«Марио будет биться, пока не умрет. Русский мужик». Большой разговор с Дивеевым — о ЦСКА, Гончаренко и сборной

Александр Муйжнек

Поделиться

Комментарии

На молодежном чемпионате Европы Игорь Дивеев — игрок основы. Молодежка перед последним туром группового этапа — на третьем месте в группе, для стопроцентного выхода в плей-офф надо обыгрывать лидеров датчан с преимуществом в два мяча.

Незадолго до начала молодежного Евро (и еще до отставки Виктора Гончаренко из ЦСКА) Дивеев пообщался со Sport24 и рассказал:

• чем похожи носы Игоря и Василия Березуцкого;
• в чем топовый Виктор Васин;
• как ожил после 0:5 от Сербии и жесткой травмы носа;
• жалеет ли, что не перешел в «Арсенал», и почему русские игроки — это европейский уровень.

— В ноябре ты вызывался в главную сборную. Не было мыслей, почему сейчас ты не там? Для тебя молодежка — стимул?
— Конечно, стимул. Готов играть за нее, тем более на Евро. Для нас это шанс проявить себя, показать себя тем же скаутам, чтобы отзыв о сборной был положительный. По поводу первой сборной: никакого разочарования нет. Нужно выйти с молодежкой в главную часть финала Евро, а там можно уже ждать вызова в основную сборную. Но это все зависит от моей игры и от результата.

— Отъезд в сборную в не лучшее для ЦСКА время — благо? И в принципе — нормальная ли атмосфера в команде?
— Обидно, конечно, что проиграли «Зениту», Туле, но главное — делать выводы. На мой взгляд, даже в игре с «Зенитом» мы неплохо смотрелись первые минут 20. Во втором тайме произошло удаление, после которого мы как-то потерялись… Но потом пришли в себя. Могли даже сыграть вничью, если бы реализовали моменты. Их было не так много, но тем не менее они были.

— Для записи тебе пришлось экстренно устанавливать скайп. Насколько слышал, ты почти не используешь соцсети.
— Есть вотсап, инстаграм, ВКонтакте. Но да, в целом я не любитель соцсетей. Могу зайти в инстаграм, посмотреть, кто чем занимается, а больше мне не надо.

Если после тренировок, то это занимает минут 10, даже меньше: полистать сторис. Или на MyScore зайти, посмотреть, кто во сколько играет, какие игры поставить в избранные, чтобы приходили уведомления о голах. У меня стоят все топ-чемпионаты, Лига чемпионов — выделяю интересные матчи, чтобы следить. Плюс хоккей, это КХЛ и НХЛ.

— Кого в КХЛ и НХЛ смотришь?
— КХЛ — это ЦСКА и «Салават Юлаев», НХЛ — «Вашингтон», «Рейнджерс» и «Тампа».

— Читаешь директ?
— Иногда. Но большинство сообщений не читаю. Бывают очень плохие, которые просто удаляешь, и все.

— Хейта много приходит?
— После поражений всегда пишут. Это понятно, я их понимаю. Но большинство сообщений — все-таки поддержка: «Вы все равно лучшие у нас», «мы в вас верим».

— Бывает рациональная критика в директе?
— У каждого своя точка зрения, а я к этому отношусь так: в одно ухо влетело — в другое вылетело.

— Еще в «Уфе» ты был максимально спокойным, тебя было сложно вывести из себя. Так всегда было?
— Да. Мне что-то может сказать главный тренер или команда, родителей могу послушать. А к остальным, кто мне пишет, диванным аналитикам несерьезно отношусь. Не хочу их обидеть — но они видят ту картинку, которую видят.

— ЦСКА проиграл три из четырех матчей после рестарта РПЛ. Критики сейчас особенно много.
— Понимаю тех, кто пишет. Люди хотят большего от команды. Мы топ-клуб России, все ждут от нас побед. Болельщикам не нравится, что команда не выигрывает, и это понятно. Но мы тоже стараемся. Нет такого, чтобы мы выходили и не бились за результат.

— Помнишь последний раз, когда тебя выводили из себя, когда ты был в ярости?
— Когда ставят пенальти непонятные или свистят фолы, которых не было. Это меня выводит.

— Вы командой можете собраться, например, на пикник? Пытались встретиться без тренера, руководства, просто поговорить: пару месяцев назад на чемпионство претендовали, а сейчас уже мысли, как за еврокубки зацепиться?
 — Не знаю, почему вы думаете, что уже нельзя побороться за чемпионство. Впереди еще 7-8 игр, в которых нужно сыграть с большой отдачей. Мы хорошо ладим в команде. Нет какого-то разногласия. После игр разбираем, что не получилось. Может быть, потом соберемся с командой, посмотрим.

— Недавно я говорил с Ильзатом Ахметовым — он отметил, что ЦСКА было сложно обороняться против ромба «Зенита» в центре поля, и вы выбрали не ту тактику. Согласен? В чем была проблема?
— Я бы не сказал, что нам было тяжело играть против «Зенита». В первом тайме у нас все получалось, контролировали мяч. Конечно, у «Зенита» были моменты, мы сами привозили их, когда теряли мяч в центре поля. Но не думаю, что была какая-то проблема для нас в их ромбе. Мы готовились, нам сказали, как играть против них, у нас тоже была своя тактика. Мы должны были больше играть через фланги — у нас это получилось, и моменты были. Но после удаления игрока структура полностью ломается. Пошли замены, и 10-15 минут мы не понимали, как играть.

— Как вы общаетесь с Магнуссоном? На английском?
 — Во время матчей на английском, но он уже немного понимает русские слова. Правда, сказать по-русски не может. Но футбольный английский — простой: «Назад, вперед, сзади игрок». Я все понимаю.

— Как обычно проходит установка? Как она переводится?
— На теории сидят две группы. Справа иностранцы, слева русские. Тренер начинает говорить, Макс (Головлев. — Sport24) сразу же переводит, чтобы слышали все и не было непонимания.

— Диагональ Магнуссона на Фернандеса — известный и отработанный прием ЦСКА. У тебя тоже хороший пас.
 — Если вы заметили, мы строим атаки с акцентом через правый фланг. Марио подключается вперед, и Маге легче давать ему длинные передачи. Если Марио поднимается, наш левый защитник садится третьим и уходит в центр, поэтому у меня меньше возможности играть длинными передачами, я больше пасую через центр — на нападающего или опорного. Диагоналей у меня меньше, чем у Маги, потому что ему легче их отдавать.

— Фукс успел чем-то запомниться? Что он представляет из себя на тренировках как защитник?
 — Он один в один как я. Такой же любитель возиться с мячом. Бразильцы любят мяч, вот и он такой же. По скорости я не могу сказать, потому что я его не видел. А по единоборствам, передачам — как он Ракицкий. Человек, который не боится играть с мячом.

— Недавно в интервью Онопко сравнил Васина с Беккенбауэром. До этого за него вступались и Акинфеев, и Гончаренко. Чем Виктор крут для тебя?
 — В том, что не боится играть. Мне нравится в Викторе умение вести единоборства, чтение игры. Даже если посмотреть игры на сборах, он был лучшим среди защитников, по моему мнению. Он и перехватывал, и читал, и, даже когда мы между собой играли в двусторонках, был лучшим, у него горели глаза.
Никому не пожелаешь столько травм, как у него — это очень сильно выбило его из колеи.

— Мало кому прилетает столько хейта, как Васину за его ошибки. Как в раздевалке он это переносит?
 — Думаю, Витя вообще не обращает на это внимания. Он считает так же, как и я — слушает, что говорят тренеры, и делает выводы. А что пишут в соцсетях, он просто не читает.

— Ты же признаешь, что психологической уверенности у него после травмы стало меньше?
 — Да, я согласен с вами. Из-за травмы у него и есть небольшой страх. Но сейчас он тренируется и ничем не хуже других защитников в команде.

— Врач Михаил Бутовский из «Рубина», который работал в ЦСКА, учил молодых относиться к своему здоровью, как Акинфеев. Ты учишься у него чему-то?
 — Да, Игорь — первый человек, который приезжает на базу и начинает тренироваться. На колено, на плечи делает упражнения. Человек, который выиграл все, по-прежнему работает над собой. Смотря на это, понимаешь: тебе это тоже нужно.

— Хетаг Хосонов рассказывал мне, что в 2018 году, когда в ЦСКА произошла смена поколений, Акинфеев стал спокойнее: понимал, что с молодыми нужно вести себя иначе. Помнишь последний раз, когда Игорь на тебя срывался?
 — В игре с «Зенитом» после первого гола. Всем досталось, потому что нельзя было такие легкие мячи пропускать.

— Какой была роль Виктора Онопко в тренерском штабе? Он занимался защитой?
 — Виктор Савельевич помогал мне и в защите, и при стандартах. Подсказывал, говорил, где лучше сыграть. Не было такого, чтобы он просто сидел и ничего не делал, Онопко занимался всей командой. Потом пришел Василий Верезуцкий и тоже начал подсказывать.

— У них был разный подход?
 — Они просто приходили к единому мнению и говорили, что играть мне нужно выше. А я принимал то, что они мне подсказывали с двух сторон.

— Заметил, что ты стал меньше подключаться на стандарты. Это следствие перехода на игру в два защитника? У тебя ведь был сильный удар.
— Меньше подключаться стал из-за схемы. При игре в двух защитников сзади остается один Магнуссон. Если два нападающих, то мне вообще нельзя подключаться.

А в плане ударов — не могу до сих пор сильно бить из-за небольшого дискомфорта, поэтому штрафные пока не исполняю. Хочу, чтобы нога до конца прошла, потом буду отрабатывать. Пока что дальние удары — не мое.

— Есть кому еще пробить.
 — Ну конечно — Влашич, Магнуссон. А я пока не могу, страх еще небольшой есть.

— Матч с Сербией (0:5). Что там было с твоей травмой, и как сказалось на качестве твоей игры?
— У меня шла кровь. Я понимал, что сломал нос, потому что услышал хруст. Голова чувствовала себя нормально. Доктор спросил, могу ли я играть, я ответил, что могу. А к минуте 40-й голова стала покруживаться.

Когда у меня было сотрясение в матче с «Локомотивом», на следующий день очень болела голова, была сильная слабость. С Сербией подумал: лучше заменюсь, а то потом хуже будет. Чтобы не усугублять травму, попросил замену, Станислав Саламович меня поменял.

— Как ты успел так быстро ожить к следующему матчу ЦСКА? Ты даже без маски вышел.
 — Я вышел на третий-четвертый день после сборной. Приехав из сборной, не тренировался дня два. Сам понимал, что не надо пока — голова не кружилась, но страх за нее был.

Мне сказали играть в маске, но, когда вышел на игру, понял: в ней вообще не вариант играть — не видно ничего. Да и в целом некомфортно. Я ее и снял.

— То есть не было сомнения — вдруг усугубишь?
 — Нет, тогда уже не было. Мне и Василий Березуцкий сказал: «Дивей, знаешь, сколько я нос ломал? Шесть раз. Ничего страшного. Попадет еще раз — кровь пойдет. Ты мужик или кто?» Я подумал: «Ладно тогда». Спасибо Василию за это.

Я посоветовался и с доктором. Он говорит: «Как ты себя чувствуешь?» — «Все отлично». — «Ну все тогда».

— В ЦСКА есть еще более железный человек, чем ты — это Марио. Как он до сих пор жив и играет?
 — Марио — настоящий боец. Никогда не скажет, что ему больно. Ударили его, спрашиваешь: «Как ты?» — «Все отлично, все хорошо». Будет биться, пока не умрет. Русский мужик.

— Характер похож на русский?
 — Мне кажется, он русский. Какой бразилец? Только не говорит по-русски, конечно, но понимает. Бразильцы, испанцы, они такие — чуть наступил, и все. А Марио не такой.

— Слабый русский Марио — проблема для тебя?
 — Нет. Он же понимает все по-русски. Если в мою сторону забегает игрок, кричит: «Сзади!» Я это понимаю. А он понимает все, что говорю ему я.

— Не выучить русский за 9 лет — как минимум странно, нет?
 — У каждого своя позиция. Может, Марио язык просто не нужен. Может, он английский изучает. Не знаю.

— Подавляющее большинство не видело тебя до ЦСКА, но помнит новость, что тебя перехватили у «Арсенала». Это правда? Сожалеешь ли о том, что не перешел туда?
 — Даже не знаю, правда это или нет. Не могу жалеть о том, чего даже не знаю.

— Планируешь перебраться в европейский чемпионат?
 — Конечно, хочется. Видно со стороны, что европейский футбол чуть помощнее нашего. Но сейчас вот мы будем играть с Францией и посмотрим, что и как вообще (молодежная сборная России проиграла 0:2. — Sport24). Никакой боязни нет. Все понимают: у этих людей две ноги, две руки, одна голова. Может, их с детства учили чуть покачественнее с мячом обращаться или думать побыстрее. Но на поле есть 90 минут, и ты должен показать себя.

— Ты услышал про этот интерес в дороге, тут же позвонил агенту, а он сказал: «Тебе это знать не надо. Бате твоему позвоню, все скажу. А ты в футбол играй». Насколько плотно тогда отец занимался твоими делами?
 — Отец — это чистая мотивация. Он сам был спортсменом, волейболистом. Он знает, как надо проходить эту дорогу и что делать. Много мне помогает. Он видит со стороны, когда у меня что-то не получается, или я, может быть, нос приподнимаю немножко. Он мне сразу об этом говорит.

— Последнее, в чем он помог?
— Я как раз с ним говорил про матч ЦСКА — «Зенит». «Вы, — говорит, — сдаетесь, когда начинаете выигрывать, и просто садитесь в оборону. Нужно, чтобы вы выходили на поле, когда вы уже проигрываете. Вы только тогда начинаете бегать».

— Что ты ему ответил?
 — Я сказал, что это его точка зрения. Что мы начинаем активнее играть, только когда нам забивают — мне кажется, так все команды делают. Но мы хотим выигрывать. Просто нужно играть более нагло, дерзко с самого начала.

— То есть нет такого, что глаза потухают, пропадает желание?
— Не понимаю, как так можно говорить. Когда выходишь на поле, всегда борешься за каждый клочок земли. Может быть, что-то не получается. Может, поле плохое, арбитр неправильно судит. Но как футболист ты понимаешь: нужно отдать все силы, чтобы выиграть, помочь команде.

— Пресс-атташе «Уфы» Сергей Тыртышный рассказывал об эпизоде в молодежке: твой отец подошел к Шамилю Газизову и сказал: «Говори как есть: если у Игоря никаких перспектив нет, тогда я его в волейбол забираю». Ты мог перейти в волейбол?
— Нет, я бы в волейбол не пошел. Я в него, конечно, играл, но профессионально никогда не занимался. Он не был мне интересен, потому что это скучный спорт. Ты просто принимаешь мяч, навешивают, и ты забиваешь. Есть борьба в очках, но не между соперниками.

— Еще Тыртышный вспомнил, как приехал на съемки к твоему соседу в Уфе. Он заметил, как ты чистил снег и не хотел бросать лопату, чтобы тоже поучаствовать в съемках. Ты сказал: «Если я не дочищу, меня отец убьет». Отец воспитывал в строгости?
— Не помню такого момента, Николаич, может быть, что-то дорассказывает. Отец меня не очень строго воспитывал. Например, если я полы не помыл, то должен их на следующий день помыть. Но не было такого, чтоб он меня ругал или бил. Он говорил, что если ты что-то обещаешь сделать, то ты должен это сделать.

— Сейчас моешь сам посуду?
— Конечно, я один живу. Вообще не люблю беспорядок в доме. Всегда убираюсь, так меня научили с детства. Раз в неделю или один раз в две недели делаю уборку. Всегда вещи кладу на свое место, где они должны лежать. Не так, как некоторые: носки в тумбочку или на диван, майка при входе валяется. У меня такого нет.

— В ЦСКА есть такие, которые все разбрасывают и не убирают?
— Нет, но у меня есть друзья из Уфы, которые так делают. А в ЦСКА все аккуратные, тоже любят чистоту.

— Газизов говорил, что, когда ты уходил из «Уфы», вариант с ЦСКА был единственным. Он хотел устроить тебя только к Гончаренко, понимал, что он серьезно на тебя повлияет. В чем именно он помог?
— Развиться, понять суть футбола. Конечно, он помог.

— Как педагог, человек, который выстраивает психологическую работу с игроками, он силен?
— Да, силен.

— Васин рассказывал про случай с Игорем Безденежных: у него на установке в «Уфе» зазвонил телефон, и Гончаренко не просто его выгнал, а еще отцепил из состава. При тебе что-то такое было?
— Было, когда Бекао проспал тренировку, минут на 30-40 опоздал. Потом он купил нам какие-то тренажеры. Михалыч — очень требовательный, всегда хотел от нас по максимуму. Как он говорит, так ты и должен делать. Да, он кричит, но и по головке гладит, и подсказывает.

Победа над «Реалом», конфликт с Тедеско, «лицо попроще»: 10 вещей, которыми Гончаренко запомнился в ЦСКА

— Не загонялся по этому поводу? Не давило ли это на тебя психологически?
— Он к каждому имеет свой подход. Со мной надо так общаться, с Никсом [Влашичем] — по-другому. Например, Карпов — Гончаренко говорит ему что-то, тот не понимает, и Виктор Михайлович еще раз ему все объясняет.

— Влашичу нужно чуть больше свободы и доверия, чем остальным?
— Может быть, да.

— Нужен ли к Чалову особый подход? Он тонкая натура и восприимчив к критике, из-за этого может загоняться.
— Не знаю, откуда вы взяли, что он к критике восприимчив. Он не слушает, не читает. А у Виктора Михайловича был к нему свой подход, это видно было. По-другому с ним разговаривал. Федор к критике вообще спокойно относится. Как и я.

— Газизов говорил, что ты единственный из России, кто может играть в АПЛ. Ты знаешь еще кого-то?
— Мне кажется, любой игрок может играть в любой лиге. Главное — желание, стремление к этому и работа. Любой игрок может попасть в Англию, Италию и Испанию. Главное — желание, результат команды и стремление к этому.

— Кто для тебя эталон защитника?
— Ван Дейк и Серхио Рамос.

— Скоро их команды сыграют друг против друга в Лиге чемпионов. За кого будешь болеть?
— Ни за кого не болею, только за красивый футбол. Сейчас уже нет ни к кому привязанности.

— В FIFA играешь?
— Играл, сейчас уже нет.

— А во что-то другое?
— Если тренировка была не сильно тяжелая, приезжаю домой и могу в Counter-Strike поиграть. Больше времени читаю, отдыхаю, делаю процедуры.

— Как часто читаешь? Что последнее прочитал?
— Из последнего — «Цифровую крепость» Дэна Брауна. А сейчас начинаю «Инферно». Нравится такой жанр. «Происхождение» — топовая книга. Она про то, что было бы потом, о том, как мы возродились, откуда мы и кто мы. «Код да Винчи» тоже прикольная, я прочитал и потом посмотрел фильм. В фильме много чего недорабатывают.

— Футбольные биографии читал?
— Футбольные — нет, читал про Конора Макгрегора. Мне понравилось, как он занимался собой, кем он был до того, как попал в такой большой спорт.

— Кто-то из ММА тебе нравился? Следил за кем-то?
— Хабиб — это легенда России. Человек, который выиграл 29 боев и ни одного не проиграл. Мне понравился бой Фергюсона и Петтиса. Там одна кровь была на ринге. Битва была хорошая.

— Бывало, что рано утром просыпался, чтобы матчи смотреть НХЛ, и до утра сидел?
— Когда я был маленький — да. Просыпался в 6 утра. Но мог только один период выдержать, потом глаза снова слипались. Сейчас чисто обзоры смотрю, и все. Отец тоже любитель хоккея, иногда вместе смотрели. Он рано встает: то в 6, то в 7. Такой у него сон.

— Президент «Урала» Григорий Иванов недавно сказал: «Тащат в большие клубы игроков с периферии. Давай посмотрим, сколько коренных москвичей играет в московских командах и в «Зените» сколько своих. Они все с периферии. Насоздавали селекционных отделов и тырят футболистов — в «Урале», в «Уфе». Дивеев, не будь футболистом, не приди в «Уфу», он бы сейчас айфоны продавал». Все так?
— Если бы не ЦСКА, может быть, в «Уфе» бы играл. Если не в «Уфе» — учился бы. Айфоны точно не продавал бы.

— Твоя артистичная мимика зачастую становится героем мемов. Откуда она?
— Мне друзья скидывают, ха-ха ловим. Я просто такой человек: нахожу во всем позитив. Не люблю быть грустным. Конечно, когда проигрываешь, настроения вообще ноль, ты злой. Но я веселый человек.

Даже в игре был такой момент, когда Кучаев бежит и говорит: «Я не могу». Я ему пинка под зад дал, посмеялись. Я такой человек, что в большинстве моментов всегда смеюсь. Мимика у меня очень такая интересненькая.

— В матче против «Ротора» был легендарный момент с твоим участием. Что ты там кому показывал?
— Я показывал Влашичу, чтобы он подал на ближнюю штангу. Он понял, я в этом моменте то ли в штангу попал, то ли рядом со штангой.

— Ты помнишь Олича, когда он играл в ЦСКА?
— Смотрел игры с его участием. Я даже помню какой-то матч, когда он дубль сделал или гол+пас. Я его знаю как футболиста, но как тренера и как человека пока нет.

Скачать приложение Sport24 для iOS

Скачать приложение Sport24 для Android