«Руководитель федерации сказал, что обует Шкурина в сапоги». Главное из выпуска КраСавы про репрессии в Беларуси
9 августа в Беларуси прошли президентские выборы, на которых, согласно данным ЦИК, победу одержал действующий глава государства Александр Лукашенко. В ночь после выборов в стране начались массовые протесты: люди требовали признания итогов голосования сфальсифицированными и отставки Лукашенко.
Бессменный глава Беларуси ответил массовыми репрессиями: уже 1 сентября Организация Объединенных Наций (ООН) заявила, что ей известно как минимум о 450 задокументированных случаях пыток и жестокого обращения с людьми, задержанными в ходе акций протеста. 17 сентября Европейский парламент принял резолюцию о ситуации в Беларуси. В документе говорится, что Европарламент не признает результаты президентских выборов в Беларуси 9 августа, в результате которых главой страны был объявлен Александр Лукашенко.
Репрессии в Беларуси приобрели настолько массовый характер, что не могли не затронуть и такую, казалось бы, аполитичную сферу жизни, как спорт. 1 февраля главный футбольный блогер России Евгений КраСава Савин выпустил ролик о том, как события после 9 августа повлияли на футбольную Беларусь. Sport24 выписал главные цитаты.
«Лодыжка была по размеру как мое бедро»
Ринат Шаунов, детский футбольный тренер, школа ФШМ:
У меня закончилась тренировка часов в 9 вечера, у нас есть 99-й автобус, я на него сажусь и доезжаю до своей остановки. Там буквально три остановки надо ехать. Получилась ситуация, что автобус по расписанию не пришел, и начали подъезжать один за другим автозаки. Я понял, что, скорее всего, автобуса уже не будет, и решил пойти пешком. Ну и вышел. Ко мне подошел парень, лет, наверное, 15-16 и сказал: там в кустах ОМОН. Я ему задаю вопрос: — «А ты в митинге участвовал? Нарушал что-то?» — «Да нет». — «Так а че нам бояться? Я с работы еду, ты не нарушал, пойдем». Но был неправ.
Там стояло три офицера, видимо, они были в гражданском, с масками на лице. И вот люди, которые шли, — я, этот парень, еще несколько молодых людей — нас, как бы, скрутили. У меня было предположение, что сейчас спросят, откуда, как, выяснят — и отпустят. Но немножко по-другому получилось. Омоновец, который меня непосредственно заводил в автобус, я у него попросил телефон… Он сказал мне: «Я тебе щас не телефон, я тебе кое-что другое дам».
Я сидел в этом положении: головой вниз, руки за спину, на коленях. И краем глаза увидел, что рядом уже другой омоновец. Я ему объяснил ситуацию: вот так и так, ехал с работы домой, 11-летний ребенок сейчас дома один. Позвонить не дали, но дал [омоновец] написать смску. Я отправил сообщение своим друзьям, слава богу, они потом приехали, и ребенок остался у них ночевать.
В камере сидел парень, он, получается, не мог ходить: у него опухла лодыжка. Вот у него лодыжка по размеру была, наверное, как мое бедро. Про лицо, про спину я не говорю… Уже на Окрестина состоялся суд, ребята, с которыми я сидел в камере, говорили: если ты будешь отрицать все, то будет хуже, еще на 15 суток увезут в Жодино. Следователь мне задавал вопросы: причины, по которым я оказался здесь, участвовал ли я [в митинге], либо не участвовал. Я говорил, что не участвовал, рассказывал, как все было.
Но когда уже непосредственно в суде мне показывали протокол, меня спросили, знаком ли я с протоколом. Я подошел, посмотрел и сказал, что это не мой протокол. На что судья сказал: «Ну какой протокол дали, такой и есть». Тогда он задал мне вопрос: «Вы согласны с тем, что написано в протоколе?» Естественно, я не сказал, что согласен — я сказал, что я вынужден согласиться. И тогда в протоколе написали: «За малозначительностью дело прекратить.
«Зашел человек — побил. Зашел другой — побил»
Павел Рассолько, футболист ФК «Крумкачы»:
Приняли нас (с другим футболистом «Крумкачы» Сергеем Козекой — прим.) даже сам не знаю за что, перепутали, думали, что это мы с Сергеем били микроавтобус. Перепутали нас и просто на площади приняли двоих. «Где работаете?» — «Футбольный клуб «Крумкачы». — «О, будете как Кокорин и Мамаев, вдвоем потом играть. Там футбола хватает».
Сергею [после задержания] ударили дубинкой по спине, от удара повредился позвоночник. Просто зашел человек в микроавтобус — побил. Ушел. Зашел другой — побил. Ушел. Никто не задавал никаких вопросов, ничего не говорили. Говорили: «Ну что, хотите перемен? Получите их».
«Борцов отправили в военную часть»
Василий Хомутовский, экс-вратарь сборной Беларуси:
Когда появилось письмо Свободного объединения спортсменов Беларуси с требованиями к власти, число подписантов начало расти в геометрической прогрессии. Спортсмены не побоялись пойти против режима и высказать свою гражданскую позицию. Наши борцы — Вахавяк, Шершень — уже практически имеют олимпийские лицензии, входят в мировой топ в своих весовых категориях.
Альтернативы им здесь нет, но их убирают из национальной сборной, отправляют в военную часть. Месяц они не могут тренироваться, потому что они там [в части], за это время они увольняются. Их заставляют выплатить компенсацию за разрыв контракта, порядка 7 тысяч рублей — это 3500 долларов.
«Наша страна, как и ваша, живет не по закону»
Валерий Исаев, агент нападающего ЦСКА Ильи Шкурина, который отказался играть за сборную Беларуси при режиме Лукашенко:
Наша страна, впрочем, как и ваша, живет по указам президента, а не по закону. Есть указ президента, который регулирует службу в армии для спортсменов, выступающих за национальные сборные. У меня есть инсайды: были заседания Белорусской федерации футбола, и конкретно руководитель федерации сказал, что он обует Шкурина в сапоги (то есть Шкурина заберут в армию — прим.).
«Не пустили в морг, чтобы опознать сына»
Елена Кривцова, жена болельщика «Молодечно» Никиты Кривцова, который после августовских событий был найден повешенным в лесу:
Он приехал домой 10-го августа утром, а потом поехал на митинг в Минск. 12-го числа он пропал без вести. Мы сразу особо сильно не запаниковали, потому что он сказал, что уедет в Смоленск и, как только будет возможность, с нами свяжется. Первое, что мы сделали: разместили на сайте tut.by его фотографию как пропавшего без вести.
Заявление в Следственный комитет не приняли: сначала сказали, что оно пишется по месту его прописки, или же по месту, где его видели в последний раз. 22 числа я вышла с работы, и мне позвонила бабушка Никиты. Говорит: «Никиту нашли повешенным».
Анжелика Кухто, мама Никиты Кривцова:
В конечном итоге я не опознала тело своего сына. Нас отправили домой, нас не пустили ни в морг, никуда. Опознания, мол, никакого не будет, там «нечего опознавать». Ни за что в жизни не поверю [в суицид]. У Никиты было столько планов, и в Польшу он собирался, и с ребятами в Молодечно хотел открыть кафешку.
Друзья Никиты:
Ни одного человека из его окружения я не знаю, кто бы поверил, что он мог повеситься. Никита был человеком, который слишком любил себя в жизни, и сам бы он такое вряд ли сделал.