«После того видео полгода не говорил с мамой». Ссора с Шуниным, 180 км/ч на «Бентли» и другие истории Клинтона Н’Жи

Александр Муйжнек

Поделиться

Комментарии

Клинтон Н'Жи когда-то стоил «Тоттенхэму» 14 млн евро, а московскому «Динамо» два года назад — шесть. В прошлом сезоне у Клинтона пять голов, в 2021-м — всего один выход в старте, шансов вытеснить Грулева и Тюкавина — минимум. Сам камерунец хочет играть за «Динамо» каждый матч, но пока у него больше шансов остаться в памяти скандальным героем.

Александр Муйжнек попытался узнать Клинтона с новой стороны — зачем он помогает Камеруну, чему научил слив интимного видео, скольких партнеров помнит по именам и почему ни о чем не парится.

— Зимой ты постил видео из Камеруна, где открывал футбольный турнир. Кому и как ты помогаешь на родине?

— Страна тяжело пережила пандемию. Я как мог помогал южному региону, где ситуация была особо грустной. Закупал маски, санитайзеры для клиник, аппараты ИВЛ, вообще поддерживал население.

Я в принципе занимаюсь благотворительностью — например, помогал бедным и слепым. Поставлял еду, одежду, оплачивал детям учебу. В декабре 2020-го организовал турнир на поле, где играл когда-то сам — для команд из четырех регионов. Местные любительские, которые я назвал в честь клубов, где играл: «Тоттенхэм», «Марсель», «Лион» и «Динамо». Я все организовал, вложился в призовые, купил всем форму.

Югу сейчас тяжелее всего, регион прошел через сложные времена. Из-за политической и экономической ситуации рабочие устраивали там забастовки — где-то полтора года. Даже дети в школу перестали ходить. Я подумал, что футбол может объединить народ, и захотел сделать хоть что-то, чтобы порадовать местных жителей.

— В России стесняются говорить о благотворительности, скрывают пожертвования. Почему тебе это важно?

— Я прошел через самые низы. У меня не было ничего. Когда-то нечего было даже есть, так что знаю, что такое нужда. Прошел через трудности и понимаю, каково сейчас соотечественникам. Сейчас у меня кое-что есть, пытаюсь делиться с тем, кому нужнее. И дарить немного надежды тем, кто ее потерял.

— «Не было ничего» — это метафора?

— Я не голодал. У меня отличные родители, они делали все, чтобы у детей был необходимый минимум. Точнее, рос я с мамой и ее сестрой, у обеих — по две дочери и сыну. Им было тяжело тянуть нас всех, например, в том, чтобы дать образование. У тети, учительницы начальных классов, ситуация была труднее, чем у мамы. Ей приходилось туго: работала швеей, торговала на рынке овощами и фруктами.

Вспоминаю, как доставал первые бутсы. Их подогнал мой лучший друг: у него семья была обеспеченная, мог себе позволить. Не забуду этого. А мячи у нас были резиновые.

Моя дорога во Францию, в академию «Лиона», была очень-очень долгой. Я пришел туда из «Брассери» — у школы есть филиалы по всему Камеруну, но на просмотр надо приезжать в Дуалу. Из 500 детей отбирали всего 18!

— Ты не знал французского, когда ехал в «Лион». Что там было самым трудным?

— Сейчас не говорю по-русски, но понимаю, потому что слышу его вокруг. Так же было во Франции — хотя русский, конечно, сложнее. Пока не пытался его учить! Даже молодые тут знают пару слов на английском.

Во Франции мне, молодому, не хватало семьи. Кроме тренера и ребят благодарен леди из академии «Лиона» и персонально Катрин. Она стала мне второй мамой. Помогала со всем: открыла мне счет в банке, обустроила в доме.

— У тебя были проблемы с расизмом в России?

— Ни разу. Не думаю, что он есть в России — по крайней мере, я ни разу не сталкивался с какими-то проявлениями. Такая проблема точно существует, но в России ведь не слишком много темнокожих, особенно в Москве — разве что студенты.

Те же акции BLM перед матчами: если хочешь присоединяться к ним, это твое право. Но у каждого свое суждение, заставлять кого-то участвовать или возмущаться тем, что кто-то отказывается, не нужно.

— Чему тебя научило время в «Тоттенхэме»? Почеттино ни разу не выпустил тебя в старте и только восемь раз — на замену.

— Доволен этим временем. Не лучший опыт, но он сделал меня сильнее — прежде всего ментально. В Англии все другое: культура футбола, подход тренеров, фанаты. Там футбол прямолинейный, открытый, а во Франции больше тактики.

Тренер «Лиона» Фурнье уговаривал меня остаться: «Ты мне нужен. Решение непростое, но, если надумаешь остаться, я только за». В «Лионе» я раскрылся, потому что был молод и отдавал всего себя. Просто был собой. Но мне пришлось уехать «Тоттенхэм».

Помню, только пришел, совсем молодой, на первую тренировку «Тоттенхэма» — и уже по лицам видел талант, высокий уровень. Я старался показать обводку, улыбался — и после занятия ко мне подошел Деле Алли, поздравил: «Ты хорош».

— Как тебе работалось с Почеттино? Правда, что ссорились?

— Никогда, ни разу. Отношения у нас были хорошие — Маурисио даже удивился, что я хочу уйти в «Марсель». Тренер был мной доволен, просто не повезло. Помню неделю, когда я готовился сыграть на выходных: знал, что точно выйду — но травмировался. Пропустил месяц, восстановился, снова был готов выйти в старте — и снова травма. Так было два-три раза.

Я чувствовал себя хорошо, тренировался больше, чем во Франции. Видимо, моим мышцам пришлось привыкать к этому, адаптироваться. У Почеттино жесткие тренировки. Когда переходил в «Тоттенхэм», у меня были проблемы с задней поверхностью бедра. За год мышцы там стали вдвое крепче. Это помогло мне в «Марселе» и важно сейчас.

В «Тоттенхэме» был сложный сезон прежде всего из-за травм. Иногда, даже если так обманываешься в ожиданиях, становишься увереннее. В Лондоне у меня поменялось мышление. Мне кажется, я стал серьезнее. После времени в «Тоттенхэме» я не повторил бы многих вещей, которые совершал ранее.

Где-то четыре месяца я лечился, но все это время был на связи с одноклубниками. У «Тоттенхэма» была отличная, сплоченная команда с уникальной атмосферой. Хотя бы раз в неделю выбирались куда-то все вместе на ужин. Я тесно общался с Ламелой, Соном и Адебайором — Эммануэль не играл, но тренировался и помогал: «Если что, я всегда рядом». Роуз тоже был добрейшим, а с Алли мы соседствовали.

— На каждом матче в АПЛ и почти на каждом во Франции — полные трибуны. Это редкость для России.

— Английские фанаты прекрасные. И у «Динамо» отличные: вдохновляют нас, двигают вперед, даже если нам тяжело. Но у «Марселя» они одни из лучших в мире — потому что просто безумны. Если ты не выигрываешь два тура подряд, в городе появляется напряжение. Побеждаешь — ты для них король. Но если нет… Бог ты мой.

Помню, как мы проиграли в Кубке клубу четвертой лиги. Меня там не было из-за травмы. Фанаты заблокировали аэропорт и атаковали команду: «Проснитесь, парни! Это не нормально! Играйте за нас!» Важно, что после они поддерживали команду, как прежде. Да, тогда показали, как злы — но затем встали за нас горой.

Мы выдали потрясающий сезон в 2018-м — во многом благодаря фанатам. Они были везде, куда бы ни приехал «Марсель». Настоящая любовь.

— Тебе не хватает этой атмосферы в РПЛ?

— У «Динамо» хорошая фан-база, придает уверенности. А вообще, тут другая культура. Но на моих глазах с этим становится все лучше — как и сам уровень футбола. Он отличается от того, что во Франции и Англии, но его вполне можно любить. Здесь играют так же открыто, как в АПЛ. Забивают много, команды склонны к атаке и так или иначе получают шансы забить. Наблюдать за РПЛ интересно.

Особенно люблю большие матчи — дерби со «Спартаком», ЦСКА, «Локомотивом», встречи с «Зенитом». Хорошо, когда на твою игру приходят. На пустых стадионах, да еще и с искусственным полем не так приятно.

Мне здесь комфортно, и я хочу только лучшего для «Динамо».

— Ты мог перейти в «Спартак», «Краснодар» и ЦСКА до «Динамо». Что было ближе всего?

— Про «Краснодар» не слышал, а «Спартак» и ЦСКА ко мне обращались. Лично я переговоров не вел — агент рассказывал об их интересе. Но тогда мне было неинтересно переезжать в Москву. «Динамо» — другое дело: их вариант был самым убедительным. Теперь-то я знаю, как важно для «Динамо» противостояние со «Спартаком». Каждый раз я мотивирован на дерби и жду ближайшего противостояния.

Мне и тогда нравился этот проект «Динамо», и сейчас. Поначалу были сложности — из-за Кубка африканских наций у меня почти не было предсезонки, я не работал в общей группе. Из отпуска (он продлился всего 10 дней) я приехал почти сразу же на поле, когда чемпионат уже стартовал. Пришлось готовиться самому и параллельно играть.

— Ты шел к Хохлову, на которого в разговоре со мной ругался Филипп: якобы не уважал игроков, вел себя грубо.

— Мне нравилось работать с Дмитрием. Отличный парень, был близок к игрокам. Хохлов спокойный и сдержанный. Думаю, ему в «Динамо» не повезло. Столько новых игроков пришло разом — точнее, один шел за другим. И все находились в разном состоянии. Одни уже готовы, другие, как я, только подходили к кондиции. Хохлов получил усиление, но мы все едва-едва познакомились друг с другом.

Это завершилось уже при Новикове. Мне он тоже нравился — у Новикова с командой сложилось взаимопонимание, мы уважали друг друга. Даже если случались сложности, я понимал: окей, он тренер, желает нам лучшего, мы должны играть за него. Но после того, как результаты снова испортились, клуб пошел на перемены. В первую очередь я про вылет из Лиги Европы. Мне трудно его объяснить: бывают такие матчи, когда стараешься, но вообще не идет. Наверное, перемены были нужны.

Теперь мы продолжаем прогрессировать при Шварце. Он привнес несколько фирменных фишек, чувствуется особенный подход. Я немного знаком с немецкой тренерской школой, потому что был в Германии перед переходом в «Лион». Приехал в Менхенгладбах и даже сыграл за «Боруссию», но так и не подписал контракт: агент не согласовал условия. Но я усвоил особый подход немцев к тактике, даже к психологии. Новиков тоже хорошо контактировал со мной, придавал во мне уверенность, и я чувствую ее сейчас — это важно для футболиста. Знаю, Шварц ждет от меня большего, так что постараюсь не разочаровать.

Сандро видит меня правым вингером. Почти всю жизнь я отыграл на другом фланге: в «Лионе» я играл левее в паре нападающих, в «Тоттенхэме» и «Марселе» — левым вингером. Сейчас — что-то новое, все еще привыкаю, но это меня не раздражает. Новая тактика подходит «Динамо», команда растет, прогрессирует. В прошлом сезоне Сандро проработал с нами всего семь месяцев, а сейчас нас ждет полноценный сезон.

— Паршивлюк пошутил про тебя: Н’Жи больше заточен на атаку. Смысл в том, что ты так себе отрабатываешь в защите, проседаешь в прессинге.

— Это непросто. В современном футболе обороняться, вступать в прессинг, помогать команде сдержать соперника должны все. Приходится быть везде, много перемещаться. Все на большой скорости.

Во многих аспектах я хочу стать сильнее. Например, мне плохо даются отборы — я работаю над ними, как и над верховыми единоборствами.

— Можно сказать, что ты подвержен травмам и тебе трудно дается восстановление?

— Не думаю. Например, зимой я пропустил подготовку из-за травмы. Поэтому и играл мало весной. Когда я вернулся, команда шла хорошо, и я получал недостаточно времени. Сейчас, конечно, я хочу играть в каждом матче. Делаю для этого все.

— При Шварце заиграли Захарян с Тюкавиным. Как они тебе?

— Отличные. Тюка большой молодец с отличными качествами форварда. Заха — тоже огромный талант. Им просто нужно работать как прежде — прилежно, продолжать в том же духе. Они слушают нас, опытных, а мы стараемся им помочь, даем им простор, шанс показать себя. Мне нравится, что Заха и Тюка подходят к футболу с холодной головой — это очень помогает на поле.

Уверен, оба они способны в будущем дотянуться до топ-лиг. Будут развиваться так же круто — дорастут до больших клубов, неважно, в Лиге 1 или АПЛ. Потенциал для этого точно есть.

— А кто-то еще из игроков РПЛ тебе так же нравится? Может, какие-то защитники запомнились, кто тебе не давал проходу?

— Если честно, нет. Мне попадались хорошие противники, но, думаю, не потому, что они такие классные. Я сам играл не очень. Я запомнил футболиста из «Спартака», который играл много против меня — он быстрый (я открыл состав «Спартака», Клинтон показал на Романа Зобнина. — Sport24). Еще мне показался сильным «Сочи», а конкретно — Юсуп [Артур Юсупов]. Из молодых — седьмой номер «Сочи» [Данил Пруцев]. И еще седьмой номер в «Зените» [Сердар Азмун].

— Мне рассказали в «Динамо», что ты особенно кайфуешь и мотивирован, когда все хорошо. Значит ли это, что тебе тяжело сталкиваться с проблемами?

— Нет. Я очень позитивный. Всегда извлекаю позитив из неприятностей, даже если его мало. Предположим, игра сложилась дерьмово, я еду домой расстроенный поражением — так бывает. Но на следующий день мне уже все равно, думаю о том, как бы выиграть следующий матч. Все, что нужно — вернуться на поле и начать тренировку.

— Вижу, что вы близки с Игбуном. Я спрашивал его о твоем легендарном видео — и он резко осадил, даже шутить не был готов: «Мы, африканцы, чувствительны к этому. Не знаю, что было бы, случись подобное со мной — может, убил бы себя. Мы не подозреваем, как он это пережил». Расскажешь, как?

— Ух, сложный момент, очень сложный. Долгое время я не общался с мамой, где-то полгода. Через какое-то время начали переписываться, но звонков я боялся, так было стыдно.

Мне было тяжело с близкими людьми, чья реакция реально волновала. Мною были разочарованы.

— Но ты же говоришь про позитив. Он разве не помогал?

— Тогда я ограничил контакты. Тем более было не до позитива из-за девушки: ей приходилось еще труднее. Насколько труднее, мне до сих пор неловко говорить.

Другой бы пропал вообще ото всюду, исчезнул — а как мне, если уже была дочь, которую нужно обеспечивать?

— Я слышал, ты обиделся на подарок Романа Орещука. В интервью Sport24 он вспоминал, что вручил тебе статуэтку «Оскара» и палку для селфи.

— Да нет, это было прикольно. Вообще ценю, как клуб подошел к ситуации. Мы деликатно обсудили ситуацию, и я увидел доверие к себе даже в таком жутком положении. Команде и клубу объяснил, что видео уже сто лет, снято оно задолго до трансфера «Динамо». Никто из парней не травил.

— Слай вспоминал, что ты отказался записывать видеосообщение — стеснялся из-за того видео с девушкой. Ты что-то еще поменял в жизни?

— Стараюсь учиться на ошибках. Прежде всего сбавил активность и постарался не светиться. Личной жизни в соцсетях больше нет. Извлек урок: нужно быть осторожнее, скромнее.

В жизни всякое случается, но ничего такого же безумного я с тех пор, к счастью, не совершал.

— Ты же слышал, что на похожем попался Дзюба — правда, там был слив из мести.

— Да, правда, не углублялся в тему. Каждому, особенно известному человеку, сейчас надо быть осмотрительнее. Но, знаешь, что-то происходит каждый день, и это не всегда приятно. Проходит время, прошлое остается в прошлом и со временем забывается, если ты делаешь хорошие вещи и чего-то стоишь прямо сейчас. Останавливаться и вязнуть в своих грехах глупо.

— Хьюго Брос, который работал с тобой в сборной Камеруна, советовал тебе поменять отношение к жизни и труду: «Даже Роналду и Месси пашут — а если Клинтон думает, что он лучший, то это так не работает. Даже в «Марселе». Он был прав?

— Не особо. Мы с Хьюго больше не общаемся и расстались не на лучшей ноте, хотя уважаем друг друга. Считаю, что Хьюго был не во всем честен в нашем общении. Со мной так: даешь что-то мне — получаешь от меня в ответ.

Не могу упрекнуть себя в лени или чем-то подобном. Не отдаюсь полностью делу только в одном случае — если я травмирован. Мне после травм требуется время, в среднем около месяца (хотя все зависит от случая). Помню, у меня были проблемы с коленом, но я выходил на поле — ради Броса, потому что он ждал меня. Не выглядел идеально, но не мог подвести тренера.

— Сейчас ты постишь в инстаграм фото из качалки или с мамой — но еще мелькает люкс: джет, дорогие часы и украшения. Деньги когда-то ударяли тебе в голову?

— Я бы так не сказал. Меня окружают классные люди с правильным подходом к жизни — агент, друзья. Один из них — Жан-Филипп — занимается финансами, я ему доверяю. Он контролирует траты, следит за налогами, держит все в порядке.

Уже говорил, что происхожу не из богатой семьи, это повлияло на образ мышления. Когда получил первую ощутимую зарплату, должен был заботиться о маме. А сейчас много вкладываюсь в добрые дела.

— Тебя ловили пьяным на дороге?

— Нет, только за превышение скорости в Марселе. Стрелка находилась на 180 километрах в час, ах-ах! Это была «Бентли», а там максимальная скорость — 520 километров. В полиции я пробыл недолго. Должен был заплатить, как его…

— Штраф?

— Ах-ах, да, знаю, как это по-русски! Даже права не отняли. В Москве я так не гоняю и вообще давно завязал с гонками.

— Самюэль Это’О.

— Легенда. Один из лучших игроков мира. Я восхищался, как он двигался, открывался, искал момент. Кроме него мне нравились Роналдо, Роналдиньо и… Да как же его… Робиньо!

Мы встретились, когда я еще не уехал в «Лион»: Самюэль приехал на местные соревнования, где я играл. Он похвалил меня за игру: «Давай в том же духе».

— Алекс Сонг.

— Шикарный парень. Мы постоянно общаемся и сегодня. Как и Это’О, он многое значит для камерунского футбола — Алекс щедро делится опытом и советами. Перед своим трансфером в «Динамо» я спрашивал у него, стоит ли оно того. Он сказал ничего не бояться и отметил Москву: «Это что-то другое [по сравнению с Казанью]».

Сонг рассказывал мне и о своей карьере в «Рубине» — там было непросто, не как сейчас. Сейчас Алекс играет в Джибути, сделал свою команду чемпионом и привел к победе в Кубке. Поехать в Джибути — огромный вызов, но посмотрим еще, где Сонг поиграет дальше.

— Александр Ляказетт.

— Топ. Мы не так много общались, но связывались, когда оба играли в Лондоне. В «Лионе» мы играли в связке, и это сплошное удовольствие. Знаешь, с ним все выглядело так просто. И вообще в том «Лионе» было множество классных молодых талантов. Не забуду свой дебют при тренере Реми Гарде, который в меня поверил. Я вышел в концовке против «Реймса». Первым же касанием обвожу двоих, дальше прохожу третьего, пара передач — и гол. Фанаты сразу такие: «Вау, кто этот молодой парень?»

Александр был, наверное, главным приколистом в «Лионе». Как и правый защитник, который перешел к нам из «ПСЖ» — Кристоф Жалле. Шутки постоянные, серьезный только на тренировках и в играх.

— Набиль Фекир.

— Огромный талант и хороший друг, мы поддерживаем контакт. Звал меня как-то в гости, но у меня не срослось. Набиль ездил в «Ливерпуль», трансфер сорвался только из-за медосмотра. Не думаю, что он сожалел: перешел в «Бетис» и отлично себя проявляет.

Сильная сторона Набиля — физика. Просто зверь! Если мяч у него, ни за что не отнимешь.

— Кто зверь в «Динамо»?

— Роман [Евгеньев]. Не буквально как Фекир, но бороться с ним тяжело, тоже крепкий.

— Гарри Кейн.

— Ох, просто невероятный. Я поражался его менталитету. Вы видите, как он хорош в игре — так вот, то же самое он показывает на тренировках. На каждой. На сто процентов погружен в работу.

Ну и завершитель, каких я никогда не видел.

— Сон Хын Мин.

— Тоже всегда сосредоточен на работе, как и Кейн. Очень забавный чувак. Тоже шикарно бьет. Сон прекрасен рядом с Кейном, но, думаю, будет преуспевать, если Харри когда-то уйдет.

Азиаты все огромные работяги. В «Марселе» я играл с японским защитником Хироки Сакаи (сейчас в «Урава Ред Даймондс». — Sport24). Вот он почти всегда молчал, но выкладывался даже не на 100, а на 120 процентов.

— Кристиан Эриксен.

— Кстати, тоже много не говорит — очень спокойный. Но обеими ногами владеет блестяще, передачи и видение поле у него роскошные. Идеальная десятка.

Я не смотрел игру Финляндии против Дании — друг рассказал мне, что случилось с Крисом. Это был ужасный вечер, я больше не мог думать ни о чем другом. Мне было так плохо. Знаешь, ощущал, будто это случилось со мной.

Уже переживал нечто подобное: игрок сборной Камеруна Патрик Экенг умер прямо на поле из-за сердечного приступа (в матче за бухарестское «Динамо» в 2016-м у Экенга случился криогенный шок. — Sport24). Экенг был моим близким другим. Тем вечером я был в ресторане, и как раз в те минуты телефон упал со стола — безо всякой причины. Я тогда отошел, а когда вернулся, почувствовал: случилось что-то страшное. Мы тепло общались с Патриком — и тут его больше нет.

Этой весной «Динамо» так же внезапно потеряло доктора [Александра Ярдошвили]. Не передать, как я скучаю по нему. Он любил меня, очень. Добрый, всегда приятный мужик. До сих пор не верится, что это случилось.

— Адиль Рами.

— А-ха-ха. Ну это безумец. Не подумай, приятнейший в общении, очень классный. Когда пора работать, он сфокусирован, но сразу после превращается в клоуна. Приколы просто без конца, сил уже нет.

Адиль… Ох, Адиль. Вспоминаю случай в ресторане. Сидит вроде бы спокойный, ничего не предвещает сюрпризов. И вдруг Рами забирается на стол и начинает плясать. Все сидят, наслаждаются ужином, а тут танцы!

— Шарль Каборе.

— Тут никаких слов не хватит. Время с ним в одной команде — праздник. Рад иметь такого друга, а молодым, думаю, была важна его помощь. «Динамо» помогал позитив Шарля.

— Антон Шунин.

— Сильная личность. Отличный вратарь, просто спасает «Динамо». Когда хочешь побеждать и брать трофеи, тебе нужен такой человек, как он.

— Как вышло, что в перерыве с «Химками» вы чуть не подрались?

— Такое случается, когда команда стремится к победе. Все неравнодушны, у всех зашкаливает адреналин. Мы с Антоном не дрались, просто поговорили на повышенных тонах. Заходим в раздевалку, и мне прилетает от него: «Ты должен работать больше, помогать нам. Соберись!» Я не возражал против этого: каждый может совершить ошибку — и да, тогда ошибся я. Но иногда негатив выплескивается. Я ответил: «Ты тоже ошибался, но об этом никто не говорил».

Сейчас между нами никаких проблем, это позади.

— В новогоднем видео ты забыл имена игроков «Динамо» — например, не знал разницы между Романом Евгеньевым и Романом Нойштедтером.

— Ха-ха. Слушай, ты видишь меня на тренировках: я всех знаю и различаю. Там было интервью на видео. Когда тебя записывают, ты иногда просто теряешься.

— Давай попробуем еще раз, без видео — чтобы тебя не смущать.

— У-у-у! Я могу знать фамилию, но не имя, и наоборот. Тяжело будет.

— Лучший игрок прошлого сезона. Арсен…

— Вау, ты резко начал.

— Не Венгер.

— Да я понял. Это Заха. Давай дальше попробую просто назвать имена, окей? Антон, вратарь. Плиев.

— Имя Плиева знаешь?

— Ммм… Для меня он просто Плиев.

— Кто еще?

— Парш.

— А зовут его как?

— Кого?

— Ох. Сер-гей Пар-шив-люк.

— Паршивлюк, знаю, да. Дальше Роман.

— А фамилия?

— Эжген?

— Почти, Евгеньев.

— Как скажешь! Слай, Себа, Фома, Моро, Заха. Еще есть Лес и Лещ. Два разных игрока!

— А зовут как?

— Лесолов, как-то так?

— Лесовой. А второго — как прошлый альбом Тайлера, Игорь.

— Ага, точно.

— И в нападении?

— Тюка. Давай без имени только. Ну я же справился, да? Главное, что все они — мои друзья!

— Чего ты хочешь сейчас?

— Для начала вернуть «Динамо» на вершину, как минимум вывести в Лигу чемпионов. Я молюсь, чтобы «Динамо» что-нибудь выиграло. В том сезоне мы были близки к Кубку России и Лиге Европы. Верю, что этот сезон будет еще круче.

— Ты бы что-то поменял в карьере, если бы мог?

— Ох, да ничего.

— Ты когда-то говорил себе: «Черт, я играл в АПЛ и Лиге 1, выходил в финале Лиги Европы — а теперь в седьмой команде РПЛ. Как так?»

— Повторю, не позволяю негативу проникать в жизнь. Не собираюсь грустить.

Скачать приложение Sport24 для iOS

Скачать приложение Sport24 для Android