«Нам бы еще пару таких, как Головин». Все о том, как сборной быть в топ-форме к Евро, в интервью Владимира Паникова
Sport24 продолжает серию материалов под названием «Штаб сборной», в которых мы раскроем для вас личности тренеров сборной России по футболу. В первой серии — интервью с тренером вратарей Гинтарасом Стауче, где он рассказывает, как оцениваются вратари и почему в сборную не вызвали Гильерме.
Далее — разговор с тренером национальной команды по физподготовке Владимиром Паниковым, который рассказал: как Жирков в 37 сохраняет прекрасную форму, в чем особенность бега Головина, которая дает ему преимущество, и в чем разница между спринтами и рывками.
В сборной хватает времени только на восстановление игроков после матчей за клубы. К концу сезона футболисты не подходят истощенными
— В клубах тренеры стараются выводить игроков на пик к определенным отрезкам сезона. В сборной надо подготовить футболиста в течение нескольких недель. В чем сейчас для вас специфика работы тренера по физподготовке?
— Основное отличие — время. В сборной проводишь больше аналитической работы: смотришь игры всех кандидатов, следишь за мировыми тенденциями, наблюдаешь за предстоящими соперниками.
— А в клубе?
— У меня был опыт работы в «Спартаке», ЦСКА, «Тереке», «Амкаре», «Динамо», «Легии»… Если нет широкой ротации состава, в клубе ты имеешь более обширную информацию по особенностям каждого игрока. Сборная же никогда не собирается в одинаковом составе, постоянно появляются новые футболисты, а времени хватает только на то, чтобы восстановить их после клубных матчей. Потому для нас очень ценны продолжительные подготовительные сборы.
— Как раз о сборах. Обычно игроки истощены к окончанию сезона. За счет чего их возвращают в тонус?
— В мае футболисту нереально быть истощенным. По нынешнему графику в декабре в чемпионате перерыв. Он продолжается до конца февраля, плюс есть полторы недели паузы после окончания сезона. Об истощении речи идти не может.
Большое значение имеет психологическое состояние после клубных дел: кто-то хорошо заканчивает сезон, кто-то не очень. Потому даем сборникам пару дней прийти в себя, провести их с семьями, отдохнуть от футбола.
— Есть разница в подготовке игроков, которые играют каждую неделю по 90 минут, и тех, кто большую часть времени сидит на скамейке?
— Делим футболистов на несколько групп. Кто перед вызовом в сборную выходил на поле на тайм и более, кто выходил на замену на последние 10-15 минут и кто играл на день-два раньше или вообще не участвовал в матчах. Все в зависимости от нагрузки в клубах. Плюс учитываются медицинские рекомендации от врачей в клубе и сборной.
Наша задача — на период матчей сборной поднять физическую планку игроков, продержать их там и потом со спокойной душой отпустить обратно в клубы.
— Ваша задача — на коротком этапе вытянуть игрока на максимум производительности. А возможно ли это на регулярной основе: чтобы не только три недели летом игрок пробегал больше?
— Если, условно, в каждом туре противостоишь «Барселоне», «Реалу», «Баварии». Тут мы возвращаемся к уровню всего чемпионата. Есть надежда, что он повысится, если изменится детско-юношеская подготовка.
В сборной используются конспекты тренировок Хиддинка перед Евро-2008, сейчас технологии позволяют их усовершенствовать
— Изучали вы работу штаба Хиддинка перед Евро-2008? Тогда сборная буквально перебегала всех своих соперников.
— Да, у нас имеются конспекты всех тренировок.
— Как изменилась система подготовки игроков к большим турнирам с того времени?
— Основные принципы те же. У нас своя методика, но скелет прежний. В ней учитывается, в какой форме были игроки в последние месяцы, их индивидуальные особенности, соперник.
— А в чем разница методик?
— У Хиддинка было больше работы без мяча, после которой люди уползали с газона. У нашего тренерского штаба — более гуманные упражнения с мячом. Тем не менее, и после них игроки падают от усталости — эффект тот же. Когда все идет по плану, мы делаем такие сессии раз в 4-5 дней.
— Ваша методика эффективнее, чем была у Хиддинка?
— Сейчас почти каждый клуб РПЛ имеет современные системы трекинга — мониторинга физической активности. У Хиддинка в 2008 году этого не было. Современные камеры, отслеживающие функциональное состояние игроков, проходят сложнейшую технологию — привязку. В ней учитывается расстояние от трибун до поля, угол наклона камер к полю, размеры поля. Это все влияет на точность данных.
— То есть вы всегда на контакте со штабами клубов РПЛ и у них запрашиваете данные?
— Перед каждым сбором запрашиваем у них информацию по тренировочным процессам. Доступ к данным с матчей у нас есть. Но если игр было много, то и данные с тренировок не такие уж обязательные.
— А если у клуба нет таких технологий и таких данных?
— Запрашиваем все, что есть. Хоть рекомендации на словах. Все эти данные отправляются нам на почту, ватсап. Но и мы также после цикла игр сборных отправляем в клубы данные по их футболистам, которые были вызваны.
— Заметили, что клубы регулярно жалуются на травмы своих игроков в расположении сборных. Последняя история — с Соболевым.
— Такое всегда было, есть и будет. Случается же наоборот: в последнем туре перед сбором выбывают несколько игроков, которые были вызваны. В сборной мы выжимаем максимум, когда организм работает на пределе возможностей. Спорта без травм не бывает — если хочешь, чтобы футболист интенсивно двигался, нужно его соответствующим образом нагружать и правильно сочетать с восстановлением. В последнее время никаких проблем с клубами у нас не было — они получают все отчеты. Футболист просто продолжает игровой цикл. Да, раз в два года бывают паузы на крупные турниры летом, но клубам самим престижно, когда их игроки участвуют в таких турнирах, потому претензий нет.
Про Соболева — напомню, что травму он получил не на поле. Колено у него заклинило в раздевалке прямо перед игрой с Сербией.
— Можете отговорить Черчесова вызвать в сборную того или иного игрока, если видите, что он не готов функционально?
— Отговорить не могу — у нас даже не поднимается такой вопрос. После каждого тура обсуждаем состояние игроков. Для главного тренера никогда не будет сюрпризом функциональная готовность того или иного футболиста. Вся необходимая информация у Черчесова есть.
Задача главного и старшего тренеров — собрать команду из игроков, которые умеют хорошо играть в футбол. А моя, Паулино Гранеро и медицинского штаба — помочь реализовать их потенциал.
В чем секрет формы Жиркова, как правильно оценивать работоспособность полузащитников
— Россия отличается от Европы по работе с данными по функциональной подготовке?
— Топ-пяти лиг в чем-то уступаем, но в остальной Европе нам завидуют.
— В чем уступаем?
— Некоторые клубы и сборные располагают целыми крупными лабораториями, в которых применяются какие-то секретные технологии. Например, такую нам показывали в Лейпциге, но без углубления в детали. Это секреты, которыми никто не делится.
Задача руководства — наладить наблюдение за детско-юношеским футболом. В топ-лабораториях следят за молодыми футболистами с детства. Чтобы мы находили талант и не выжимали из него все соки в детстве, а целенаправленно развивали — так, чтобы он добился успеха во взрослом футболе.
— За последние годы есть прогресс?
— В целом да. После ЧМ-2018 ездили с семинарами по регионам, во время пандемии проводили их онлайн. Увидели множество голодных до знаний специалистов, знания которых поверхностны. Иногда мы не могли закончить, потому что вопросы шли один за другим. В основном они касались новых технологий — например, у некоторых клубов есть технология с мониторами у скамейки запасных, которые в режиме реального времени выводят показатели игроков на поле.
— В России как будто не существует профессии тренера по физподготовке в футболе, это какая-то узкая специальность. А клубы зовут испанцев, британцев.
— Сейчас под эгидой РФС запускается программа по этому направлению. С привлечением ведущих специалистов со всего мира, которые будут проводить семинары и доклады.
— Вводите инновационные упражнения в тренировочный процесс?
— Да, но нечасто. В сборной времени на подготовку игроков мало. Наоборот, в микроциклах сборной важно, чтобы все упражнения игрокам были хорошо знакомы. Чтобы не терять время на разучивание нового упражнения и больше времени уделить их качеству.
Еще перед новым годом мы разослали сборникам список упражнений, которые рекомендуем делать хотя бы раз в неделю. Они индивидуальны и рассчитаны с учетом нагрузок футболистов в клубах.
— А штабам клубов, где есть кандидаты в сборную, даете рекомендации по упражнениям?
— Никто никому указаний не дает, мы все в одной лодке. Скорее поддерживаем друг друга и обмениваемся опытом.
— Есть индивидуальный подход к возрастным игрокам?
— Игроки взрослеют, и нужно рассчитывать нагрузки под это. Но есть примеры Игнашевича, который был в полном порядке перед ЧМ в свои почти 39 лет. Потрясающее профессиональное отношение к делу. Мог бы играть и сейчас.
— О возрастных игроках. Жирков почти не играет за «Зенит» в этом сезоне (только после оформления чемпионства). А в сборной — игрок основы. В чем его секрет?
— Юра не растрачивает свои ресурсы понапрасну — спокойный, режимный. Семейный человек, которого, как мне кажется, не интересуют тусовки. Работает на опыте, тем более, прошел английскую школу.
Что касается позиции в сборной — Йоахим Лев как-то говорил, что ему нужен Озил, и не важно, играет он в клубе или нет. В сборной Месут выполняет нужную в сборной работу. Не играет в клубе — проблемы клуба. Жирков выходит на поле и доказывает независимо от возраста. Какой смысл делать выводы глобального характера, исходя из его показатели в клубе? Тем более, что конкуренты по позиции в сборной и сейчас уступают ему в классе.
— Так Озил — центральный полузащитник, который меньше двигается по полю, чем вингер или крайний защитник как Жирков.
— Так кажется. Позиции центральных полузащитников требуют высокого уровня функциональной подготовки. Игроки здесь постоянно делают короткие рывки в разные стороны.
— То есть у игроков центра поля за матч больше рывков, чем у фланговых?
— Давайте проясним. В Европе нет понятия «рывок». Есть спринт, есть высокоинтенсивный бег. Спринт — это скорость 25,2 км/ч и выше. Чтобы войти в этот диапазон, надо разогнаться, на первых 10 метрах точно. Эти 10 метров происходит ускорение, а потом включается спринт.
У игроков центра поля просто нет пространства для того, чтобы входить в спринт. Но очень большие энергозатраты уходят на ускорения — на 5 метров взорваться и вернуться, и так очень много раз.
И смотришь на цифры — 0 спринтов. А на деле человек проделал большой объем беговой работы. Новейшие технологии как раз позволяют нарисовать достоверную картину. Это как с МРТ: без грамотного заключения врачом этот снимок — ни о чем.
Как повышают интенсивность матчей РПЛ и зачем это нужно. И почему молодых футболистов в России перегружают
— Черчесов уже поднимал тему интенсивности. Это действительно проблема РПЛ? Есть мнение, что у нас недостаточный объем спринтов как раз из-за того, что в лиге очень мало открытых матчей и пространств, куда можно ускоряться.
— После матчей ЛЧ и европейских чемпионатов в статистике выводят топ-5 игроков, которые развили максимальную скорость в игре. И там в пятерку попадают игроки, развивающие скорость 34-35 км/ч. В матчах РПЛ такими цифрами обычно может похвастаться только один игрок на поле. В лучшем случае. Это уже показатель.
Проявление высокой интенсивности — это умение противодействовать командам, которые играют компактно и много двигаются по полю.
— Как тогда повысить интенсивность РПЛ?
— Первые шаги уже предприняты — формируется программа по развитию детско-юношеского футбола. Нужно, чтобы было так: нашел способного игрока и аккуратно донес на блюдечке, не расплескав его талант. А не как было — нашли, выжали все соки к 16-18 годам и забыли. Когда я работал в ЦСКА, Слуцкий не раз говорил: надо поберечь Головина.
— То есть глобальная проблема — в том, что в детско-юношеском футболе тренеры заточены на результат?
— Должны быть прописанные правила. Тренер надо быть заинтересованным в том, чтобы воспитанник заиграл на высоком уровне. Если молодой игрок попадает в сферу интересов профессиональных клубов, его начинают вести. А сейчас технологии позволяют добавить к процессу контроля роста игрока цифры. Главное — талант не перехвалить, не «переагентить» и не перегрузить.
— Перегрузка на раннем этапе карьеры — действительно такая большая проблема?
— Такой подход приводит к тому, что в Европе цветы в определенный момент только распускаются, а у нас уже вянут.
— Уже который сезон российских клубы проваливают еврокубки — и видно, как наших молодых превосходят в физическом плане. Вы видите здесь фундаментальный разрыв — из-за того, что в Европе юношей не гробят?
— Не можем утверждать, но здесь есть здравое зерно. И взрослая, и молодежная сборная Дании вызывают восхищение — и в футболе, и в движении. Кого бы там ни выпускали. Или Бельгия не просто так возглавляет рейтинг ФИФА. Представляете, у тренера проблема отцепить кого-то из состава?
— Давайте закончим про интенсивность. Казалось, что сборная возводит в абсолют рывки и спринты: раз в чемпионате слабая интенсивность, чего вы от сборной тогда хотите.
— Во-первых, у всех цифр есть степень погрешности. Делать на них упор не надо: они просто дополняют. Мы можем бегать с устройствами GPS, но не на всех, особенно новых стадионах (из-за устройства крыш) получим корректные данные.
Вы поймите, в России есть клубы, которые бегают на уровне чемпионов мира. Но не в среднем, а за счет трех-четырех игроков. Но в этом случае в центре поля должен быть игрок, который бы забрасывал вперед. Этим был хорош и «Спартак» с Веллитоном, и ЦСКА с Вагнером. На тренировке давали задание: Акинфеев пасует Игнашевичу, и Вагнер сразу же стартует — знает, какая ему пойдет передача.
— А нельзя подойти с другого конца и повысить интенсивность лиги? Изменить число участников, формат, лимит — что бы вы сделали первым?
— Для начала хочется, чтобы из ФНЛ приходили в РПЛ реально сильные команды. Чтобы не просто боролись за выживание, а раз уж поднимались, то с оркестром. С академией, стратегией, методиками. Игроками не только за 30, а теми, за кем спустя время будет выстраиваться очередь из европейских клубов.
У Головина особенная манера бега, которая дает ему преимущество. Сборной не хватает таких игроков
— Черчесов предпочитает фитнес-героев — Кузяев, Зобнин, теперь и Жемалетдинов. Все выполняют много рывковой работы, но, по-вашему, это не попытка прикрыть тактическую слабость?
— Точно смотрим на их головы, то есть решения. Рифат прибавил в движении — я общался с коллегами из «Локо» и убедился в этом. Но главное — умение отдать разрезающий пас в касание. Есть еще и удар. Если бы просто бегал, в чем смысл его вызывать?
Были два подхода: найти в детско-юношеском футболе быстрых игроков и сделать их умными или из умных быстрых. Истина посередине. Последние исследования показали: можно увеличить скоростно-силовые показатели до 15 процентов. Даже если ты изначально медленный, можешь играть в РПЛ. Но большинство россиян так и остаются на уровне ФНЛ. Вспыхивают такие в РПЛ на несколько месяцев, а потом пропадают.
Возьмем Головина. Таких, как он, вижу сразу, по особенному бегу. Не легкоатлетический, семенящий — благодаря ему успевает оценить, качнуть вправо-влево. Такого не сделаешь на длинном шаге.
Не в упрек никому, но вот бы нам несколько таких, как Головин. Мы с Гранеро работали еще в ЦСКА с Акинфеевым, Игнашевичем и Березуцкими. Целая линия защита и для сборной, и для клуба из года в год знают свою подготовку. Готовы, сыграны, показатели знакомы тренерам. Сейчас есть проблемы с такой целостностью.
— Кузяев ставил фитнес-рекорды и на ЧМ против Испании, был лучшим по пробегу за 90 минут. Но сейчас — после перерыва — кажется, еще прибавил. За счет чего?
— У него есть резерв. Слава богу, быстро влился в «Зенит», несмотря на то, что какое-то время был без команды.
— Футболист, который при вас в сборной особенно мощно прокачался?
— Гордиться можно трудом коллег из клубов — через них все-таки идет основная работа. Дай бог, чтобы коллеги гордились нашими показателями и цифрами, когда мы выводим на пик. Мы же отдаем клубам данные: игрок может вот столько, хотя в чемпионате показывает 30-50 процентов.
Кто-то из прошедших сборную ребят подавал надежды, а их не видно. В целом поколение сейчас другое.
— В чем другое?
— Все интересуются цифрами: «Сколько я пробежал, как?» Подходят грамотно к тренировкам. За час до начала работы в поле или зале многие уже заняты индивидуальны. После — не убегают, а занимаются восстановлением или профилактикой. Сон, режим, не игнорируют — по крайней мере, большинство. У всех перед глазами примеры, до чего можно дойти, если это игнорировать.
Весь мир играет в PlayStation. Но раз готовишься к игре — осознавай, сколько времени можно потратить на приставку. В Европе-то просто: не выполнил требования — на лавку.
В сборной при Черчесове никогда не было диктатуры, главный тренер готов к дискуссии, но не терпит разговоров за спиной
— Чему вы научились у Гранеро в ЦСКА? В чем специфика его подхода?
— Я пришел в штаб Хуанде Рамоса раньше него — благодаря администратору, боевому товарищу Сергею Якунчикову, с которым вместе учились в пединституте Коломне. Приятно шокировало, кстати: я второй-третий день в клубе, иду к поле, а он [Рамос] приобнимает: «Будут какие вопросы — обращайся».
Мой прошлый багаж знаний — сборная солянка. В ЦСКА я помогал Паулино (даже не был тренером по физподготовке) — и выстроил систему, разложил все, что знал, по полкам. Методика у нас похожая, но отличается. Например, функциональная [подготовка в сборной] была без мячей — а мы сделали с мячами. Это мое упражнение, использовалось еще до сборной — ребята знают, боятся, но выполняют.
— Каким игроком помните Черчесова в «Спартаке», где вы начинали в медицинском штабе?
— Сразу было видно: четкий, конкретный. Строгий, требовательный. Как я говорил про Игнашевича — с ходу ясно, что перед тобой профи. Такое же впечатление, как сейчас. Как был человек слова, так и остался. Как скажет — так и сделает. И если уж доверяет тебе, то встанет горой.
— У него никогда не было диктатуры?
— Ну вы что? Диктатор может пошутить, анекдот рассказать? На построении команды перед тренировкой бывают и шутки.
— Разногласия случаются?
— Дискуссии — да. И не только у меня, но и у Ромащенко, Стауче, Гранеро, медиков. У нас с Черчесовым отношения построены на том, что последнее слово за ним. Я могу настоять на своем: окей, принимается, вводим в план. По ходу тренировки тихонько напоминаю: «Саламыч, давай?» Часто слышу в ответ: «Нет, не надо». И сам понимаю — да, сейчас и правда не надо.
Аргументы, доводы Черчесов принимает, но никакого закулисья, шептания за спинами не терпит.
— Черчесов перегрузил игроков, не изменив состав после Словении?
— Посмотрите другие команды [нашей группы]. Все играли так же. Почему не выйти через два дня на третий? Мы и словенцев, и словаков перебегали. Как и Мальта. Не просто так: Мальта две недели готовилась к матчам!
Паников родился в Тарасовке и до сих пор болеет за «Спартак», порой ему снятся трофеи
— Как вы начали болеть за «Спартак»?
— У папы в паспорте записано: место рождения — Московская область, поселок Тарасовка. С детства фанат «Спартака» до мозга гостей. Как и мой брат. Может, я, чтобы по-братски подсолить, периодически симпатизировал и ЦСКА. Было время, когда и они реально нравились.
Когда я учился в Москве, по блату сделали корочку министерства спорта Москвы: я разворачивал ее и ходил на все матчи. И самый яркий — как раз дерби «Спартака» и ЦСКА. Черчесова удалили, Стауче встал в ворота, тут же взял сложный штрафной. Дальше «Спартак» дважды забил в меньшинстве и победил 2:1.
А еврокубки — ух. Я был на матче «Спартака» с «Наполи». Дополнительное время, серия пенальти, последний пробили около 22 часов. И задумайтесь: в десять вечера в Москве был запланирован салют. А представляете, если бы выиграл «Наполи»? Я шел со стадиона под светом прожекторов. А на фоне — салют, как на заставке «Диснея».
А перед тем, как напроситься в «Спартак», я пошел на матч с «Аланией». Выиграли 4:1, и на этом настроении поймал доктора Юрия Василькова с просьбой найти мне место.
— Продолжаете быть болельщиком «Спартака»?
— Родной клуб, 13 сезонов там провел. Как иначе?
— Хотелось бы туда вернуться?
— Вообще работа в сборной России, как говорит наш главный тренер, это привилегия. Это высшая точка в тренерской профессии. Сейчас все мысли о предстоящем Евро и отборочном цикле ЧМ-2022. В будущем же ничего исключать нельзя. Работа в «Спартаке» почетна для любого специалиста.
— Вам как тренеру важны трофеи?
— Очень. О них мечтаешь, они снятся. Хочу еще выигрывать. Тем более, что последний трофей мы завоевали в 2016 году с «Легией».
Всплывает, например, шанс в четвертьфинале с хорватами. Я же видел ауру внутри команды, функциональное состояние — и был реальный шанс войти в историю [и выиграть ЧМ].
Сложилось иначе, но пока мы здесь, постараемся блеснуть на очередном турнире. Будет сложнее, уровень соперников выше — но мы изучаем, анализируем. Каждая тренировка уже готова.