Легендарный футболист СССР чуть не убил французского одноклубника за шутку про балалайку. «Нос ему расквасил»
Вагиз Хидиятуллин почти всю карьеру провел в московском «Спартаке». Небольшой перерыв был вызван службой в армию. Туда защитник ушел по своей воле — ему не понравилось, что после одного из матчей (как раз против армейской команды) его обвинили в сдаче. В итоге он провел два сезона в ЦСКА, после чего хотел вернуться в «Спартак», но вместо этого был отправлен в танковые войска в Житомирскую область.
Проведя год в настоящей армии, Хидиятуллин решил, что нужно возвращаться в футбол, чтобы окончательно не загубить карьеру. И согласился на переход в любой армейский клуб. Так он оказался в львовском «СКА-Карпаты», где еще два года ждал своего возвращения в родной «Спартак».
А в 1988 году футболист решил попробовать себя в Европе, перейдя в «Тулузу» из Франции. И там с ним начали происходить разные истории. В частности, местный журнал Onze Mondial однажды поместил Хидиятуллина на обложку. Но совсем не в позитивном ключе.
«Сижу в кожаной куртке — и с балалайкой. Вскоре переводчик рассказал, какая под обложкой подпись. «Колхозник приехал окучивать Запад». Куртка символизировала этот самый Запад, а балалайка — колхоз», — рассказывал футболист в интервью «СЭ».
На фоне этой публикации у него случился серьезный конфликт с одним из одноклубников, который постоянно поддевал его на предмет стереотипов о России.
«Один футболист «Тулузы» все меня доставал: то про медведей на улицах разговор затеет, то про водку. А как журнал увидел, совсем разозлил своими шуточками. Он не понимал, с кем связался. В тренажерном зале нос ему расквасил. Француз упал — а я взял блин от штанги, замахнулся. На пороге уже стоял Жак Сантини, наш тренер. Перепугался — думал, я парня действительно грохну. Схватил меня: «Вагиз, что творишь?!» — говорил Хидиятуллин.
Но штрафа за это не последовало. Дело в том, что контракт у «Тулузы» был заключен не напрямую с футболистом, а с «Совинтерспортом». Тем более конфликт был улажен самим Вагизом.
«Я сам ситуацию сгладил, пригласил всю команду к себе домой. Включая побитого. Французы нализались так — страшно вспомнить. Красовались передо мной, что умеют пить. Лили в рот все подряд, как слепые лошади. Водку шампанским запивали. Жена наготовила, икра под водку отлично шла. На следующий день Сантини увидел последствия — и дал выходной. Понял, что это акция примирения. Зато на вторые сутки устроил такую тренировку, что некоторые решили с выпивкой завязать», — рассказывал футболист.
Дрался Хидиятуллин не только со своими, но и с соперниками. Однажды даже на футбольном поле.
«В матче с «Сошо» убегал один на один с вратарем, а испанец Карраско со всей силы врезал локтем по зубам. Понимал, что меня уже не догоняет. Но я в долгу не остался. Поднялся и без раздумий засадил Карраско в челюсть. После чего грянула драка стенка на стенку. Меня как зачинщика удалили. Через пару дней с этим Карраско столкнулись во Французском футбольном союзе, куда обоих вызвали для разбирательства. Испанец, едва заметив меня в дверях, развернулся и побежал в другую сторону. Хотя здоровый кабан, на голову выше меня», — вспоминал Хидиятуллин.
После «Тулузы» в карьере футболиста были еще две французские команды из низших лиг. А доигрывать он отправился в московское «Динамо».
