«Мерседес» от Глушакова, переписка с Захаровой из МИД, русский Месси и любовь к Федуну. Интервью Дениса Давыдова

Леонид Волотко

Поделиться

Комментарии

Шесть лет назад Денис Давыдов был самым обсуждаемым вундеркиндом России: Карпин заметил его в дубле «Спартака» и подтянул во взрослую команду, Якин наигрывал в основе, а Леонид Федун называл юным Месси и пророчески оговаривался: «Дай бог, чтобы мы его не перехвалили».

Прямо сейчас Давыдову 26 — контракт со «Спартаком» давно разорван; в Чехии, Латвии и Болгарии тоже не пошло. А возвращение в ФНЛ закончилось вылетом с «Томью» и поиском новой команды.

Редактор Sport24 Леонид Волотко встретился с Давыдовым и узнал:

• как его до сих пор травят кличкой «Месси», и почему Денис не обижается на Федуна;
• за что Давыдов извинялся перед Аленичевым;
• как Якин работал с молодыми — оставлял после тренировок и показывал нарезки игры Милито;
• зачем в 20 лет купил машину у Глушакова, хотя до сих пор не получил права;
• за что Промес называл Давыдова «вонючкой» (спойлер — все спродюсировал Кротов);
• где прятался Джано, чтобы не лететь в Комсомольск-на-Амуре;
• как во время локдауна Давыдов выбирался из Болгарии с помощью Марии Захаровой и МИД;
• чем крут Кержаков, и есть ли жизнь после вылета из ФНЛ.

— В «Томи» ты играл у Кержакова, которого весной признавали лучшим в ФНЛ, а сейчас зовут в «Нижний Новгород». Расскажи, какой он тренер?
— Знаешь, мне понравилось с ним работать. Многие тренеры сразу устанавливают свои порядки. Например: в столовую ходим вместе, уходим тоже одновременно. У Кержакова вообще другой подход, и главное требование — выходи на тренировку и отрабатывай на сто процентов. Он говорил нам: «Вы взрослые мужики, многие — уже состоявшиеся футболисты, и я вас переучивать буду?». Он действительно все видел и понимал: кто лучше тренировался, тот и играл. Все это создавало настолько классную атмосферу, что я такую мало где встречал! У нас сложился отличный коллектив. Так что поработать с Кержаковым — крутой опыт, я ему желаю удачи. Мне кажется, у него все получится.

— Ты приехал в Томск осенью, во втором матче оформил дубль — но весной почти не играл. Почему?
— Из-за травмы плеча, такой же, как в Чехии: тогда вылетело левое, сейчас правое. Но гораздо серьезнее! На четвертый день сбора в Турции упал на тренировке, а когда поднялся, то плечо смотрело в другую сторону. В первой клинике мне даже не смогли его вставить обратно. Пришлось ехать из Сиде в Анталью, где мануальщик вправлял под наркозом. Сказал: «Если не обезболить, ты не вытерпишь». Боль была такая, что я по пути в клинику сознание терял. В итоге сборы пропустил, восстанавливался индивидуально с тренером больше трех недель. Только в середине марта смог тренироваться в общей группе. Но когда набрал форму, получил новую микротравму, а потом еще и заболел. В общем, череда неудач.

— В марте Кержаков так объяснил твое отсутствие в заявке: «У Давыдова травмы, о которых мы узнаем по телефону». Что он имел в виду?
— Это, наверное, единственный раз, когда между нами произошло недопонимание — из- за неверно донесенной информации от доктора. Я заболел в день предыгровой тренировки. Позвонил доктору: «У меня температура 39, чувствую себя очень плохо. Что мне делать?» Он ответил: «Лежи дома, восстанавливайся». И, видимо, передал это Кержакову в другом контексте, так, что того зацепило. Мы потом обсудили эту ситуацию [с Кержаковым], все в порядке.

— Выезды в Томск считаются самыми суровыми для всех футболистов. Ты провел там полгода — есть история, которая тебя закалила?
— Перед зимней паузой у нас было два гостевых матча подряд: в Омске и в Нижнекамске. Мы базировались в Москве, приехали в аэропорт и просидели там 10 часов из-за задержки рейса. Остались спать в терминале, а по пути в Омск еще и в зону турбулентности попали, самолет трясло очень прилично. Вышли на игру, а после матча снова поехали в аэропорт. Был вечерний вылет, но в этот раз рейс просто отменили. В Нижнекамск мы вылетели только на следующий день после обеда.

Ну, то есть помимо результатов у нас еще и возникали постоянные проблемы с переездами: тут задержали рейс, там видимость плохая, еще что-то. Но ничего! Ко всему привыкаешь. Раньше думал, что очень сложно играть где-нибудь в Хабаровске или в Томске. А теперь могу сказать, что совершенно не важно где, главное — играть и наслаждаться любимым делом. Во всем нужно искать плюсы и мыслить позитивно. Условно, если ночной перелет, то можно поспать — самолеты-то всегда полупустые, а соседнее кресло часто свободно.

— Сейчас тебе 26. В 20 ты считался главным талантом «Спартака», вызывался в молодежную сборную, а Капелло включал тебя в тройку лучших молодых игроков страны. Объясни, в какой момент все пошло не так?
— Не было такого, что все изменилось в один день. Тут комплекс причин, и главная — это, конечно, мой характер. Второй момент — когда меня забирали из «Спартака-2» в главную команду, я мог не играть по несколько месяцев. Это сильно мешало — я-то знаю, что хорош только когда набираю игровой ритм. А если две-три недели только тренируюсь, сразу из него выпадаю.

Думал: значит, надо уезжать в аренду. Сорвался в Чехию — голодный, мотивированный! Чтобы поскорее набрать форму, даже попросился сыграть за молодежную команду «Млады». Прошла всего неделя — я выхожу на поле, на 7-й минуте делаю ассист, но падаю и выворачиваю плечо. Пока восстанавливался, аренда кончилась. Возвращаюсь в «Спартак-2», и все начинается заново: забиваю, меня переводят в главную команду (ее уже возглавил Каррера), а там такая конкуренция в атаке: Адриано, Промес, Зе Луиш… И я снова два месяца не играю, а только тренируюсь. Все по кругу!

Спросишь: жалею ли? Да нет, не жалею. Сделал бы по-другому? Конечно, да. Сейчас-то понимаю: надо было терпеть. Смотрю на Миранчука в «Аталанте» и думаю: ну вот же, человек вкалывает, получает свои 5 минут, выходит и забивает. Мне такого упорства не хватало. Надо было вкалывать до потери пульса, работать и не сдаваться. И всегда начинать с себя, а не искать виноватых. Хотя я до сих пор считаю: если не собираешься выпускать молодого игрока в основе, лучше оставь его в «Спартаке-2» или отдай в аренду, чтобы он играл. Так просто правильнее и логичнее.

— Ты сказал, что не было переломного момента. Но многие уверены: ты «поплыл» после того самого интервью Федуна.
— Честно, я никогда не придавал этому значения. Ну, сказал Леонид Арнольдович про Месси и сказал. Меня это не расслабляло, а скорее мотивировало. Меня в «Спартаке» как только не подкалывали! До сих пор в какую команду ни приду, первое, что слышу: «О, Месси». Даже в Болгарии, представляешь? Когда переходил в софийский ЦСКА, кто-то из местных журналистов, видимо, нашел тот заголовок — и написал: «К нам едет спартаковский Месси». Ну, смешно. Но что с этим сделать, я не понимаю.

— В «Спартаке» был хоть один игрок, который тебя так не называл?
— Мне кажется, нет. Каждый подтравливал. Но в шутку, и я это понимал. Да, в какой-то момент мне это надоело. Но не напрягало. И, соответственно, на моей игре никак не сказывалось. Какая разница, как меня называют? Хоть Пеле!

— Ты с Федуном хоть раз общался не через интервью?
— Конечно, много раз. Он очень тепло ко мне относился, постоянно подбадривал: «Давай, работай. Все будет хорошо». Классный мужик! Умный и очень харизматичный. Никаких обид из-за прозвища Месси на него нет — Леонида Арнольдовича я искренне обожаю. Даже сейчас, если вижу его интервью или какой-то заголовок, то сразу кликаю. Федун — топовый!

— Карпин про тебя говорил: «У Давыдова хорошие данные точно имеются, но от того, что в 20 лет он купил машину и его уже личный шофер возит, возможно, «крыша» немного и поехала».
— В тот момент Глушаков продавал свою машину — «Мерседес», и предложил всем в раздевалке. А я тогда жил далеко от базы, в Тарасовку добирался больше двух часов. Ну, согласился и расплатился с ним за несколько месяцев. Прав у меня не было и нет до сих пор, поэтому попросил друга возить меня за символические деньги. Получается, и он что-то зарабатывал, и я мог выспаться, пока ехал на тренировку и назад. При этом когда были пробки, я спокойно добирался на метро и электричке, все, как раньше.

— Ты сказал, что у тебя до сих пор нет прав. Почему?
— Да просто не мое. Вообще не хочется водить машину. Проще на такси или на метро. Особенно если другой город. Например, Томск изначально маленький, там можно добираться пешком до стадиона. Вот в Болгарии мы арендовали машину, но водила Кристина, моя жена. Я за руль не садился и не собираюсь.

— Когда ты заработал первые деньги во взрослом футболе, крышу не сносило?
— Нет, мне повезло, со мной рядом были люди, которые меня верно направляли. В такие моменты большую роль играет окружение. Нужен человек, который подскажет, как правильнее управлять финансами. Это могут быть родители или, например, агент.

— Помнишь первую серьезную сумму, которая упала на счет?
— Цифру не назову. Только скажу, что это был бонус за пять результативных действий в «Спартаке», который пришел вместе с зарплатой.

— Чаще всего в основе «Спартака» ты играл при Якине. Чем он запомнился?
— Это единственный тренер из всех, кто после тренировок оставлял своего ассистента, чтобы он работал с молодыми. После каждого занятия со мной, Славой Кротовым и Саней Зуевым занимался Маркос Отеро (сейчас возглавляет академию «Валенсии». — Прим. Sport24) и минут по 40 или даже по часу отрабатывал игру в завершении.

Потом показывал, как правильно открываться, досконально объяснял через переводчика Глеба [Дворецкого], который уже жаловался: «Я хочу домой». А мы все бьем-открываемся, бьем-открываемся. Еще показывал видеонарезки, как без мяча перемещался Милито, еще кто-то.

Ты вроде понимаешь, что на этом уровне с тобой никто не должен возиться, но такое отношение со стороны тренеров реально окрыляло. Ты просто не мог не отблагодарить их своей игрой. Мы выкладывались на 200 процентов, чувствовали, что вышли на пик формы. Для молодежи Якин сыграл огромную роль.

— Ты застал первое появление в «Спартаке» Промеса. Ребров вспоминал, как поначалу смотрел на Квинси и думал: «Что за дрова привезли?» Ты тоже?
— Да! На первой тренировке он мимо мяча махнул из убойной позиции — все переглянулись: «Это кто вообще?». Причем через пару дней был матч с ЦСКА, и мы реально опасались, что Квинси сейчас поставят в основу. А он вышел и как начал всех уничтожать! После этого понеслось: голы, ассисты, на тренировках всех обыгрывал. Было видно, что поймал войну, раскрепостился и показал свой уровень.

— Кротов мне рассказывал, что Промес называл тебя «вонючкой».
— Мы приехали на сбор в Швейцарию, а я забыл зубную щетку. Мы жили в одном номере со Славой, а Квинси постоянно к нам заходил. Ну, Слава в шутку сказал: «Смотри, Давыдов без щетки приехал». Щетку я купил в тот же день, но Промес до конца сборов меня называл «вонючкой». Кричал: «Hey, stinky!».

— Квинси — самый крутой игрок, с которым ты выходил на одно поле?
— Один из. Я же два года назад за софийский ЦСКА против Холанда играл в товарищеском матче, когда он был в «Лейпциге». Вот он — просто зверь: 30 метров пробегает за 9 шагов! А по юношам мне Гнабри запомнился, который сейчас в «Баварии». Но знаешь, одного из самых сильных игроков я встретил именно в Болгарии — Грэм Кэри, ирландец. По футбольным аспектам он мне очень сильно нравился.

— В 2014-м ты участвовал в легендарном выезде в Комсомольск-на-Амуре, когда Джано прятался в шкафчике — лишь бы не лететь.
— Я не уточнял, где именно он был, но вряд ли в шкафу. Скорее, в бассейне. Он же на тренировке травму получил и ушел в раздевалку раньше всех. Все поняли, что его нет, уже в автобусе: сели, всех пересчитали — одного не хватает. Оказалось, Джано. После этого Якин сказал: «Едем без него». Там же все начали звонить друг другу, искать, но Джано никто не видел. Не знаю точно, спрятался он или нет, но потом извинился перед командой.

— После Якина в «Спартак» пришел Аленичев. Тебя сильно задело, что ты стал меньше играть?
— Настолько, что наговорил об этом в интервью. А потом пожалел. При первой встрече извинился, потому что реально был неправ. Помню, играли с «Енисеем» в Красноярске — подошел к нему: «Анатольич, я виноват, все осознал». Не хочу показаться подхалимом, но в том интервью просто ляпнул на эмоциях, не подумав. Все из-за каких-то своих обид.
Я же при нем семь матчей сыграл, забил «Динамо». А с «Кубанью» и «Уралом» он меня вообще на 90 минут выпускал! Так что шансы Аленичев давал — сказать, что это он в чем-то виноват, а не я, конечно, неправильно.

Эмоции — это нормально. Когда внутри все кипит, их можно выплеснуть. Но с другой стороны, если ты неправ, нужно уметь это признать.

— Аленичев до сих пор уверен: Каррера выиграл чемпионство на его багаже.
— То, что Аленичев набирал этот состав — факт. Но атмосфера, которая сложилась при Каррере — я тогда впервые увидел, чтобы команда настолько была заряжена и жила эмоциями. После каждого гола подскакивала вся скамейка, на тренировках и в быту все тоже было супер: мы постоянно собирались командой, вместе проводили время. Еще до зимней паузы я был на сто процентов уверен, что это чемпионский сезон: мы дожимали на 93-й, устраивали камбэки, а соперники не попадали в пустые — помнишь тот промах ЦСКА?

— Когда ты понял, что нужно уходить из «Спартака»?
— Мне кажется, 21-22 года — это в принципе тот возраст, когда пора двигаться дальше. Иначе пересидишь, годами дожидаясь шанса. Я пересидел, поэтому и начал уезжать в аренды. Понимал: не так важно, куда, главное — играть.

Возможно, из-за того, что мой уход затянулся, в других командах многое и не складывалось. В какой-то момент перегорел, потерял игровую форму. Но я рад, что все позади, сейчас для меня главная задача — играть и забивать.

— Из «Спартака» ты уехал в Нижний, хотя тебя звала «Балтика», чей гендиректор в итоге сказал: видимо, деньги для Давыдова важнее.
— Так у меня не было выбора. В «Спартаке» сказали: либо сейчас уходишь в «Нижний», либо не уходишь никуда до окончания контракта, а оставалось полгода. Естественно, я выбрал игровую практику. Понимаешь, в этих делах не так все просто, и порой мало что зависит от самого футболиста.

— С Нижним понятно. А в Латвию и Болгарию ты зачем поехал?
— В Юрмалу меня позвал Марко Трабукки: «Ты поможешь нам, мы — тебе». Команда играла в еврокубках — отборочный раунд был с «Црвеной Звездой», потом команду из Сан-Марино прошли… В итоге я пожалел, что согласился на этот вариант: «Юрмала» играла от обороны, и мне после «Спартака», где все построено на прессинге и владении, было непросто. Еще и Марко подвел — он ожидал от меня большего.

— А в Болгарию?
— Там была другая ситуация. Через месяц после перехода в «Нижний» со мной связались из Софии. Представь, только два тура сыграли, а мне звонок: «Мы за тобой следили, готовы подписать контракт». В ЦСКА мне предложили долгосрочный контракт на 3 года, а до этого — в Чехии, Латвии и Нижнем — соглашения были рассчитаны на одну часть сезона. Посоветовавшись с семьей, я согласился. Хорошо провел все сборы, старался влиться в коллектив, ждал своего шанса и реально был в хорошей форме. Но сразу после зимних сборов в Болгарии ввели локдаун, и со всеми иностранными футболистами контракты расторгли по обоюдному согласию. Потому что никто не знал, сколько все это продлится.

— В итоге из-за пандемии ты не сразу вернулся в Россию. Сколько времени выбирался из Болгарии?
— Два месяца. Когда я расторг контракт с ЦСКА, мы, как и все российские граждане, связались с посольством и подали заявление для возвращения в страну. Полтора месяца мы ждали информацию о вывозном рейсе, каждый день мониторили новости. В конце апреля мы узнали, что 2-го мая Болгария отправляет самолет в Москву, чтобы вывезти своих граждан и продает билеты на этот рейс для тех, кто, наоборот, хочет вернуться из Болгарии в Россию. Но Москва этот рейс не приняла, ответив: мы сами организуем самолет.

Мы уже собрали чемоданы, сидели довольные, что спустя два месяца наконец-то возвращаемся домой. И за день до вылета нам приходит сообщение: самолет летит без вас.
Тогда моя жена составила текст, который я опубликовал в инстаграме. А сама написала в директ Марии Захаровой (официальный представитель МИД. — Прим. Sport24). Захарова ответила: «По Болгарии пока решения нет, но мы будем что-то думать».

В итоге через 16 дней российская сторона все же организовала борт. После этого в самолете к нам подходили люди и говорили: «Спасибо!». Если бы мы не рассказали о нашей проблеме, возможно, этот вылет никто бы не согласовал. После нас ни одного рейса не было, хотя людей, которые не могли вернуться, было очень много.

— Головин признавался: «Если бы не футбол, стал бы геймером». Три года назад ты говорил, что у тебя тысяча часов в Counter strike. А сейчас?
— Сейчас я уже полгода как завязал с играми. Решил, что вместо того, чтобы сидеть по три часа за компьютером, лучше пойти на пробежку или в тренажерном зале позаниматься. Поэтому всю технику продал и больше не играю.

— А в свободное время что делаешь?
— Смотрю футбол: Россию, Европу. Еще слежу за НХЛ: ночные матчи смотрю в повторе, болею за Капризова — он очень крутой игрок!

— Прямо сейчас ты без команды. Уже есть какие-то предложения?
— Конкретных вариантов пока нет. Какие-то разговоры идут, но надо немного подождать. Я каждый день тренируюсь, работаю и очень жду новый сезон. Ставлю перед собой цели — хочу постоянно играть и забивать. Главное, чтобы без травм. Понимаю, что скорее всего это будет ФНЛ. В РПЛ хочется, конечно, но я объективно смотрю на вещи и осознаю: чтобы попасть туда, нужно сначала здесь получить как можно больше игрового времени, показать себя и забить много мячей.

— По сути, те же задачи были и шесть лет назад — в дубле «Спартака». Ты сильно изменился за это время?
— Конечно. В жизни было много уроков, и я их усвоил: стал серьезным, более ответственным. Сейчас на многие вещи смотрю иначе — повзрослел все-таки. Да и жена помогает: она мне многое дала во всех аспектах, без ее поддержки было бы намного сложнее. Мне 26 лет, жизненные приоритеты давно поменялись; понимаю, что нужно много работать, вкалывать. Уверен, все получится. У меня все впереди, сто процентов.

— Прозвище «Месси» от тебя когда-нибудь отлипнет?
— Думаю, нет. «Месси» меня называют чаще, чем Денисом. Вроде смирился, но если серьезно, конечно, хочется от этого уйти. Я — Денис Давыдов.

Скачать приложение Sport24 для Android

Скачать приложение Sport24 для iOS