«Русское пиво — худшая вещь в моей жизни!» Вся правда о России от легионера-легенды «Зенита»
Николас Ломбертс — легенда «Зенита». Он провел в Санкт-Петербурге десять лет. За это время он стал рекордсменом среди легионеров клуба по количеству матчей. А среди российских игроков лишь семь человек сыграли за «Зенит» больше, чем бельгиец.
Уже в первый евросезон Ломбертс ценой тяжелой травмы помог своей команде против «Вильярреал» в Кубке УЕФА. Это был его последний матч в сезоне, но «Зенит» после успеха в Испании добрался до победы в турнире.
Сейчас Ломбертс живет в Бельгии и работает помощником главного тренера «Гента».
Корреспондент Sport24 Владимир Колос сгонял к Ломбертсу в гости в Брюгге и поговорил с защитником обо всем.
Начнем!
— Как ты здесь, без нас?
— Все здорово. У меня в Бельгии новая жизнь, новая работа — я ассистент главного тренера в «Генте». Правда, теперь нужно работать гораздо больше, чем в то время, когда был игроком, ха-ха. Но это нормально. Мне нравится.
— Чувствуешь, что это твое?
— Да. Я провожу тренировочные занятия, обсуждаем с главным тренером, как будем играть. Конечно, он принимает все решения. Он босс. Но меня все устраивает. Мне интересно смотреть на футбол с новой стороны. Это мой второй год в этой роли. Первый сезон мы провели очень хорошо: заняли пятое место, могли подняться выше. Плюс выиграли Кубок. Сейчас у нас получился сложный старт. Но это нормально. У нас в команде много травм.
— Видишь себя главным тренером в будущем?
— Надо набираться опыта. Пока я учусь — тактике, управлению командой. Нужно еще многое освоить. Мало знать схемы 4-3-3, 3-5-2, 3-4-3. Если грамотно не управлять футболистами, они не покажут свой уровень. Нужно делать так, чтобы игроки были счастливы. Это довольно интересный процесс обучения. Так что пока я не готов.
— Представь, что ты готов и тебя зовут в «Зенит».
— Если я буду достаточно хорош, мне хотелось бы попробовать. Это мечта! Но чтобы стать тренером «Зенита», нужно быть по-настоящему хорошим тренером. А я пока не такой. Может быть в будущем… не знаю. Может у меня вообще не будет способностей, чтобы быть главным тренером. Тогда я просто остановлюсь и займусь чем-нибудь другим.
***
— Когда ты в последний раз был в Петербурге?
— Очень-очень давно. Когда Бельгия играла с Россией в Санкт-Петербурге. В ноябре как раз было три года. Конечно, я скучаю. Я много раз хотел поехать, когда закончил карьеру игрока. Но потом разбушевалась корона — не было возможности путешествовать. А после этого я начал работать в Генте. Если появится возможность, я сразу же приеду, без вопросов. Но сейчас я работаю в режиме 24 на 7. Кстати, «Зенит» приглашал меня на матч легенд против «Спартака». Но, увы, в тот день как раз была игра у «Гента».
— Трои питерские друзья без тебя проиграли.
— Да, если бы я приехал, они бы точно выиграли! Шучу. На самом деле, я очень хотел увидеть парней.
— С кем из команды ты на связи?
— Иногда переписываюсь с Александром Низеликом и с Анюковым. Но не так много, как хотелось бы.
— А с Семаком или Тимощуком?
— Иногда я лайкаю или ставлю реакцию на сторис Тимо. Но он уже очень давно ничего не постил. Вообще я не тот человек, который навязывается и ищет общения. Хотя ты прав, я должен быть с ними на связи почаще.
— Ты сам не особо много постишь. Почему?
— А я просто не знаю, что сейчас рассказывать. Я больше не игрок «Зенита». Моя жизнь больше не такая интересная. Но я постараюсь публиковать что-то более регулярно. Вижу, что из-за этого простоя я теряю подписчиков, ха-ха. Но вообще, когда что-то постил, футболисты и тренеры реагировали. Недавно с Виллаш-Боаш общался, поздравлял его. Он всегда реагировал на мои фотки.
— Я думал, у вас не самые лучшие отношения.
— Нет-нет, у меня с ним не было проблем.
— Помню момент, в каком-то матче он отправил тебя разминаться на первых минутах матча, но так и не выпустил на поле. Потом после матча я тебя поздравил с победой, а ты развел руками и ответил: а меня зачем поздравлять?
— Да, я люблю цинизм и иронию. В тот момент я был раздражен. Помню был еще случай, когда я возвращался из сборной, мы тогда играли в Боснии…
— Так.
— У меня не было возможности прилететь вовремя. А он не мог понять, почему я опоздал. В ближайшем матче против «Краснодара» я начал запасным. Потом он зовет меня: выходи на поле. А у меня тогда было что-то с глазом. Я отвечаю: вы не видите, я не готов? Но он все же выпустил меня на поле, а после этого усадил на лавку. Сейчас, когда я стал тренером, я его понимаю. Я вижу логику в решениях Боаша. Возможно, я уже был не так хорош, меня беспокоило колено, я не чувствовал себя на сто процентов. Но у меня не было с ним плохих отношений.
— А с Луческу? Я слышал историю от игроков «Зенита», но хочу услышать ее от тебя. Твоя последняя игра за «Зенит» против «Локомотива», ты сидишь на лавке и Луческу не хочет тебя выпускать. И, кажется, Данни, подошел к нему и сказал: «Что ты делаешь? Выпусти его на поле!»
— Нет, с «Локомотивом» мы играли на выезде. А эта история была с «Краснодаром». Последняя домашняя игра. Я пошел разминаться. Наконец, подзывает меня. Я уже готов выйти на поле, но он внезапно говорит: подожди-подожди. Я подумал про себя: ты прикалываешься, нахрен? Мы выигрываем — и если меня выпустить, я что, привезу два гола, и мы проиграем?
— Обидно.
— Он тянул до последнего. Но потом к нему подошел, кажется, Тимо и сказал: «Ты что делаешь, это его последняя домашняя игра за «Зенит»! Даже фанаты кричат, чтобы его выпустили на поле». В итоге на него надавили, и он выпустил меня минуты на две. Вот с Луческу у меня действительно не было хороших отношений. Пожалуй, это единственный тренер, с которым я не сработался. Он не давал мне играть. Помню, был перерыв на сборные, и мы играли какой-то товарняк…
— И?
— Я сыграл хорошо. А потом он проанализировал игру и сказал: а вот здесь ты допустил ошибку. Я ответил: какая разница, все равно я не играю в чемпионате? Он говорит: вот увидишь, в следующем матче ты сыграешь. И вся команда такая: ага, ага, конечно!
— Выпустил?
— Да, реально выпустил с «Рубином», я сыграл хорошо. И он просто обязан был поставить меня снова. Но потом случился матч, не помню точно, против кого, но он должен был быть простым (речь про матч с «Анжи» — Sport24). Однако мы пропустили первыми. А потом после паса от Данни я сфолил на парне, и судья показал мне красную карточку. Если бы я не сфолил, тот парень выскакивал один на один с вратарем и счет мог стать 0:2. А так мы в итоге сравняли и закончили 1:1. Но после того матча я больше не играл у Луческу — не считая тех двух минут с «Краснодаром». Но окей, это жизнь. Все равно от того матча у меня остались лишь хорошие воспоминания. Потому что это было красивое завершение моей эры в «Зените».
— Уходить было сложно?
— У меня все еще оставался один год по контракту с «Зенитом». И я всерьез думал — оставаться мне или нет. Думаю, что уйти было правильным решением. Я покинул команду с теплыми чувствами. Если бы я остался еще на один сезон при Манчини, это мог быть еще более сложный год для меня. Я бы так же не играл. А покидать «Зенит» с негативом я не хотел. Он навсегда в моем сердце.
***
— Я знаю, что ты до сих пор на связи с фанатами Зенита.
— Да, с некоторыми. Я даже до сих пор читаю Ландскрону, подписан на них. Фанаты «Зенита» — лучшие в мире, определенно. Они мне всегда очень нравились. Это олдскульные фанаты. Я люблю такое. Всегда классно видеть все эти баннеры и прочие штуки, которые они делают.
— Если ты приедешь в Петербург, готов пойти на фанатский сектор?
— Если они меня пригласят, конечно, пойду! На новом стадионе я был один раз, но на центральной трибуне. И когда они скандировали мое имя, меня переполняли эмоции. В следующий раз, когда я буду на стадионе, надеюсь, у меня получится прийти с детьми. Они никогда не видели, как я играю в футбол. Так что, если я пойду, я хочу показать им, сколько любви я получал от болельщиков.
— Я знаю, что номера на твоем автомобиле — 1925 (год основания «Зенита», — Sport24). Как давно?
— С тех пор, как я купил новую машину. Знаешь, в Бельгии ты можешь поставить на номера все что хочешь. Я мог написать на номерах «Зенит». Но я такого не сделал, потому что тогда люди знали бы, что это моя машина. Я мог написать «Николай», «Нико», все, что угодно! Главное, чтобы поместилось в 8 символов. Но я хотел что-то такое, что знаю только я и еще несколько близких друзей. Чтобы остальные не понимали. Это меньшее, что я мог сделать ради «Зенита».
— Твоя коллекция матрешек еще жива?
— Они у меня дома. Сейчас нужно сделать еще моему сыну. Потому что у моей дочери они тоже есть. Там все игроки «Зенита». Они занимают почетное место в моем доме. Это был эксклюзивный заказ для меня. Я выбрал самых важных игроков, с которыми я был в «Зените». Кажется, там 25 или 30 фигурок.
— Кокорин там один из самых маленьких.
— Я с ним поиграл не так много в «Зените», ха-ха. Гораздо меньше, чем с Анюковым, который вроде второй по размеру. Но несомненно он тоже большой игрок.
***
— Ты, пожалуй, самый русский парень в Бельгии. Твои друзья пытаются говорить с тобой о России, особенно в последние полгода?
— Да. Многие спрашивают меня, что я думаю по поводу этой ситуации. И на телевидение меня много раз звали — как эксперта по России.
— По российскому спорту?
— Нет-нет, в контексте спорта в Бельгии никто не будет говорить о России. Там хотели обсуждать Россию в целом.
— А ты?
— Я всегда отказывал.
— Почему?
— Я не хочу, чтобы меня в это втягивали. У меня есть свое мнение, но я хочу оставить его при себе. Это не должно никого волновать.
— А когда ты разговариваешь с друзьями, ты объясняешь, что русские не плохие люди?
— Конечно. Думаю, все это и так понимают. Негативных реакций я и не встречал. Поначалу, когда я что-то публиковал в соцсетях, я боялся, что некоторые люди начнут меня в чем-либо обвинять — что я слишком пророссийский, всегда положительно отзываюсь о России. Но нет, людей это заботит гораздо меньше, чем я думал. И здесь никто плохо о России не думает.
— Когда мэр Гента выступил против того, чтобы фанаты «Зенита» приезжали в Бельгию, ты выложил фотку из Грозного и написал: с каких пор Чечня стала более безопасным местом, чем Гент?
— Я был шокирован тем, что фанатов не хотели пускать. Кажется, тогда была какая-то ситуация с турками (у России в 2015-м действительно было обострение отношений с Турцией, а в Генте была большая турецкая община — Sport24). Но окей, у нас в городе может быть китайский квартал. И что, из-за этого можно не пускать людей из других стран? Американцев, например? Посмотри, сейчас кто угодно может подраться с кем угодно. Когда шведы сюда приезжали, тоже драка была. Если ты не можешь с этим справиться, может тогда не стоит проводить футбольные матчи? Рад, что в итоге-то я оказался прав! Цель была — оказать давление, чтобы болельщики «Зенита» все-таки приехали. И у нас все получилось.
— Из каких источников ты получаешь информацию о России? Русские новости, бельгийские новости, информация от друзей?
— От всех. Да, от всех. Сейчас у меня более критическое мышление, чем было до того, как я переехал в Россию. Перед переходом в «Зенит» я волновался. Знаешь, смотришь на все эти фильмы про холодную войну… проамериканские. Но когда я переехал в Россию, я увидел другую сторону. Там был свой взгляд на проблемы. Теперь я стараюсь смотреть на вещи более нейтрально. И пытаться понять обе стороны. Но пожалуйста, не спрашивайте у меня, кто прав. Я вам не отвечу. Знаешь, какой мой девиз по жизни сейчас?
— Какой?
— «Ты живешь один раз». Понимаю, что это, возможно, глупо. Может, слишком легкомысленно так говорить… но жизнь и так довольно сложная штука. Давайте не будем усложнять ее еще больше. Давайте просто наслаждаться жизнью!
— Последний вопрос по теме. В Европе сейчас присутствует культура отмены России. Запрещают Чайковского, художников, музыкантов. Футбол и спорт тоже забанены. Как думаешь, это справедливо?
— Слушай, я даже не слышал о запрете Чайковского. Это реально?
— В некоторых театрах да.
— Окей, но не думаю, что в Бельгии такое есть. Это же культура. Какая разница чья — русская, американская, китайская? Если это прекрасно, значит, это прекрасно. Не могу представить, что здесь в Бельгии кто-то мог бы додуматься до такого. А что касается чемпионата мира и еврокубков — это несправедливо для спортсменов. Хотя причины я понимаю. Есть страны, к которым прислушивается большинство. И изменить что-то очень сложно. Если бы это зависело от меня, я бы такого не сделал. Но чемпионат мира — что-то глобальное. Видимо, некоторые страны хотели послать сигнал другим: если ты что-то сделаешь, мы тебя тоже исключим и наложим санкции. Не могу сказать, что это правильно.
— Что, кстати, со счетами за электричество? Они выросли? Или в Бельгии вы не заметили разницы?
— Счета, конечно, станут больше. Но я точно не тот человек, который будет делать температуру дома ниже. Я свои деньги заработал. Понимаю: здесь есть люди, для которых это может стать проблемой. Насколько я знаю, правительство старается их поддерживать. Надеюсь, это ненадолго и скоро снова все будет хорошо. Уверен, что будет. И речь не только о ценах на энергию, но и об инфляции в целом. Раньше у нас был русский газ, теперь нам надо искать в другом месте. Кому какая разница, откуда газ? Да, он будет дороже. Но надо понимать, что до этого он был для нас слишком дешевым.
***
— Винни Джонс как-то сказал: «Если бы не футбол, я бы стал бандитом». Кем бы стал ты?
— Адвокатом.
— Почему?
— Мой отец адвокат. Мой дед был секретарем города. Его офис располагался недалеко от того красивого места, с каналами, которое ты видел. Плюс я учился на юридическом.
— Когда ты в последний раз плакал?
— Когда я вижу по ТВ, как что-то плохое происходит с детьми. Тогда мое сердце просто разбивается. У меня двое детей — дочь и сын. И если я слышу, что дети болеют, или с ними происходит что-то плохое, мне сложно это воспринимать. Но по хорошим поводам я тоже могу прослезиться. Когда мы выиграли Кубок в прошлом сезоне, например.
— Я помню твои слезы лишь однажды. Твой последний матч. Баннер «Твое имя Зенит».
— Да-да-да. Я говорил себе: постарайся не плакать. Но я увидел мою жену, она плакала в том моменте. И на моих глазах тоже были слезы. Это был лучший день в моей жизни. И один из самых грустных, потому что мне пришлось уехать из Петербурга.
— Что бы ты хотел попробовать из того, что никогда не пробовал?
— Ох. Я это пробовал, но… я бы хотел чаще кататься на лыжах. Увы, это нереально. Пару лет назад я пытался покататься, но ничего не получилось. Мое колено, как бы сказать помягче… расхерачено. После матча с «Вильярреалом» (Ломбертс в 2008-м ценой тяжелой травмы, врезавшись в штангу, создал 100-процентную голевую ситуацию для Павла Погребняка в ответном матче Кубка УЕФА — Sport24). Это то наслаждение, которого мне никогда не испытать.
— Продолжи фразу: мало кто знает, но Николас Ломбертс очень хорош в…
— В знаниях о Брюгге! Я знаю город наизусть. А школе я был очень хорош в математике и истории, ха-ха.
— Что бы ты хотел поменять в себе?
— Хотел бы быть более эмоциональным. Показывать больше эмоций моей семье, показывать больше радости. У меня ощущение, что я стал каким-то очень спокойным после того, как вернулся из России. У меня сейчас более русский образ жизни. Я редко демонстрирую эмоции. И это я бы поменял. Моя жена это точно оценит.
— У кого бы ты хотел попросить автограф?
— Наверное, у Петра Великого — но его уже нет в живых. Я читал его биографию. Он был великим лидером.
— В чем твоя главная слабость?
— Мое колено, определенно. Оно напоминает о себе каждый день. Если я поднимаюсь по ступенькам, я чувствую боль постоянно. Если бы мне нужно было убегать от пожара или другой опасности, у меня были бы большие проблемы. А психологических слабостей у меня нет. Я сильный ментально.
— Что ты больше всего ненавидишь в футболе?
— Выходить на стадион, где нет атмосферы, и стараться замотивировать себя. Это очень сложно.
— Самая неожиданная сложность, с которой ты столкнулся в России?
— Обычно говорят холод — но я люблю холод. И для меня в Петербурге даже было недостаточно холодно, ха-ха. Но вообще я ожидал, что в России будет гораздо сложнее. Ведь многие европейцы думают: если ты едешь в Россию, как ты там будешь выживать? Знаешь, я готовился к самому худшему. Но по факту, у меня не было никаких проблем. Иногда, может, коррупция с полицией.
— Отсюда поподробнее.
— Бывало, меня останавливали, и я не понимал, почему. «Давай-давай, если дашь мне что-нибудь, разбежимся». Если бы я попробовал провернуть такое в Бельгии, отправился бы в тюрьму. Потому что предлагал что-то полиции. Это меня удивило.
— Какой совет ты бы дал 20-летнему Николасу Ломбертсу?
— Наслаждайся жизнью по полной. Потому что когда я уехал в Россию, я был слишком молод. И если у моих детей будет такой же шанс, я их поддержу. Да, я буду по ним скучать, если они уедут в Европу, Америку, Азию, Россию. Но если это сделает их счастливым, они должны покорять этот мир, должны путешествовать. Ведь Бельгия такая маленькая. В этом плане я сказал бы себе — пробуй, окунись в эту жизнь и наслаждайся. Жизнь слишком коротка. Пока ты молод, проходят твои лучшие годы. И в таком возрасте ты это не осознаешь. Да, ты должен встать на ноги, копить деньги. Но если у тебя есть возможность путешествовать, действуй!
— Ты сказал бы себе: «Если ты будешь играть против «Вильярреала», не прыгай»?
— Я задавал себе этот вопрос много раз. Конечно, в этом случае моя карьера была бы более долгой. Но, это был исторический момент для клуба и для меня. И то уважение, которое я до сих пор получаю от людей… Знаешь, я бы сделал это снова.
— Многие уверены, что без той травмы не было бы победы в Кубке УЕФА.
— Мы никогда этого не узнаем. Мы не сможем отмотать назад и проверить. Но я думаю об этом, чтобы повысить себе настроение.
***
— Тебе нравится Андрей Аршавин как человек?
— Да. У меня никогда не было никаких проблем с Андреем. Это определенно лучший русский футболист, с которым я играл. Думаю, что он мог выжать из своей карьеры больше. Он мог стать ключевым игроком для «Арсенала». Да, уже одно попадание туда — достижение. Но задержаться на этом уровне гораздо сложнее. Уверен, он мог бы остаться там дольше. Или даже поиграть в команде посерьезнее «Арсенала». Почему не получилось, я не знаю.
— Твой самый памятный момент, связанный с Игорем Денисовым?
— Наверное, его гол в финале Кубка УЕФА. Я тогда был на трибуне. Он прекрасный парень. Всегда был честным и прямолинейным. Может, он был чересчур прямым. С ним не пошутишь. Зная его, я понимал, что я мог ему сказать, а чего не стоило. И мне такой подход нравится больше, чем когда человек начинает юлить.
— Многие думают, что его прямота стоила ему карьеры.
— Без сомнений. Уверен, что он мог добиться большего.
— Русские футболисты из той команды — сезон 2007, 2008 — золотое поколение Санкт-Петербурга. С ними было комфортно? Или они были непростыми ребятами?
— Были сложными. Особенно на тренировках. Там было не до шуток. Мне тоже всегда хотелось побеждать, как и им. В итоге получались жаркие матчи. Но поэтому наша команда и была такой сильной.
***
— Ты чего-то боишься по-настоящему?
— Оказаться в замкнутом пространстве, где я не смогу двигаться. Конечно, маленькая комната меня не испугает. Но если мои движения будут ограничены, у меня может случиться небольшая паника. А в остальном… есть вещи, которых я боюсь, но не так сильно. Иногда я боюсь за своих детей. Думаю, когда они еще немного подрастут, я буду за них переживать еще сильнее. Когда им будет по 14-15, они начнут гулять до ночи, ходить на свидания, не приходить домой, когда я им буду говорить… я боюсь этого. Особенно это касается моей дочери. Я за нее очень переживаю.
— Один день находиться в таком пространстве или один день пить русское пиво?
— Маленькие пространства, определенно. Я бы выдержал! Русское пиво — худшая вещь в моей жизни. И еще голландское пиво.
— Ты играл с Артемом Дзюбой. Самое яркое воспоминание о нем.
— Я всегда смеялся, когда они с Кришито подкалывали друг друга… А еще Виллаш-Боаш любил устраивать матчи иностранцы против русских. И иногда в таких матчах мы рубились сильнее, чем на следующий день в официальных играх. Ни иностранцы, ни русские не хотели проигрывать. И если мы выигрывали, заходили в раздевалку и троллили Дзюбу. Если Дзюба увидит это видео, он должен признать, что иностранцы выигрывали большинство матчей.
— Ты когда-нибудь напивался сильно?
— Конечно! Помню, я собирался кататься на лыжах с супругой. На следующий день мне нужно было провести за рулем около десяти часов. А за сутки до этого я загулял с друзьями и так напился — всю ночь гуляли.
— Так.
— На следующий день мне нужно за руль, а я не могу. В итоге жена вела машину два или три часа. После этому мы остановились на заправке, я купил три ред булла и кое-как смог подменить ее за рулем. Но чувствовал себя отвратительно.
— Самый крупный штраф в твоей жизни?
— Из-за футбола у меня никогда не было штрафов. Но помню, однажды в Петербурге меня остановил полицейский. Это было в начале моей карьеры в «Зените». Я выпил один бокал. И он, видимо, учуял, что я что-то пил.
— Что было дальше?
— Он такой: дуй в трубочку. Причем держал он ее в метре от моего лица. Я дунул, а он: ха! 2,5 промилле. Какого хрена? Я выпил один бокал! А он: нет, ты должен платить! Просил 60 тысяч рублей! Я отвечаю: ты с ума сошел? Забирай меня в тюрьму. Окей-окей, давай меньше. Сошлись, кажется, на 20 тысячах. Я потом ему сказал: «Теперь ты должен довести меня до дома, потому что может, там за углом твой друг стоит и мне придется платить снова».
— Самая сексуальная женщина в мире после твоей жены?
— Хорошо, что уточнил, ха-ха! Моника Белуччи. Очень красивая.
— Самое дорогое блюдо, которое ты заказывал в ресторане?
— В Бельгии много ресторанов с мишленовскими звездами. Бывало, выходило по тысячи евро с человека. Но это включая вино. Здесь много дорогих ресторанов.
— Водка — национальная гордость России?
— Должна быть. Да. Если я пью водку, то предпочитаю русскую. Покупаю тоже всегда русскую. Поэтому да, вы должны этим гордиться. Так же как мы гордимся нашим пивом.
— У тебя есть мечта, которая уже никогда не осуществится?
— Кроме лыж? Еще один матч… который я смогу сыграть, не чувствуя боли. Чтобы я выложился полностью. И если выбирать такой матч, то это «Зенит» — «Спартак». Чтобы я думал только об игре, а не о колене. Я бы много заплатил за это. Я реально сам готов заплатить, чтобы сыграть и не чувствовать боль.
***
— Самый забавный момент в «Зените», который с тобой случился?
— Один раз мы взяли собаку на стадион. Потому что ее не с кем было оставить. Чихуахуа. Пес был на игре с ЦСКА на «Петровском». Весь матч в сумке он спал в сумке. Было забавно. Собаки не стало несколько недель назад. Но мы до сих пор вспоминаем: оооо, он был на Петровском. Хорошие воспоминания.
— Самая неожиданная встреча в России.
— Фернандо Риксен. Самый сумасшедший парень из всех, с кем играл.
— Объяснишь?
— Он жил на полную катушку. Например, клуб закрывается, а он: давайте, еще один час. Плачу сколько надо, но работайте еще один час. Да, но все хотят уже домой! Нет-нет, еще один час. Да, у него была страшная болезнь, но он прожил три или даже десять жизней в одной. Он может быть доволен. Он наслаждался жизнью! Я не такой и никогда таким не стану. Он понимал, что ему оставалось пару лет. И он наслаждался этим временем.
— Ты успел поиграть с Сергеем Семаком. Какой он для тебя?
— Хороший парень. Один из лучших людей, с которыми я играл. Но у него точно нет таких сумасшедших историй, как у Рики.
— Кто из тренеров «Зенита» — номер один для тебя?
— Тренер, у которого я научился больше всего — Спаллетти. Он уделял много внимания обороне, как любой итальянец. Он многому меня научил. Еще я очень благодарен Адвокату за то, что он взял меня в «Зенит». Помню, мы с «Остенде» играли товарняк против его «Утрехта». Он увидел меня: Нико-Нико, рад тебя видеть! Я поблагодарил его за все: «Вы просто сделали мою карьеру». Он: «Нет, Нико, ты все сделал сам». — «Но если бы вы не взяли меня в Зенит, ничего бы не было». — «Окей, мы вместе сделали это!»
— Чего тебе не хватает из России?
— Чувства, что тебе позволено больше…
— Поясни.
— Здесь если я превышаю скорость, меня сразу оштрафуют, отнимут права. А в России в те годы, я чувствовал: окей, я плачу и все хорошо. Но не только это.
— А что еще?
— В Петербурге… столько хороших ресторанов. Вся моя жизнь была там. Все было рядом. Все меня благодарили за то, что я сделал для клуба. Но это была моя работа. Меня там очень уважают. И я очень скучаю. Я бы мог жить там до конца моих дней. Но для моей жены это сложно. Ее семья здесь, моя семя здесь. Мои дети здесь ходят в школу. Но однажды… я надеюсь вернуться на более долгий период. Посмотрим.
