Почему Измайлов — хрусталь, каким был Галицкий на старте «Краснодара», Красножан и «Локо». Волчек — гуру молодежек

Александр Петров

Поделиться

Комментарии

Владимир Волчек никогда не работал главным тренером на уровне Премьер-лиги, но, несмотря на это, является одним из топовых специалистов в молодежном футболе. Он открыл Мамаева и Смольникова, был первым тренером в истории «Краснодара», работал с золотой молодежкой «Локо», откуда вышли Полоз, Подберезкин и Дьяков, пересекся с одним из главных талантов страны Сергеем Пиняевым, а летом возглавил сборную Россию 2005 года рождения.

Большой разговор о молодежном футболе и не только, из которого вы узнаете:

• Как заметить 12-летнего Мамаева на турнире в подмосковной деревне, и история о том, как Павел рвался на поле через 10 минут после скорой;
• Почему Марат Измайлов ездил на другой конец Москвы в ФШМ, а не в академии топ-клубов, и что сделало его таким травматичным;
• Почему в русском футболе так мало игроков с хорошим дриблингом;
• Как Волчек стал первым тренером клуба Сергея Галицкого, и кто выжил его из клуба после восьми побед подряд;
• Впечатления о работе с Юрием Красножаном в «Локомотиве», и немного о том самом «договорняке» с «Анжи»;
• Зачем Волчек сделал из Смольникова латераля (вместо центрального полузащитника), и на что долго сердился Андрей Лунев;
• Какие впечатления остались от работы в «Риге» с Сергеем Ломакиным;
• В чем уникальность «Чертаново», и что ждет Сергея Пиняева;
• Почему для молодого игрока лучше играть во второй лиге, чем в ФНЛ.

И многое другое. Поехали!

— Ваша карьера началась в конце перестройки, следом пошли 90-е. Каково быть молодым тренером в такой период?

— Тогда в детские тренеры особо никто не рвался — денег платили мало. Опытные специалисты стремились вернуться в команду мастеров — зарплаты там были в разы выше. Поэтому особо конкуренции не было, было бы только желание работать тренером. Но желающих было не так много — большая часть, которая чуть поработала, уходила в таксисты или искали любую другую работу.

— А сколько платили?

— 500 рублей.

— Это какой год?

— 88-й. На тот момент я был не женат, поэтому мне хватало. Моя игровая карьера быстро закончилась — две травмы, две операции: на плечо и на колено. Первая мысль, конечно, была восстановиться и дальше играть. Но для этого нужно было определенное время, а учась в институте, все равно какие-то средства нужны были. Я и пошел работать тренером.

— Сразу начало получаться?

— Да, мне это очень нравилось. Я чувствовал, что у меня хороший контакт с детьми. С ребятами 80-го года рождения, которых я сам набрал, даже удалось выиграть кубок Москвы, обыграв по ходу «Торпедо», «Спартак» по пенальти и в финале ФШМ. Может быть, тогда и появилось стремление воспитывать игроков для большого футбола.

— И вы переехали в «Лужники».

— Да, через год я оказался в ФШМ, и как раз в Лужниках располагался огромный рынок. Огромная территория, торговые точки, какие-то палатки — попасть на стадион было очень проблематично. Так еще и вход был платный — 5 рублей, не каждый родитель захотел бы привести своего ребенка туда. И поэтому ФШМ нужны были молодые тренеры, которые ходили бы по школам и набирали команды. Команду 88-го года я так и сделал. У меня было три куста, которые базировались в Раменках, на Юго-Западной и в Хамовниках. Я их собирал в команду по субботам — проводил турниры в Лужниках, чтобы потихоньку приучать ребят к стадиону, так как среди недели проводить тренировки там было невозможно.

Кто-то тогда только пошел в первый класс, кто-то еще был в детском саду — из этой группы многие дошли до выпуска. Мамаева и еще трех человек забрали сразу в основу после выпуска, остальные были в молодежной команде «Торпедо» — там с ними продолжил работать.

— Мамаев — главный ваш воспитанник?

— Да. Я его взял в команду 12-летним, присмотрел в Подольске. Мы играли с местной командой на сборах, хотя и обыграли их 11:2, но я обратил внимание на Павла.

Затем поехал еще на одну игру той команды посмотреть, причем это было не в пределах Москвы, а под Дмитровом в деревне Новосиньково. Там проходило первенство Московской области. Еще раз убедился, что парень с потенциалом, и потом уже убеждал его тренера и родителей о необходимости перейти в ФШМ. Это давало возможность проживать в интернате, учиться в спецклассе, тренироваться два раза в день.

— Чем он уже тогда выделялся на поле?

Очень сложно объяснить конкретные критерии оценки. Это какая-то тренерская интуиция. Подмечаешь какие-то нюансы, причем не с первого раза. К Мамаеву тоже присматривался. Видел, что у него огромная жажда игры, даже в 12 лет он был одержим футболом. Плюс понравилось, как он двигается — координированный парень.

Понятно было, что он обладал хорошими качествами для футбола, с которым можно работать. Хотя были и трудности: например, в работе с мячом. Школы не хватало: мяч скачет, а он его бьет вперед и тогда приходилось направлять Пашу — класть мяч вниз, потому что мяч, который на земле, ты можешь лучше использовать: внешней отдать или внутренней, а по прыгающему только закидушки. А потом он эту тему сам поймал, начал учиться.

— Запоминающиеся истории с Пашей помните?

— Самая такая: мы играли зимнее первенство «Торпедо» в Лужниках. В конце первого тайма Мамаеву отдали мяч за спину соперника, выход один на один. Вратарь вышел из ворот и, пытаясь выбить прыгающий мяч, а может, и сыграть в игрока, нанес Паше травму: попал ногой в пах.

Болезненное повреждение, вызываем скорую, ему оказывают помощь. Я естественно делаю замену. Проходит 10-15 минут, в конце перерыва между таймами выбегает Павел из скорой помощи, бежит к футбольному полю, готовый играть. Мы-то думали, как бы чего страшного не случилось, для нас это был шок — столкновение-то было приличное. Любой человек бы перестраховался, а этот прибегает к команде.

Говорю: «Паш, я тебя заменил». Видели бы вы его глаза: конец жизни из-за того, что он не может выйти на поле. Это был шок для меня как для тренера, что игрок настолько одержим и хочет играть.

— Сейчас с Павлом поддерживаете связь?

— Да, общаемся.

— Как историю последних двух лет пережили?

— Я очень сильно переживал. Когда это произошло, он вышел на пик своей карьеры. Все эти голы рабоной в «Краснодаре», мячи, которые он Смолову отдавал, когда тот стал лучшим бомбардиром, розыгрыш пенальти с ним…

Он еще на детском уровне отличался нестандартными действиями в атаке, которые приносили пользу. Никогда не тушевался с мячом. У него всегда хватало мышления, чтобы быстро принять решение. В ЦСКА он практически все титулы собрал, но в плане игры раскрыл свой огромный потенциал в «Краснодаре».

— Верите, что он может вернуться на пиковый уровень после такой паузы?

— Думаю, что да. Его футбольные качества могут позволить ему играть до 37 лет и старше, есть примеры Жиркова, Погребняка, до этого Зырянов долго играл. Если игроки силового склада, то со временем силы уходят и другим подкрепить нечем, а Павел техничный, умный игрок, а на этих качествах можно играть долго.

— Вы пересекались с Измайловым в ФШМ. Расскажите об этом.

— Мы с ним жили рядом в районе Гольяново. Я был тренером, он совсем молодым игроком, мы периодически ездили на метро в Лужники на тренировки.

Я его как-то спросил, почему он ездит так далеко, когда рядом «Локомотив» и «Спартак»? Он ответил, что отец его взял за руку, отвез в Лужники, привел к тренеру Николаю Антоновичу Расстегаеву. Сказал, что здесь из тебя сделают игрока. На выпуске его год стал чемпионом России, и он получил лучшего игрока.

— Не зря столько тратил времени на дорогу.

— Именно. В тот период родители, которые были заинтересованы в развитии своего ребенка, вели не в клуб с именем, а к тренеру. Это было первостепенно. Когда тот же Мамаев начал показывать высокий уровень игры за ФШМ, многие московские клубы пытались заполучить игрока. Но он понимал, что именно здесь дорастет до профессионального клуба. От добра добра не ищут. Многие игроки, которые подвергались соблазну, потом терялись.

Я ему благодарен, что он не изменил мне, и это окупилось в дальнейшем. Не каждому дано в 16 лет заиграть в команде Премьер-лиги. Таких людей единицы. Когда он начал тренироваться с «Торпедо», я у него спрашивал, не тяжело ли ему на тренировках. Говорит, что после наших тренировок в ФШМ, он там отдыхает (смеется). Задача тренера — подготовить игрока, чтобы он пришел в основную команду и мог там выдержать нагрузки и попадать в ритм командной игры.

— Сразу было понятно, что Измайлов станет выдающимся игроком?

— Он маленький был. Все говорили, что Марату будет тяжело. Когда Измайлов попал в «Локомотив», у Семина не было 100% уверенности, что он заиграет.

Помогло стечение обстоятельств. Многие игроки в зимний период разъехались по сборным, и в команде на сборе появился шанс проявить себя. Марат этим воспользовался. Он так провел эти сборы, что, когда сборники вернулись, у него было железное место в основном составе. Весь сезон он провел без замен. Но возможно, это привело к травмам.

Когда в «МЮ» начинали Руни и Роналду, Фергюсон не давал им постоянно играть, он делал передышку для восстановления. У Марата такого не было: клуб, молодежная сборная, национальная сборная… А если бы он первый сезон провел в более щадящем режиме — возможно, его карьера прошла бы без пауз на лечение. В школе он не пропускал ни одной тренировки.

— То есть в молодости он не был таким «хрустальным»?

— Вообще нет.

— В 1999 году школа перешла под управление «Торпедо», так?

— Да, но тут другая ситуация: «Торпедо» перебралось в «Лужники» с Восточной улицы. И естественно, если раньше ФШМ раздавало игроков в различные клубы, то, когда пришло «Торпедо», основной задачей стала подготовка игроков для основной команды. У ребят появилась цель попасть в «Торпедо», на майках появилась буква «Т», и цвета стали футбольной формы — черно-белые.

Сейчас у ФШМ цвета бело-зеленые

— Условия стали лучше с приходом «Торпедо»?

— В организационном плане — однозначно, но школа не стала прямо богаче. Первая тенденция была — у всех начинали появляться новые синтетические поля. В этом плане мы чуть-чуть запоздали. Но у нас в Лужниках седьмое поле было синтетическое, может, немного старенькое, потертое, но все равно зимой могли спокойно там заниматься. Были еще и залы, в которых как раз оттачивали технику. В целом условия были нормальными, не сказать, что заоблачными, конечно, но нормальными. Сейчас, конечно, в десятки раз все лучше стало, но игроков стало меньше, чем раньше.

— А почему? С чем связываете это?

Первое — нужно научить игрока правильно работать с мячом: принимать мяч, бить по воротам и так далее. На фоне этого технического оснащения ты уже развиваешь его тактическое мышление: где располагаться на поле, как играть в атаке, как в обороне. Этому намного меньше уделяется сейчас внимания, чем раньше.

Второе — это физподготовка. Тот конек, который был у нас и в Союзе, и на начальном этапе в России — мы детей развивали гармонично в физическом плане. Раньше играли в различные подвижные и спортивные игры, занимались акробатикой и легкой атлетикой в школах, зимой на лыжах, коньках катались, то есть вырабатывалось многообразие двигательных навыков, и это приносило пользу в футболе. А сейчас у нас только футбол, то есть мы ноги развиваем, а все остальное оставляем на потом, а это все сказывается: это и повышенный травматизм при единоборствах, нехватка качества функционально выдержать всю игру, и футболисты просят замены, потому что устают. В этом плане, я считаю, мы в детско-юношеском футболе сделали огромный шаг назад, потому что мы над физическими качествами игроков не работаем в том объеме, в котором делали это раньше.

Раньше все наши юношеские сборные всегда имели преимущество, особенно в плане физической готовности. А сейчас мы не можем похвастаться достижениями на юношеском уровне, за исключением победы юношеской сборной России под руководством Дмитрия Ивановича Хомухи на чемпионате Европы.

— В чем еще отличалась подготовка?

— Когда я пришел в ФШМ, тренер Бобков выпустил 1973 год рождения, где играл Симутенков. Так он ему вообще запрещал играть в пас. Потому Игорь постоянно шел в обводку. Тренеры между собой обсуждали, что это неправильно, что нужно учить играть в пас, а Бобков считал, что обыгрывать научить — сложнее, а научить играть в пас — легче. Когда Симутенков пришел в «Динамо», тренерам казалось, что ему будет трудно, потому что он не приучен к командной игре. Но прошло три года, и Игорь стал лучшим игроком чемпионата России и уехал играть в Италию.

Получается, что Бобков был прав. У нас сейчас нет индивидуалистов, все подстраиваются под командную игру, а как ты будешь развивать индивидуальные качества? Если в юношеской команде есть индивидуально сильный игрок — он должен брать игру на себя! А тренер поддерживать и помогать в этом стремлении футболисту. Тогда вполне возможно в нашем футболе будет гораздо больше игроков с нестандартным дриблингом!

Кто в РПЛ сейчас обладает этим качеством? Антон и Алексей Миранчуки. Так же могу отметить в «Динамо» Данилу Лесового, который берет мяч и смело обыгрывает на фланге, а так как у нас на этих позициях только иностранцы играют, своих дриблеров практически нет, понимаете?

— Вы первый тренер «Краснодара». Как получилось, что вас туда позвали?

— Любомир Кантонистов дружил с Сергеем Николаевичем (Галицким), а мы с Любомиром пересеклись в «Торпедо» — я тренировал дубль, он играл в основной команде. Он посоветовал Галицкому мою кандидатуру.

Я полетел, посмотрел место, где планировалось построить современную футбольную базу. Пообщался с людьми, которые окружали будущую структуру футбольного клуба, потом приехал на встречу к Галицкому. Поговорили, обсудили планы — как будем дальше двигаться. Я, видимо, произвел необходимое впечатление своими идеями, желанием работать. Так и начали.

Команду тогда еще никто не знал, до этого у Галицкого был клуб в Лазаревском, который выиграл чемпионат России по КФК, но потом Сергей Николаевич от этой команды отказался. Мне рассказывали, что его там просто обманывали, и он разочаровался в том проекте.

— Там же была история, что ему не дали выкупить стадион.

— Да-да, он и в стадион вкладывался. Мы там, кстати, проводили самые первые сборы, хотя нас иногда не пускали на тренировки.

— Это как?

— Владельцы не были заинтересованы, видимо, в этом, хоть стадион и пустовал. Мы были готовы арендовать поле для тренировок, но нам долго время не давали, было непонятное противодействие.

— Какое было первое впечатление от Галицкого?

— Во-первых, неуемная энергия. От него буквально исходил ореол положительного энергетического заряда. Прямо ощущал его на себе, после общения с ним как будто крылья вырастали. Начинаешь думать, что все можешь, все реализуешь. И, когда рядом с тобой такой человек, нет непреодолимых трудностей, все преодолеешь.

Во-вторых, видно, что у человека аналитический ум, недаром он в бизнесе добился таких успехов. Он же в юности играл в шахматы и не просто играл, а надостаточно серьезном уровне, мог проводить «сеанс одновременной игры» на нескольких досках. Недаром сейчас в академии проходит ежегодный турнир, у них там есть предмет «шахматы», внесенный Сергеем Николаевичем.

Ну а третье — логика. Он сам говорит об этом все время, что ко всем вопросам надо подходить логически, продумывать, что может получиться из той или иной ситуации. Вот три вещи, которые я отметил для себя.

— Как собирали состав?

Я объездил весь Краснодарский край. Он по своему километражу сопоставим с Голландией. Сразу вопрос — где Голландия в футбольном мире, а где Краснодарский край… Но так как регион южный, там все любят футбол, даже на уровне КФК играют профессионально на уровне ПФЛ, то есть была можно найти там футболистов.

Мы хотели собрать молодых ребят, которые прогрессировали бы вместе с командой и доросли бы до ФНЛ. В принципе, это получилось. Мы провели два просмотровых сбора, и уже в январе повезли в Лазаревское практически сформированный состав. Из этих ребят около шести, может быть даже и больше, доросли до ФНЛ — Денис Дорошкин, Володя Татарчук, Азим Футулаев — эти все ребята доросли до Премьер-лиги с «Краснодаром».

— Галицкий принимал участие в отборе игроков?

— Конечно, он приезжал на сборы. Понятно, что он тогда только вникал в футбольное дело, но все вопросы по команде мы решали сообща.

Второй момент — подписание контрактов. Нужно было понять, кого на год подписывать, кого — на два. Если видели перспективу в молодом игроке, могли предложить более серьезный контракт. К кому-то только присматривались, брали с испытательным сроком, платили деньги и смотрели, как игрок подходит к сезону. То есть работы было достаточно не только на футбольном поле.

— База тогда только строилась? В каких условиях вы тренировались?

— В хороших, потому что делали это на базе. Но жить там не могли, так как корпуса только строились. Самое интересное, что мы участвовали в создании проекта. Сергей Николаевич приглашал нас в кабинет, и мы на большом экране видели, что будет в конечном итоге на базе. То есть, все эти проекты обсуждались, можно сказать, совместно. Каждый мог что-то добавить. Например, на базе появилось песочное поле, потому что я просил его у Сергея Николаевича для подготовки и восстановления травмированных игроков и проведению тренировок в подготовительном периоде.

Помещения под тренажерный зал не было, поэтому построили на открытом месте на улице под навесом рядом с футбольным полем. До и после тренировки можно было спокойно зайти и провести силовую работу.

Но жили мы в Краснодаре в гостинице, а на тренировки ездили на автобусе. Дорожкин рассказывал, что, когда он приехал на просмотр, желающих попасть в «Краснодар» было столько, что негде было сесть в автобусе, то есть люди ехали стоя. Шутка, конечно, но она не так далека от реальности.

— Тогда уже было понимание, насколько серьезный проект намечается?

— Мы знали о масштабах, а остальные даже представить не могли. Например, нынешний стадион Краснодара, который сейчас называют Колизеем, по тогдашним меркам планировался строиться на окраине города. Сергей Николаевич выкупил землю и уже тогда думал: «А как же туда будут добираться тысячи людей?» Даже хотел специальные автобусные маршруты вводить в дни матчей. А потом эта земля вокруг спланированного стадиона начала обрастать новыми жилыми комплексами и со временем превратилась чуть ли не в центр города, поэтому вопрос с транспортировкой болельщиков отпал сам собой.

— Какие-то забавные истории помните?

— Прилетели на матч Кубка России с «Жемчужиной» Сочи. Матч начинался в 18 часов из-за жары, в 20:00 мы должны были закончить игру и через час уже быть в самолете — последний рейс в этот день. По времени вроде укладывались, но никто не учел тот факт, что это кубковый матч, и в случае ничьей нужно играть дальше.

А у нас уже к 20-й минуте вынужденная замена: Дима Извеков получил повреждение. Еще через минуту Денис Дорожкин подбегает к скамейке запасных и тоже просит замену, задохнулся на жаре. Мне пришлось придать ему сил за счет великого русского языка — дал ему понять, что не заменю его ни при каких обстоятельствах.

Мне было важно в тот момент понять: сникнет он или воспрянет? Для молодого игрока это всегда показательный момент — сможет ли он преодолевать трудности. На 76-й минуте он забил победный гол, решив тем самым вопрос с выходом в следующий раунд и отправлением из аэропорта Сочи в запланированное время (смеется).

— Еще какие-то запоминающиеся выезды?

— Очень трудный был выезд в Махачкалу. Болельщики нас мутузили даже в подтрибунных помещениях, а милиция на это почему-то не реагировала.

Слава богу, тут надо отдать должное Сергею Николаевичу — в Махачкалу мы не ехали на автобусе, а летели на самолете. Редкость для команды второй лиги. Мы прилетели, сыграли матч и сразу назад. Выиграли 3:0, три мяча забил Артем Куликов (сейчас тренер «Краснодара-2». — Sport24).

— А мутузили в прямом смысле?

— Да-да, болельщики могли тебя ударить, пока ты идешь в подтрибунное помещение. Из раздевалки выходили только все вместе, никто по одному не ходил. После матча тоже какое-то время на стадионе просидели, ждали, когда болельщики разойдутся.

Ну, в Махачкале любят футбол, потому фанаты такие эмоциональные (смеется). Но давление было колоссальное на футболистов, ребята-то молодые.

— Вы шли в тройке после первого круга, но вас уволили — что случилось?

— Более того, мы на тот момент восемь игры подряд выиграли. Полтора месяца даже вничью не играли. Хотя с «Волгарем», который шел на первом месте, конкурировать было тяжело — им реально помогали судьи. Они в каждой игре били пенальти — либо в начале, либо в конце. Их явно тянули в ФНЛ. Галицкий говорил, что для него важен, прежде всего, процесс, но мы все понимали, что должны навязывать конкуренцию соперникам.

Я так понимаю, что на мое увольнение повлияло окружение Галицкого. Когда все только начиналось, им нужен был специалист, который поможет им в организационном плане. А потом, когда уже все было налажено, а задача занять первое место недостижима, они подумали — а почему бы нам самим не потренировать. Когда все это делает профессионал, то со стороны процесс кажется простым.

Не скажу, что я работал идеально, но на тот момент я был молодым тренером, который мог расти вместе с командой. Но мне такой возможности не дали.

— Кто вас увольнял — Галицкий или Хашиг?

— Хашиг.

— Ну, то есть, вы приходите после восьми побед подряд, и что вам говорят?

— «Семеныч, спасибо большое. Нам все понравилось, но дальше мы хотим сами».

— С Галицким пытались поговорить?

— Нет. Я понимаю, что Хашиг говорит слова, в том числе и Сергея Николаевича. Хотя до этого мне предполагалось длительное сотрудничество, настолько нравилась моя работа.

Кстати, когда команде объявили о моем уходе, большая часть команды была возмущена. Многие молодые футболисты приходили в клуб именно потому, что верили в перспективу сотрудничества. В команде создался дружный коллектив. И со всеми ребятами сложились хорошие отношения.

— Следующая большая остановка — «Локомотив». Вы попали туда, а через 2 года уже возглавили дубль.

— После «Краснодара» надо было искать работу — я не тот тренер, который может долго сидеть в ожидании предложений. Для меня очень важно быть при деле — находиться в рабочем тонусе.

Один мой близкий друг порекомендовал меня в «Локо» — меня там знали по работе с ФШМ-88. Мне доверили команду 94-го года. Непростой был период для команды — ребятам три года до выпуска, то есть самый что ни на есть переходный этап. В этом возрасте идут кардинальные изменения в организме. Ребята из мальчиков вырастают в юношей, а у кого-то эти процессы задерживаются. Важно правильно расставить акценты в подготовке данного возраста.

Пришлось перестраивать команду, но все получилось. В первый год мы заняли второе место в чемпионате Москвы, на второй год шли в лидерах с большим отрывом. Выиграли бронзу элитного турнира, где играли «МЮ», «ПСВ», «Фейеноорд», «Реал», «Валенсия» — уступили только Реалу в полуфинале, по пенальти. Тогда новое руководство «Локо» рассмотрело мою кандидатуру на тренера молодежной команды «Локомотив».

— Вы были в «Локо» эпохи Смородской — сейчас уже по прошествии времени, каким она была руководителем?

На мой взгляд, вполне грамотным. Как организатор, как мотиватор — специалист очень высокого уровня. Понятно, что в чисто спортивных аспектах Ольге Юрьевне помогали футбольные люди: Алексей Смертин, Алексей Зинин, Кирилл Котов. Но в целом все вопросы клубной стратегии решались на уровне президента.

В тот период была очень хорошо выстроена связь между молодежной и основной командой. Недаром многим молодым игрокам предоставлялся шанс проявить себя на уровне основной команды. «Локомотив-2» тоже именно при Смородской переформатировался под подготовку молодежи.

Понятно, что от болельщиков шел негатив, потому что президент — женщина. До этого была связка Филатов-Семин, к ней все привыкли. Она действительно сделала прорыв для «Локо»: новый стадион, поменялась структура, болельщик пошел на трибуны, еврокубки. Потому ничто другое не воспринималось. Как Романцев или Бесков будут всегда идолами для спартаковцев — здесь та же ситуация.

Но мне было неприятно, когда на трибунах пели кричалки и развешивали баннеры против Ольги Юрьевны. Она не заслужила такого отношения к себе.

— История с Красножаном — она же и вас задела, его ведь на несколько дней отправили в дубль на ваше место.

— Да, но это было формальностью до окончательного разрыва контракта с ним. Вообще у меня с Юрием Анатольевичем сложились отличные отношения. Первый сбор вообще мы проводили вместе — основная команда и молодежная.

После матчей основы Красножан приглашал ребят из молодежки на совместную тренировку и двусторонку против игроков, которые не вышли за первый состав — для молодых ребят это был сумасшедший стимул. Для них эти игры были едва ли не важнее, чем матчи чемпионата. Ни у одного главного тренера я такого подхода не встречал.

То, что мы в тот сезон выиграли золото с молодежкой — большая заслуга Юрия Анатольевича.

— Вам сказали, что этот перевод Красножана в дубль — изначально временная мера?

— Да. Там по итогу и продлилось все это 2-3 дня.

— Что вообще произошло в той истории с отстранением Красножана? Вы верите, что он сдавал матч с «Анжи»?

— Честно: не могу сказать. Я был на той игре. Да, были ошибки. Кто-то нарушил правила, со штрафного махачкалинцы забили. Но чтобы кто-то сдавал эту игру? Я бы никогда не подумал. Я был в раздевалке после матча, все были очень расстроены результатом.

— В те несколько дней, когда вы были с Красножаном в дубле (Волчека назначили его помощником. — Sport24), обсуждали эту историю?

— Нет. Мы не были настолько близки, да и Красножан был совершенно на другом уровне как тренер.

Знаю одно. Юрий Анатольевич категорически отказывался сидеть на скамейке во время матча дубля: «Я буду на матче, но на трибуне». Говорю ему: «Ну, там ведь болельщики, много лишних вопросов будет». А он мне отвечает: «Я честен перед болельщиками». И это чувствовалось, он считал все произошедшее несправедливостью.

А какая была информация у руководства — я не знаю. И ведь уже сколько времени прошло, до сих пор непонятно, что там было.

— В том году вы выиграли золото чемпионата среди молодежных команд — это самое талантливое поколение, с которым приходилось работать?

Сложно сказать, самое талантливое или нет, но закрепились в РПЛ многие. Тот же Дима Полоз, который к нам попал из первой команды не в лучшем состоянии. Кстати после того сезона его и позвали в «Ростов», хотя в начале года его никто даже в аренду не хотел брать.

У Виталия Дьякова такая же история — в начале сезона был под основной командой, но никак не мог закрепиться, а в конце «золотого сезона» вместе с Димой отправился в «Ростов». Слава Подберезкин, который сейчас в «Урале», Камиль Муллин в «Роторе»… Но в дубле «Торпедо», наверное, поколение было талантливее. Павел Мамаев, Евгений Луценко, Александр Коломейцев, тот же Игорь Смольников — игрок сборной. Кстати, это ведь я его поставил на фланг защиты, до этого он играл в центре поля.

— Ого, расскажите.

Все школьные годы он играл центрального полузащитника. Но как-то раз мы приехали на игру в Томск. Позиция правого защитника являлась проблемной. Попробовал одного игрока — не получилось. Решил не делать замену, а поменять позиции футболистов, и Игоря перевел на место правого защитника.

И Игорь очень прилично отыграл, хотя после игры не совсем понял: «Владимир Семенович, что, я теперь всегда там буду играть?» Но именно на этой позиции я его порекомендовал Петренко. Тот тоже вначале удивился, но все же начал его наигрывать на фланге, правда, полузащиты. Так он и освоил новую для себя позицию.

Но опять же 1988 год рождения, этой мой многострадальный выпуск, я с этими ребятами 10 лет отработал, а с молодежкой «Локо» всего 2 сезона, поэтому объективно сказать, кто талантливее, мне сложно.

Волчек с Игорем Смольниковым (слева)
— Оздоев ведь тоже несколько матчей за молодежку «Локо» отыграл?

Он тренировался с основой, но когда там игровой практики не было, приходил к нам. С Магомедом тоже был интересный случай. Я кардинально обновил молодежную команду — большая часть футболистов была из выпускного года 1993 года рождения, тогда как все остальные молодежки базировались на игроках 91-92 года.

Первая игра была с «Динамо», и ребята просто-напросто перегорели — уже на 35-й минуте у меня удалили Сергея Зуйкова. Мы в меньшинстве, а с Красножаном у меня была договоренность, что Оздоев сыграет тайм, потому на следующий день у него был матч за основу. 0:0 после первого тайма, в перерыве говорю: «Мага, спасибо, но второй тайм ты не играешь, езжай на базу». А он: «Как так? Я не могу оставить команду, мы же в меньшинстве играем».

Объясняю, что это решение главного тренера, так он берет телефон и набирает Красножану, объясняет ситуацию. Юрий Анатольевич настоял на своем (и это абсолютно профессионально), но этот диалог меня впечатлил. Другой бы парень на его месте сказал бы: ну и ладно, у меня свои задачи. Мага же в каждой игре выкладывался по максимуму.

— В РПЛ сейчас действительно играют многие из того состава, но большими звездами (если не считать Оздоева) никто не стал — почему?

— Нельзя сравнивать уровень молодежного первенства и РПЛ — это совсем разные уровни. В последнее время уровень молодежного первенства еще снизился — раньше привлекались ребята из основного состава и тем самым поднимали уровень соревнования. Сейчас же ровесники играют с ровесниками. Не все ребята из молодежного первенства смогут потом играть даже на уровне второй лиги. Мужская игра и юношеская — это два разные полюса.

Бывает даже наоборот: на кого ты не ставишь, тот выстреливает. В ту же перспективу Смольникова не особо верили, а он стал игроком сборной, потому что у него супер целеустремленный характер. Один не решится броситься под удар, а Игорь лицо подставит. За счет этой самоотверженности он и смог многого добиться в футболе.

— У Полоза этого не было?

— Да, он мог добиться большего по потенциалу, но где-то характера не хватает, где то стабильности. Он ведь играл в одной команде с Кокориным, и нельзя было сказать, что кто-то из них лучше. Но Кокорин заиграл в РПЛ уже в 18, а Дима только в 21, потому что ему на раннем этапе взрослого футбола именно целеустремленности в достижении максимальных результатов не хватило, хотя он не менее талантлив.

Характер — это ключевой фактор. Тот же Георгий Джикия, который, кстати, при мне в «Локомотиве-2» стал капитаном и лидером команды. Как он спрогрессировал, став основным защитником Спартака и национальной сборной — заслуга его личностных качеств.

— Почему вы ушли из «Локо»?

— Честно говоря, обстановка вокруг того же «Локомотива-2» была непростая. Работать было некомфортно. Хотя нам с тренерским штабом удалось создать отличный коллектив среди ребят. Но с руководителями непосредственно команды должного взаимопонимания не сложилось.

— Если не секрет, кто?

— Не буду рассказывать. Но просто после очередной игры я дал слабину и сказал: все, ухожу. Хотя нужно выдерживать любое давление, перетерпеть. Потом я, может быть, уже и одумался, но механизм был запущен.

Когда я начал работать в «Локо-2» мне помогал Олег Пашинин. Он легенда Локомотива — выпускник школы, игрок команды, тренер основного состава. Его авторитет помогал в нашей совместной работе. Команда прогрессировала, укрепляла свои позиции в турнирной таблице поднимаясь выше и выше. Никто не мог каким-то образом сомневаться в нашей работе.

Но после окончания сезона Олег Алексеевич ушел на повышение в «Терек», и мне стало сложнее готовить команду, негатив извне не позволял полностью раствориться в тренировочном процессе. В какой-то момент поймал себя на том, что иду на тренировку и не получаю от нее удовлетворения. А ведь это самое главное в тренере — импульс, стимул. При этом команда шла по-прежнему в верхней части таблицы — на втором месте.

Многие удивлялись: идут хорошо, а тренер ушел.

— Дальше Калуга. Не самый очевидный выбор.

— Там работал главным тренером Виталий Анатольевич Сафронов, у нас были общие знакомые. Им требовался главный тренер с лицензией PRO. Команда была с амбициями, хорошими спонсором — Volkswagen, но на второй год прекратилось финансирование, по полгода не платили зарплату.

— Volkswagen ушел?

— Нет, просто долги накапливались, и когда приходили деньги от автоконцерна, они все автоматически уходили на погашение задолженности. И до ребят деньги банально не доходили.

— Кем быть лучше — тренером молодежки большого клуба или главным, но в клубе ПФЛ?

— Смотря, какие ты задачи ставишь. Даже когда работал детским тренером, у меня уже тогда были наработки для тренировок взрослой команды. Я понимал, что напрямую попасть в команду Премьер-лиги очень тяжело. А если себя хорошо проявить в ПФЛ, то за тобой могут следить команды лигой выше. А там уже до элиты один шаг.

Но, конечно, еще и удача должна присутствовать. Адиев работал в молодежке «Волги» — потом получил шанс в «Анжи», Гунько был в дубле «Спартака» — тоже и с красно-белыми, и с «Химками» в РПЛ попробовал себя. Мне такого шанса пока не давали.

Если бы я довольствовался работой только с молодежью, я бы еще на старте карьеры не перешел бы из «Трудовых резервов» в ФШМ, потому что я выпускник той школы. Так что есть амбиции и знания, чтобы работать на уровне выше.

— Вы же в «Калуге» пересеклись с Андреем Луневым?

— Да, еще один мой воспитанник. После вылета «Торпедо» в первую лигу, дубля не стало, и мне довелось потренировать ФШМ 1991 год рождения. Там как раз и был Андрей Лунев, с которым мы не совсем сработались. В школе работал тренер вратарей, который много уделял тренировкам вне команды.

Мне это естественно не нравилось, я хотел, чтобы Андрей больше тренировался с ребятами, мог участвовать в командных действиях и руководить обороной. И после его ошибок в играх высказывал это ему довольно жестко. В конечном счете, он психанул, перестал ходить на тренировки — в общем, назрел конфликт. Хотя я даже с его родителями разговаривал, объяснял, что парень перспективный, просто нужно с командой больше работать.

Андрей не посещал тренировки ровно до того момента, пока я не принял предложение «Краснодара» и в команду не пришел новый тренер.

— Интересный бэкграунд.

— И тут его отправляют в «Калугу» в аренду. А следом прихожу я. И он видит: приезжает тот самый Владимир Семенович, с которым у него не сложилось. Он уже, наверное, думал, что нужно вещи собирать, но мы с ним сели и очень хорошо поговорили. Все его детские переживания обговорили и дальше работали вообще без проблем.

В то же время в «Калугу» пришел тренер вратарей Юрий Перескоков. Андрей очень сильно прибавил в Калуге и когда Юрия Валентиновича пригласили в «Уфу», он забрал с собой и Лунева. В итоге Андрей дорос до «Зенита». Вот такие круговороты бывают.

— Потом Сергей Ломакин пригласил вас в «Ригу». Расскажете?

— В «Калуге» стало трудно строить команду на перспективу, без зарплаты — способные игроки стали уходить. Вернулся в ФШМ, за полтора года мы с командой КФК взяли молодежное первенство.

После этого агент Смольникова Александр Маньяков рекомендовал меня Булатову помощником в «Торпедо». Мы сработались, начали очень хорошо сезон, но в августе меня позвали главным в «Ригу». Получилось в «Торпедо» не совсем корректно, так как уже начали сезон вместе. Но Виктор Геннадьевич понял мое желание поработать самостоятельно и отпустил.

— Какое впечатление на вас Ломакин произвел?

— В принципе, позитивное. Видно, что добился определенных успехов в бизнесе. Любит футбол, хочет в него вкладываться.

Он выбрал клуб в Латвии, потому что там легче всего попасть в Лигу Чемпионов, а это неплохие деньги. Проект с точки зрения бизнеса прибыльный, плюс ты можешь обкатывать легионеров, которых потом продашь в Европу.

Но так как это было только начало пути, Сергей Александрович только создавал этот проект.

— Вы как-то в интервью говорили, что он смотрит на футбол как болельщик — это мешало?

— Конечно, это ж эмоции. Берем ЦСКА — как бы команда ни играла, они не мечутся, пытаются решить проблему внутри команды. Здесь же решение было простым: кто-то посоветовал другого тренера — они и поменяли.

— Опять же цитата из интервью: «Надеюсь, что у Кононова будет больше доверия». С этим были проблемы?

— Понятно, что когда приходит тренер с таким статусом — Кононов работал к тому моменту в «Краснодаре» и «Спартаке» — у него гораздо больше авторитета, чем когда приходит только начинающий на таком уровне работать тренер. Это же для меня был первый опыт в высшей лиге, пусть и латвийской.

Когда я попал в команду осенью, мы добились результата и меня оставили на новый сезон, но подготовка получилась смазанной из-за того, что постоянно нужно поощрять амбиции руководства.

Сергей Ломакин

Например, на сборе в Дубае мы играли матчи, например, с «Ред Буллом», который сейчас в ЛЧ. Если для австрийцев это была тренировочная игра, то мы должны были выплеснуть все, что есть — не могли проиграть на глазах президента. Сыграли достойно с ними, но выложились полностью, и, когда начался чемпионат, этих эмоций и сил нам не хватило.

— Нельзя было поставить на первое место подготовку, а не результат?

— Я осознавал, что это неправильно, но также понимал, что если проиграю в таких матчах — будут вопросы. Так и было после меня. Они взяли тренера португальца, как они говорили «лучшего молодежного тренера Европы» — решили от него отказаться после неудачного предсезонного Кубка ФНЛ. В таких условиях невозможно строить планомерную подготовку команды.

Вот как раз этот эмоциональный подход: игра не понравилась — значит, надо менять тренера. А построить качественную командную игру невозможно за один день, мы убедились в этом на примере Кононова в «Спартаке» — при приходе новых игроков необходимо время. А Бесков и Лобановский считали, что и года недостаточно.

Например, в 86-м киевское «Динамо» выиграло Кубок Кубков. Но мало кто помнит, что за год до этого они заняли десятое место в чемпионате СССР. Любого тренера за такой результат в топ-клубе сейчас бы уволили.

— Потом год вы работали в академии «Чертаново». В чем их уникальность?

— В отличие от других школ, там нет гонки за сиюминутным результатом. Тренеры работают спокойно. Во-вторых, все направлено именно на подготовку игроков — причем всестороннюю.

Тот же Умяров закончил школу на одни пятерки. Когда я спрашивал главного тренера «Чертаново» Игорь Осинькина, почему Наиль мало получает игрового времени, он ответил: на него слишком большая нагрузка. Игра в юношеской сборной + выпускной год в общеобразовательной школе. И только когда команда выполнила задачу по выходу в ФНЛ, ему стали больше давать играть. А на следующий сезон в ФНЛ Умяров уже был основным игроком команды. Все планомерно.

Еще один фактор: приоритет своим воспитанникам. В условном «Спартаке» ты можешь выпуститься из футбольной школы, но в молодежку не попадешь, потому что туда возьмут выпускника из другого клуба. Здесь же ты понимаешь, что попал в систему, и у тебя обязательно будет шанс. Сейчас парни из команды 2003 года Артем Соколов, Гаррик Левин не просто играют в ФНЛ, но даже забивают решающие голы. В какой еще российской команде играют в основе 17-летние футболисты?

— Нигде.

— Да. Хотя в «Баварии» против «Атлетико» в Лиге Чемпионов играли два парня 2003 года, а в Дортмунде и вовсе 2004-го в составе.

За последнее время из «Чертаново» ушло 12 человек в другие клубы, они дают им возможность развиваться. Ясное дело, что неизбежен провал по результатам, но они уже строят новую команду.

— Пиняев — действительно будущий топ?

— Парень 2004 года проявляет себя на уровне ФНЛ. Незаурядная скорость, техника. Все зависит от него, как он адаптируется к взрослому футболу, но данные, чтобы стать большим футболистом у него, безусловно, есть.

Главное, что он ментально грамотный парень. Понимает, что от него требуется. И никакие поездки в «Юнайтед» не запудрили ему голову, он не чувствует себя звездой.

Вместе с Артемом Соколовым и Гарриком Левиным

— Через год вы оказались в «Спартаке-2»? Вернулись к Булатову?

— Да, Булатов позвал меня, и я ему очень благодарен. С ним было очень интересно работать, Виктор Геннадьевич один из немногих тренеров в России, кто реально строит атакующий футбол.

Поначалу мы много уделяли внимания молодежи. Нам говорили: даже если вылетите во вторую лигу — нестрашно. В итоге из того состава Маслов и Гапонов уже сейчас в основе, Сармурат Бакаев — в «Рубине», Руденко — в «Сочи». Но потом приоритеты у руководства поменялись, и многие наши пожелания просто не слышали. Многих ребят подтянули к основе, но они и там не играли, и в «Спартак-2» на игры их не отпускали.

Мы сознательно играли ребятами 2000–2001 годов, которые еще не совсем адаптированы к взрослому футболу. Для игроков это очень хорошо, для результатов — конечно, плохо.

Кстати, для молодых ребят вторая лига в чем-то даже лучше первой — там ты идешь в лидерах, у тебя растет инстинкт победителя. Борьба за выживание в ФНЛ — тоже опыт, но он этот победный дух не прививает. Для вторых команд очень даже неплохо когда «вышли — вылетели, вышли — вылетели». И тот, и другой опыт приобретается.

— Последний вопрос. Вы летом возглавили сборную 2005 года. Три фамилии, которые болельщику стоит запомнить, чтобы в ближайшие годы последить?

— Фамилий не назову. Не потому что беспокоюсь, что ребята зазнаются. Проведя один сбор и две игры говорить, что тот или иной игрок будет звездой — просто безответственно было бы с моей стороны. Я же тренер, а не провидец. Сыграем осенью 2021-го с Румынией и Германией в отборе на Евро — тогда и назову.