«Если кто-то видит в «Зените» империю зла, его бесполезно переубеждать». Семак — про ЛЧ, трансферы и будущее
Во время межсезонных сборов в Дубае главный тренер «Зенита» Сергей Семак дал большое интервью Sport24, в котором рассказал:
- как принял решение вакцинироваться и надо ли это делать игрокам;
- почему у «Зенита» не получилось в Лиге чемпионов;
- сколько трансферных окон ему нужно для создания боеспособной команды;
- почему Вендела нельзя было рассматривать как усиление для еврокубков;
- как он относится к идее сокращения РПЛ;
- как семья помогла ему сдерживать негативную энергию.
Погнали!
— На зимние сборы вы разрешили футболистам приехать с семьями. И сами приехали с семьей. Это связано с пандемией? И не отвлекает ли подобное внимание?
— Что касается меня, я почти не вижу свою семью. Они живут в двадцати минутах езды от нас. Но даже просто приехать, увидеть, обнять — это все добавляет настроения, сил. Я не вижу никаких проблем в том, чтобы ребята брали на сбор жен и детей, которые будут жить в соседнем отеле. Учитывая пандемию, дополнительная возможность побыть с семьей никогда не помешает. Все-таки у нас есть расписание, четкий график. И игроки сначала делают свою работу, а уже потом уделяют время своим близким.
— Во время сборов появилась новость о том, что вы вакцинировались от ковида. Как вы к этому пришли?
— Это мое решение. Понимаю, что осторожность в отношении вакцины связана с тем, что пока прошло не так много времени, чтобы была полная картина, были оценены все побочные эффекты. Но в моей работе постоянное присутствие рядом с игроками важно всегда. И для меня, и для команды. Так что для меня этот вопрос даже не стоял. Как только появилась возможность, сразу привился.
— После новости о том, что вы привились, кто-то решил последовать вашему совету?
— Это дело абсолютно добровольное. Тем игрокам, которые хотят сделать вакцинацию, мы предоставим такую возможность со временем. Возможно, когда у нас будет небольшой перерыв, выходные. Будем обсуждать с руководством и игроками.
— Вам как главному тренеру из-за пандемии стало сложнее работать?
— Отсутствие болельщиков не радовало никого. Да и в целом ситуация с ковидом — большая проблема для игроков, которые выбыли на продолжительное время. Им нужно больше времени, чтобы прийти в нормальное функциональное состояние. Когда мы находимся в хорошей форме и состав у нас полноценный, играем в более зрелый футбол. Но, как только выбывает один, второй… на многих позициях у нас нет полноценной замены. От этого, конечно, результат страдает.
— Вопрос был все-таки больше про изменения в вашем рабочем процессе.
— Для рабочего процесса это вообще было сумасшедшее время. Многие тренеры у нас с утра до вечера были на базе. Футболисты тренировались по одному, по двое. На протяжении восьми-десяти часов мы делали одно и то же с каждой группой игроков. Начинали работать в двойках, в тройках. Постоянно были разделения на группы. Нужно было что-то придумывать, чтобы в случае заболевания кого-то другая группа тренировалась отдельно по другим позициям. Голова постоянно была занята мыслями — или «ковидными» вопросами, или о том, как привести игроков в нормальное функциональное состояние. И на работу над какими-то элементами времени просто не было. Были сплошные игры, перелеты. Ковид, конечно, для любого тренера — это приличный стресс.
— С конца июня «Зенит» играл практически без перерыва по два раза в неделю. Готова ли команда к такому «английскому» графику, который многие ставят нашему чемпионату в пример?
— Во-первых, не стоит забывать о расстояниях, которые преодолевают английские команды и российские. Во-вторых, у нас другие климатические условия. Мы не можем играть зимой в том режиме, в котором играют во многих европейских странах. Плюс есть лимитирующие факторы, которые не позволяют многим командам иметь большую обойму, чтобы безболезненно заменить того или иного игрока. Играть-то мы готовы. Но как играть — другой вопрос. В принципе, когда у нас все здоровы, все в строю, мы можем играть в таком режиме. Но для максимального эффекта нужно два практически равноценных состава. Особенно учитывая, в какое время мы живем. Конечно, если бы не было ковида, можно было бы обойтись 15 игроками в обойме. Было бы легче. Но в нынешней ситуации… Посмотрите на приобретения, которые совершают другие российские клубы: покупали российских футболистов, потому что других вариантов нет. Во многих клубах первой пятерки есть обойма — 13-15 человек и футболисты молодежной команды, которые находятся на подстраховке.
— Если брать итоговый результат — вы довольны, как команда прошла этот отрезок с июня по декабрь?
— Когда я увидел расписание матчей до зимней паузы, у меня первая мысль была: мы не должны далеко отпустить конкурентов и подойти к перерыву в обойме из двух-трех команд. Чтобы отдохнуть, подготовиться и весной продолжить борьбу за чемпионство. Так что если говорить о чемпионате, то доволен. Сложнейший этап. Все ребята, даже те, которые играли мало, принесли пользу команде.
— А почему так вышло с Лигой чемпионов?
— Конечно, по многим факторам она нам не удалась. Изначально надо было усиливать некоторые позиции под Лигу чемпионов. Но ситуация не позволила. Плюс мы потеряли многих лидеров, а в некоторых матчах нам элементарно не повезло. Особенно в первом, домашнем с «Брюгге», который был отправной точкой («Зенит» проиграл 1:2. — Sport24). Он был как ушат холодной воды на наши головы. Мы не должны были проигрывать. В итоге сами себя поставили в сложную ситуацию. Было непросто рассчитывать на хороший результат, когда пиковая ситуация с больными у нас пришлась на два важных выездных матча — против «Лацио» и «Брюгге». И вопросы, которые у нас были, мы решить не смогли.
— Во времена, когда вы были игроком «Зенита», было сложно представить, что команда проиграет два раза бельгийцам — при всем к ним уважении. Что произошло за это время?
— Ничего не произошло. Если брать домашний матч с «Брюгге», это стечение обстоятельств. Мы никак не слабее. То, что «Брюгге» удалось собрать боеспособный коллектив — это плюс для них. Это значит, что они развиваются, двигаются вперед, становятся сильнее.
— Сегодняшний «Зенит» в Европе — это…?
— Это команда, которая при определенных стечениях обстоятельств может побороться за выход из группы. Это тот уровень, который у нас сейчас есть. Опять же, при условии, что вся основная обойма в строю. Если один игрок вылетает, еще как-то можно работать. Но, если два-три, становится уже очень сложно.
— В прошлом году появилась еще одна проблема: сборная за свой десятидневный отрезок проводила не два матча, как обычно, а три. И почти все зенитовцы, вызванные в национальную команду, играли в этих встречах. Учитывая график, не было желания не отпускать игроков как минимум на товарищеские матчи?
— Можно говорить сколько угодно, понимаю я это решение или нет. У сборной одни задачи, у клубов — другие: расхождения в интересах всегда были, есть и остаются. Для сборной важно добывать рейтинговые очки. А нам нужно работать в тех реалиях, которые есть. Нравится нам это или не нравится, у нас никто не спрашивает.
— Что нужно сделать российским командам, чтобы быть конкурентоспособными в Европе?
— Мне кажется, нужно быть гибкими.
— Что вы имеете в виду?
— Нынешний лимит на легионеров не позволяет бороться в равных условиях с европейскими клубами. Возьмите, к примеру, «Аталанту». В одном из недавних матчей Серии А там вышел всего один итальянец в составе. И тот вратарь. Команда обладает двадцатью равнозначными игроками. Могут Гомеса убрать, будет другой играть. Если мы уберем нашего лидера, у нас не будет на замену ему реального усиления. Вот и все. В любом случае направление развития футбола выбирает российский футбольный союз. Если мы работаем в этом направлении и нужно давать больше игрового времени российским игрокам, чтобы было больше наших футболистов в чемпионате, значит, делаем лимит. Но результат в Европе тогда должен иметь второстепенное значение.
— Но если смотреть на бумаге, то у «Зенита» вполне себе конкурентоспособный состав. В защите победитель Лиги чемпионов и человек, который всю жизнь играет в еврокубках на высоком уровне, есть Барриос и Азмун, которых хотят в Европе, есть Малком, который пришел из «Барселоны», в нападении — сильнейший российский футболист. Что мешает им всем вместе добиваться результата в Европе?
— Вы же понимаете, что если игрок приезжает в Россию, то это совершенно другие деньги. Большого спроса на российских игроков, даже зенитовских, в Европе нет. Да даже и на иностранцев. Есть интерес к Азмуну, но конкретики нет. Это же говорит об уровне. И если мы кого-то берем из Европы, то переплачиваем за то, что человек едет в Россию. И, если говорить по европейским меркам, посмотрите, какой состав у «Брюгге». Он не так далеко от нашего ушел. При условии, что там гораздо больше возможностей для приглашения игроков для здоровой конкуренции. В отсутствии лимита они более спокойны в выборе вектора направления развития. А в России главное направление — по всему миру искать футболистов с российскими паспортами.
— В свой первый сезон вы говорили, что для того, чтобы команда была такой, какой вы ее хотите видеть, вам нужно четыре трансферных окна. Они уже, с горем пополам, прошли…
— Два. Где мы что-то сделали — это реально два окна. В остальное время — ситуация иная.
— То есть команда сейчас на полпути от той, какой вы ее хотите видеть?
— Да. Когда я говорил про четыре трансферных окна, я говорил про четыре 100-процентных трансферных окна — когда мы усиливаемся теми игроками, которые нужны в первую очередь. Мы по два-три игрока должны брать, чтобы быть конкурентоспособными. Но по разным причинам сделать это пока не получается. Поэтому мы развиваемся медленнее, чем хотелось.
— Судя по слухам, которые были прошлым летом, клуб активно искал центрального атакующего полузащитника. В связи с этим вопрос: насколько вас устраивает Вендел в качестве атакующего игрока и не дублирует ли он позицию Оздоева?
— Вендел и Оздоев — игроки с разным набором качеств. Мы можем играть и с Венделом, и с Венделом и Оздоевым, как мы это уже делали. Конечно, Де Пауль для нас был приоритетным вариантом. Мы четко знали, в какую зону хотим игрока. Плюс у нас еще Кузяева на тот момент не было. То есть в центральной зоне до покупки Вендела у нас было два игрока основного состава — Оздоев и Барриос. Конечно, был Мусаев, еще выходит на этой позиции Дуглас. Но, по сути, у нас было два игрока основы в эту зону. Мы не знали, придет ли Кузяев в последний день, и заранее уже договорись с Венделом. А Де Пауль был, на мой взгляд, очень важен и нужен на тот момент.
Из того, что хотели сделать, получилось не все. И приходится на флажке делать то, что можем. Конечно для команды могут возникнуть некоторые сложности: приходится что-то перекраивать и выстраивать новый вектор.
— Что касается Вендела, то со стороны показалось, что его купили, чтобы хоть кого-то взять к Лиге чемпионов.
— Нет, я сразу сказал, что в этой Лиге чемпионов он нам не поможет. Потому что он не готов, не адаптирован. Это приобретение на будущее, так как он еще молод. Вот Де Пауль был бы приобретением под Лигу чемпионов. Мы прекрасно понимали, сколько матчей Вендел сыграл, в каком он состоянии. Для бразильца Португалия — это одно, а Россия — совершенно другое. Сразу было понятно, что это игрок на перспективу.
— И какая у него перспектива?
— По мне, это шикарный игрок, который вырастет в очень сильного футболиста. Он абсолютно точно поможет нам разнообразить наши атакующие действия. Вендел здорово действует и при переходе из обороны в атаку, и в быстрых атаках, и в позиционных. Он прекрасно работает с мячом. В матче с «Ригой» был одним из лучших. И не только по игре, но и по пониманию игры.
— Плюс у него хороший дальний удар. На ваш взгляд, почему другие игроки «Зенита» с хорошим ударом — Мостовой, Оздоев и другие — редко бьют издали?
— У нас есть игроки с хорошим ударом. У Вендела лучший удар, поэтому он забивает. Почему Влашич постоянно бьет? Потому что у него хороший удар. Например, у нас Барриос не бьет, потому что это не его сильная сторона. Бьют те, кто хорошо владеет ударом. А просто так удар ради удара — этого делать не надо.
— Сейчас слева играет Дриусси. После матча со «Спартаком» вы говорили, что ищете левого вингера. Вы видите его в центре нападения, где он и любит играть, если в клуб придет игрок на левый фланг атаки?
— Дриусси не от хорошей жизни играет слева. Я благодарен ему за то, что он без всяких разговоров играет там, где посчитаю нужным и где это полезно команде. Даже на этой позиции он в прошлом году забил и отдал очень много. Считаю, она ему подходит. Но это не его любимая позиция, и ему приходится больше времени уделять черновой работе. Из фланговых игроков у нас еще есть Малком, Мостовой и Сутормин. Когда они готовы, они играют на этой позиции. Но периодически приходится варьировать схему и игроков с других позиций двигать на фланги: и Кузяева, и Ерохина, и Вендела.
— Мостовой на сегодняшний день не устраивает вас в качестве первого номера на левом фланге?
— У него есть все возможности для этого. И есть шанс, чтобы играть в основе. Он и в прошлом году сыграл достаточно много, за исключением концовки. Но у нас не было полноценной подготовки для того, чтобы посмотреть на него в товарищеских матчах, немного поработать с ним на тренировках над определенными моментами. Сейчас у нас есть товарищеские матчи, и у него будет шанс стать основным игроком, застолбить за собой эту позицию. Мы только за.
— Если Мостовой впечатлит вас на сборах, то вопрос с приобретением левого вингера отпадает?
— Конкуренция никогда не мешает. Если у нас получится взять футболиста, который усилит нас, мы уже будем думать, как нам перестроиться и по какой схеме играть, чтобы всем найти место на поле. Одного игрока на позиции нельзя оставлять. Он может устать, получить травму. Все равно нужен другой игрок, который бы стимулировал к конкуренции.
— В Зените сейчас полный комплект легионеров. Означает ли, что вы будете искать усиление исключительно на российском рынке?
— Российский рынок достаточно ограничен. Если брать российских игроков, которые могут усилить «Зенит», которые помогут нам в Лиге чемпионов, это сумма в 30-40 миллионов евро и выше. За эти деньги можно купить четверых хороших иностранцев. Так что шансов усилиться сильным российским игроком почти нет. Поэтому берем выпускников академии, ребят из «Зенита-2», чтобы дать им возможность играть. И дай бог, чтобы кто-то проявил себя на хорошем уровне, попал в обойму и помогал в главной команде.
— Лимит на легионеров в нынешнем виде — зло?
— Я всегда был противником лимита. Но правила для всех одинаковые. Но, если есть лимит и ограниченное количество качественных игроков, всегда идет гонка за топ-футболистами. Так что российские игроки просто переходят из одного клуба в другой. И свой потенциал не раскрывают, потому что уверены, что если в одной команде у них не получится, то они будут зарабатывать в другой. Потому что круг качественных российских игроков очень ограничен.
— Ваше поколение росло и добивалось результатов без лимита. В чем разница с нынешними временами?
— Такое время сейчас. Нужно потерпеть, переждать. Во всех сборных бывают взлеты и падения. Я уже говорил об «Аталанте». В Италии огромное количество хороших игроков, но в «Аталанте» играют одни иностранцы. В определенные периоды времени каждая страна переживает спад. Он проходит, вырастает новое поколение. Например, у Украины сейчас растет очень талантливое поколение игроков. Думаю, что и в России так будет. Но на данном этапе лимит — это фактор, который ставит нас в неравные условия в европейских турнирах с другими странами.
— Главный аргумент защитников лимита — у российских футболистов будет меньше игрового времени, молодежи будет сложнее себя показывать. Собственно, если бы не лимит, вряд ли мы увидели бы в «Зените» сейчас Кругового, Шамкина, Прохина и других молодых игроков.
— Есть пример «Барселоны». Если ты не играешь, идешь в другую команду, набираешься опыта. И, когда ты дорастаешь до уровня «Барселоны», тебя возвращают. Это здоровая нормальная конкуренция без привязки к паспорту. Конечно, шансов у молодых сейчас больше. Но, опять же, мы говорим о будущем. Надо разграничить: или мы популяризируем футбол и играем в этих условиях, или мы добиваемся результатов. Одновременно это делать сложно.
— В последнее время ходят слухи о сокращении чемпионата до 12 команд. Какое у вас к этому отношение?
— Я против. Абсолютно не вижу в этом смысла. Если лимит введен для популяризации футбола, то тут эта популяризация уменьшается — количество российских футболистов, которые могут играть, сократится с уменьшением количества команд. Плюс во многих городах футбол просто погибнет. Я не могу сказать, что с командами из нижней части турнирной таблицы легко играть. Абсолютно нет. Дома, конечно, играть проще. Но, что касается любого выезда к команде, которая занимает место с 10-го по 15-е, никто не даст гарантию, что команда с верхней части таблицы победит. У нас достаточно серьезная конкуренция. Общий уровень, конечно, упал, но конкуренция осталась. Нет команды, которая была бы на голову сильнее других.
Не думаю, что сокращение лиги до 12 команд решит какие-то проблемы, учитывая нашу инфраструктуру, географическое положение. Если мы хотим развивать футбол, значит, мы его развиваем, используя максимальное количество команд. Но, если мы хотим добиваться результатов, нужно идти по другому пути. Нужна здоровая конкуренция, правильная экономическая модель клубов, чтобы они могли бороться в Европе. Получается, мы и там результатов не добьемся, и здесь ничего не улучшим.
— Но вам как главному тренеру не интереснее лишний раз сыграть со «Спартаком» или ЦСКА на хорошем стадионе, а не с «Тамбовом» или Тулой?
— Может и интереснее, но какой смысл в этом? Ну, сыграем мы не два, а четыре раза со «Спартаком».
— Большее интересных матчей.
— Интересных для кого? Игры с командами из нижней части не проходят в менее боевой атмосфере. Да, рисунок игры другой, команды больше обороняются, интенсивность меньше. Но в Лиге чемпионов тоже против того же «Ливерпуля» многие отходят назад и обороняются. Если команда уступает в классе, то, естественно, она будет искать шанс в контратаке. А если мы будем больше играть с лидерами, я не вижу большой разницы в прогрессе футбола.
— Но, если взять последние выездные матчи «Зенита» с «Краснодаром», они по уровню больше похожи на игры Лиги чемпионов, чем, к примеру, недавняя выездная игра с «Арсеналом».
— Конечно, интереснее играть с командой, которая больше атакует, когда есть свободные зоны, можно создавать больше моментов. Но в Испании и Англии первая восьмерка же не играет только лишь между собой. Они играют и против аутсайдеров, которые окопаются и ждут своего шанса. Да, это не так интересно. Но мы поехали в Тулу и не смогли там выиграть. Так что игра была интересной с точки зрения интриги. Надо забивать и побеждать. А «Арсенал» — хорошая команда. Играла в квалификации Лиги Европы не так давно.
— У вас в России создался имидж положительного человека. Такой «мистер хороший парень». Насколько вы являетесь заложником этого имиджа? Например, на пресс-конференциях от вас можно услышать в большинстве случаев исключительно правильные и политкорректные слова. Приходя на общение с журналистами, вы прогоняете в голове слова, которые будете говорить, или это всегда экспромт?
— Если нужно что-то сказать или объяснить, то заранее продумаю. А что касается образа, каждый видит то, что он хочет видеть. Кто-то видит в «Зените» империю зла. Но он так видит не потому, что это действительно так, а потому, что это его видение ситуации. И его бесполезно переубеждать. То же касается и журналистов. Если у человека есть личное предубеждение или отношение к клубу или тренеру, он его и выплескивает. Это проблема профессионального отношения к своему делу. Что касается «Зенита», спросите у любого профессионала — выигрывать всегда тяжело. Даже в чемпионате России. Что касается меня, я стараюсь говорить то, что думаю. Не пытаюсь кому-то понравиться, сказав что-то правильное и хорошее.
— На моей памяти вы сорвались, если так можно выразиться, лишь дважды. В первый раз — на встрече с болельщиками, когда вас стали критиковать за поражение от «Аустрии» в товарищеском матче, второй раз — когда оттаскивали Вильяма от судей. Насколько вам вообще сложно держать эмоции в себе и не давать им выйти?
— Меня дети закаляют. Дома ведь тоже не все так просто и гладко. Поэтому стараюсь сдерживать себя. Если научусь сдерживаться дома, то и на работе станет легче. Мне это несложно. Я такой есть. И всегда таким был. Конечно, на футболе могу иногда вспылить. Но по большей части нормально реагирую, потому что если в игре эмоции кипят, то после финального свистка пытаюсь больше анализировать.
— То есть Сергей Семак, которого мы видим на пресс-конференциях, — это настоящий Сергей Семак из повседневной жизни?
— Конечно, нет. Это настоящий Сергей Семак, которые есть там. Но у меня, как и у любого человека, есть рубеж. Большой круг — внешний мир. Круг чуть поменьше — любители футбола и журналисты. Потом еще чуть поменьше — это команда. И самый маленький — семья. Человек, мне кажется, бывает собой, когда он полностью раскрепощен и расслаблен, когда он в кругу семьи и может делать все, что хочет. Но у меня есть обязательства как публичного человека, как тренера, как отца, которые я должен соблюдать. И это то, что мне хочется делать, а не то, что мне кто-то навязывает.