«Терри взял меня за яйца и сжал. А Газзаев орет: «Вставай!» Вспоминаем ЦСКА, «Аланию» и договорняки с Сергеем Даду
Сегодня «Шериф» сыграет в Лиге чемпионов с мадридским «Реалом». За приднестровскую сенсацию забивают африканцы — например, экс-нападающий «Нижнего Новгорода» Момо Янсане. В начале века этим занимался Сергей Даду, которого вы помните по России. В 2003-м он стал лучшим бомбардиром и (в очередной раз) чемпионом Молдавии и уехал в «Аланию», куда потом возвращался еще дважды — и настрелял во Владикавказе 39 голов. А еще Даду на сезон заезжал в ЦСКА — в год между золотом Премьер-лиги и победой в Кубке УЕФА.
Александр Муйжнек встретился с Даду в Кишиневе и раздобыл десяток историй — о жесткости Газзаева и Кучука, оскорблениях от молдавских фанатов «Спартака», алкоголизме Кристиана Тудора, ошибке с интервью про договорной матч и столкновении с Гильерме, сломавшем карьеру.
В ЦСКА Газзаев говорил: «У нас не тренируются только мертвые»
— Вы сейчас агент. Сотрудничаете с Николае Пырнау, который работает с Петреску?
— Да, как и со многими другими агентами. Пересекались и с Даном — человек своеобразный, но, может, поэтому и востребован в футболе.
В начале сентября открыл свою футбольную школу, сейчас там 70 детей разных возрастов. Наш тьютор — Михаил Андроник: в сборной Молдавии сейчас девять его воспитанников. Я был маленьким, а он уже тренировал. Олег Шишкин играл в ЦСКА, Симеон Булгару — в «Алании» и «Волге»: они знают, что такое футбол и что нужно дать детишкам.
— Вы могли уехать из Молдавии не в ЦСКА, а в «Спартак». Почему трансфер сорвался?
— Играли с «Зимбру» на Кубок. За тур до этого я повредил лодыжку, получил трещину в плюсневой кости, неделю ходил в гипсе. Но позвонили агенты и сказали: летят люди из «Спартака», надо выходить кровь из носу. Вечером снял гипс, утром вышел на разминку и понял, что не могу ходить. Тренер сказал: «Прыгай на ноге». Я прыгаю на здоровой. Он: «Нет, прыгай на травмированной». Через боль попрыгал, после чего тренер сказал, что я готов. Мне вкололи обезболивающее, я отыграл, забил и отдал голевую, мы победили 4:0.
Даду в «Шерифе»
На следующий день поехал в «Спартак» на медосмотр. Сразу из аэропорта — в медицинский центр. Врачи увидели эту трещину, и все сорвалось. Руководство ответило: у тебя травма, еще подумаем, и переход не состоялся.
Может быть, там была совсем другая история, но агент передал мне именно так. Я напрямую ни с кем в «Спартаке» так и не пообщался.
— В итоге выбрали «Аланию». Почему ее?
— Мне нравилась «Алания» середины девяностых, когда они боролись со «Спартаком» за чемпионство. Во Владикавказе я слышал историю от Омари Тетрадзе: их нападающий промахнулся с метра в том матче на 89-й минуте, после игры Газзаев в раздевалке начал кричать на него: «Никогда этого не прощу!»
Я поиграл с пятью чемпионами России: Мирджалолом Касымовым, Виктором Онопко, Юрой Ковтуном, Юрой Дроздовым, Аланом Агаевым. Мы за девять последних туров до конца проиграли только один матч на выезде «Ротору», два нам забил Есипов.
Юрий Ковтун (в красно-желтом джерси)
Онопко запомнился спокойным, а вот Ковтун — колючий парень. Вроде не габаритный, но от любого касания его костей тебе больно. Неважно, какое время года, он всегда в шестишиповках, эти акульи зубы у него наточены. С Витей списывались перед его назначением в штаб Карпина.
— Болельщики «Алании» вспоминали вас как самого близкого с ними игрока «Алании» 2000-х. Так прониклись Осетией?
— У меня и в «Алании» такая репутация, и в «Мидтьюлланде». Люди видят: играли до конца, не отбывали номер. Это меня и погубило в концовке карьеры. В 2009 году играли против «Локомотива», проигрывали 0:3. Минуте на 92-й мне дали пас, мне навстречу выбежал Гильерме, пошел до конца, успел к мячу. Я немного опоздал — и сломался, перелом в трех местах. Лечился два года, перенес семь операций, десять реабилитаций. И вернулся в футбол, хотя мне говорили, что этого никогда не будет. Но понимал: на таком уровне больше не сыграю.
Спасибо «Шерифу» и его хозяину Виктору Гушану: взяли в команду после такой травмы. Сбросил с 81 килограмма до 79. В первой же игре после возвращения я забил. Спустя два года попал в сборную, снова с ходу забил. Спустя время понял: восстановление занимает уже не два дня, а четыре, колено опухает. Стало уже издевательство над собой.
— Александр Маренич потом посвящал вам гол.
— Мы все его называли «сынок», маленький был. К сожалению, я сломался от сашиного паса — он дал в больницу, как оказалось. Шевчук потом выговаривал Маре в раздевалке: «Если бы не твой пас, никогда бы Даду туда не побежал».
Обиднее всего мне, что Гильерме ни разу не позвонил и не извинился. По сути, он мог бы в меня не врезаться: 3:0 вели, добавленное время. Ну достал бы я этот мяч, и что? Да даже и забил бы, 1:3, что такого?
— Вы сказали про вес. С ним когда-то были проблемы?
— В 17-18 лет. Серьезно боролся с весом — точнее, боролся тренер «Шерифа». Жестко штрафовал, я пропускал ужины, лишь бы скинуть. Сейчас кетчупа с майонезом за ужином в командах не встретишь, отношение к здоровью другое.
Вспомнил еще момент в Молдавии: нам дали отпуск на Пасху, десять дней. Игрок вернулся из него и привез восемь килограмм. Я спрашивал: «Ты что делал все это время?» — «Куличи были очень вкусными».
— В РПЛ при вас «Аланию» тренировал Ролан Курбис?
— Да, потом еще с советником румыном. Курбис изменил имидж «Алании». Все привыкли: здесь тренеры жесткие, вроде Газзаева. Все основано на дисциплине. А я никогда не забуду сборы в Эмиратах с Курбисом. Спустя две недели он разрешил трем-четырем ребятам поехать домой: «Сами договаривайтесь, кто».
Курбис повторял: «Я не спрашиваю, что вы делаете. Когда выходите на тренировку, хочу видеть стопроцентную отдачу. А после делайте, что хотите». Считается, что игрокам с постсоветского пространства нужен нагоняй, но у нас дисциплина была на уровне. «Если захотите куда-то пойти, вы это сделаете и в час ночи, и я это не увижу. Но пойму по тренировкам и могу вас не ставить», — предупреждал он. И действительно не ставил.
Ролан Курбис
— Радич вспоминал: Курбис до четырех утра играл с ними в казино. Без вас?
— Я не ходил. Помню, на мини-собрании у кого-то зазвонил телефон — такой рингтон старый. Курбис принялся танцевать под эту мелодию. Игрок сбросил, а Курбис: «Не-не, оставь, всем нравится». Курбис сделал так, что парню все равно было стыдно — другой тренер впаял бы пять тысяч долларов штрафа и выгнал.
Газзаев — прямая противоположность. Ничего тяжелее его сборов у меня не было. Как-то я получил травму спины, не тренировался, просто ходил в зал. Через пару дней Газзаев встретил меня на лестничной площадке в Ватутинках: «Сережа, у меня не тренируются только мертвые. Через час выходишь со всеми». Доктор на меня посмотрел: «Иди давай».
— Кучук такой же суровый?
— Я приехал к нему после развала «Алании». Тренировки были до тошноты: все упражнения с мячом, тактические задания нужно выполнять идеально. Не добежал полметра — «Стоять! Еще раз!» «Шериф» всегда подбирает игроков под тренеров — как и сейчас под Вернидуба.
Так Кучук когда-то вывел на высокий уровень Ерохина. Помог изменить отношение к себе, сделал тактически подкованным. До «Шерифа» Ероху мало кто знал.
Просил Одиа поделиться сердцем, чуть не сломал Гаттузо, шотландец перепутал голову Даду с мячом
— Как переходили в ЦСКА?
— ЦСКА тогда тренировал Артур Жорже, но было понятно: Газзаев вернется. А он, осетин, видел несколько матчей с моим участием и сказал Гинеру: «В „Алании“ есть один нападающий, нужен нам». Два дня я успел потренироваться с Жорже, а вскоре после назначения Газзаева пришел Вагнер. В первой же игре с «Нефтчи» в Лиге чемпионов он сделал дубль. Я адекватный человек и видел: это нападающий высокого класса, я не выдерживал конкуренции.
Газзаев и Гинер вызвали к себе: «Не выгоняем, но играть будешь мало. Можешь вернуться в «Аланию». Остаться в ЦСКА тоже мог, греть лавку. Но я с удовольствием вернулся.
— А остались бы еще ненадолго — и выиграли бы Кубок УЕФА.
— Приятно было бы оказаться среди победителей. Все равно считаю себя причастным. В квалификации Лиги чемпионов из-за меня дисквалифицировали Алекса Рэя из «Глазго Рейнджерс» — капитана, звезду и ключевого игрока в центре поля. Мы выиграли 1:0, забил Вагнер. Я принял мяч на бровке, меня сбили, а Рэй перепутал мою голову с мячом и как дал. Я потерялся, ничего не понял даже. Открываю глаза, и первое, что вижу перед собой — лицо Валерия Георгиевича: «Все нормально у тебя?» Голова крепкая, слава богу, обошелся без сотрясения. А Алексу дали дисквалификацию на ответный матч. С ним шотландцы могли бы отыграться.
— С кем теснее всего общались в ЦСКА?
— С Одиа мы были знакомы по «Шерифу». Сейчас работает в Бельгии, у него все хорошо. Занимается своим бизнесом. У него был непростой период после завершения карьеры, не хочу распространяться: касается личной жизни. В одном интервью Чиди что-то неправильно написали, добавили от себя — и теперь он всем отказывает, ограничивает общение.
Помню Чиди весельчаком, компанейским парнем. Ходил в рестораны с нами, Окоронкво, Стасом Ивановым, Приганюком. На поле у меня было ощущение, что Одиа не устает. Говорил ему: «Поделись ты сердцем, у тебя еще есть». Все делал в кайф.
Чиди Одиа
Из русских сошлись с Юрой Жирковым — скромным, закрытым человеком, маленьким ребенком из Тамбова. Газзаев сильно ему помог. С Серым Семаком поддерживаем контакт. С Лешей Березуцким не общаемся, а вот с Васей — да.
— Какой помните Лигу чемпионов?
— Сумасшедшая атмосфера была на «Стэмфорд Бридж». В Турции фанаты гудели и свистели (причем еще за час до матча нагоняли жуть), но нигде трибуны не находились так близко. Кричал Алдоше на метр-полтора, а он не слышал: «Что ты орешь?»
Я заменил Вагнера, Газзаев напутствовал: «Проигрываем 0:2. Не знаю, что будешь делать, но надо исправить». Мне помешал Терри: нейтрализовал на пару минут. Гусев бросал мяч из аута, Джон сзади меня. Я сделал маневр: ухожу вправо, а на самом деле — влево. Терри мне чуть проигрывал в позиции и, чтобы остановить, как взял за яйца и сжал. Со всей силы. Ты же понимаешь, что это такое? На пару минут меня вырубил: живот заболел, да вообще все. Посмотрел на бровку, а там Газзаев: «Вставааай, бл***!»
Терри не пнул, не ударил — так все сделал, что судья Михел не заметил. Думаю, тренеры специально им объясняют, как такое исполнять. Семаку тогда еще, кстати, разбили голову. Зато он в Париже выдал такую феерию, что весь «ПСЖ» был в шоке.
— В Молдавии не всем нравилось, что вы играли за ЦСКА?
— Я только перешел туда и получил вызов в сборную. Играли в Кишиневе с Италией, я сидел на замене. Молдаване — спартаковские болельщики — стали меня оскорблять: конь, конь. А все же разборчиво, не «Стэмфорд Бридж». Я завелся, полез на трибуну. Остановила полиция: «Успокойся, тебе еще играть». Я вышел разгоряченный и снял Гаттузо: мне дали красную карточку. Это было прямо у итальянской скамейки, и Липпи схватился за голову: еще никто так на его глазах Дженнаро не ломал.
Штрафы из-за лабрадора, молодого Кьера называли костоломом, просмотр в «Кристал Пэлас» и обман в Бельгии
— Каково вам было переезжать из Молдавии в Москву?
— Тогда и понял, как мне не нравятся большие города. Я жил на Ленинградке, добираться каждый раз в Ватутинки по полтора-два часа утомительно. Две тренировки в день, между ними отдыхаешь, но вечером обратно тащиться по пробкам — ужас. Зимой тем более. Часто решал остаться на базе, чем назавтра вставать в 7:30.
Не сравнить с Кишиневом или Хернингом, где я играл за «Мидтьюлланд». Там даже чересчур тихо. В Дании меня приучили к бытовой дисциплине — например, аккуратному вождению. У нас же с вами водят и оставляют машины хаотично. В Хернинге я тоже парковался где ни попадя и попадался на штраф. А машина-то записана на клуб, так что гендиректор все видел и объяснял мне, как принято в Европе.
— Вас там и из-за собаки штрафовали.
— Купил себе лабрадора. Единственная собака в районе по имени Джек — в Дании это не кличка, людей так называют. На улице подзывал пса, и половина прохожих оборачивались. У меня был забор из туи, я оставлял Джека во дворе, и он убегал. А там с животными все строго: у всех паспорта, чипы. Пару раз Джека ловили, отвозили за сто километров в собачий отель, мне прилетал штраф.
Даду (справа) в «Мидтьюлланде»
— Почему ненадолго задержались в «Мидтьюлланде»?
— Самая моя большая ошибка — что я оттуда ушел. Жаль, что моей жене очень долго открывали визу в Данию. Восемь месяцев вне семьи — это было тяжело. Город Хернинг маленький, сходить некуда. Ну сходил в музей «Лего», пару раз сгонял в Копенгаген, и то туда 300 километров. Перетерпи я, карьера сложилась бы иначе.
Поговорить даже не с кем было. В контракте нам прописали требования: хотя бы на 30 процентов выучить датский язык. А он очень сложный, ну зато подтянул английский. Общался на нем с Симоном Кьером, который спас на Евро Эриксена. При мне его только подтянули из дубля. Бил всех, партнеры думали: «Что это за костолом?» Скоро приедет к нам на отборочный матч, пересечемся.
— Сборная Молдавия играла вничью с Россией прошлой осенью и даже в отборе на Евро-2016 в Москве.
— Молдаване, казахи, белорусы настраиваются на Россию вдвойне, потому что есть шанс: заметят, переманят, заберут. Это как в матчах РПЛ с «Зенитом», «Спартаком» и ЦСКА.
— Еще про Европу: как вы проходили просмотр в «Кристал Пэлас?»
— Вместе с Андреем Гусиным — правда, с ним на второй день попрощались. А я задержался, сыграл против «Челси», «Астон Вилле» забил четыре. Но из «Ливерпуля» к «Пэлас» пришел нападающий молодежной сборной Англии, уже не помню кто.
Я поехал в «Стандард», где тогда играл Сержио Консейсао, сейчас тренер «Порту». Он ходил и просил за меня у президента: «Даду нужно оставить». Со мной тогда был украинец Коваленко, который прошел школу «Ювентуса». Ему президент сказал, что со мной подписывают контракт. В итоге меня прилично кинули. Агент взял билет, чтобы прилететь на подписание, но через час звонит: «Нихрена не могу понять. Не отвечают ни президент, ни гендиректор».
«Неужели Газзаев был настолько слеп, чтобы убить «Аланию»?
— Вы конфликтовали с Газзаевым, когда в последний раз уходили из «Алании»?
— Я полтора года лечился, долго проходил реабилитацию в Мюнхене. Вернулся в «Аланию», занимался по индивидуальной программе, и вдруг клуб взял вектор на омоложение. Все произошло внезапно. Газзаев вызвал к себе: «Сереж, спасибо большое за все. Отдаем тебе две зарплаты, и до свидания». А у меня еще год контракта.
Так и не понял, в чем подвох. Представь: я вкладывал свои деньги (немаленькие) в лечение, «Алания» ничего не компенсировала.
— Через «Аланию» тогда проходили крайне мутные легионеры.
— Пассажиры, да, я их называю «с парашютом». Самый-самый — Мейра, центральный защитник, приехал из Румынии.
— Вообще не помню.
— А его и никто не видел в глаза. Подписал контракт, через неделю разорвал. Кто это был? Зачем? И много таких было.
— Ту «Аланию» погубил Газзаев?
— Мне показалось, что со мной после стольких лет можно было обойтись иначе. Вообще не понял этого. Благодаря людям в правительстве мы нашли компромисс. Без них мы бы не разобрались с Газзаевым — это человек упертый, гнет свою линию. Потому и добился таких результатов.
Много было слухов потом, кто развалил «Аланию». Но знаете, Газзаев сделал имя этому клубу. И я думаю: неужели он был настолько слеп, чтобы убить «Аланию»? Он же был президентом, ставил на кон репутацию? Не верю, что он виноват.
Мне безумно жаль, что команды не стало. Что ребята не получали семь-восемь месяцев, пока играли с «Бешикташем» в Лиге Европы на высоком уровне, побеждали дома.
Тудор играл как Кокорин, но спился. Пропадал после подписания контракта с «Аланией», пропивал деньги на свадебный подарок, подхватил туберкулез — виновата девушка-модель Playboy
— Вы играли в «Алании» с другим бомбардиром Кристианом Тудором, которого сгубил алкоголь. Могли спасти?
— Все началось, когда он переехал в «Москву». Во Владике мы были рядом, приезжали семьями — я общался с Крисом, моя жена, он не позволял себе лишнего. А в Москве оказался один, Петраков начал его гнобить. Тогда начал сходить с ума. Последней каплей стал визит на тренировку на лимузине — на глазах у Петракова. Приехал вообще хорошим, ну вы понимаете.
Тудора хотели вернуть в «Аланию», но все боялись рецидива. Я поговорил с руководством и тренером Стасом Цховребовым, поручился. За два с половиной месяца сборов Крис ни разу ни к чему не притронулся.
Продержался недолго. Начались проблемы с девушкой. Видел эту мадам — влияние от нее было только негативное. Всегда что-то не то и не так. Я советовал: «Друг, будь внимательнее, открой глаза. Кто тебя окружает?» Любовь слепа, как говорят. Работала в Playboy, Крис не устоял.
Ударила по Тудору и смерть нашего близкого друга, водителя во Владикавказе. Умер от рака, Крис это переживал — как мы ни объясняли, что такова жизнь. Как только он подписал контракт с «Аланией», пропал. Никто не мог его найти три дня. С ним расторгли контракт, Крис уехал домой и больше не отошел.
— Помните день смерти Тудора?
— Да. Политическая ситуация в Молдавии часто меняется, не всегда в лучшую сторону. Тогда, десять лет назад, нам запретили въезд в Румынию без виз. До мамы Криса я не дозвонился, как все было, мне объяснила сестра: «Он сам хотел уйти. Дважды был приступ, дважды его реанимировали. После чего сказал: «Если еще раз меня вытащите, я вас знать не желаю. Отпустите».
Тудор крестил мою старшую дочь, многое значит для семьи. «Взрослый ребенок» — так я всегда говорил про него. Никогда никому не отказывал в помощи. Плохое настроение уходило по щелчку. Если бы не это пристрастие… При румынском тренере Гавриле Балинте все было спокойно. Мы с Тудором могли выпить пива, но все спокойно.
А как было в конце? Крис звонит: «Свадьба сестры, нужен подарок». Перевел ему, сколько попросил. Как выяснилось, до свадьбы он не добрался — все родные были в шоке. Тут руки и у меня опустились: сделать ничего нельзя.
— Может, стоило обратиться к врачу раньше?
— Думаю, обращался. Много наших общих друзей рвались помочь, я звал его в Кишинев: «Нашли клинику, положим тебя, вылечим». — «Да-да, в понедельник буду». Сколько тут из Клужа (там жил Тудор) ехать, елки-палки, пять-шесть часов на автобусе? Естественно, Крис пропал на пять-шесть дней. Потом опять то же самое.
В итоге Тудор серьезно заболел: цирроз печени. Правда, он пошел не от алкоголя, о чем многие не знают. Был гепатит C. В сумме с алкоголем он дал эффект.
Даду и Кристиан Тудор (справа)
— Гепатит появился из-за образа жизни?
— Из-за дамы. Мы все пытались донести: до добра не доведет. Бесполезно.
А врачи… Сейчас все говорят о психологах. С одним нас познакомили на сборах в Пятигорске: «Теперь будете ходить к специалисту». Все заржали — какой психолог, кому он нужен? Я пришел и сложил руки на груди, как обычно. Она мне: «Это говорит о вашей закрытости». А я вроде как со всеми общаюсь нормально. Проходили по паре сеансов — спали, а она что-то говорила. Не скажу, что после этого начал мыслить иначе.
Хотя пообщайся она с Крисом, доложила бы тренеру. Но тогда Тудора в «Алании» не было.
— Каким Тудор был нападающим?
— Стиль Кокорина, нестандартный. Безумно техничный, резкий, постоянно менял траекторию движения. Радич плевался с Тудора на тренировках — тот забивал из любых позиций: «Да ты за##ал уже, уйди отсюда, я больше не могу». Вспомните наш камбэк с «Динамо»: мы проигрывали 0:3, а Тудор положил два — и каких два! А гол «Локомотиву», самому боссу? С лету в дальний, почти с нулевого угла после подачи Касымова.
Курбис в нем души не чаял. Крис позволил себе не прийти на тренировку, но через два дня Тудор выходит и забивает. Роллан бросил ему: «Можешь завтра не приходить». Тот понял буквально. Курбис в шоке: «Где Тудор? Я же пошутил».
Даду правда предлагали сдать матч в Первом дивизионе — но не тренеры «Алании», как он сказал сначала. Интервьюер утверждает, что все передал правильно
— Вы назвали матч «Алании» с «Торпедо» в 2008-м договорным: вам предлагали отдать игру «за прошлый год», вы соскочили и даже забили. А позже взяли слова обратно.
Давайте определимся: договорняк или нет?
— Мне звонили и предложили сдать. Кто — я не знаю. Ты же мой номер как-то узнал? Вот и они узнали, набрали.
— Сколько денег могли получить?
— До сумм не дошло. Я отказал: «Пока играю, такого быть не может». Ну пожестче слова, конечно.
— Как думаете, другие игроки «Алании» согласились?
— Не могу за них ручаться. Не знаю.
— Звонок был из тренерского штаба?
— Нет. Не представились и просто озвучили: «Есть такой вариант». Интервью вышло, когда я летел из Турции. Приземляюсь — и на телефоне 20-30 пропущенных. Половина — из Осетии: «Ты что творишь?» Я, если честно, нихрена не понял, что произошло. Обвинили Цховребова. Я сразу позвонил Стасу. Он возмущался: «Это что такое?» Я уверял его: «Стас, твоего имени никто не говорил». — «Серый, я тебе верю».
— Вопрос в интервью: «Кто вам предлагал сдать этот матч?» Ваш ответ: «Тренерский штаб».
— Не говорил я такого. Ни про Стаса, ни про помощников Чернова и Яновского.
Мне звонили из редакции «Евроспорта»: «Подтвердите или опровергните». «Что я должен подтвердить или опровергнуть?»
Я набрал Бородюку, он тоже поверил, что я ничего не говорил: «Не мог ты такое выдать. Только дай опровержение». Я не хотел: «Если дам, то получается, что говорил?» — «Просто опровергни. Сейчас хай поднимется, зачем тебе это надо?» Хорошо, мне несложно.
— Вы проиграли «Торпедо» 1:2. Это был обычный матч, не странный?
— Для меня обычный, проиграли и проиграли. Я забил, перед перерывом меня ударили. Я говорил о проблемах со спиной, ходил лечиться к Дикулю. Попросил замену, все. Кто там и что намутил, не знаю.
— «Договорные матчи есть, но я в них не участвовал», — так говорят все футболисты.
— Прочитайте в интервью, я так и сказал: лично я не замешан. Выгляжу как Д’Артаньян, но это факт.
Если понимаешь в футболе, всегда заметишь, кто не добежал и кто заметит. В Молдавии у нас сплошь и рядом эта хрень. В Молдавии два года назад был скандал — но это показуха, все остановилось. Замазали глаза людям. Проблема не решается. Молдавия — маленькая страна, но никто доказать ничего не может.
***
Виталий Поморцев, автор интервью с Даду для «Евроспорта» — в интервью Sport24: «Я никогда ничего в интервью не придумывал. Записал слово в слово ответ Даду, отправил Сергею текст на заверку, он одобрил.
Перепроверил: Даду четко сказал про тренерский штаб. Без имен — редакция уточнила про Цховребова в скобках, комментарий у Станислава брал тоже я. Он все отрицал и не был настроен общаться.
Финальный текст отправлял на заверку Сергею. После выхода интервью Даду попросил опровержение, что его неправильно поняли. Опровержение вышло в этот же день».
