«После увольнения сказал себе: в «Химки» ни ногой. Но в Библии написано — нужно уметь прощать людей». Ядерный Юран

Тигран Арутюнян

Богдан Горбунов

Поделиться

Комментарии

Сергей Юран шумно уходил из «Химок» в 2020-м. Тогда в «Спартаке» был недолгий период гендиректорства Шамиля Газизова — тот пытался сделать из подмосковного клуба фарм. Вместо Юрана в «Химки» успели назначить человека из системы «Спартака» — Дмитрия Гунько. Сам же Юран тогда обещал позвонить Федуну и грозился засудить «Химки». Тем удивительнее было его возвращение в клуб спустя 1,5 года — в феврале 2022-го.

Сохранением прописки в РПЛ «Химки» обязаны именно Юрану. Когда он пришел в середине прошлого сезона, команда была на последнем месте. За 12 игр «Химки» Юрана набрали 18 очков и влезли в зону стыков, попутно обыграв «Спартак» и ЦСКА.

Сейчас «Химки» — один из самых интересных клубов РПЛ. В команду в летнее трансферное окно пришли аж 11 новичков, половина из которых — со «спартаковским» прошлым. Во многом это заслуга Юрана — именно он имеет решающее слово в вопросах селекции. Sport24 встретился с Сергеем Николаевичем и узнал:

— почему он вообще вернулся в «Химки»;

— как его уговаривали;

— какие знаки свыше видел перед ответным стыковым матчем со СКА;

— почему стыки — самый тяжелый момент в его карьере;

— о чем он говорил с Мамаевым, Жирковым и Глушаковым в Турции;

— Есть ли у него конфликт с Мирзовым;

— Ждет ли он реанимации Дениса Давыдова;

— Из-за чего на него обижается жена;

— И каким местом «Химок» по итогам сезона будет доволен.

Первая часть беседы у нас состоялась еще до старта чемпионата (с нее и начнем), вторая — уже после главной сенсации первого тура — ничьей «Химок» с «Зенитом».

— Как вы вообще? Как себя чувствуете?

— Лучше всех.

— Как отдыхали после стыков? Сразу после игры взяли чемодан и улетели в теплые края, за границу?

— Как заграница? (Улыбается.) Уже нужно было думать о следующем сезоне — как снова не попасть в ситуацию, в которой мы были. Даже в мыслях не было куда-то улетать.

— Даже на любимую рыбалку не съездили?

— Съездил! Я, конечно, не люблю рыбачить, когда телефон постоянно звонит и приходится обсуждать возможные трансферы. Но здесь уже младший вынес мозг, и мы поехали с ним в Подмосковье, за сто километров от Москвы. Старший тоже подтянулся.

— Много поймали?

— Привезли небольшого толстолобика, карпа на пять килограммов и щуку. У нас постоянная заруба с женой. Она вечно говорит мне не привозить много рыбы — не хочет чистить и готовить. А дети, наоборот, орут, чтобы мы все забрали домой.

— Чем ваш отдых сейчас отличается от отпуска тех времен, когда вы были игроком?

— Когда был футболистом, у меня еще до окончания сезона были куплены билеты. Я знал, как проведу отпуск — съезжу в Луганск к родителям и с семьей на море. Мне было неважно, выполнила команда задачу или нет — это уже пусть тренер думает. А сейчас я сам на месте тренера. После каждого проигранного матча занимаюсь самоедством, анализирую, где ошибся. Людмила (жена) иногда обижается: что-то мне рассказывает, задает вопросы, а я сижу и просто киваю головой, в отрешении. Это приносит ущерб семье, но, если хочешь чего-то добиваться, должен себя грызть.

— Вы — очень эмоциональный. Что помогает справляться со стрессом?

— Семья и помогает. Когда она на расстоянии — мне всегда труднее работать. Через общение, бытовые дела весь негатив уходит. Плюс меня сейчас добили собачку купить. Часто гуляю с ней, думаю обо всем.

— Стыки отняли много нервов?

— С точки зрения психологии это был самый сложный момент в моей карьере.

— Боялись?

— Понятно, что класс игроков команды РПЛ на порядок выше, чем у команд ФНЛ. И вроде бы переживать не стоит. Но мне почему-то первыми в голову стали приходить матчи, когда команда из первой лиги выбивала команду РПЛ: «Торпедо» — «Крылья Советов», «Уфа» — «Томь». Я понимал: у СКА будет невероятная мотивация. Плюс я сам комплектовал их состав, прививал команде бойцовский характер. Знал, что ребята могут прыгнуть выше головы. Еще учитывайте два долгих перелета, смену часовых поясов и искусственное поле не самого лучшего качества в Хабаровске. Но был еще один, самый главный фактор, который сидел у меня в голове.

— Какой?

— Поддубский — тренер, которого я советовал назначить губернатору Дегтяреву, когда возвращался в «Химки»; он уже выводил СКА в РПЛ через стыки. Причем ситуация была похожей: тогда он тоже принял команду в середине сезона. Все эти факты в совокупности у меня в голове сложились в мозаику. Поэтому я очень нервничал, плохо спал. Перед первой игрой подремал чуть в самолете и немного в отеле. А перед домашней поспал часа три — и то после второй таблетки снотворного.

Эта весна реально была самой тяжелой за всю мою футбольную жизнь. Еще на сборах в Турции я сказал парням и руководству, что решу задачу. А я — человек слова. Так меня воспитали родители, двор и интернат. Ответственность за свои слова, за обещание, которое дал, очень давила.

— Как настраивать футболистов на стыки, когда они эмоционально выхолощены?

— Я им объяснил: на карту поставлено многое. В первую очередь — место в РПЛ. Во вторую — благополучие их семей: жен, детей, родителей. Прямо сказал: если вылетим, из всего состава в РПЛ будут востребованы только два-три человека. Остальные так и останутся в первой лиге. Я прямой человек, говорю со своими футболистами всегда честно.

Я видел, что парни все понимают. Перед обеими играми были максимально мобилизованными. После игры в Хабаровске решил, что все три дня до ответного матча мы проведем на базе. Ни у кого даже вопросов не возникло. За день до ответной игры решил поговорить с капитаном, Димой Тихим — узнать, понимают ли вообще ребята всю ответственность, которая на них лежит. И сразу же — уже по глазам — понял, что да. Плюс он сказал, что соберет ребят после тренировки и они вместе поговорят о будущей игре. Тогда я понял, что они точно готовы.

— Смотрим, вы курите во время интервью. Во дни стыков сигарет уходило больше, чем обычно?

— Я в принципе с приходом в «Химки» начал больше курить. Если раньше даже пачку в день не выкуривал, то этой весной полторы пачки за сутки уходило регулярно. Иногда вообще две. Нужно было нервишки чем-то успокаивать. Сейчас потихоньку возвращаюсь к своему привычному графику.

— Болельщики СКА очень обижены на вас после вашего неожиданного ухода. Не боялись, что карма сыграет против вас?

— Еще на пресс-конференции я сказал, что ничего плохого не сделал. Сохранил команду в ФНЛ, полностью укомплектовал, футбол в Хабаровске звучал! Я делал все для края и для болельщиков. За что меня должна была наказать карма? Я же не кинул команду в зоне вылета. Я подготовил ее к рестарту сезона. Все работало настолько хорошо, что после моего ухода нужно было просто не испортить. Нужно уметь говорить «спасибо». И я не только про болельщиков. К Кандалинцеву (экс-генеральный директор СКА) это тоже относится. После того, как команда попала в стыки, он ни разу не упомянул фамилию Юран в своих высказываниях. Хотя под моим руководством СКА сыграл 80 процентов матчей в сезоне. Больно, когда ты делаешь для команды все, но по итогу тебя упоминают только в контексте реванша. Это настроение передалось и болельщикам. Я не убегал из СКА. На мое возвращение в «Химки» повлияла не финансовая составляющая и даже не семья. Роль сыграла исключительно спортивная составляющая, я ушел на повышение. «Химки» — это РПЛ, другой уровень.

— Во время Пасхи футбольные телеграм-каналы облетела ваша фотография из храма Христа Спасителя. Что просили у бога перед стыками?

— Не скажу, что я сильно набожный. Просто как обычный христианин верю в Господа. Насчет того снимка — я попал в храм Христа Спасителя благодаря тому, что у меня есть друзья в аппарате президента. Вход там ограниченный. Я позвонил им и сказал, что хочу прийти. Это было накануне важного матча. Никогда не прошу помочь «мне», только «нам» — команде. В итоге, кстати, победили. Накануне ответной игры со СКА тоже пошел.

— Многим спортсменам присущи суеверия, они часто видят какие-то знаки свыше. Перед стыковыми играми было что-то подобное?

— Не поверите — было! Когда спускаюсь в лифте перед отъездом на игру, всегда смотрю на то, сколько человек зайдет со мной. Количество людей почти всегда совпадало с количеством голов, которые мы забивали в матче. Если я еду в лифте один — плохо. Когда двое заходят со мной — хорошо. Перед ответным матчем со СКА со мной в лифт зашли три человека. Столько мы и забили.

Раньше была еще одна подобная примета. До последнего времени моя жена не ездила на стадион и во время матчей оставалась дома. Когда она смотрела игру по телевизору, все складывалось не очень. Как только мы начинали проигрывать, она собиралась и уезжала в магазин. Даже если нам ничего не надо было. Это много раз срабатывало, и мы отыгрывались. Она потом мне в шутку говорила: «Я с тобой с ума точно сойду».

— А когда приехали в Хабаровск, что чувствовали? Болельщики СКА встретили вас не очень тепло, мягко говоря.

— Я был готов к этому. Еще до того, как определились стыковые пары, Кандалинцев говорил, что хочет попасть на «Химки». Надо быть немного умнее, нет? Зачем стравливать бывшего главного тренера и болельщиков? Когда понял, что играть будем со СКА, дал себе внутреннюю установку — никакой реакции на провокации, вести себя спокойно, улыбаться и быть доброжелательным. Летел в Хабаровск уже готовым. Перед началом игры и во время нее в меня летело много нехороших слов. Внешне я старался держаться спокойным, но внутри был огонь, вулканище. Хотелось подойти к одному из болельщиков, взять за шкирку и спросить: «За что?»

— Какие-то еще элементы холодного приема были?

— Мы поздно прилетели в Хабаровск и сразу заселились в отель. У нас оставалось всего четыре часа для сна. Но каждые 20 минут парням звонили с ресепшена и интересовались: «Все ли у вас хорошо? Может быть, что-то нужно?» Им не дали нормально поспать после тяжелого перелета — постоянно атаковали звонками. Но узнал я об этом уже по возращении в Москву.

— Не пытались разобраться, что это вообще было?

— Надо быть выше всего этого. Стараюсь обходить конфликты. Всегда говорю парням: даже если идет жесткая, плотная игра, не нужно грубой бестолковщины — лучше в конце показать соперникам счет на табло.

— Ситуация с Лантратовым и болбоем — не грубая бестолковщина?

— Я пересмотрел все эти эпизоды и могу сказать, что эта провокация с болбоем готовилась заранее.

— Как поняли?

— После первого тайма мы проигрывали 0:1. Зная мой характер и стиль игры «Химок», логично было бы предположить, что весь второй тайм мы будем атаковать. Соответственно, почти все журналисты и фотокорреспонденты пошли за ворота СКА. Но сотрудник пресс-службы остался за воротами «Химок». Думаете, просто так? Болбой-подросток походу матча несколько раз не давал Илье мяч, а парень с камерой стоял наготове. То, что Лантратов не выдержал и пошел отбирать мяч, естественно в этой ситуации. Как только он подбежал к нему, тут же включилась камера, которая засняла, как этот болбой делает невероятные кульбиты. Там уже и у Григалавы сдали нервы. Это была провокация, которая удалась. В СКА понимали, что по-спортивному им с «Химками» тягаться будет сложно, поэтому решили использовать методы со звонками в номера игроков и болбоем. Спасибо КДК, что трезво оценили ситуацию и не наказали Илью. Я с ним давно работаю, агрессии у него никогда не проскакивало. Это было спортивное кипение. При этом Илья же его не бил, а просто забрал мяч.

Лантратов очень сильно переживал, что пропустит ответную игру. Как и Григалава. Гиа в момент, когда КДК объявил свое решение, от злости и обиды, что его дисквалифицировали, чуть не порвал на себе футболку.

— Но все равно: не согласны — это не окей, когда футболист так поступает?

— Футбол — эмоциональная игра. Вспомните, как Кантона с двух ног прыгал в болельщика. Понятно, что такие ситуации недопустимы. Но я не уверен, что даже самый флегматичный футболист выдержал бы в такой ситуации. Даже Федор Черенков, святой человек, царствие небесное — если бы его так довели, уверен, не сдержался бы.

— А ваши личные эмоции во время домашней игры? Когда отпустило?

— Немного выдохнул только когда забили второй. Там ведь во время матча пошел град. В таких условиях разрушать намного легче, чем созидать. Пока не могли забить, внутри понемногу холодело.

— Остались бы в «Химках» в случае вылета в ФНЛ?

— Я подписывал контракт на полтора года. С руководством обговаривалось, что в случае вылета будет поставлена задача вернуть клуб в РПЛ. Я только пришел из ФНЛ и был не готов снова падать туда, но я бы не ушел.

— Во время установки заостряли внимание на том, как СКА недружелюбно принял вас в гостях?

— Это тоже упоминал. Но делал больший акцент на спортивной составляющей. Нужно было сделать все, чтобы в конце второго матча показать СКА на табло и сказать, что ребяткам пока рано в РПЛ.

— Как отмечали победу в стыках?

— На первой тренировке после возвращения я сказал ребятам: «Сейчас мы все будем таскать рояль, а когда решим задачу, откроем его и сыграем». Вот Глушаков и забронировал бар с белым роялем. (Смеется.) Хорошо посидели, правда на рояле никто не играл — не умеем.

— После победы пришло чувство отмщения?

— Мне на самом деле было тяжело. Я сам собирал всех парней в Хабаровске, обещал, что мы выйдем в РПЛ. Реваншизма не было, были двоякие чувства. «Химки» решили задачу, я был рад, но и за СКА было обидно — не чужая же мне команда.

— Когда в 2020-м вы со скандалом уходили из «Химок», казалось, вы сжигали мосты.

— Я просто не понимал, как можно было так со мной поступить — как собаку на помойку выбросили. За что? Была бы причина — вопросов нет. Но когда случаются такие вещи… За то, что мы играли в финале Кубка и вышли в РПЛ? Меня настолько злила эта ситуация, что я просто не мог молчать. По прошествии двух лет я так и не понял, за что меня тогда уволили.

— Как после такого отношения вы вернулись в «Химки»?

— Тогда, после моего увольнения, я сказал себе самому: в «Химки» больше ни ногой. Ни за какие деньги! Это была моя жесткая позиция. Но время лечит. В Библии написано, что нужно уметь прощать людей. Если разобраться, клуб, болельщики и игроки ведь ни в чем не виноваты. К моему увольнению подвели люди извне, которых сейчас даже близко нет рядом с «Химками». Хочется верить, что подобной ситуации не повторится.

— Есть две теории, почему с вами расстались «Химки»: первая — вы запросили неподъемную зарплату, вторая — Газизов не согласовал вашу кандидатуру. Какая ближе к истине?

— Финансовая часть никогда не стояла у меня на первом месте, даже когда я был игроком. А если порассуждать о второй теории… Я не управляемый тренер, не такой, которому говорят: «Делай это, бери того».

— Вам так пытались говорить?

— К этому вели в клубе. В итоге поставили вместо меня управляемого тренера, потом привели футболистов — таких, что с ума сойдешь. Вот и получился катастрофический результат. В России такое, увы, в порядке вещей. Некоторым хочется управляемых тренеров — тебе привезли футболистов, вот их и тренируй.

А с моим увольнением вообще забавно получилось. Сначала хотели дать мне поработать два-три тура, а потом решили: «Нет, он не провалит их. Потом будет сложнее его убирать. Давайте топорно убирать, сразу».

— Когда вас убирали, футболисты написали письмо губернатору в вашу защиту. Это тронуло?

— Ребята, как и я, были в недоумении, поэтому и написали его. Мы еще недавно играли в финале Кубка, а тут берут и увольняют тренера — за что? За то, что в финал Кубка попал? За то, что в РПЛ вышел?

— На Гунько, который почти моментально пришел вместо вас, профессиональная обида была?

— Я через прессу посоветовал ему немножко поучиться этике. Пока тренер еще не уволен, другой не должен заходить в команду. А там вышло, что один еще вещи собирает, а другого уже представляют. Понятно рвение скорее приступить к работе, но надо знать, как «Отче наш»: если тебя приглашают, нужно в первую очередь спросить, уволен ли предыдущий тренер. Я сам в таких случаях всегда говорил: «Давайте вы сначала закончите историю с прошлым тренером».

— Кстати, о вещах — вам их тогда даже собрать нормально не дали.

— Приехал на базу, а меня не пускают. Говорят, у них какие-то там указания от директора стадиона «Химок». Он сам, кстати, тоже там присутствовал. Дверь была заблокирована. Говорю: «У меня там личные вещи». Они: «Мы соберем». Тут уже я натурально завелся: «Свои личные вещи я сам собираю!» — крикнул им. Терпение закончилось — ребята чуть не выбили эту дверь, и тогда ее нам все-таки открыли. Я собрал вещи и уехал.

После моего ухода мне звонили журналисты из Португалии и Германии: «Сергей, объясни нам. У нас тренера, который дает результат, быстрее переподписывают, только бы не ушел. А у вас выгоняют. Это у вас нормально? Отвечаю: «Не знаю, походу нормально».

Но сейчас я думаю: даже здорово, что я попал в эту ситуацию — прошел через испытание с честью и достоинством. Сейчас я в «Химках» — значит, был прав. Нужно всегда идти вперед, а не посыпать голову пеплом.

— Пожмете руку Гунько при встрече?

— Мы лично не знакомы. Но руку пожму: отворачиваться и не жать — это неправильно. Может, мы встретимся, поговорим. Если Гунько скажет: «Я был неправ, Сергей Николаевич», — тогда никаких вопросов. У меня был один эпизод в игровой карьере. Шустиков сломал мне ногу, и я лет 10 ждал извинений. Уже карьеру завершил, встретил его, а он говорит: «Я просто не мог подойти — настолько мне было тяжело. Не мог сказать даже извини — не знал, как ты отреагируешь». — «Да я же нормальный человек, ты чего», — ответил ему. Потом спокойно пожали руки.

— Как вообще возник вариант с вашим возвращением?

— Я проводил сбор в Турции со СКА. Вдруг звонок — Роман Игоревич (Терюшков. — Sport24). У нас с ним есть фирменная фраза: «Давай по сигаретке». И тут он звонит и спрашивает: «Как дела? Может, по сигаретке?» Я говорю: «Я в Турции». И тут слышу: «Я тоже в Турции!» «Химки», как оказалось, тоже тогда проводили там сбор.

— Вы поняли, куда он клонит?

— Конечно — просто так он по сигаретке бы тогда не предложил. «Ну давайте», — говорю. Он спросил, в каком я отеле, приехал. Сначала прощупал меня — понять, какая будет реакция. А потом прямо спросил: «Сергей Николаевич, хотим вас вернуть в «Химки», как вы?» — «Нормально». — «Ну все, хорошо». Уехал, а через час перезвонил и пригласил уже в свой в отель пообщаться. Я ответил, что будет некорректно, пока там Черевченко и тренерский штаб. В итоге переговорили за территорией отеля. Я сказал, что в целом не против вернуться, но попросил дать мне хотя бы ночь, чтобы точно ответить. Надо было подумать плюс с командой попрощаться, губернатора поставить в известность.

— Всю ночь думали?

— Ночь мне не дали. Уже в два-три часа Терюшков и Габулов стали названивать: «Ну что, принял решение?» — «Дайте мне ночь, утром скажу». Думал: как же я в Турции вот так брошу команду?! Соберу их, что ли, и скажу: «Парни, спасибо за работу. У вас все получится, вы молодцы»?! Эта мысль меня не отпускала. Но потом созвонился с губернатором, объяснил ситуацию и задремал где-то на два часа. Когда проснулся — что-то щелкнуло: набрал Габулову и сказал, что решение принял. Только попросил, чтобы сначала из отеля выехал предыдущий тренерский штаб. После это попрощался со СКА и приехал со своим штабом.

— Не жалко было Черевченко как коллегу, что его опять убирают?

— Это его история, мне ее сложно комментировать. Я даже не знаю, сам он ушел, или его убрали.

— Кто сейчас в «Химках» принимает ключевые решения? Например, о вашем назначении?

— Совет директоров. Терюшков мне позвонил просто потому, что он был ближе со мной знаком. А так решения принимаются коллегиально. Спортивной составляющей: например, брать или не брать футболистов, уже занимаюсь я. По крайней мере, за мной последнее слово.

Еще тогда у меня была теплая встреча с губернатором. Пообщались, вспомнили былое, посмеялись, что я третий раз уже захожу в «Химки» — бог любит троицу. А Роман Игоревич сказал: «Зла не держите». Ответил: «А я и не буду держать. Ради «Химок» буду работать и добиваться результата».

— Порой кажется, что в плане менеджмента в «Химках» сумбур. Пример — недавняя история с запретом на заключение новых контрактов.

— Я общался на эту тему с генеральным директором и спонсором. Что в первый раз я сюда приходил, что во второй — тут были проблемы. Спонсор сказал, что его тоже раздражает ситуация: «Я с этим покончу. Будет выстроена четкая система, которая работает на результат».

— Когда заключали контракт, брали обещание, что история из 2020-го не повторится?

— Только попросил не мешать мне, не лезть в мою работу. Чтобы не было указаний, кого ставить, кого — нет. Для меня такая ситуация неприемлема. Я же не лезу в финансы и другие клубные дела. Плюс у меня еще была внутренняя уверенность, что снова такого не должно произойти. Это было бы против логики.

— Кто-то вас отговаривал возглавлять «Химки»?

— Много кто из нашей тренерской тусовки. Говорили: «Ты календарь видел? Там без шансов». И действительно, 99 процентов было, что мы вылетим. Но я такой человек — даже когда есть один процент, всегда цепляюсь за него до конца.

— А были те, кто поддержал?

— Олег Иванович Романцев сразу после объявления набрал: «Ты сможешь». Ярцев — тоже сказал, что верит, что у меня получится. Оба считали, что за счет своих бойцовских качеств и характера я смогу выполнить задачу. Их слова придали уверенности — это не те люди, которые будут лукавить.

— По ходу сезона разговаривали с Романцевым?

— Он меня поздравлял после каждой победы. После стыков Олег Иванович набрал одним из первых: «Поздравляю! Я в тебе не сомневался. Теперь только вперед. Ты подтвердил, что можешь решать более высокие задачи». Я ответил: «Олег Иванович, ваши слова да богу в уши».

— Был звонок от человека, которого не ожидали?

— Я прожил уже много лет. Когда ты решаешь задачи, у тебя все хорошо, вокруг тебя сразу появляются столько «друзей», которых по пять лет не видел и не слышал. Когда все плохо — телефон молчит. Уже давно понял, кто чего стоит. Знаю, кто поздравляет искренне, а кто — нет.

— Не слышал историй, чтобы Романцев еще кому-то звонил и поздравлял после каждой победы. Почему к вам особенное отношение?

— Может, осталось с тех времен, когда я был игроком. Он всегда верил в мои лидерские и бойцовские качества. Один из памятных случаев — матч с «Русенборгом» в 1995-м. После первого тайма мы проигрывали 0:2. В раздевалке в перерыве я увидел, что многие ребята поникли. Меня это завело. Романцев подошел к Ярцеву: «Пойдем, Юран сам тут разберется». В итоге победили 4:2. Когда я согласился возглавить СКА, он тоже одним из первых позвонил и сказал: «Сергей, ты принял правильное решение. Тренеру нужно работать, а не ждать».

— Очень грустная новость последнего времени — смерть Ярцева. Самое яркое ваше воспоминание о работе с ним?

— Первый матч с «Блэкберном» в ЛЧ. После завтрака подходит Саныч: «Пойдем, Серег, поговорим». А я после микротравмы — не было понятно, смогу ли выйти в старте. Заходим в ближайшую кофейню. Ярцев: «Серег, как тебе шестой номер? Выйдешь под ним?» Нападающие обычно берут девятку или десятку, но мне-то главное было выйти на поле — хоть под каким номером. «Да мне все равно, главное играть!» — ответил ему.

— В итоге — забили единственный гол в той игре.

— Да, а после игры Ярцев такой подходит: «Ну что, хороший я тебе номер нашел?» Смеюсь: «Просто бомбический!» — «Тогда всю Лигу чемпионов и будешь под ним играть — фартовый», — говорит Ярцев. И действительно, я всю ЛЧ забивал, передачи раздавал. И правда счастливый оказался.

Уже спустя много лет, когда видимся… вернее, виделись, он все время подкалывал: «Помнишь, какой я тебе номер классный нашел?» Он всегда был душой компании: в раздевалке такие истории рассказывал — все за животы хватались со смеху.

— Как узнали о смерти?

— Накануне матча позвонил журналист. Сначала не поверил: «Хорош с такими розыгрышами звонить», — и положил трубку. Набрал Валере Шмарову — он говорит: «Да, правда. Хотя пару часов назад с ним говорили». Дальше ступор. Он очень любил жизнь — ушел слишком рано.

— Вернемся в недавнее прошлое. Как выстраивали отношения со статусными игроками «Химок» — Мамаевым, Жирковым, Глушаковым?

— В Турции после одного из ужинов я пригласил их выпить кофе. Сказал: «Парни, вы опытные игроки. Хочу вас попросить, чтобы у нас не доходило до вопросов: почему я не играю, почему меня меняют? Давайте договоримся — я здесь принимаю решения и несу ответственность. У меня такие правила. Принимаете их — начинаем работать, не принимаете — будем решать, есть период дозаявок. В первую очередь мне важно, чтобы не было недовольных. Их я сразу убираю, потому что они негативно влияют на коллектив».

— А они?

— Мы договорилась. Обсудили, кто сколько будет играть. Все сразу согласились — дали слово и его сдержали.

— Мамаев в итоге сыграл за «Химки» 46 минут, Жирков — 122. Вряд ли вы договаривались об этом.

— Футболисты не молодеют. У Глушакова здоровье позволяет играть, а у Жиркова и Мамаева было очень много серьезных травм. Просто я требую, чтобы в каждой игре искры летели. Они, конечно, поиграли в суперклубах, с футболистами уровня сборных, но здесь нужно было 80-85% времени бегать без мяча.

— Получается, у Глушакова другая ментальность?

— Скорее, здоровье. Мне приносят цифры после матчей — по всем показателям он не уступает молодым.

— Аршавин как-то назвал крутые статистические показатели Дениса бесполезной беготней.

— Аршавин просто не играл в клубах, где нужно бегать без мяча. Футболисты «Зенита» или «Спартака» могут за счет класса где-то недобежать — защитники помогут, если что. Да и команды против них в основном отсиживаются в обороне. А мы так делать не можем — у нас нет такого класса.

— Получается, Мамаев и Жирков закончились как футболисты?

— Опыт у них колоссальный, есть класс. Но класс мы в этой части сезона засунули в пятую точку. На первый план вышли самоотдача и бег. К ребятам у меня нет претензий — они хорошо тренировались, влились в коллектив. Однако на их счет я принял такое решение, и оно подкрепляется выполненной задачей.

— Почему у вас случился конфликт с Мирзовым?

— У него спросите, в чем проблема.

— Он правда был недоволен, что вы выпустили Садыгова на игру с ЦСКА?

— Это решение тренера. Мало ли, чем он недоволен?! Он может быть недоволен погодой, но это не значит, что он не выйдет на улицу, если ему надо купить хлеб. Да и мне он ничего не высказывал.

— Вы говорили, что он большого мнения о себе.

— Я сказал, что, если у человека завышенная самооценка, ему нужно искать другой клуб, например, «Зенит». Почему он здесь играет, не пойдет сразу в «Барселону»? У нас здесь коллектив — все должны одинаково работать.

— По вашей тональности мы понимаем: Мирзов в «Химках» надолго не останется.

— Почему не останется?! Я же говорю, у меня нет с ним конфликта. Есть требования. Кто их выполняет — тот в команде. Я вообще противник тлеющих конфликтов с игроками — если возникает проблема, предпочитаю сразу сесть, пообщаться и решить ее — каким бы ни было это решение.

У Резиуана контракт. Да, он пропустил, по сути, оба сбора — только в конце второго присоединился к общей группе. Любому футболисту — будь то Марадона или Месси — нужна оптимальная физическая форма. Он ее и набирает. Мы знаем, как он умеет играть, но нужно соответствующее состояние.

— Лично с ним общались?

— Перед второй игрой с Хабаровском. На первый матч мы его не взяли: у него была аллергия на цветение плюс температура. А накануне ответной игры мы пообщались. Я спросил: ты готов? Он ответил: да.

— И в итоге забил.

— Ну вот и все. Профессиональное отношение к делу.

— Как относитесь к разговорам о том, что в «Химках» родственники тренера и руководителя играют по блату?

— Для меня все футболисты равны — Садыгов, Глушаков, Кухарчук. Я смотрю, как они себя проявляют на тренировках, и после этого принимаю решение, кого ставить в состав. С сыном — то же самое. Для меня нет понятия мой сын или чей-то еще. Есть понятие футболист.

— «Химки» должны быть недовольны ничьей с «Зенитом»? По игре ведь могли и победить.

— Так я и не доволен: любой тренер на моем месте думал бы так же, когда твоя команда объективно заслуживала большего. Хотя бы по голевым моментам. После игры я сказал игрокам: то, что вы не удовлетворились ничьей с чемпионом, а продолжали прибавлять, очень ценно, и это желание нужно сохранить в следующих играх.

— «Зенит» вышел, как некоторые говорили, с золотыми медалями на шее?

— Чушь! Как «Зенит» мог выйти с таким настроем в начале сезона? Тем более Семак не может не осознавать, что к нему будут вопросы: уровень команд разный, а результата нет. Он накануне матча отмечал наши сильные стороны: например, быстрые контратаки. Так что в недооценку не верю. Почему говорящие такие вещи люди не могут принять то, что мы наиграли на ничью?

— В команде много новичков — будут ли еще?

— Ожидаем одного-двух. В атакующую линию и середину поля.

— Некоторые новые игроки в команде совсем недавно.

— Шероховатости из-за этого первое время будут — часть ребят доехала уже по ходу второго сбора. С другой стороны — это усиление конкуренции. Еще на первом сборе говорил ребятам: в каждой линии она будет становиться жестче. Я всегда даю приоритет тем, кто лучше на тренировках — это честный подход.

— Один из самых громких новичков — Денис Давыдов. Удастся перезапустить карьеру?

— Мы с ним поговорили в первый день первого сбора: «Если у тебя есть желание вернуться в большой футбол — я тебе помогу. Если его нет — давай даже не будем пробовать. Обмануть меня не получится». Он ответил, что хочет. Меня заводят такие вызовы: да, парень ошибался, но у него есть еще время, чтобы выйти на свой уровень. Он старается, но нужно подождать, чтобы восстановить навык. Если продолжит тренироваться в том же духе и дальше, уже в ближайших турах, возможно, выпущу его на замену.

— Слышали, Глушаков взял над ним шефство.

— Я вижу это. И это нормально — они ведь оба спартаковцы. Денис — опытный парень, может где-то подсказать, заострить внимание на важных моментах.

— В вашем распоряжении сейчас три сильных вратаря: Лантратов, Митрюшкин и Гудиев. Зачем так много?

— У нас лучшая вратарская линия в РПЛ! Мы вступили в переговоры с Митрюшкиным и Гудиевым, когда «Зенит» проявил интерес к Лантратову. Хороших вратарей уровня РПЛ найти не так просто. Но в последний момент переход Ильи сорвался — пока он в «Химках». Что ж, значит, будут конкурировать. Тем более игр много: чемпионат, кубок. Возможности будут у всех.

— Лантратов не уйдет летом?

— Пока не знаю. Окно открыто до 1 сентября. Если более статусный клуб заинтересуется Ильей — я буду только рад этому. Тем более что с приобретением Митрюшкина и Гудиева нервозности на тему «кто же останется» нет.

— В последнее время было много разговоров по поводу ухода Эльмира Набиуллина.

— Поговорил с ним и честно сказал: жду на эту позицию Зуева. Плюс есть Идову и Боженов. Поэтому игровой практики будет совсем мало, если вообще будет. Если есть интерес других клубов (а он есть), лучше уходи. Я не выгоняю: решай сам. Но у тебя год контракта, не хочу, чтобы ты сидел на скамейке — потом будет сложнее найти команду. Набиуллин поблагодарил: «Спасибо за честность».

— То есть никакого конфликта?

— Нет, у нас прекрасные отношения. Парень хорошо работает на тренировках, но я должен был сказать как есть. Нужно поступать по-человечески.

— А как все было с Лоуренсом? Его агент Дмитрий Селюк отпускал колкости в ваш адрес.

— Так кого только Селюк ни оскорблял?! Карпина, Черчесова, Бабаева, Гончаренко. Федерацию учит, как правильно работать. Обращать на него внимание — опускаться до уровня плинтуса. По самому Лоуренсу: я всегда говорил, что на эту позицию нам нужно усиление. Да, он выходил, когда у нас было много травмированных, но сейчас я нашел футболиста посильнее.

— Подытожим с Мирзовым — он останется в команде?

— У него контракт. Да, он пропустил, по сути, оба сбора — только в конце второго присоединился к общей группе. Любому футболисту — будь то Марадона или Месси — нужна оптимальная физическая форма. Он ее и набирает. Мы знаем, как он умеет играть, но нужно соответствующее состояние.

— На каком месте должны закончить сезон «Химки», чтобы вы были довольны результатом?

— На пятом.

— Нормальная такая планка.

— Если не стремиться к серьезным результатам, их у тебя никогда и не будет. А там — посмотрим, конечно, как все сложится.