«Русский паспорт был просто необходим!» Француз Ле Таллек — о том, зачем стал россиянином и жене из Саранска

Леонид Волотко

Поделиться

Комментарии

Если вы не помните Ле Таллека по Семинской «Мордовии» (Дамьен приехал в Саранск в 2014-м, а спустя 1,5 года его купила «Црвена Звезда»), то наверняка слышали о нем за последний год. Зимой полузащитник «Монпелье» сообщил, что хочет оформить российское гражданство, а пару недель назад получил российский паспорт.

Ле Таллек женат на «Мисс Мордовии — 2008» Кристине, его сын занимается в российском филиале академии «ПСЖ», а семья часто прилетает из Франции в Россию — у Дамьена есть недвижимость в Москве.

Корреспондент Sport24 Леонид Волотко встретился с Ле Таллеком и узнал:

• Как Клопп ради него выучил французский и научил играть на любой позиции.

• Почему в чемпионате Украины было ощущение, что Дамьен участвовал в договорных матчах.

• Каково оказаться в Ужгороде после Дортмунда и слышать взрывы в аэропорту.

• Как душевно было в «Мордовии»: Семин путал фамилии игроков, как с Фарфаном; первый поход в баню, русская водка.

• Почему в Сербии Ле Таллеку казалось, что он играет в «Реале».

• Каким был Николич в Сербии и чем он похож на Семина.

• Правда ли, что Неймар бесит всех игроков, и реально ли грохнуть «ПСЖ».

• Как познакомиться в Саранске с «Мисс Мордовией» и влюбиться с первого взгляда.

• Зачем Ле Таллеку паспорт РФ (спойлер: не для сборной России).

— Ты делал российский паспорт больше года. Это настолько тяжело?
— Очень сложный процесс: нужно было постоянно прилетать в Москву, заполнять огромное количество документов и развозить их по разным ведомствам. За все время я оформил миллион бумажек — обо мне, жене, ребенке. Сначала нужно было получить вид на жительство, затем паспорт. Хорошо, помогал мой юрист — один бы я не справился.
Еще был экзамен по русскому языку: нужно было пройти тест на грамматику и сдать разговорную часть. Все это записывалось на камеру. Я справился, хотя поначалу волновался. Думал, будет сложно.

— То есть язык ты уже знаешь?
— Я занимаюсь с учителем во Франции и довольно неплохо говорю. Но поначалу давалось очень тяжело. Когда я переходил в «Боруссию», то не знал ни немецкого, ни английского. И за два года выучил оба языка. С русским сложнее — я впервые приехал в Саранск больше шести лет назад, а язык до сих пор неидеальный. Конечно, если бы я постоянно жил здесь, это бы ускорило процесс. А так не хватает практики: во Франции могу поговорить только с женой и репетитором.

— А с сыном на французском?
— Да, а жена общается с ним на русском. При этом мы с супругой говорим на английском и на русском, хотя по-французски она тоже понимает. Так что у нас в семье три языка.

— Давай зафиксируем главное: зачем тебе вообще российский паспорт?
— Главная причина — семья. Например, чтобы прилететь в Россию, мне нужна виза. Когда она заканчивается, ее нужно продлевать: оформлять документы, ехать в Париж, ждать. Так как я прилетаю в Москву при любой возможности (во время паузы на матчи сборных, в выходные и праздники), проблемы с визой отнимают много времени и сил. Вот у моего сына двойное гражданство: у него есть российский и французский паспорт. И никаких проблем! Я тоже так хотел. Не говоря уже о том, что после завершения карьеры я собираюсь жить в Москве. Поэтому паспорт был необходим.

— Если бы у меня был выбор, я бы остался жить во Франции. Зачем тебе Москва?
— Понимаю, что многие в России ответили бы так же. Но я провел во Франции много лет, и, несмотря на то, что мне здесь нравится, после карьеры предпочел бы прилетать сюда максимум на выходные, а жить и заниматься бизнесом — в другом месте. Москва — потрясающий город, здесь просто супер.

— Что за бизнес?
— Сейчас я прохожу курсы по менеджменту в спорте. Когда закончу играть, хочу остаться в футболе и работать в новой роли.

— Ты сказал, что паспорт нужен в первую очередь для семьи. Но еще до того, как ты его получил, все заговорили о твоем вызове в сборную России.
— Наверное, логика такая: раз футболист получает паспорт, значит, хочет играть за другую сборную. Но в моем случае все было не так. Я занялся гражданством, чтобы чуть упростить свою жизнь и, как я уже сказал, не тратить кучу времени на визу. А как только получил паспорт РФ, журналисты завалили меня вопросами: «Если вызовут в сборную России, ты согласишься?» Я ответил: «Почему нет?»

— Спортивный юрист Артем Пацев говорил, что это невозможно, так как ты участвовал в матчах категории А за молодежку Франции.
— Я никогда не играл в [матчах категории] А. Плюс в ФИФА поменялись правила: запрет на участие в играх за другую сборную остался, но только если прошло меньше трех лет. В моем случае прошло уже десять. Единственной проблемой может стать то, что я не играл здесь на протяжении пяти лет. С другой стороны, моя карьера в России началась в 2014-м. А это даже больше! Да, потом я уехал, но с тех пор постоянно прилетал в Москву и проводил здесь много времени. Посмотрим, чем все закончится.

— Ты начинал карьеру вместе с братом Антони, который из Франции уехал в «Ливерпуль». Он что-то рассказывал об АПЛ?
— Скорее, показывал! Каждые выходные я навещал его в Англии: приезжал на базу команды, гулял по городу и даже попал на их игру в полуфинале Лиги чемпионов. Еще запомнилось, что брат жил недалеко от музея «Битлз», так что его я посетил в первую очередь. Город, конечно, не самый живописный — это не секрет. Ливерпуль чем-то напоминает Дортмунд: много фабрик и промышленных предприятий. Но помимо работы, всех жителей объединяет любовь к местной команде. Это просто фантастика.

— Правда, что из «Ренна» ты чуть не уехал в «Валенсию»?
— В тот момент я уже играл за молодежную сборную Францию, а там игроков вели многие клубы Европы. «Валенсия» была одним из них, и я уже согласился на переход. Но в последний момент сделка сорвалась. Даже не знаю, почему. Я не особо расстроился, так как тут же появилась «Боруссия». С Клоппом и огромным количеством молодежи в составе. Юрген доверял парням 18-19 лет! Я посмотрел на средний возраст состава и понял: это лучший вариант из всех. И переехал в Дортмунд.

— Каким был первый разговор с Клоппом?
— На французском! Тогда я еще не знал английского, и чтобы поговорить со мной, он выучил несколько фраз на моем родном языке. Представляешь?

— И как его французский?
— Ну, довольно неплохой. Он рассказал о требованиях, на какой позиции я буду играть и пообещал помогать во всем, потому что понимал, как тяжело оказаться в новой команде и стране в 19 лет. В дальнейшем, когда нужно было объяснить какие-то тактические нюансы, мне помогал с переводом один из вратарей, который знал французский.

— Ты дебютировал в матче с «Бохумом». Что чувствуешь, когда выходишь на «Вестфален»?
— О, никогда не забуду этот момент. В тот день я впервые оказался на скамейке. Был перерыв, мы ведем 1:0. Ко мне подошел ассистент Клоппа: «Готовься, сейчас выходишь». Меня затрясло: «Черт возьми, мы же ведем. Все же хорошо. Почему я?» Эти мысли пронеслись в голове так быстро, что я не успел понять, как оказался на поле перед 70 тысячами зрителей. Все прошло супер: я отыграл тайм, мы выиграли 2:0, а Клопп поздравил меня с дебютом.

— Ты приходил в «Боруссию» центрфорвардом, но стал защитником. Как так получилось?
— Когда я приехал из Франции, в атаке уже играл Лукас Барриос. А вскоре купили Левандовского. В команде стало четыре или пять нападающих — убийственная конкуренция. Даже когда на тренировках играли 11 на 11, всем не хватало места. Иногда меня ставили в центр полузащиты, иногда делали вингером, иногда — центральным защитником. После одной из тренировок в раздевалке все удивлялись: «Так ты защитник или нападающий?» Я отвечал, что сыграю там, где нужно Юргену. Потому что при Клоппе я понимал, как играть на любой позиции. Он все разжевывал.

— Клопп — король пресс-конференций и интервью. На тренировках он вел себя так же зажигательно?
— Да, на поле он такой же, как в телевизоре. Во время интервью он не играет на публику. Перед тренировкой Юрген всегда улыбался, спрашивал: как дела, все ли в порядке в семье. Если у кого-то травма — а у меня в «Боруссии» их было много — Клопп подбадривал каждого. Но как только начиналась тренировка, улыбка исчезала, и он выжимал из нас все соки. В «Боруссии» не было ни одного человека, который бы не выкладывался на 200 процентов. Всю тренировку ты погибал, а после окончания шел к машине и мог снова перекинуться шутками с Юргеном. В этом плане он уникальный коуч, лучший в моей карьере.

— Из «Боруссии» ты ушел в «Говерлу». Каково после Дортмунда оказаться в Ужгороде?
— Ох… Конечно, тяжело. Я понимал, что уезжал из европейского топ-клуба, где все было на невероятном уровне: тренер, партнеры, стадион. Но когда ты не играешь из-за травм, тобой интересуются не так много клубов. «Говерла» дала мне возможность играть. И неважно, в каких условиях. Например, там не было базы — мы тренировались прямо на стадионе, на ужасном поле. Но я четко осознавал, что если пройду через такое, это меня закалит. Говорил себе: я еще молод и приехал сюда не кайфовать, а играть. Все ради карьеры. К тому же украинская лига была неплохой — с «Шахтером», киевским «Динамо», «Металлистом».

— Ты испугался, когда началась война?
— Да, немного. Тем более что мы продолжали играть в том числе на Востоке Украины. Помню, когда отправлялись на матч в Луганск, то приехали в аэропорт и увидели много военных. Аэропорт был пустым, мы вылетали ночью и слышали взрывы. Не самые приятные ощущения. Тогда я понял, что надо дождаться конца сезона и уезжать.

— Тогда у «Говерлы» было все плохо с деньгами. Сколько тебе остались должны?
— Кажется, не выплатили зарплату месяцев за семь. Или даже больше. Но я не заморачивался, все нормально! Как уже сказал, я был молод и добился главного: снова начал играть. Да, потерял в деньгах, но в том числе благодаря такому опыту вернулся на свой уровень и имею то, что у меня есть сейчас: хороший контракт с клубом из чемпионата Франции.

— А отсудить хотя бы часть было нереально?
— Я никогда об этом не думал. Деньги — вообще не главное. Ну, поиграл я какое-то время бесплатно — ничего страшного. Важно то, что получил в конечном счете. Так что даже когда мы разговаривали с президентом [«Говерлы»] перед уходом, я говорил: понимаю ситуацию, все нормально, не заморачивайтесь.

— Как ты оказался в «Мордовии»?
— Семин позвонил тренеру «Говерлы» и позвал меня в Россию. Первый сезон был фантастическим — мы закончили на седьмом месте. Если ты поднимаешь «Мордовию» так высоко, значит, ты действительно сильный коуч. Поэтому я вообще не удивился, когда Семин вернулся в «Локомотив» и выиграл так много трофеев. Он великий тренер и очень хороший человек, благодаря которому я встретил жену. Если бы он не позвал меня в Саранск, мы бы не познакомились с Кристиной.

— В «Локо» Семин путал фамилии игроков: называл Фарфана Форлана и с трудом выговаривал имя Крыховяка. В «Мордовии» было так же?
— Меня он называл «Таллек». Ха-ха! По телефону, во время игры — неважно, Палыч ни разу не произнес мою фамилию правильно. По имени он тоже меня не называл. Видимо, «Дамьен» — это было очень сложно для него, ха! Объяснять, что правильно не «Таллек», а «Ле Таллек» было бесполезно. Так что когда во время игры я слышал крик: «Таллек! Таллек», то не удивлялся, так как давно привык. И, конечно, не обижался.

— В России пару раз расследовали договорные матчи. Тебе когда-нибудь предлагали сдать игру?
— В России — ни разу. Но когда играл на Украине, иногда казалось, что я участвую в странных матчах. Потому что на поле происходили необъяснимые вещи: человек просто забегал в штрафную и падал, а судья назначал пенальти. Хотя за минуту до этого не замечал стопроцентные фолы в другой штрафной. Я ничего не утверждаю: не слышал и не видел, чтобы кто-то брал деньги; и вообще не уверен, что это были договорные матчи. Но пару раз мне казалось, что это они. Потому что в России, например, таких ощущений не было ни разу. Я уверен на сто процентов, что все было чисто.

— Ты сказал: если бы не Семин, то я бы не встретился с женой. Как вы познакомились?
— В кафе в Саранске. В тот день я встретил ее впервые и испытал уникальное чувство. Это была реально любовь с первого взгляда. Мы разговорились, хотя это было непросто. Очень-очень непросто! Но я старался и несколько месяцев усердно учил язык. Так что после той встречи в кафе все закрутилось и уже не заканчивалось.

— Кристина рассказывала, что ты полюбил русскую баню.
— Да, в «Мордовии» она была прямо на базе. Во Франции такого просто нет — там в основном сауны, но баня намного лучше. И в плане восстановления, и просто как традиция. Самый кайф — ходить в баню зимой, а потом выбегать на улицу, в снег. Баня — это супер.

— За все время в России ты попробовал водку?
— Конечно. Что за вопрос!

— Ну, некоторые футболисты уверяют, что не пробовали.
— Некоторые просто врут, ха-ха! Выпить чуть-чуть после победы в важном матче — это нормально. Главное не частить, чтобы это не стало проблемой. Для меня точно не проблема, потому что я в целом не люблю алкоголь. Но поиграть в России и не попробовать водку… Ну, не знаю. Кстати, во Франции русская водка тоже популярна. По крайней мере, я часто привожу ее из Москвы для родителей.

— Из «Мордовии» ты переехал в Сербию, где самые безбашенные фанаты в Европе. С ними часто возникали проблемы?
— Наоборот! В «Црвене» я чувствовал себя так, будто играл в «Реале»: в городе меня все узнавали, и куда бы мы ни пошли с женой, люди подходили и фотографировались, брали автографы, желали удачи. Мне кажется, нет ни одного серба, который бы не любил футбол. В день белградского дерби город просто вымирал — все было закрыто, никто не выходил на работу. А то, что творилось на стадионе, просто не описать словами. Могу сказать, что атмосфера на стадионе «Црвены» гораздо круче и мощнее, чем в Дортмунде.

— Когда ты играл за «Црвену», «Партизан» тренировал Марко Николич.
— Да-да, я хорошо его помню. Как и он меня — несколько месяцев назад мы встречались с ним в Москве, пили кофе и вспоминали время в Сербии.

— Несколько месяцев назад в России его никто не знал.
— Еще узнаете! Он очень сильный тренер. Играть с «Партизаном» Николича всегда было тяжело — в первую очередь тактически. Я абсолютно уверен, что «Локомотив» достойно выступит в Лиге чемпионов. Марко умеет играть с большими командами, знает, как выжать максимум. Уверен, в ближайшие пару лет он будет считаться одним из лучших тренеров. «Локомотив» сделал правильный выбор. К тому же по характеру Николич и Семин очень похожи: оба располагают к себе игроков, любят пошутить. Хотя тактически, конечно, их взгляды сильно различаются.

— Прямо сейчас ты играешь во Франции. Каково это — уже в первом туре знать, кто станет чемпионом?
— С одной стороны, все понимают, что у «ПСЖ» нет конкурентов. С другой, в прошлом сезоне мы обыграли их дома 1:0. В такие моменты осознаешь: все возможно! Да, это очень-очень тяжело — ты должен настроиться, сохранять концентрацию и выдать максимум. Потому что когда играешь против Неймара, Мбаппе и Ди Марии, никогда не знаешь, чего ждать. Они в любой момент могут сотворить магию. Но опять-таки — не нужно выходить на поле и думать: нас сейчас размажут. Нужно играть на победу. Выиграть вполне возможно.

— Неймар — топ, но многих раздражает: постоянно симулирует, высокомерно ведет себя с соперниками.
— На самом деле, он довольно вежливый парень. Бывало, задевал меня. Я падал, но он подходил и извинялся, спрашивал: «Все хорошо?» Когда фолил я, он реагировал нормально. У меня довольно хорошие впечатления о нем. А то, что о нем говорят… Пойми, Неймар — звезда, его все обсуждают. Просто некоторым хочется, чтобы о них говорили тоже, и пользуются шансом. Так и возникают скандалы.

— Что во Франции чаще всего спрашивают про Россию?
— Больше всего вопросов про погоду. Почему-то все уверены, что здесь 12 месяцев идет снег, поэтому удивляются: «Как вы играете в футбол в сугробах?» Я уже устал объяснять, что зимой в чемпионате перерыв, а остальное время погода плюс-минус такая же, как во Франции. Еще спрашивают про Путина. Французы знают его как очень сильного и влиятельного человека. Но в этом вопросе я не очень интересный собеседник, так как стараюсь держаться подальше от политики. Не хочу проблем, ха-ха!

— В чемпионате России есть лимит на легионеров, а у тебя есть паспорт. Какие шансы, что ты вернешься в РПЛ?
— Думаю, хорошие. Не буду скрывать, недавно я договаривался с одним клубом и был близок к подписанию контракта. Но этого не случилось — не могу сказать, по какой причине. Посмотрим, что случится в следующее трансферное окно. Сейчас я в «Монпелье» и точно ни на что не жалуюсь. У меня контракт с хорошей командой, я в сильном европейском чемпионате и с постоянной игровой практикой.

— Писали, что тебя хотело «Динамо».
— Нет. Но я не назову название команды. Главное, что об этом знают в «Монпелье». Посмотрим, что случится в дальнейшем.

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене