«Он хотел уйти». Переводчик Азмуна раскрывает причины его перехода в «Байер» и говорит про то самое видео с Дзюбой

Владимир Колос

Поделиться

Комментарии

Сердар Азмун за 9 лет в России он прошел путь от дубля казанского «Рубина» до трехкратного чемпиона страны, которым интересуются в топовых лигах. Путешествие Сердара в России подходит к концу. Совсем скоро он станет футболистом немецкого «Байера».

Сразу после объявления о трансфере корреспондент Sport24 Владимир Колос встретился для интервью с переводчиком Сердара Бако Почоевым — человеком, который находился рядом с Азмуном последние девять лет и знает об иранском бомбардире все.

Разговор получился долгим и интересным. Погнали!

— Начнем сначала. Январь 2012 года, «Рубин» проводит сборы в Турции, вы подходите к тренеру молодежки Владимиру Ежурову и предлагаете ему Азмуна. То есть получается, что вы знали Сердара еще до «Рубина»?
— К тому времени я уже год как работал в «Рубине». Там играл иранский вратарь Алиреза Хагиги. Но футболом я стал интересоваться задолго до этого. И владел информацией об иранском рынке. Так получилось, что мои друзья заметили Сердара на Кубке Содружества. И мне сказали: «Есть хороший парень, посмотрите». Я передал информацию Ежурову и клуб стал работать в этом направлении.

Потом мы с моим другом ездили в Иран, познакомились с родителями Азмуна, с самим Сердаром. Сказали, что есть вариант с переходом в «Рубин».

— В «Рубине» вы работали как переводчик? И как вообще туда попали?
— У нас была команда «Камаз-Москва», играли на первенстве столицы. Я очень люблю футбол. А если ты что-то любишь, тебя всегда туда тянет. В итоге у меня появлялись новые знакомства. Потом я повез в чемпионат Кыргызстана одного российского тренера. И так начал свою футбольную деятельность на профессиональном уровне. Помимо тренера мы привезли туда несколько игроков из России.

Что касается «Рубина», то мне помог тот самый друг, который предложил Азмуна. Он знал некоторых людей в «Рубине». И через него мы порекомендовали в клуб Хагиги. С этого все началось. Алирезу нужен был помощник и переводчик. Так меня пригласили в «Рубин» вместе с ним.

— Возвращаемся к Азмуну. Попытки привезти его в Россию начались после его феерии на Кубке Содружества?
— Да, тогда в Петербурге мы его увидели впервые. И с того момента начали работу. Было видно, что у парня сумасшедший потенциал. На Кубке Содружества играли ребята 1993 и 1994 годов рождения. А Сердар — 1995-го. Он был младше всех, но выделялся на общем фоне. Играл во взрослый футбол. Многим молодым ребятам сложно дается переход из юношеского футбола. У Азмуна все было иначе. Когда я впервые увидел его на тренировке, был приятно удивлен. Это было на сборах «Рубина» в Турции. Сердара пригласили тренироваться с основой. А основа там была солидной — Еременко, Карадениз, Навас, Ансальди. Конечно, я не большой специалист, но Азмун в той компании не затерялся. Его талант был виден. Хотя ему было всего 18 лет.

— Кстати, о его возрасте. У Сердара официально день рождения 1 января. Но все иранцы каждый год поздравляют его 31 декабря. Почему так?
— А в Иране так принято. Какого-то подвоха искать не надо. Это в России мы празднуем день в день. А иранские люди празднуют, предвкушая дату. Все просто. Плюс не надо забывать, что в Иране живут по Мусульманскому календарю.

— Первая встреча Азмуна с Курбаном Бердыевым. Как это было?
— Изначально было ясно, что Сердар проведет первые сборы с основой. Курбан Бекиевич хотел посмотреть его в деле лично. После первой тренировки я подошел к Бердыеву и спросил его мнения. Он ответил: «Очень хороший».

Потом Азмуна отправили в дубль на вторые сборы. И тогда мне приходилось ездить между первой и второй командами, чтобы успевать и к Сердару, и к Хагиги.

— «Очень хороший» — обнадеживающее заключение, учитывая немногословность и угрюмость Бердыева.
— А он только на публике немногословен. В команде он очень много разговаривал со всеми. Особенно с молодыми футболистами. Работал не только над их профессиональными качествами, но и над менталитетом. Так что не назвал бы Бердыева угрюмым и немногословным. Он очень интересный человек в общении. С ним можно часами сидеть и разговаривать о многих вещах. А еще он очень внимательно слушает, никогда не перебивает.

— Он вспыльчивый? Мы его знаем по матчам и пресс-конференциям, а на них он всегда спокоен.
— Иногда может что-то объяснять достаточно эмоционально. Но в целом, конечно, он спокойный.

— Сердар говорил, что считает Бердыева вторым отцом. С какого момента это началось?
— С первых дней Сердара в «Рубине». Бердыев сначала не знал, что Азмун — иранец туркменского происхождения. На одной из первых встреч Бердыев разговаривал с отцом Азмуна. Тот говорил на фарси, а я переводил. И в конце беседы отец Азмуна что-то сказал по-туркменски. Бердыев был в шоке. Не думаю, что происхождение Сердара сыграло ключевую роль в его отношениях с Бердыевым. Но тренер с самого первого сбора взял Сердара под свое крыло. Постоянно разговаривал с ним, объяснял. Их связь становилась все лучше и лучше.

— Вас принято называть переводчиком Азмуна. Но вы с Сердаром, получается, с его первого дня в России — Казань, Ростов, снова Казань, Петербург. Я так понимаю, что вы не просто переводчик для него.
— У нас почти семейные отношения. Я много общаюсь с его отцом. Мы дружим семьями. В профессиональном плане я, конечно, занимаюсь не только переводом. Мы часто с ним общаемся перед матчами, после матчей, даже в перерывах. Я даже не знаю, как мне себя идентифицировать.

— Одна из задач футбольных агентов — помощь футболисту с разного рода бытовыми вопросами. У меня ощущение, что у вас с Азмуном примерно такая же история.
— Можно сказать, что да. Только я занимаюсь этим не с позиции агента, а с позиции близкого человека. Сердар очень сильно к себе располагает. Пример: во всех языках есть уважительная форма обращения. Англичане говорят «мистер», а иранцы — «ого». Так вот, Сердар до сих пор обращается ко мне только в такой форме. Мы уже 9 лет вместе, ему уже 27. Но он никогда эту приставку не убирает. Это говорит о его отношении и воспитании. И это порождает к нему ответную реакцию. Это настолько располагает, что к нему невозможно относиться, как к клиенту. Я считаю его младшим братом, которому готов всегда помочь. Да и вообще Сердар — очень домашний парень, семейный.

— Он, кажется, даже всегда в отпуск ездит в родной город. По крайней мере, на пляжах замечен не был. Он вообще где-то отдыхает, помимо Ирана?
— Практически нет. Всегда ездит домой. Для него самый лучший отдых — побыть дома с семьей. Он, конечно, может на несколько дней поехать в те же Эмираты. Но нет такого, что он проводит полноценный отпуск на пляже. Плюс у него есть большое хобби — лошади.

— Пару лет назад на сборах в Катаре он перенес интервью со мной со дня на вечер, потому что хотел посмотреть скачки.
— Он мало того, что смотрит, он очень хорошо в них разбирается: кто выиграет, почему та или иная лошадь пробежала так или иначе. Он постоянно на связи с тренерами своих скакунов. У него сейчас много лошадей, поэтому скачек с их участием много. Да и на других смотрит. Все как в футболе. Если ты играешь в одном чемпионате, ты все равно смотришь игры других лиг. И австралийские скачки смотрит, и британские, и американские.

— Перед моим первым интервью с Азмуном мне сказали: «если хочешь, чтобы разговор продлился как можно дольше, спроси у него про лошадей — его будет не остановить».
— Это просто попадание в десятку!

— Учитывая любовь Азмуна к скачкам, возникает вопрос: он азартный человек?
— Не сказал бы. Эмоциональный — да. Болеет достаточно эмоционально. Это, все-таки, большая часть его жизни. Может кричать, может ругать своих лошадей после неудачных забегов.

— Какое у него отношение к вещам, учитывая его семейность? Например, насколько ему принципиально, чтобы новый айфон был у него в день выхода?
— Вообще, он спокойный в этом плане. Была история. Он уже был игроком основного состава «Рубина», к нему подошел Навас и сказал: «Молодец, у тебя нет стремления одеваться в брендовые вещи». Посыл был таким. Но с айфонами, да, он всегда старается их покупать в первый день продаж. Не знаю, почему, не спрашивал.

— А «Ламборгини»?
— Так это ж по молодости он купил. Уже продал. Мне кажется, он перерос это. Сейчас он даже за рулем не ездит: я его привожу и забираю.

— Он переехал в Россию в 17 лет. В таком возрасте подростки бывают неуправляемыми и не всегда слушаются старших. С Сердаром были подобные проблемы?
— Никто в это не верит, но у нас с Сердаром за 9 лет ни разу не было конфликтов. Вообще никаких. Я с ним везде и всегда. Я уже говорил про его воспитание. Он всегда слушает старших. Это заложено с самого детства. Если ты ему что-то говоришь, он может выполнить, может не выполнить, но он никогда не будет с тобой спорить. О футболе можем поспорить. Что касается жизни, проблем не было никогда.

— Но все равно, молодой парень приезжает из небольшого иранского городка во вполне себе тусовочную Казань.
— А он сам не тусовочный парень. В этом плане нам с ним повезло.

— Так может он просто раньше этого не знал. А тут появляются новые соблазны.
— Эти соблазны тебя завлекают, если ты к ним идешь. А он туда просто не ходил. Ему это было неинтересно. Его расписание — дом, тренировка, дом, тренировка. Мы, конечно, могли сходить в ресторан. Но он переехал с родителями и до недавнего времени жил с ними. Он этот иранский семейный уют перевез вместе с собой в Россию. Так что ни о каких клубах речи не шло. Максимум, он может сходить в караоке.

— Хорошо поет?

— Кстати, да! Особенно ему удаются персидские песни. У него очень хороший слух.

— Насколько мнение отца для Азмуна является ключевым? Или были моменты, когда он поступал по-своему?
— Слово его отца — закон. Но сейчас Сердар уже взрослый. И они с отцом некоторые вопросы обсуждают. Азмун только с виду ветреный парень. Но на самом деле он очень рассудительный.

— Речь в том числе и про футбол? Например, отец решал, куда Сердар перейдет или не перейдет?
— Они советуются и обсуждают все варианты. Его отец ведь профессиональный тренер и тоже старается не перебарщивать. И каждое свое решение он обосновывал, чтобы Сердар понимал, почему нужно поступать так, а не иначе.

— А если говорить о Бердыеве? Делал ли Курбан Бекиевич Азмуну выговоры? Или их отношения были спокойными?
— Он достаточно часто ругал Сердара. Наверное, Сердару доставалось больше остальных. Бердыев всегда требовал от него максимум — и на тренировках, и в играх. Такое, чтобы Бекиевич был полностью доволен тренировками Сердара, было очень редко.

— Какие были основные претензии?
— Что он должен дорабатывать больше. И на тренировках, и в играх. В быту, наоборот, проблем и претензий не было. Единственное, Бердыев мог говорить Азмуну, чтобы тот пораньше ложился спать. А в остальном — Сердар не пьет, не курит, по клубам не ходит. Так что не было причины ругать.

— Про «дорабатывать». Это была больше мотивация? Или Азмун филонил на тренировках по молодости?
— Филонить не филонил. У Бердыева был принцип — он старался выжимать максимум. Так что, скорее, это больше была мотивация, чтобы Сердар не останавливался в росте. Помню, «Рубин» играл с «Анжи». Это был первый матч Азмуна за основу «Рубина». Он вышел на замену и забил. После игры ему нужно было улетать в Иран. Мы вместе с его семьей едем в аэропорт. Я звоню Бердыеву, чтобы попрощаться. И Бекиевич выдает: «Скажи ему: то что он забил, еще ни о чем не говорит. Это просто один гол». Сразу поставил на место, чтобы Сердара не разнесло.

— Как Сердар отреагировал?
— Был в шоке. Ему же 18 лет было. Дальше ехали уже спокойно, без «хихи-хаха».

— Его переход в «Ростов». Как человек, который постоянно с Азмуном, расскажите, как это было? А то много всякого разного говорили и писали.
— О прошлом всегда хочется вспоминать хорошее. Но тогда были определенные обстоятельства. Сердару хотелось играть больше. Бекиевич потихоньку его наигрывал. И когда он выходил на игру, он всегда что-то делал — или выход один на один, или острые передачи отдавал. В общем, не давал повода зачехлять его на следующий матч. Можете сами проверить. Он выходил и показывал, то на него стоит рассчитывать.

А в 2014-м он очень мало играл. По 10-15 минут. Новый тренер делал ставку на других футболистов. И когда Бердыев принял «Ростов», он сразу сказал, что хотел бы пригласить Сердара. На первый зимний сбор мы поехали с «Рубином», потом клубы между собой договорились и он перешел в «Ростов».

— Фактор Бердыева был ключевым?
— Да.

— В ноябре 2016-го «Ростов» приехал играть в Казань и к вам в гостиницу пришли из следственного комитета. Что это вообще было?
— Неприятная ситуация. Ведь Сердар ничего такого не сделал. Руководство «Ростова» со своей стороны делало все, чтобы его эта ситуация никак не коснулась. Не знаю, для чего эти люди приходили в отель. Конкретно ко мне никто не подходил. К Сердару — тоже. На следующий день Сердар улетел, а меня вызвали в следственный комитет. Задали несколько вопросов, я рассказал все, как было. И нас отпустили. И все. Никакого наезда не было.

— Но Сердар же не в вакууме живет и видел, что происходит. На него эта ситуация давила?
— Конечно, знал и видел. Но мы старались его ограждать от этой ситуации, минимизировать информацию, которая ему поступает. Никакого стресса у него не было. К матчу готовился как обычно.

— Как ему, кстати, жилось в Ростове? Довольно колоритный город.
— Прекрасно! Ростов — один из самых уютных и комфортных городов России. Мы провели там два замечательных года. Очень доброжелательные люди. К нам всегда относились с любовью и уважением. Удивительный город. Очень многонациональный, но все живут в мире и дружбе. Я просто в восторге от Ростова. Сердар тоже. У него вообще никогда нигде не было проблем. Потому что он сам их не искал. Ему везде комфортно — что в Казани, что в Ростове, что в Питере. Все зависит от человека. Если ты ищешь себе приключения, ты их найдешь везде.

— В «Ростове» Азмун здорово сыграл в Лиге чемпионов. После этого начали появляться слухи об интересе топ-клубов. Он не мог про это не знать. Как Сердар на эти слухи реагировал?
— Такие слухи были всегда, с первых его дней в России. А после Лиги чемпионов с «Ростовом» были не слухи, а конкретный интерес. И приезжали смотреть на него представители разных команд. Но мы посоветовались с отцом Сердара и с Курбаном Бекиевичем и решили, что на тот момент ему было рано уезжать.

— К вам представители клубов обращались, чтобы вы могли склонить Сердара к переходу?
— Да, было. И агенты, и спортивные директора. Говорили, мол, мы заинтересованы, поговори с Сердаром, убеди его.

— Речь про топ-5?
— Да, Лига 1 и Бундеслига.

— Возвращение в Казань — Азмуну было комфортно? Учитывая негативное отношение болельщиков «Рубина» к нему?
— Это была информационная война. Человеку некомфортно, когда он виноват. А Сердар понимал, что он не виноват. И ему было нечего бояться. «Рубин» сам хотел, чтобы он перешел в «Ростов». Если бы в Казани не было такого желания, его бы просто не отпустили. Да, Бердыев хотел видеть Сердара в Ростове. Но и «Рубин» хотел от него, грубо говоря, избавиться. Про это могли не знать болельщики, до них доносили определенную информацию. Но совесть Сердара была чиста.

— В Иране у него тоже был неприятный инцидент с болельщиками.
— Да, после чемпионата мира. У Ирана же группа была очень сложная. У Марокко получилось выиграть, с Португалией ничья, а испанцам проиграли. И шансов чтобы проявить себя против таких соперников у Сердара особо не было. Но от болельщиков начало литься много грязи. И поливали родных Сердара, задевать его мать. После этого он на эмоциях сказал, что не будет выступать за сборную.

— Переход в «Зенит». Как все случилось?
— У него параллельно с «Зенитом» было предложение из английской Премьер-лиги. Сердар выбрал «Зенит», потому что он хотел играть у Сергея Богдановича.

— Стоп. Они же не успели пересечься в «Рубине».
— Да, но когда он играл против «Уфы», он всегда подходил к Богдановичу, здоровался с ним. Плюс Курбан Бекиевич повлиял. Сказал Сердару, что это тот тренер, с которым будет комфортно, и который может помочь вырасти в топ-игрока. И слово Бердыева было ключевым в этом переходе.

Что касается самого перехода, «Зенит» был на сборах, а Сердар играл на чемпионате Азии. Он там здорово выступил. В Питере давно следили за ним. Так что сделали предложение, над которым Сердар долго не думал.

— Был хотя бы один человек, который отговаривал его от «Зенита»?
— Был человек, который хотел, чтобы он перешел в Англию.

— В «Зените» Азмун стал одним из лучших игроков чемпионата. В бытовом плане он изменился с момента переезда в Петербург?
— Нет. В человеческом плане совсем не изменился. А в плане футбола те знания, которые у него были, он приумножил. Стал более рассудительным. В «Зените» и уровень игроков другой, что способствует прогрессу. Плюс в Питер он переехал уже не мальчиком. За плечами два Кубка Азии и чемпионат мира. И возраст подходящий для того, чтобы раскрыться по полной.

— После второго чемпионства «Зенита» в сети появилось то самое видео из раздевалки вместе с Артемом Дзюбой. Как к этой истории отнеслись в Иране? Это же харам.
— Да, конечно, это харам. Но это же была шутка. Кто в этом хотел увидеть негатив, тот увидел. А адекватные болельщики все понимают. Для них его заслуги на поле перевесили эту шутку. В их жизни тоже бывают подобные шутки.

— Но сам Сердар не переживал?
— Переживал. Ему было неприятно, что так случилось. Но он понимал, что это человеческий фактор. И что выложено это видео было не со зла. За всем уследить невозможно. Так получилось. В жизни все бывает.

— Продолжаем тему харама. После первого чемпионства «Зенита» Азмун забегал в раздевалку со словами: «никакого шампанского, я мусульманин». Он в Петербурге выиграл достаточно трофеев. И реально даже ни разу не пригубил?
— Ни разу. Он вообще очень отрицательно относится к алкоголю. Он, конечно, не осуждает людей, которые алкоголь употребляют, — это их дело. Но знакомые Сердара в его присутствии стараются не пить. Думаю, что это не из-за религиозных соображений. Просто ему не нравится. Так что он не только не пригубил, он даже не поднимал бокал. Это сто процентов.

— В одном из интервью я спросил у Сердара про запоротые выходы один на один. И это первый и единственный на моей памяти случай, когда я видел его злым и заведенным вне поля. Эта тема на него давила?
— Конечно, он очень переживал по этому поводу. Он сам по себе такой человек, который все свои переживания держит в себе. Старается не показывать и не вываливать их на свое окружение. И я этому качеству научился у него. Его проблемы — это его проблемы. Но в глубине души он переживал. На тренировках пытался отрабатывать выходы один на один. Мне кажется, это была не техническая проблема, а психологическая. Когда ты не можешь реализовать два, три, пять выходов, ты начинаешь чувствовать себя неуверенно. Слава богу, мы это прошли. Это был какой-то злой рок. При том, у него же были голы и передачи в матчах. Но с выходами просто не везло. Хотя он работал над реализацией. Может просто невезение.

— Азмуну уже 27 лет, он хорошо говорит по-русски, он здорово говорит на английском. Но перед любым интервью у него обязательное условие — он говорит только на фарси и только с вашим переводом. Почему так?
— Не знаю. Не говорил с ним на эту тему. Но даже когда его приглашают на флеш-интервью после матчей, он всегда говорит мне: «Пошли, я хочу, чтобы ты был рядом». Я не спрашиваю у него, почему. Если хочет, значит надо. Причем это касается не только интервью.

— Лето 2021. После очередного чемпионства Азмун принял решение уйти.
— Он хотел уйти. Окончательного решения тогда еще не было. Но да, он хотел попробовать себя в более сильном чемпионате.

— Когда появились первые контакты с «Байером»?
— Летом. «Байер» и в «Зенит» обращался, и с представителями Сердара контактировал. Но «Байер» же давно его хочет. Еще с 2016 года.

— Это тот немецкий клуб, который вы упоминали чуть раньше?
— Да. Они приезжали на сборы «Рубина» перед чемпионатом мира. И вторая заинтересованность появилась как раз прошлым летом.

— Андрей Лунев говорил, что Сердар звонил ему и спрашивал про чемпионат, команду, город. Он уже понимал, что хочет именно в «Байер»? Или это просто была разведка?
— Сердар ждал решение клуба. Его позиция была простой — если всех все устраивает, я готов перейти. Если клубы договорятся, он перейдет. Если нет, он будет отрабатывать свой контракт на сто процентов.

— Какая у него была реакция, когда «Зенит» его летом не отпустил?
— Конечно, он был немного расстроен. Но у него был контракт. И он понимал, что он должен его отрабатывать. Внутреннего конфликта не было. Сердар понимал, что не получилось, потому что «Зенит» так решил.

— Осенью у Азмуна случился один из самых нерезультативных отрезков в «Зените». Это связано с тем, что его не отпустили в Германию?
— Абсолютно нет. С тем же «Спартаком» у него случился один из лучших матчей. Плюс у него были травмы, потом он набирал форму. Он не зацикливается на проблеме, а принимает все как есть. Не получилось и не получилось. Чего об этом думать? В команде его любят, болельщики его любят, руководство и тренеры к нему хорошо относятся. Сердар не живет прошлым или будущим.

— Объявление «Байера» о подписании контракта в «Зените» для многих стало неожиданностью. Как так получилось?
— Я не присутствовал при этом. Я в этот день был на карантине.

— Я понимаю, что у Сердара было желание уйти, у него появилась возможность подписать контракт с новым клубом. Но он вообще был в курсе, что это случится таким образом?
— Сердар ничего противозаконного не совершил, если разобраться. Все договоренности, которые у него были с «Зенитом», он выполнил. Он подождал до определенного момента. И принял это решение. Я уважаю это решение. Почему клуб не был поставлен в известность, я не знаю. Мне сложно говорить об этом. Могу точно сказать, что и Сердар, и вся его семья, и я с большим уважением относимся к «Зениту» — к руководству, тренерам, команде, болельщикам. И «Зенит» тоже всегда проявлял уважение к Сердару. Для него это ключевой момент. А эта ситуация… Случилось так, как случилось.

Но повторю — мы c уважением относимся к «Зениту» и Санкт-Петербургу. Это один из лучших городов, в которых мы были. Здесь живут очень интеллигентные и добрые люди. Здесь если тебя любят, значит любят. И ничего с этим не поделаешь. Уверен, что эта ситуация с «Байером» забудется. Могу сказать, что эти дни в Дубае были непростыми. Эти сборы были самыми сложными в моей карьере. В «Зените» для меня все стали родными. И очень сложно осознавать, что приходится отсюда уходить. Понятно, что спортивная жизнь такая. С точки зрения прогресса Сердару хочется уйти. А чисто по-человечески, ему хочется остаться. Но прогрессировать надо.

— Сразу после объявления «Байера» появилась информация о штрафе или переводе во вторую команду.
— Мы разговаривали на эту тему. Он считает, что от ошибки никто не застрахован. Получилось как получилось. И он с уважением отнесся бы к любой реакции клуба и принял бы ее. Если бы перевели в «Зенит-2», значит он бы там профессионально относиться к своим обязанностям. Еще он сказал, что переход в «Байер» не означает, что он будет филонить. Это однозначно. Он прекрасно знает, что такое закон бумеранга.

— Вы сами в Леверкузен собираетесь?
— Думаю, что да. Но мы не знаем, что будет завтра. Если Сердару будет нужна моя помощь, я буду рядом. Когда он переходил в «Зенит», была такая же история. Я работал в «Рубине», но Сердар сказал: «Ты мне нужен». Так что если я буду нужен ему в Германии, я буду помогать.