«Мудаки оба. Один пущай посидит». Михаил Ефремов пытался отмазаться и сел на 8 лет — как футболист Ильин
5 лет назад, утром 12 сентября игрок петербургского «Динамо» Александр Ильин выехал на трассу А-121 «Сортавала». Согласно материалам дела, бывший футболист юношеской сборной находился в таком состоянии, что гнал по встречной полосе разделенной отбойниками трассы, вплоть до столкновения с тремя автомобилями. Два человека погибли. У одного из них осталось пятеро детей.
Ильин мгновенно дал признательные показания, однако адвокаты пытались построить защиту на том, что парня сначала опоили, затем заняли его место за рулем, а после аварии подставили. Суд же, оперируя очевидными доказательствами, назначил срок, близкий к максимальному — 5 лет и 10 месяцев колонии общего режима (ужесточение законодательства произошло лишь в 2019 году).
Дело это не тянуло на политическое, у семей погибших не было серьезных связей, а строгость вердикта объяснялась выкрутасами адвокатов и заявлениями Ильина о том, что он ничего не помнит. Подзащитный настроил против себя и прокуратуру, и суд. Условного досрочного освобождения, к слову, Ильин также не получил. Он выйдет из тюрьмы в 2021-м.
Удивляться здесь нечему: молодой парень, еще и футболист, не слишком мудреные адвокаты — все вместе они ошиблись, выбрали неправильную тактику. Но вот объяснить точно такое же «попадание» Михаила Ефремова намного сложнее.
Вы же понимаете, что вот этот уважаемый фанат «Спартака» годами объяснял всем нам, как должны вести себя игроки, фанаты и руководители футбольных клубов.
Этот «гражданин поэт» вскрывал пороки и рассказывал, как обустроить Россию.
Этот артист был кумиром и пророком — мы ведь так привыкли относиться к деятелям культуры.
И что дальше?
Дальше он нанимает адвоката на «Майбахе», водитель которого, паркуясь на пешеходном переходе у дома Ефремова, прячет в багажник номера, делая это на глазах у прессы.
Дальше артист слезно просит прощения и говорит, что «нет больше Ефремова», а потом легко отказывается от своих слов. И только когда его прижимают на финальном слушании, вновь читает поэму о раскаянии.
Дальше получается, что голос отечества — временами нетрезвый, но все-таки голос — оказывается не умнее и не благороднее молодого, толком не знающего жизни футболиста.
Вот как теперь ему сочувствовать? Как вообще назвать Ефремова? Что сказать о его адвокате? Именно это я спрашивал у своих подписчиков в инсте. И самым популярным стал вердикт Губерниева.
«Мудаки — оба. Один пущай посидит».
В точку.
