Первое большое интервью Гончаренко после прихода в «Краснодар»: как ушел из ЦСКА, слова Галицкого, обещание Влашича

Денис Целых

Поделиться

Комментарии

В Краснодаре декабрь — что в Москве ранний сентябрь… Солнышко, зелень. У стадиона гуляют никуда не спешащие мамы с колясками. В парке — который тут все называют исключительно парком Галицкого — кто-то лежит на травке. По-хорошему завидуешь. Думать о том, что завтра снова окажешься в Москве с ее минус 10 и пронизывающим до костей ветром — совершенно не хочется.

Гончаренко встречает меня на поле стадиона. Идет не торопясь, параллельно снимая окружающие его виды на телефон (неужели для него эта красота все еще не обыденность?). На лице — улыбка.

«Менять ЦСКА на «Краснодар» стоило ради одного этого?» — обращаюсь к нему.

— Ух, когда смотрю новости, даже сложно представить, что где-то сейчас минус 12, — отвечает тренер. — Мы даже курток не надеваем. Ходим в жилетках и спортивных костюмах. Солнце и хорошая погода — это сразу бросается в глаза новым людям. Василий Березуцкий, Александр Ермакович, Руслан Зубик, которые приехали из Москвы, сразу это отметили.

— Вижу, что эмоционально вы в полном порядке. Хотя год очень тяжелый, энергозатратный. Один уход из ЦСКА чего стоил.

— Мое эмоциональное и физическое состояние сейчас действительно на очень хорошем уровне. Не чувствую никакой усталости, опустошения, выхолощенности. Скажу больше: мы сейчас играем раз в неделю — и мне не хватает драйва. Хочется на игру в неделю больше. А ЦСКА… Понимаю, что у вас будут вопросы «как уходил», «как приходил в «Краснодар» — я больше года не давал больших интервью. Но многие вещи уже далеко. Надо многое вспоминать.

— Но мы же попробуем?

— Давайте. Я готов. Вы же не зря год ждали?

— Итак, ноябрь 2020-го. ЦСКА в лидерах, вы в интервью у Нобеля рассуждаете о гипотетическом чемпионстве. А потом — четыре матча подряд без побед и первые слухи о вашем уходе… Что пошло не так?

— Как ни крути, сыграла роль молодость команды. ЦСКА нужны были опытные игроки, а их не хватило. Когда давал интервью Нобелю, сам в голове не исключал мыслей о чемпионстве. Но для такого результата нужна стабильность. Нам ее не хватило.

Важно понять: после заката команды, которая держалась на одном багаже 10 лет, качели были неизбежны. Конечно, хочется сразу вернуться на ведущие позиции. Того же ждут от «МЮ» в Англии. Но есть конкуренты — и они не дремлют. Тот же «Зенит».

Выход тут один — терпение. Оно и сейчас нужно ЦСКА. Очень сложно создать столь же успешную команду, которая будет действовать как ЦСКА прошлых сезонов.

Сейчас клуб на правильном пути. Пригласили Заболотного, Мухина, есть желание постоянно усиливать команду. Хорошо знаю Максима Орешкина, не говоря о Евгении Гинере и Романе Бабаеве — они делают все возможное, чтобы укрепить ЦСКА. Но это кропотливая работа: надо сложить кирпичик к кирпичику, чтобы добиться результата.

— Но пока отмотаем назад, в ноябрь 2020-го. Когда команду залихорадило — о чем думали?

— Тут важно понять следующее: тренер сдает экзамен каждую неделю. А когда у тебя еврокубки — три раза в неделю. Проиграл три матча — это три плохих экзамена. И моментально начинаются разговоры, что тебе пора в отставку, все плохо. Всегда найдутся люди, которые скажут: «Я точно знал, что так и будет». Хотя еще восемь дней назад ты мог кого-то крупно обыграть, у тебя было все хорошо, тебя любили и болельщики, и руководство. В футболе все очень быстро меняется.

Плюс сейчас очень большое влияние имеет пресса. Она может оказывать давление на футболистов, влияет на болельщиков, на руководителей клуба. И способна создать такой водоворот, из которого очень сложно выбраться. Примерно так и случилось, когда у нас были эти четыре матча, о которых вы говорили.

— Уже тогда появились разговоры о том, что вы можете уйти. Но в последнем матче 2020-го года ЦСКА победил «Ростов» на выезде, и вы остались.

— Не знаю, о чем руководство ЦСКА думало в тот момент. Когда уходил в марте — не спрашивал: вы и правда хотели со мной расстаться уже тогда, в декабре? Какая разница, что там было? Все равно в жизни тренера есть три неизбежные вещи. Первая — он приходит. Вторая — работает. Третья — уходит.

Но конкретно тогда — и в декабре, и весной, перед уходом — у меня было внутреннее спокойствие — независимо от того, что происходило. И понимание, что ЦСКА может занять второе или третье место. Не было такого, что вообще не видел перспектив. Cложно сказать, каким бы это место было в итоге — суть не в том. На мой взгляд тренер должен уходить, когда чувствует, что все, его пик пройден. У меня с ЦСКА было несколько пиков, когда мне казалось: я себя исчерпал. Но приходят новые футболисты, появляются новые краски, и ощущения меняются. Вот вы любите вспоминать мой прошлогодний отъезд после матча с «Зенитом»…

— Он был реально эпичным.

— Вот тогда мне и правда казалось: все — больше ничего не могу дать команде. У меня было очень плохое эмоциональное состояние. Сейчас оно великолепное, а тогда все было наоборот. Действительно казалось, что это финал. А через неделю начал с общаться с футболистами, появились новые ребята, и я посмотрел на ситуацию по-другому. Стало казаться, что мы можем продолжить. Чувствовал, что многие ребята со мной: те, которых сам приглашал: Обляков, Ахметов, часть других футболистов: например, Влашич. Можно было двигаться вперед. Но это моя точка зрения. Руководство может думать по-другому.

— Весной, когда вы окончательно расстались с ЦСКА, не было мыслей подобно тем, летним, когда вы сорвались в Белоруссию — что игроки больше не могут расти под вашим началом?

— Тогда были больше эмоции. Но важно понимать одну вещь: чтобы молодой футболист рос, рядом с ним должен быть опытный. Так было, есть и будет. Да, мы можем вспомнить птенцов Фергюсона в «Манчестере» или «Барселону» времен Хави и Иньесты — но это просто стечение обстоятельств, что получились две такие команды. Во всех остальных случаях рядом с молодым футболистом должен быть опытный. Вместе с Головиным играли Натхо и Вернблум — Головин вырос. А еще рядом были Дзагоев и Еременко. Но если в центре поля играют двое молодых, это автоматом нестабильность. Могут очень ярко провести один матч, а следующий провалить. Даже по ходу игры качество может меняться.

— «Решение о расторжении контракта с тренером принято по обоюдному согласию сторон» — формулировка с сайта ЦСКА. Но инициатива явно же была от клуба.

— Да, это решение руководства. Мы пообщались с Бабаевым и решили, что надо прекратить сотрудничество. Роман Юрьевич озвучил вердикт — я ответил: «Это ваше решение, вы вправе его принимать». Разговор был корректный, без взаимных претензий. Потом еще зашел к Гинеру и после поговорил с Орешкиным.

— Когда вызывал Бабаев, догадывались, что речь пойдет об увольнении?

— Это было легко понять. Когда ты к этому готов, тебя это уже особо не напрягает.

— Каким был Гинер в вашем последнем разговоре?

— Спокойным. Каких-то особенных слов не было. Да и что тут скажешь? Просто пожелали удачи и все. Это просто финал моей работы, который должен закончиться так. Ну вот так получилось. Тут тяжело найти слова, которыми все останутся довольны.

— Поняли для себя, чье это было решение? В последний год далеко не все в ЦСКА решает Гинер.

— А так ли это важно? Знаете, мне очень нравится произведение Ремарка «Три товарища». Там есть хорошая фраза: «Мы стареем только из-за памяти. Слишком мало забываем. Забвение — вот тайна вечной молодости». Поэтому ту ситуацию я оставил далеко позади.

— Но вам тогда было больно?

— Уходы всегда болезненные. Появляются какие-то связи, незримые нити с футболистами, с руководством. Когда они разрываются, больно всегда. Не бывает хороших расставаний, но есть достойные.

До сих пор поддерживаю связь с некоторыми ребятами из ЦСКА — с кем-то больше, с кем-то меньше. Очень часто — с Дзагоевым. Дзага — человек-душа, с ним всегда приятно поговорить. С тем же Бабаевым часто общаемся. Эта незримая нить все равно преследует тебя какое-то время, хотя потом потихоньку рвется. Могу с Дивеем пообщаться, с Ваней Обляковым, с бывшим доктором — Наби. Просто с кем-то разрыв идет быстрее, с кем-то медленнее.

— Поняли глобально, почему с вами расстались?

— Есть такое понятие: критическая масса.

— То есть?

— Вот конкретная история. Когда я пришел в ЦСКА, тут была опытная команда, с которой мы два раза заняли второе место в РПЛ. И по качеству игры все было хорошо, и в Лиге Европы дошли до 1/4 финала. Потом полкоманды ушло. Новый сезон начали неудачно.

— Помню. Три матча без побед.

— Вспоминаю игру против «Енисея» в Тюмени, когда в составе было чуть ли не 12 человек. В запасе — одна молодежь. Кирилла Набабкина пришлось ставить в опорную зону. Кадровая ситуация критическая. И вроде все это понимают, на словах слышу: да, нет состава, это не твоя вина. Но по факту болельщики и руководство все равно не прощают тебе плохой игры и плохого результата. Растет та самая критическая масса, которая потом играет против тебя. Так и вышло в случае со мной. Да, у нас был период безвременья, но эта масса все равно накопилась и ударила по мне.

Если сначала тебе дают какое-то время на раскачку, понимают: ты только пришел и нужно что-то менять, то потом, спустя четыре года, припомнят все, даже тот плохой матч в Тюмени, когда не было игроков. На подсознательном уровне болельщики и руководство тебе этого не простят.

Да, на момент ухода мне было очень больно — у меня самого не было мыслей уходить. Мне казалось, мы можем исправить ситуацию. При этом ни о чем не жалею. Жизнь — такая штука, что надо смотреть только вперед.

— У вас есть объяснение, почему ЦСКА начал год с двух поражений? Они и довели критическую массу до предела.

— Это и для нас было неожиданно. Сам задавался вопросом: почему так? У нас было достаточно качественных игр на сборах, а первые матчи чемпионата получились плохими. Уже здесь, в «Краснодаре», мы делаем анализ этой ситуации, чтобы избежать такого в дальнейшем. Изучаем всевозможную статистику, количество одноразовых, двухразовых тренировок, сколько вообще было проведено занятий прежде чем выйти на первый матч. Может, где-то перегрузили команду или схема была неудачная. Но мы ищем ответ на вопрос: почему команда не агрессивна в этих матчах?

— Вы упомянули, что Влашич был за вас. Но от его отца вам сильно доставалось в интервью. Раздражало?

— Давно перестал реагировать на такие критические замечания в свой адрес. Понимаю: каждый должен заниматься своим делом. Вы — задавать интересные вопросы, чтобы у нас получилось яркое интервью. Я — качественно работать с командой. А отец Влашича должен переживать за сына. Если начну обращать на такое внимание, это будет первый сигнал моего поражения. Очень люблю фразу: «Формула успеха — это компетенция, страсть и постоянство». То есть нужно постоянно идти вперед. Попытка угодить всем — первый шаг к неудаче. Не собирался придумывать что-то исключительное для Влашича и его отца, чтобы им стало лучше — я старался улучшать команду.

Что касается Николы — зная его характер, не думаю, что причина в том, что он сам или его отец имели что-то против меня. Достаточно хорошо с ним общаюсь, мы до сих пор поддерживаем связь. Знаю, кто такой Влашич, его уровень и понимаю корень проблем, которые у него есть.

— В чем они?

— Влашич — топ-футболист, когда он счастлив и эмоционально готов к игре на сто процентов. То количество обводок, ударов, голов, которые мы все видели первые два сезона — все это было на очень высоком уровне. Но если он по какой-то причине несчастлив, качество его футбола сразу снижается. Моя задача была в том, чтобы он на каждый матч выходил заряженным положительной энергией. Как только у него менялось эмоциональное состояние, он уже не был тем Влашичем, которого мы привыкли видеть. Может, ему стоило раньше уйти для того, чтобы продолжать в том же духе где-то еще. ЦСКА это тоже понимал. Было бы какое-то предложение раньше — его бы отдали раньше.

— Он закис, потому что у ЦСКА не было результата?

— В том числе. У него может быть несколько составляющих недовольства. Уровень партнеров — раз. Тренер — два. Результаты — три. Уровень чемпионата — четыре. Как следствие — желание перейти в другой клуб. Все эти составляющие по кирпичику создавали его эмоциональное состояние. Поскольку Влашич амбициозный футболист, к этому добавлялось недовольство собой — тем, как он показывал себя в атаке.

— В «Вест Хэме» он пока тоже не может найти себя. Почему?

— Сам поддел его в недавнем сообщении: «Никола, пора играть». Он ответил: «Скоро ты меня увидишь».

— Еще один футболист, о котором не могу не спросить — Чалов. Человека не продали в АПЛ за 25 миллионов фунтов — а теперь сидит на скамейке в ЦСКА. Прямо трагедия.

— Мы не можем точно знать, когда футболист будет расти как на дрожжах и когда его нужно продать. У ЦСКА было очень много ситуаций, когда игроков продавали вовремя — Головина, Думбия, Мусу. Они тогда находились на самом пике. Может быть, руководство посчитало, что на тот момент пика у Феди не было, что он еще вырастет и лучше его продать потом. Руководство имеет на это право, хотя сейчас, возможно, и жалеет о том решении. Если отмотать назад, думаю, все в ЦСКА согласились бы продать Федю — и даже за меньше деньги.

— Его проблема в психологии?

— На самом деле Федя сам по себе сильный парень. Где-то может улыбнуться — у него такая «улыбка Мона Лизы». Но все равно он силен внутренне и физически. Плюс не надо забывать, что он еще молодой, ему всего двадцать три. Надеюсь, у Феди еще все впереди.

— Но пока есть ощущение если не загубленной, то как минимум губящейся карьеры.

— Слушайте, мы часто рассуждаем такими категориями: «игроки не растут, команда не растет». А что у нас в жизни постоянно растет, улучшается? Что? Экономика? Политическая ситуация?

В любом случае, его история не уникальная. Важно понять: есть тренировочный процесс и как бы мы ни пытались персонально подходить к каждому футболисту, все равно футбол остается командной игрой. Когда ты строишь командную тактику, она кому-то подходит, кому-то нет. То же самое и с футболистами: один вырастает, второй не вырастает.

— Вы в ЦСКА работали со многими молодыми игроками. Вам их психология должна быть понятна.

— Попробую объяснить подробнее. В первый сезон после ухода ветеранов многие молодые футболисты ЦСКА проявили себя ярко, а потом резко замедлили свой рост. Почему так произошло?

— Почему?

— Первый сезон — это эмоции. Последующие — долгая кропотливая работа. Но что в это время может происходить у футболиста в жизни? Он получает другой контракт, у него появляется девушка, что вполне нормально. На уровне подсознания начинает уменьшаться мотивация.

Например, смотришь: раньше футболист на тренировке двигался по 130-140 метров в минуту, а потом цифра падает до 110 — и ты понимаешь: что-то у него происходит. Хотя это естественно: с возрастом начинаешь по-другому располагаться, лучше чувствовать игру. Но число движений уменьшается.

Получается цепная реакция: новый контракт, девушка, новый быт, другие интересы. Ты уже не тот футболист, который приходил и смотрел тренеру в рот, чтобы он тебе что-то дал, чтобы ты стал лучше.

Если мы сейчас все сядем и начнем думать, почему не развиваются футболисты и что с этим делать, будет миллион разных версий. Нет универсальной схемы, чтобы все молодые игроки росли. Но работать в этом направлении надо — изучать, искать, анализировать. Мы же видим, что у нас происходит в еврокубках. Нам всем надо пересматривать подходы.

— Еще пример — защитник Карпов, который заиграл в основе ЦСКА в 17 лет. Почему пропал?

— Тут очевидно: на его позицию купили конкурента. Соответственно, молодого ты начинаешь задвигать. А сам молодой в такой ситуации либо пробует доказать, что он сильнее, как было в свое время с Жирковым, либо уходит на вторые роли. В ЦСКА пришел Фукс, были Васин, Набабкин, Магнуссон, Дивеев. Да и переход на схему с двумя центральными защитниками сказался.

— Он еще может вернуться?

— Здесь тот случай, когда многим футболистам нужно пройти тернистый путь, чтобы получить другой контракт или перейти в топ-клуб. Пускай Вадим попробует, почему нет?

— А почему в росте остановился Обляков?

— Смотрите, вот на днях был матч молодежных команд «Зенит» — «Челси». Вроде одинаковые ребята бегают, физически такие же, координация та же. Все то же самое. А что с ними происходит через два года, точно сказать не могу. Вопрос, на который все время пытаюсь найти ответ: что у нас должно произойти, чтобы футболисты продолжали прибавлять после 22 лет?

Но есть яркий пример — капитан БАТЭ Лихтарович прибавил в 30. Это феноменально! До сих пор помню его действия. В 30 лет он стал зрелым. Надеюсь, Обляков сделает новый шаг, как и Чалов с Ахметовым — и все они будут играть на уровне сборной. У них все для этого есть.

— Ахметов говорил, что опорная зона — не его родное место: «Я не собака». Стоило ли использовать его именно в такой роли? Или это было от безвыходности?

— В целом Ильзат мне очень нравится. Он техничный и умный футболист, может хорошо исполнить у ворот. У него достаточно тонкое чувство паса, хорошо понимает игровые ситуации. Где его лучше использовать? Сложный вопрос. Есть пример Пирло: когда его посадили ниже, чем он привык играть, расцвел Гаттузо. На фланге нужны более быстрые игроки, чем Ильзат. Наверное, ближе всего ему позиция в центре, десятого номера, хотя там игрок должен убегать за спину, а Ильзату это не очень нравится. Возможно, идеальное место — между нападением и десятым номером.

— А почему поник Сигурдссон, который так ярко начинал — забивал «Реалу», «Зениту»?

— Арнор — индивидуально очень обученный футболист. У него поставлен удар, хорошая техника, исполнение. Но есть пробелы в командной игре. Хороший нападающий там, где мяч, а великий — там, где мяч будет. Ты должен все время предвосхищать действия партнера. Неспроста на тренировках наигрываются комбинации, чтобы ты понимал, какой будет следующий шаг. Арнору это надо понять в первую очередь. Может, итальянцы смогут до него достучаться, чтобы он понимал, что есть еще и команда?

— Верите в это?

— Мне нравится классификация Наполеона. Глупый и ленивый — это солдат. Умный и ленивый — генерал. Умный и энергичный — лейтенант, постоянно находящийся на поле боя. А глупого и энергичного надо расстрелять сразу, чтобы не дай бог не выпустить его на поле боя.

Он, правда, не учитывал, что должна быть обучаемость. И когда мы говорим об Арноре, об Ахметове — я всегда настроен искать футболистов, которые могут найти в себе силы сделать следующий шаг.

«Меня до сих пор разрывает изнутри, когда мы не можем победить». Искренний Акинфеев — о боли, ЦСКА и сборной

— Хосонов рассказывал, что при всех ваших плюсах вы перегружали игроков тактикой. Согласны?

— Начнем с того, что когда у тебя не совсем удачная серия, ничего не воспринимается: ни тактика, ни разговоры. Но все равно футболисту надо вложить в уши, как он должен действовать, независимо ни от чего. Некоторые вещи лучше повторять, чтобы они потом работали на подсознательном уровне. Для меня была бы более странной и неприятной ситуация, если бы кто-то сказал, что не понимает, как играть. Не скрою: со мной нелегко, могу проводить слишком много командных теорий, индивидуальных разговоров. Но я пытаюсь тут совершенствоваться: понимаю, что иногда перегружаю. Самый знаменитый перегруз — когда БАТЭ играл с «Барселоной»: команда вообще не понимала, что она делает на поле. Это та часть тренерской работы, в которой я стараюсь быть лучше. Иногда надо сбрасывать вожжи. Когда понимаешь, что команда устала от теории, просто ее убираешь.

— О чем жалеете за период работы в ЦСКА? Что сделали бы по-другому?

— Не могу сказать, что о чем-то жалею. Человек сожалеет, когда что-то не попробовал. Это не мой случай. Я искал разные варианты, а это гораздо лучше, чем ничего не пробовать.

— Вы не удивились, что вместо вас взяли тренера без опыта?

— Я уважаю тренерскую работу, поэтому не имею права говорить что-то про Олича.

— А вот он в интервью одному телеграм-каналу вас поддел. «Я не какой-то белорусский тренер» — его слова.

— Еще раз: у меня нет никакой обиды на кого-то. Может, он, не зная русский, хотел выразиться по-другому? Но даже если бы он сказал что-то напрямую обо мне, это не значит, что я бы захотел ему ответить. Знаю, что Олич значит для ЦСКА, и у меня нет к нему вопросов.

На самом деле, уже давно научился выбрасывать все плохое, будь это фразы про белорусского тренера или критика в СМИ. Начнешь переживать — будешь больше сжигать себя. Кто-то что-то сказал, разборки с кем-то — все это уводит тебя в плохую сторону. Надо понимать: ты идешь вперед. Для того, чтобы возглавить оркестр, надо повернуться спиной к толпе.

— В интервью Нобелю вы поддели «Спартак»…

— А как конкретно? Уже не помню.

— Вас спросили про Газизова — вы сказали: «Он был нормальным парнем, пока не пошел в «Спартак».

— А, это я у Клоппа украл, ха-ха. У него очень много ярких выражений. Однажды ему задали вопрос про Кевина-Принса Боатенга, и он сказал про него то же самое: «Он был хорошим парнем, пока не перешел в «Шальке». Клопп тогда тренировал «Боруссию», а у них с «Шальке» горячие отношения.

— К чему эта ремарка: в свое время Федун хотел пригласить вас в «Спартак». Если когда-нибудь он вернется к вашей кандидатуре — пойдете?

— Знаете, недавно мне попалась на глаза одна фотография. Ухожу из «Кубани», меня провожает толпа болельщиков. И они говорят примерно то же самое: «Дайте слово, что вы никогда не пойдете в «Краснодар».

— А вы?

— Хорошо помню свой ответ: «Не могу вам ничего обещать, потому что я тренер и не знаю, куда меня занесет жизнь». Реально — не могу отвечать на такие вопросы «да» или «нет», быть категоричным. Ты можешь управлять своей карьерой, но часто не видишь третьего или четвертого шага, который должен сделать.

Если бы меня спросили: «Готов еще 4 года работать в ЦСКА?», ответил бы: «Да, готов». Или: «Готов работать 5 лет в «Краснодаре»?» — то же самое: «Да, буду тут работать». Что будет дальше, не знаю.

Может, придет какое-то время, когда надо будет принять подобное решение. Понятно, оно не может удовлетворить всех. Но снова возвращаюсь к мысли, которую уже говорил: у меня нет задачи угодить всем.

— А фанаты «Кубани» — те самые, которые просили вас не идти в «Краснодар» — вам не предъявили?

— У меня есть хороший товарищ, болельщик «Кубани», который до сих пор сидит на фанатской трибуне. Они знают, как я к ним отношусь, а я знаю, как они ко мне.

— 0:3 от «Кубани» в матче на Кубок — что это было?

— Моя самая главная ошибка в том, что не выставил основной состав. Не знаю, как тогда бы все закончилось, но было бы больше шансов на иной результат и другой эмоциональный фон на следующую игру. В итоге это был серьезный удар, от которого мы оправлялись несколько недель. Это поражение было болезненным для всех в клубе.

— Я снова — извините — вернусь к критике в ваш адрес. Василий Уткин, который регулярно долбит вас на протяжении карьеры, сказал в этот момент: «Гончаренко надо сделать паузу в карьере». Когда вы работали в ЦСКА, вас постоянно критиковал Селюк. Не верю, что вы все это не видите и не слышите.

— Конечно, слышу. Но ты в любом случае учишься все это выбрасывать. Сначала мне даже было интересно почитать какие-то комментарии болельщиков в свой адрес. А потом понял, что не там нахожусь, и начал делить информацию.

Прочитал где-то очень правильную мысль: современный человек в день получает столько информации, сколько в 1954 году люди получали за год. Сейчас идет такой поток информации, который легко может смыть человека. Поэтому от тебя должно рикошетом отскакивать все то, что тебе не нужно. Если кто-то хочет меня критиковать, он имеет на это полное право. Но надо понять одну вещь: чтобы стать тренером, нужно получить много лицензий. А критиковать могут все.

— Селюк атаковал вас только из-за Гогуа? Или, может быть, где-то еще ему дорогу перешли?

— Скажу так: если Гогуа сейчас куда-то перейдет и будет играть, буду только рад. Он нормальный парень. Просто мы все четко видели, что на данный момент есть игроки, которые сильнее него. На этом вопрос закрыт. Но никто не говорит, что Гогуа плохой защитник. Он показал, что может хорошо играть в «Роторе».

— Как происходило ваше назначение в «Краснодар»? Вы же понимали, когда ушел Мусаев — могут позвать вас?

— В такой ситуации просчитываешь все варианты. Но на тот момент, когда я уходил из ЦСКА, Мусаев еще работал. Я уехал в отпуск с мыслями об отдыхе. А когда мне позвонил Хашиг, понял: в «Краснодаре» что-то происходит.

— Он позвонил еще до отставки Мусаева?

— Это было сразу после поражения от «Ахмата», насколько помню. Он спросил: «Ты согласен поговорить?». — «Согласен. Почему нет? Я свободен». Он дал трубку Сергею Николаевичу, тот сказал: «Прилетай. Будем разговаривать». Все произошло быстро. Я был безработным две недели.

— Вам не нужен был полноценный отдых? Все-таки такой сложный период в ЦСКА, болезненный уход.

— Не скажу, что у меня совсем не было сил. Вот однажды в ЦСКА у меня был гораздо более тяжелый момент. Даже попал в больницу.

— Ничего себе. А подробности?

— Как ни странно, это было после матча с «Реалом», который мы выиграли на «Бернабеу».

— Сердце?

— Синдром хронической усталости. Но сейчас чувствую себя великолепно. Возможно, этому способствует погода. У меня нет фона усталости. После ухода из ЦСКА мы с дочкой и женой сразу поехали на отдых. Восстановился за неделю. Так что даже близко не было мыслей: «Я устал, мне надо много времени, чтобы отдохнуть».

Зато хорошо помню период, когда был без работы в течение 7 месяцев — после отставки из «Кубани». Вот это реальная катастрофа для тренера.

Тем более, мне только 44, глобально не чувствую утомления. Хотя регулярно мониторю свою состояние, чтобы понимать, что со мной происходит. Это обязательно нужно делать. Синдром хронической усталости, потом депрессия — сам не заметишь, как начнутся хронические проблемы со здоровьем.

— Работая в ЦСКА, вы общались с Гинером раз в три недели. С Галицким — чаще?

— Да. Больше по телефону, потому что Сергей Николаевич человек занятой. Можем созвониться после игры, на следующий день, могут быть созвоны несколько дней подряд. По 30-40 минут — как он считает нужным. Сразу сказал ему: «Можете звонить в любой момент, отвечу на любой интересующий вас вопрос». Он очень живо интересуется командой, вовлечен во все процессы, постоянно ищет как сделать команде лучше.

— Когда соглашались возглавить «Краснодар», не смущало, что Галицкий так дотошен и любит все контролировать?

— Если бы этой дотошности не было, он бы не добился всего того, что в «Краснодаре» есть сейчас. Да, он такой. Но при этом Сергей Николаевич понимает: я пришел со своими идеями, у меня есть определенное видение. Объясняю ему свои решения: что-то он принимает, что-то — категорически нет. А некоторые наши мысли идут параллельно. В любом случае, это всегда живое общение. Я, конечно, мог поговорить с Кононовым, Мусаевым — узнать, насколько комфортно было им. Но все равно: пока ты сам это не прочувствуешь — не поймешь.

— В свое время он спорил с вратарем Синицыным: как действовать при пенальти. Синицын утверждал — надо гадать, Галицкий — реагировать.

— Кстати, его позиция по поводу пенальти сохранилась. У нас идут долгие споры на этот счет. У него свое видение, я привожу ему статистику. Но зная, насколько Сергей Николаевич любит отстаивать свою правоту, понимаю — он до конца будет стоять на своем. Ты можешь соглашаться, можешь нет. Но как бы то ни было — вы идете дальше.

— Была информация и про ваше коренное несогласие: якобы Галицкий считает, что вратарь должен вводить мяч в игру исключительно коротким пасом, а вы — противник этого.

— Всегда нужно действовать, отталкиваясь от игры соперника. Если условная «Аталанта» персонально прессингует и накрывает даже вратаря, логичнее сыграть длинной передачей. Если можно и нужно сыграть коротко — выбирать короткий пас.

— Бывают моменты, когда Галицкий пытается что-то вам навязать?

— Он всегда очень ярко высказывает свою позицию. Говорит: «Считаю, что это будет правильно». Но нет такого, что это переходит в навязывание мне его идей.

— А на подкорке это не остается? Условно, сделаю, как просит Галицкий и шефу будет приятно.

— Так было бы неправильно. Тогда ты будешь необъективен по отношению к футболистам и даже к помощникам. Надо понимать, что у Сергея Николаевича может быть одна точка зрения, а у Березуцкого и Ермаковича другая, основанная на анализе тренировок, у меня третья. Но ты должен найти какой-то компромисс, чтобы двигать команду вперед.

— Кстати, Василий не огорчается, что его брат уже главный тренер, а он все еще помощник?

— Мне сложно отвечать за Василия Владимировича — могу только сказать, что он молодец. Те тренерские шаги, которые он сделал, очень правильные. Он настолько глубоко во все окунулся и ему так интересно, что меня это не может не радовать. Очень быстро и качественно все схватывает.

— Итак, вы едете на разговор с Галицким. Что было для вас важно? Что хотели услышать? Или в тот момент уже решили для себя: скажу «да» в любом случае?

— У меня был перечень уточняющих вопросов, которые касались функционала, взаимодействия с «Краснодаром-2». Также спрашивал: «что вы хотите от меня», «на какой результат мы нацеливаемся».

Сергей Николаевич сказал: «Хочу, чтобы вы играли в атаку». Конечно, он прекрасно понимает, что соперник может заставить нас играть в другом ключе. Но все равно: человек четко описывает, что ты должен делать — это нельзя не уважать. Понятно, потом мы обсуждали детали: как надо атаковать, зачем, где искать уязвимые места у соперника.

— А какой желаемый результат был вам обозначен?

— Тут важно понять: Сергей Николаевич не раз говорил — для него игра важнее результата. Если бы я сказал «нет, результат первичен», тогда, наверное, не было бы смысла сюда приходить.

— Да, извечный вопрос: что важнее.

— Во главе угла — все равно игра. Ты не можешь играть плохо и регулярно брать очки. Но при этом команда должна уметь побеждать, даже если что-то не идет. Такие команды и становятся чемпионами. Но в нашем случае мы не можем играть много матчей плохо. Вижу идеальную формулу так: разумное сочетание яркой игры и понимания, что такое командная оборона и результат.

— Когда пришли в «Краснодар», что первое бросилось в глаза? Над чем надо было обязательно поработать?

— Хорошо знаю Мусаева и понимаю: он очень здорово здесь работал. Неспроста был и групповой этап ЛЧ, и в призеры команда попадала. Но в прошлом сезоне что-то сломалось, и это что-то надо было починить. На этот вопрос мы вместе с командой в течение двух месяцев пытались найти ответ. По тренировкам было видно: по исполнению у нас команда достаточно высокого уровня. И она не должна была находиться на том месте, на котором была.

— Тогда почему оказалась?

— Не хватило ресурсов, как и многим командам. Вот почему у нас в большинстве своём неудачи в еврокубках? Потому что команды ограничены по составу. У тебя есть 8 легионеров и остальная обойма, с которой ты не можешь вытянуть игру на два фронта. Поэтому тебе всегда не хватает качества.

— Классон в недавнем интервью сказал, что у «Краснодара» есть прогресс в обороне. Приятно?

— Принципы игры в обороне игрокам объяснить гораздо проще, чем игру в атаке. Какая должна быть ширина, глубина, куда мы направляем соперника, как прессингуем, как разворачивать корпус, как закрываем фланг. О защите можно и в теории поговорить — и все всё поймут. Это командная структура, и уметь обороняться должны все. Если кто-то один решает недобежать, это сильно сказывается на всех. К счастью все ребята хорошо на это откликнулись: были готовы и прессинговать, и обороняться, и атаковать. Тем более, играя один матч в неделю.

— Связка Кайо-Сорокин в центре обороны вас устраивает? С ней можно бороться за чемпионство?

— Нужно понимать всю предысторию. Перед началом сезона травму получил Мартынович, потом вылетел Спайич. Получается, пара Кайо-Сорокин первые восемь туров была безальтернативна. С «Локомотивом» в центре обороны вообще играл номинальный опорник Черников, потому что у нас не было других вариантов. Что касается Кайо, которого вы все любите критиковать…

— Как и Васина.

— У Кайо видны хорошие качества — скорость, прыжок. Природные данные просто потрясающие. В прошлом сезоне он получил опыт игры на позиции центрального защитника. Да, насовершал ключевых ошибок, но он получил опыт. Сейчас он продолжает делать вещи, которые мы пытаемся исправить. В первую очередь с ним плотно работает Вася Березуцкий, который объясняет все тонкости игры в центре обороны — как действовать синхронно с партнерами. Кроме всего, за спиной Кайо всегда есть Мотя, которые подчистит, когда надо. Но Кайо — хороший защитник.

— В чем была природа его ошибок?

— Кайо раньше был опорником. В большинстве случаев опорный полузащитник должен выбрасываться на игрока и атаковать его. А центральный защитник должен защищать спину.

— На какой позиции видите его сейчас?

— В большей степени в центре обороны.

— Как он вообще переживал свои личные неудачи?

— Да ему наплевать, ха-ха. Мне кажется он даже не знает, как меня зовут. Это я, конечно, шучу. Он просто позитивный парень, так что все переносит легко.

— «Краснодар» — одна из самых прессингующих команд РПЛ. Как игроки приняли ваши идеи?

— Доводы были просты. Мы играем раз в неделю, мы опытная команда, у нас есть класс, мы контролируем игру 60% времени. Если взять чистое время матча — 52-56 минут, из которых мы контролируем мяч 32-35 минут — нас не должно затруднять прессинговать 15-20 минут времени. Все это сказал ребятам. Показал выгоду, которую мы можем из этого получить. Мой посыл все поняли, ни с кем не было проблем. Ни с Кордобой, ни с Кабеллой, ни тем более с Классоном. Они сразу поняли, что нужно делать, когда мы теряем мяч.

— Кордоба смог полноценно заменить Берга?

— Они совсем разные. Кордоба — это мощь и скорость, Берг — подыгрыш и понимание командной структуры. Идеально было бы, если бы они играли вместе.

— Кордоба и Ионов на пятом месте в РПЛ по числу попаданий в офсайд. Немного необычная картина для команды, которая стремится много владеть мячом.

— Не вижу ничего необычного. Наоборот, команда должна все время думать, как создать глубину атаки, а нападающие — как растянуть защиту соперника.

— Согласно таблице xG, у «Краснодара» худшая реализация моментов в этом сезоне. В чем проблема?

— Моя задача как тренера — дать как можно больше вариантов атакующих действий, чтобы к нам тяжелее было приспособиться. Есть также президент клуба, который говорит, что мы должны играть в атакующий футбол. Проблема с реализацией возникает в том числе из-за того, что в некоторых моментах мы не играем проще, а усложняем. Условно: иногда надо попасть не в угол, а просто в ворота. Или не пробовать сделать какую-то сложную передачу, а пробить. Я, например, просто ненавижу необоснованные удары с дальней дистанции. Или несильные удары — в той ситуации, когда мы еще можем улучшить возможность для атаки.

— А что за беда с пенальти? В этом сезоне реализовано всего 5 из 10.

— Надо, во-первых, отметить, что мы заработали эти 10 пенальти. На данный момент остановился бы на более узкой обойме футболистов, которые исполняют 11-метровые.

— К легионерам «Краснодара» искали особый подход? Все-таки они тут статуснее, чем в ЦСКА.

— Со всеми нашими легионерами можно спокойно общаться, о чем-то договариваться. Проблем ни с кем нет. У меня со всеми рабочие отношения — с Классоном, с Кабеллой, с Кайо, с Крыховяком, с Вандерсоном, с Кордобой.

— Не упомянули Вильену. С ним как раз был конфликт, когда вы его отстранили от игры с «Арсеналом» в начале сезона.

— Это не конфликт. Он просто заявил, что хочет уйти из команды. Но у него есть действующий контакт, условия которого он должен соблюдать.

— И как эта ситуация решилась?

— Прошло время, закрылось трансферное окно, он понял, что никуда уже не уйдёт и все.

— Писали, что у него была стычка с Ильиным.

— Если буду сейчас вспоминать, сколько стычек происходит на тренировках… Эти вещи вообще не связаны. Для меня драка футболистов на тренировке вообще не может стать поводом не поставить кого-то из них на игру. Надо просто для начала понять причину конфликта, почему он произошел, внезапно ли вспыхнул. А потом поговорить с футболистами. Самое главное — понять причину и разобраться.

— В зимнее трансферное Вильена опять будет ждать своего ухода?

— Не знаю. Но Вильена адекватный парень, с ним можно поговорить, обсудить это все. Учитывайте и то, что ему поменяли позицию, сделали из опорного полузащитника левого защитника. И он это нормально воспринял, надо отдать ему должное.

— Одно из главных открытий «Краснодара» в этом сезоне —Сперцян. Сразу поняли, когда пришли сюда, что он будет крепким игроком основы?

— После просмотра его игры за «Краснодар-2» стало ясно, что у него очень хорошие игровые качества. Позже, когда пригласили его на сбор, убедились, что этот футболист может делать все. Даже сожалею, что он не заигран за сборную России, хотя это его личный выбор — играть за Армению. Эд может делать абсолютно все, у него отличное сочетание физических качеств: и выносливый, и быстрый. При этом техничный, может хорошо работать с мячом между линиями, разворачиваться, делать острые передачи и завершать. У него даже строение тела правильное для футбола. По мне это совершенный игрок. Увидел в нем Головина, который был в ЦСКА 5 лет назад. В чем-то Головин получше, в чем-то — Сперцян.

— Главное молодое открытие этого чемпионата лично для вас?

— Ну мы же узнали недавно, что главное открытие — Захарян. На самом деле, был очень удивлен, когда не нашел Сперцяна в списке премии «Первая пятерка». Объяснение, что он сыграл на два-три матча меньше остальных — не выдерживает критики. Когда человек имеет хорошую статистику, принимает участие во всех матчах Премьер-Лиги по 90 минут в команде, которая идет на третьем месте, и его не берут в список претендентов — это неправильно. Вообще тогда не понимаю смысла этого голосования.

— В состав «Краснодара» органично вписался и еще один молодой футболист — Черников. При том, что опорная зона — сложная позиция с тактической точки зрения.

— Скажу такую вещь: в конце прошлого сезона было видно, что «Краснодару» не хватает энергии. Черников вместе со Сперцяном дали команде энергию, движение, драйв, которые нам были нужны. Он иногда играет на грани фола, заводит нас.

— Летом в аренду ушли два воспитанника «Краснодара» — Уткин и Шапи. Есть шанс, что они вернутся?

— Будем смотреть летом. Им нужна была более стабильная игровая практика. Уткин сейчас на виду — рад, что он исполняет стандартные положения, забивает много голов, приносит пользу «Ахмату». В меньшей степени вижу Шапи, но знаю его статистику. Их возвращение? Надо, чтобы сошлись две стороны: желание клуба — неизвестно, кто будет в команде в этот момент — и самих игроков.

— Сафонов в этом году стал активно принимать участие в начале атак. Ваше требование?

 — Конечно. Мне очень нравится, когда мы хорошо начинаем выводить мяч на половину поля соперника. Для этого вратарь должен обладать и короткой, и средней, и длинной передачей. Нельзя путать простую возню мяча на своей половине с выходом мяча на половину соперника. Надо чувствовать ситуацию, когда мяч должен выйти на чужую половину поля.

— Вы были удивлены, когда в сентябре Сафонов не вызвали в сворную?

— Мы тоже давали Матвею паузу — с «Арсеналом» сыграл Агкацев. На тот момент у Сафонова был не самый приятный отрезок в жизни, карьере, который не позволял ему играть на том уровне, на котором он сейчас. Этот период надо было перетерпеть, но на качестве его тренировок это никак не сказывалось.

— Его история с женой вышла в медийное пространство. Насколько она на него повлияла?

— Мотя — ответственный и серьезный парень. По его поведению никогда не скажешь, что у него что-то происходит. Он умеет совладать со своими эмоциями, это важное качество для вратаря.

— В недавнем матче со «Спартаком» вы получили желтую карточку за то, что схватили мяч. В вас проснулся игрок? Что это было?

— Ничего дурного: я не хотел затормозить атаку «Спартака». Мне показалось, что до этого был фол, который судья пропустил. Схватил мяч только из-за этого. Глупо, конечно, но мне показалось, что игра остановлена. Хотел акцентировать внимание судьи на том, что был фол в другом эпизоде.

— Понимали, что можете получить красную карточку?

— Это я сейчас понимаю, сидя в кабинете.

— Вы по-прежнему не можете себя сдерживать в эти моменты? Наверняка же анализируете подобные эпизоды? Когда подступают эмоции, вторая половина не говорит: «Михалыч, не надо»?

— Что значит «не надо»? У меня же знак Зодиака — «близнецы». Один тянет меня вниз, а второй постоянно норовит куда-то выпрыгнуть. Это нормальная ситуация, не пытаюсь особо себя сдерживать. Стараюсь вести себя естественно. Если меня прет, понимаю, что могу переборщить — например, по отношению к судьям. В то же время иногда веду себя слишком спокойно, что не всегда уместно.

— Как себя чувствовали, сидя в VIP-ложе стадиона ЦСКА?

— В VIP-ложе не чувствуется того драйва, что на бровке. Просил возможность побыть на скамейке хотя бы в матче с ЦСКА, но наш дисциплинарный комитет не пошел на уступки.

— Какие были мысли, когда зашли на «ВЭБ-Арену»?

— Не перепутать раздевалку ха-ха. Это шутка. Конечно, ностальгия нахлынула. Казалось бы, вроде только недавно все было…

— С ребятами из ЦСКА пообщались?

— А как? Меня, как заключенного, запустили в ложу, а потом выпустили. Из игроков никого не видел.

— Вы говорили, что общаетесь с Дзагоевым. А с Акинфеевым?

— Конечно, поздравил его с таким достижением — 800 матчей в карьере. Игорь — легенда!

— В прошлогоднем интервью вы сказали о тенденции российского футбола — закрытой игре. Ваш взгляд на РПЛ уходящего года?

— Тенденция меняется. Посмотрите хотя бы на матч «Зенит» — «Челси». 3:3, такое количество моментов, атак — это не может не нравиться, особенно людям, которые первый раз идут на футбол. У нас девять-десять туров подряд во всех матчах были забиты голы. Есть две составляющие, почему сейчас стало лучше.

— Так.

— Первая: команды научились играть против тройки центральных защитников. Раньше ты играл против команды Бердыева — и не мог подобраться к воротам. Сейчас пройти трех защитников уже не вызывает зубную боль.

Вторая: появляется больше тренеров, чьи команды играют в атаку. Поменялся стиль, футбол стал более открытым. Хороший пример — «Локомотив». Можно по-разному относиться к тому, что чуть хуже стали его результаты, но само стремление играть в атаку нельзя не отметить. Ни в коем случае не критикую стили Марко Николича и Юрия Семина. Просто констатирую: «Локомотив» изменился.

Многие руководители и тренеры сегодня понимают: формула «все играют в обороне, а впереди как получится» не гарантирует победы. Считаю, это правильно. Должно быть движение вперед, чтобы команды больше играли в атаку. Тем самым, мы привлекаем больше болельщиков на стадион. Сложно после матча без голов прийти на следующую игру.

— Вы говорили, что тренер должен постоянно учиться. Какие уроки извлекли для себя в этом году?

— Образование тренера никогда не заканчивается. Надо всегда ловить свежие тренды для того, чтобы двигать вперед себя и свою команду. Допустим, схема 4-3-3 против 3-4-3 на примере матча «Лацио» — «Аталанта», как они играют при этих схемах. Начинаешь смотреть вещи, которые подходят именно тебе. Что-то можно взять от игры «Челси», что-то от «Лацио», что-то от «Милана». Увидел интересные атаки правым флангом, подметил для себя: ага, вот это неплохая идея!

— Хочется конкретики.

— Мне нравится, как сейчас в атаке действует «Милан». Пиоли хорошо изменил команду — у них игра, как глоток свежего воздуха. Очень легко атакуют на высокой скорости, после потери сразу прессингуют, адаптируются под схему соперника. Это хорошо смотрится. Даже взять Ибрагимовича — вроде ему 40, двигается гораздо меньше, но и то — в определенный момент он начинает прессинговать. Неспроста «Милан» идет сейчас на первом месте.

Я смотрю не только Серию А. Интересна «Бавария». А полгода назад с удовольствием следил за «МЮ» Сульшера. Там было много идей, как играть против тройки центральных защитников.

— Сульшера критиковали как тренера. Вы его воспринимаете как сильного специалиста?

— Хейтят всегда за результат. Все забыли, что в прошлом году он занял второе место при «Ливерпуле», «Манчестер Сити» и «Челси». Второе место после такой длительной паузы — хороший результат. А сейчас, когда пошли поражения, Сульшер не смог остановить ком критики, который смял его. Все сразу плохо: атака, оборона, Роналду не смог встроить, мотивации нет. И вообще тренер никакой. Вот он и ушел. Но у его «МЮ» было много интересных идей.

— А как должен закончиться сезон, чтобы вы сказали: я доволен?

— Мы должны постараться попасть в еврокубки. «Краснодар» с таким стадионом заслуживает там играть. Более детально можно будет ответить, когда ближе к марту пройдет комплектование команды. А в целом — энтузиазма вагон. Здесь созданы все условия, чтобы команда хорошо готовилась к матчам и играла. Будем работать над тем, чтобы стать еще сильней.