нас почти все клубы бюджетные. Отсюда и проблемы с зарплатами, которые иногда месяцами не выплачиваются. Мне нравится пример «Чайки» и «Краснодара». Круто, когда люди настолько любят футбол, что готовы в него серьезно вкладывать. Но, думаю, от бюджетного финансирования мы отойдем нескоро. Иначе футбол в России зачахнет вообще.

У нас клубы не умеют зарабатывать так, как в Европе. Работы с болельщиками почти нет, особенно в провинции. Надо же притягивать народ на трибуны.

То же телевидение взять… В Турции после каждой победы команда получает по 500 тысяч евро. А еще до начала сезона прописывается, сколько каждая команда получит денег в зависимости от финального места. Мы же от этого далеки.

— Что больше всего удивило в Турции?
— Ничего такого не было, чтобы привело в дикость. Я себя там очень комфортно чувствовал. Маленький город, который очень любит футбол. Внимание к игрокам колоссальное, я кайфовал.

— Турция — мусульманская страна. Как игроки совершали намаз, если шла тренировка?
— Полный намаз — кажется, пять раз в день. Совершали до и после тренировки. Если в день матча, то в раздевалке в уголке могли. А в пятницу — самый священный день для мусульман — вся команда шла мечеть, это была как традиция. Если мы ехали на выезд и попадала пятница, то сначала ехали в мечеть.

— Правда, что из «Сивасспора» вас звали в Испанию?
— Турецкий агент приезжал на сбор зимой и говорил, что мной интересуется «Леганес». Я согласился проработать этот вариант, но ни тренер, ни президент не отпустили. Причем за меня вроде как даже готовы были заплатить компенсацию. Но до конца так и не знаю, правда ли было предложение или агент наврал.

— Вы начинали в «Локо», а в молодежке тренировались у Рината Билялетдинова. Что больше всего запомнилось?
— У него колоссальные нагрузки, по три-четыре тренировки в день. Ты просто умираешь! А потом начинается чемпионат, и из основы спускают восемь человек. Это сейчас не больше трех можно заявить, а тогда не было лимита. В итоге после таких изнурительных сборов твое место в дубле занимает высокооплачиваемый иностранец. А тебя даже на замену не выпускают. И не я один такой был, нас таких много. Я смог преодолеть эти трудности, а многие не смогли.

Скажу честно, на тот момент было очень обидно. К тому же когда люди из основного состава играют за дубль, они не особенно выкладываются, у них нет мотивации. А у нас, молодых ребят, она была, но не выпускали. Получается, люди без желания занимали места молодых русских ребят, которые могут развиваться. Сейчас в этом плане получше.

— Почему вы так и не заиграли за основу «Локо»?
— До 2009 года я был только в дубле и катался по арендам. А в 2009-м у меня заканчивался контракт, и Рахимов впервые позвал меня сборы с основой. Президент Николай Наумов предложил мне новый контракт, который мы подписали на третьем сборе. А сразу после подписания мне сказали: можешь уйти в аренду или сидеть в запасе и ждать своего шанса.

Не знаю, сколько тренеров я прошел в основе. И Семина застал, и Коусейру, и Рахимова, и Красножана. Со всеми тренировался в основе, только при Палыче был меньше всего. Если бы мне больше доверили — хотя бы в матчах на Кубок, — думаю, я бы заиграл. Получилось же в «Ростове», где мне доверяли, и я дорос до сборной.

Единственный, кто проявил ко мне больше всего внимания, был Коусейру. С летних сборов он начал подтягивать меня к основе, я попадал в заявку на матчи. И в один момент он говорит мне: «Будешь играть в старте с «Амкаром». Я был счастлив! Но на следующий день я не попал даже в заявку. Мне настолько стало обидно, что ушел со стадиона, сел в такси и поехал домой. Был просто убит горем.

— А что случилось?
— Объясню. За полгода до этого у меня был разговор со Смородской о продлении контракта. Как я уже сказал, клуб хотел меня продлить и отдать в аренду в «Химки». Но мы не сошлись по условиям. У меня тогда была зарплата — 220-230 тысяч рублей в месяц, я попросил 700. Но Ольга Юрьевна ответила отказом, назвала обезумевшим и предложила точно такие же условия, как были.

В итоге через полгода мне дали контракт, в котором прописали эти 700 тысяч. Но на тот момент я уже имел устную договоренность с Юрием Белоусом из «Ростова» о переходе к ним зимой. И поэтому отказался. Хотя по зарплате там предложили на 100 тысяч меньше.

На следующий день после матча с «Амкаром» я подошел к Коусейру и честно сказал: «Я не хочу больше тренироваться с основой, отправьте меня в дубль». Жозе ответил: «Это не мое решение, а Смородской. Подпиши новый контракт и будешь в основе».

Через некоторое время меня вызвали Смородская и спортивный директор Котов. Смородская дает ручку, листок и говорит: «Пиши, какую зарплату ты хочешь». Ну, я думаю: напишу от балды. И написал: полтора миллиона рублей зарплату в месяц и подъемные 200 тысяч долларов. Смородская увидела сумму, встала и ушла в соседнюю ложу. Мы сидим с Котовым, смотрим друг на друга, ничего не понимаем. В итоге я сижу в одном кабинете, она в другом, а Котов бегает и передает информацию то мне, то ей. В итоге они, конечно, не согласились, на что я ответил: «Ну вы подумайте еще полгода, может, тогда дадите полтора миллиона».

На следующий день меня перевели в дубль. Коусейру говорил мне после, чтобы я подписал контракт. А я уже боялся верить. Поэтому решил, что лучше уйти в «Ростов», где я буду играть. Там тогда тренер Балахнин был, и при нем я вообще не играл. В голове засела мысль: «Ну почему я такой невезучий?» Но потом его убрали, и дальше я играл в «Ростове» при всех тренерах в старте, только из-за травмы пропускал.

— Почему вам не дали сыграть с «Амкаром», но при этом предложили новый контракт?
— Не давали сыграть до тех пор, пока я бы не подписал новый контракт. Мне тогда сказали: подпишешь соглашение — будешь играть в основе, а если нет, то будешь сидеть в дубле. После того, как я им отказал, первые две недели мне запретили даже с дублем тренироваться, занимался индивидуально. При этом был обязан приезжать на базу, чтобы не оштрафовали. Спасибо большое Волчеку, тренеру молодежки, который ходил к Смородской и просил за меня, чтобы она сошла с небес и дала выступать за них.

Дубль на тот момент боролся за чемпионство, который никогда до этого не выигрывал. Волчек говорил Ольге Юрьевне, что она сможет стать первым президентом, при котором произойдет такое событие. И Смородская, видимо, представила корону у себя на голове и распорядилась: «Дьякова вернуть, но только в дубль». И мы выиграли тот чемпионат.

По этому случаю нам сделали банкет. Пришло руководство, причем на тот момент там были одни женщины — Смородская девичник собрала. Многие молодые ребята, у которых зарплата по 20-30 тысяч, надеялись, что им выплатят хорошие премиальные за победу. В итоге Ольга Юрьевна выходит на сцену, толкает сильную и долгую речь, а затем просит всех заглянуть в маленький пакет, который раздали на входе. А там — айпады. И все потухли, расстроились, хотели денег. Мне как капитану той молодежки тоже надо было выступить, но сказать было вообще нечего после такого. Поэтому просто поблагодарил всех за сезон.

— Смородская — эмоциональная женщина?
— Я с ней не так часто общался. Но она иногда приходила на тренировки, брала стул и эмоционально смотрела, как мы занимаемся. Помню, как Коусейру проводил установку, а она вмешалась, начала что-то говорить. Для тренера это было дико.

Смородская пыталась быть везде. Наверное, что-то она сделала правильно, раз при ней был один трофей. Но мы видим, что с тренерами она не сработалась. При мне лучший президент «Локо» был Наумов. Такой простецкий мужик, которому 17-летние пацаны могли зайти в кабинет, позвонить. На сборах всегда подойдет, спросит, что и как, всегда шел на контакт. А чтобы пообщаться со Смородской, тебе нужно было записаться за три-четыре дня.

— После вашего ухода Смородская заявила, что вы были неперспективным футболистом и появились на большие деньги.
— Это все брехня, как я и говорил. Если честно, меня это сильно задело. И первые матчи против «Локо» были очень принципиальные. Я был рад, что смог завоевать трофей раньше Смородской.

После того, как «Ростов» взял Кубок, к нам как раз приехал «Локо». Железнодорожники боролись за чемпионство, а мы уже ни за что. Смородская и Котов ходили, радовались будущему чемпионству, думали, что нас бахнут. А мы обыграли их 2:0, и я забил первый гол со штрафного. «Локо» упустил чемпионство, а меня накрыли сумасшедшие эмоции.

— Смородская разбирается в футболе?
— Нет. Она может разбираться в бизнесе, возможно, как управлять клубом. Но в футболе — нет. Может быть, она знает, кто левый, а кто центральный защитник. Но не больше.

Когда президентом был Наумов, то мы могли прийти в любое время и поиграть в футбол. Чуть позже поставили огромную плазму, приставку. Когда пришла Смородская, то все убрали, ночью тренироваться не разрешали в целях экономии электричества. Чуточку это странно.

И питание она изменила. Нововведение Смородской — после тренировки в дубле приносили кашу и пиццу, если ее можно так назвать. Как будто школьная: ломоть сыра и кусок колбасы. Почти никто это не ел. Ольге Юрьевне такое не нравилось.

— Переход в «Динамо» — ошибка?
— Да. Причем ошибка не уход из «Ростова», а именно переход в «Динамо». Ведь я мог оказаться в «Спартаке». Но по стечению обстоятельств не получилось. Переговоры и со «Спартаком», и с «Динамо» шли одновременно. Все решили полчаса! Я ждал звонка от Аленичева, но он все не звонил. В итоге подписал контракт, вышел из офиса, доехал до базы, и тут звонок от Дмитрия Анатольевича. Он говорит: «Не хочешь ли выступать за нас?» Я говорю: «Да, хочу. Но маленькая проблемка: я уже подписал контракт с «Динамо».

— Так почему не дождались звонка?
— Я ждал где-то семь-десять дней. Уже не мог дольше тянуть, потому что скоро должен был начаться чемпионат. Я не мог рисковать. Но теперь могу признать, что это стало ошибкой.

— Кто предлагал больше?
— «Спартак». Но даже если бы предложили меньше, я бы перешел к ним. Все же «Спартак» есть «Спартак». Изначально я должен был присоединиться к бело-голубым с Черчесовым и Ротенбергом, а в итоге они ушли. В новое «Динамо» я уже не хотел переходить.

— Почему в «Динамо» вас так невзлюбил Муравьев?
— Это у него не сложились отношения — не я же сам себе контракт предлагал. Если его предшественники предложили мне такую зарплату, почему я должен от нее отказываться? Он меня вызвал и сказал: «Либо ты соглашаешься снизить оклад в три раза, либо я тебя всю жизнь гнобить буду». Эти слова я на всю жизнь запомнил. Я спросил у него, упал бы он в деньгах в моем случае. Он мне честно ответил: нет. Так почему я должен был отказываться от зарплаты?

Я понимал, что даже если в три раза упаду в деньгах, я и дальше буду прозябать в дубле. Был готов к разрыву, что и случилось через полгода с компенсацией за время вперед.

— Говорят, что он заработал на трансфере Рауша в «Динамо».
— Слышал об этом. Когда началась аудиторская проверка, мне звонили из клуба и спрашивали, получал ли я определенную сумму. Я сказал, что ничего не получал. Но участвовать в этих разборках уже не захотел, на тот момент играл в Турции. Видимо, Муравьев что-то выписал себе, раз эти суммы я не получал.

— В «Динамо» вы пересеклись с Игорем Денисовым. Какой он человек?
— Своеобразный, всегда на своей волне, не подпускающий близко к себе. Но в плане футбола профессионал до мозга костей. В «Динамо» близко ни с кем не общался. Но занимался своим делом, играл в футбол.

Про «Динамо» так скажу: там не было суперколлектива. За два года в команде мы все собрались лишь два раза. Первый раз был мой день рождения совместно с Сосниным, на сборах. И второй раз — на день рождения Лехи Ионова. Не скажу, что ходили и друг друга ненавидели, но целостности не было.

— Самый дикий партнер из тех, с кем вы играли.
— Назову Кангву из «Ростова» — он совсем безбашенным был. Помню, как на одну из игр вышел из автобуса, достал гироскутер и поехал в раздевалку. Такого раньше не видел.

Когда он только приехал в Ростов, снял двухкомнатную квартиру. На следующий день хозяева зашли проверить, а там 30 или 40 африканцев, которые делали все, кроме костра и жертвоприношения. В этот же день их выселили.

— В «Ростове» был еще Бентли.
— Он долго играл на хорошем уровне, а к нам приехал полухромой-полуживой. Через неделю его на тренировке кто-то жестко принял, и он потом еле ходил, мучился.

После игры он улетал в Англию на два-три дня, затем возвращался. Тренировался пару дней, спрашивал у тренера, будет ли играть. Если ему говорили, что нет — он в тот же день опять улетал домой. Видимо, денег хватало. Могу назвать его кайфариком, у которого особого желания и интереса играть в футбол к тому моменту не осталось. Поэтому после «Ростова» сразу закончил.

— Говорят, что он был прямо тусовщиком.
— Не знаю. После игр пойти в клуб или караоке — нормально. Почему-то все считают, что футболист должен соблюдать режим 24 на 7. Да, шесть дней в неделю ты на режиме, но после игры можно расслабиться, чуть-чуть выпить.

Недавно смотрел документальный сериал «Последний танец» про «Чикаго Буллс». И там показывают, как Джордан курил сигару перед тренером до и после игры, как пьют пиво в раздевалке. И в этом ничего такого нет. Но у нас почему-то подобное считают дикостью. Если увидят спортсмена, который выпивает пиво или курит кальян, то сразу чуть ли не под суд отправляют. Но мы тоже люди и имеем право расслабиться.

— Сами по молодости много тусили?
— Я рано начал жить с женой, с 21 года. Затем свадьба, дети. После игры, особенно в «Ростове», ходили с женами и девушками в бары, караоке.

Был у нас один момент, когда долго не могли выиграть. И после одного из таких матчей мы пошли в закрытый под нас клуб отпраздновать день рождения Синама-Понголя, его русская жена решила устроить ему сюрприз. Никто не хотел идти после такой серии, но вместе с Плетикосой уговорили остальных, все же деньги были вложены, девушка старалась. В итоге вся команда собралась, чуть выпили, навеселе пошла тусовка. И кто-то из иностранцев начал выкладывать фото в соцсети, которые тогда только развивались.

Утром мне звонит Стиле и говорит: «Меня в Хорватии показывают в газетах». Естественно, в Росси сразу заголовки газет: «Футболисты «Ростова» отметили поражение…» Думаем, Божович сейчас как напихает нам на утренней тренировке. Но Миодраг, наоборот, похвалил нас. После этого мы поехали в Питер и обыграли «Зенит».

— Даже не оштрафовали?
— Нет. Божович умел создать правильную атмосферу в коллективе. Он иногда собирал нас в ресторане, мы могли и пива выпить, и коньяк, ничего не запрещалось. У него более европейский подход. Из русских тренеров на такое может пойти разве что Евсеев, хотя я с ним не работал.

— Самый жесткий штраф в карьере?
— Никогда меня не штрафовали. «Динамо» пыталось на 100 тысяч евро штрафануть за интервью, написали какую-то бумагу. Я предложил им судиться, а они ни один суд на тот момент не выиграли. Я проконсультировался с юристом, с моей стороны все было законно. В итоге эта бумажка лежала вплоть до разрыва контракта.

— Самое мощное ваше интервью — когда вы сказали, что ненавидите геев. Что-то изменилось с тех пор?
— Нет. Просто я не люблю геев. Для кого-то это нормально, но для меня нет. Я их не люблю, не уважаю.

— Во всем мире все лояльнее и лояльнее к ним относятся, в Англии выходят на матчи с радужными повязками.
— Это Европа, у них нормально, что мальчики носят женскую одежду, а девочки мужскую. В России, думаю, никогда такого не будет. И гей-парадов не было — к чему этот цирк вообще? Если я ущемляю чьи-то права, то пускай эти люди сидят дома.

— Если одноклубник сделает каминг-аут — ваша реакция?
— Не думаю, что в России такое случится. Его тогда ожидает дикая травля.

— Кристофер Самба недавно жаловался на расизм в России.
— Может, ему показалось? Кто к Самбе в здравом уме подойдет и скажет: «Эй, ты, черный!» Он такая машина, в землю сразу вобьет. Проблемы с расизмом везде есть. Если белые поедут играть в Африку, то тоже столкнутся с расизмом, на них тоже буду смотреть, что-то кричать.

— Дмитрий Торбинский после завершения карьеры уехал жить в Америку. Не думали ли закончить вы? И смогли бы переехать в другую страну?
— Пока есть силы, желание и здоровье, надо играть. Что касается переезда — максимум на месяц, и то отдохнуть. Я патриот своей страны и не смог бы жить за границей. Я год был в Турции — очень скучал по родине.

— Как провели карантин? Напрягала ли ситуация с коронавирусом в мире?
— У меня в ноябре родился ребенок. Больше всего за него переживал. Конечно, когда такая ужасная ситуация происходит в мире, с таким количеством зараженных и смертей, ты находишься в замешательстве, тебя это напрягает. Потому что ранее такого не было.

— Многие считали вирус фейком.
— Мой друг Паша Погребняк и вся его семья переболели. Я с ним созванивался. Он говорит, что очень тяжело. Особенно первые дни: температура, слабость, трудно дышать. Настолько страшно, что если с этим столкнуться, то сразу перестанешь считать болезнь фейком. Когда все только начиналось в Китае, может, многие и не думали, что до нас это дойдет. Но сейчас к этому нужно относиться со всей серьезностью.

— Нарушали самоизоляцию?
— Нет. За все время в Москву я съездил всего один раз. Остальное время был за городом. И если куда-то и выходил, то только в магазин. В маске и перчатках. Я и жена в первую очередь думали о нашем ребенке.

— Удивились, когда Собянин резко начал ослаблять режим самоизоляции?
— Ну, когда-то это должно было закончиться. Рано или поздно. Но сейчас все равно много зараженных каждый день. Даже несмотря на снятие ограничений, нельзя к этому халатно относиться. Это не значит, что нужно в момент паковать чемоданы и куда-то улетать. Или бродить по торговому центру. Нужно подумать о своем здоровье. Болезнь страшная и неприятная.

— Многие связывают резкое снятие ограничений с предстоящим голосованием за поправки в Конституцию.
— Не думаю, что это так. Каждый всегда найдет, к чему придраться. То говорили, почему мы не закрываем границы. Закрыли — начали возмущаться, почему нас держат взаперти. Сейчас сняли ограничения — значит, из-за голосования по Конституции. Всегда найдутся люди, которые будут к чему-то придираться. Если кто-то не хочет видеть Путина у власти — идите и голосуйте против поправок.

— Вы пойдете?
— Честно — никогда не ходил ни на одно голосование. Но когда-то надо попробовать. Так что почему нет?

— За или против?
— За. Если в целом рассматривать, то я за Путина. Если, как говорят, все плохо и ужасно, то должна быть альтернатива Путину. На сегодняшний день я ее не вижу. Я не думаю, что если нашим президентом станет Навальный или кто-то из коммунистов, то будет жить лучше и проще.

— Собчак баллотировалась.
— Да. На Украине вот выбрали актера и сначала радовались и прыгали. А время прошло, и уже не так все довольны, как год назад. Поэтому надо трезво все оценивать. Если бы Путину была альтернатива, если бы был тот человек, в которого бы поверил народ и сказал бы, что он круче Путина, тогда да. Но таких сейчас нет.

— Не кажется ли вам, что Путин сам приложил достаточное количество усилий, чтобы у него не было альтернативы?
— Сложно об этом говорить. Он же не запрещает коммунистам баллотироваться. Грудинин, Собчак баллотировались. Но когда человек побеждает с большим перевесом… Какие могут быть вопросы? На это могут сказать, что выборы были фальсифицированы. Но я думаю, на сегодняшний день сильнее Путина никто не может управлять страной.

— У вратаря «Крыльев» Евгения Фролова другое мнение — и за критику правительства клуб его оштрафовал.
— Каждый человек вправе высказывать свое мнение, нравится оно кому-то или нет. То, что его оштрафовали, личное дело клуба. У нас в стране большинство клубов с бюджетным финансированием. И когда ты получаешь государственные деньги, то не стоит критиковать государство.

Я почти всю карьеру играю за бюджетные клубы. Если бы я был игроком условного «Краснодара», то можно было бы и высказаться против. Но на месте Фролова я бы не стал критиковать власть.

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене