Футболист из СССР стал шпионом. За рубежом его пытали в тюрьме, но ничего от него не добились
В середине 40-х в советский футбол ворвался яркий защитник с испанскими корнями — Агустин Гомес Пагола. До начала Великой Отечественной войны он выступал за команду фабрики «Красная Роза», а за год до победы советской армии дебютировал за московские «Крылья Советов». Уже тогда в нем разглядел талант Никита Симонян. Он стал для Гомеса не только напарником, но и близким другом.
«Агустин любил Москву, Красную площадь, и мы часто с ним бродили по вечерней столице, — вспоминал великий форвард «Спартака» в интервью еженедельнику «Футбол». — Но главным, конечно, был футбол. Не обладая внушительными физическими данными, Агустин с лихвой компенсировал их интеллектом и видением игры, точным предугадыванием возможных ходов соперника. Четкий выбор позиции, прекрасная страховка партнера, безукоризненная игра в воздухе, точнейший и своевременнейший первый пас — все это было в арсенале игры Гомеса».
Симонян (справа) перешел в «Спартак»
Через год, в 1947-м, Гомеса пригласили в московское «Торпедо». Там он по-настоящему раскрылся и со временем стал одним из лидеров команды. С автозаводцами Агустин взял бронзу чемпионата СССР, дважды выигрывал Кубок страны и пять раз попадал в списки лучших игроков сезона.
Но, к сожалению, до сборной так и не дорос — хотя попал в состав олимпийской команды СССР в 1952-м. Видимо, чиновники не очень хотели видеть в сборной натурализованного легионера, который своей игрой все же заслуживал вызова. По данным Transfermarkt, за 12 лет Агустин провел в высшей лиге СССР больше 200 матчей за «Крылья Советов» и «Торпедо». Он лидер по количеству игр среди легионеров.
А как Гомес вообще оказался в СССР?
В 1937-м в Испании вспыхнула гражданская война. Она затронула и страну басков, откуда родом был Агустин. Многим пришлось бежать из страны, а одним из первых на помощь пришел Советский Союз, куда были вывезены тысячи испанских детей. Среди них — и 14-летний Гомес.
После установления в Испании тоталитарного режима диктатора Франко стало понятно, что испанские дети в ближайшее время на родину не вернутся. В СССР их поселили в детских домах, где со временем они выучили русский язык и приобщились к советской культуре. Именно там Агустин полюбил футбол и стал играть за юношеские команды Дома испанской молодежи.
«Мы, детдомовцы, приехали в Москву на экскурсию. Нам предстояло сыграть футбольный матч в Обнинске с соотечественниками-басконцами, которые также были в то время вывезены с родины, — вспоминал будущий футболист «Спартака» Руперто Сагасти в интервью еженедельнику «Футбол». — Веселый праздник запомнился надолго. Наших соперников вывел на поле не по годам серьезный 15-летний юноша. Это и был Агустин. Мы оба были басконцами, но жили в разных провинциях. Он — недалеко от Сан-Себастьяна, я — в Бильбао. Километров 100-120 разделяло нас там, в Испании, и мы, конечно, друг друга тогда не знали».
По словам Сагасти, Гомес уже тогда выделялся среди всех хладнокровием, спокойствием и степенностью, которые не сильно были присущи экспрессивным испанцам.
Куда Агустин пропал после карьеры?
Гомес ушел из «Торпедо» в 1956-м — в 34 года закончил с футболом и пошел в политику. Состоявший в КПСС Агустин вернулся на родину и вступил в ряды ЦК Компартии Испании, которая пыталась оказать давление на фашистский режим Франко.
«Как-то в 1959 году во время турне по Южной Америке ко мне подошел испанец: «Я Хосе, двоюродный брат Гомеса. Вам от него письмо», — вспоминал Симонян. — С волнением я читал послание моего друга. В нем преобладали ностальгические нотки — о Советском Союзе, Москве, о его друзьях и знакомых. В этих строках было очень много теплоты и любви: Агустин не мог высказать свои чувства иначе».
На родине Гомес быстро завоевал авторитет и любовь простых людей — он стал руководителем коммунистов в провинции Гипускоа, а затем и страны Басков. Но действующая власть делала все, чтобы убить политические амбиции экс-футболиста и изгнать его из страны. Так, в феврале 1960-го испанская полиция арестовала Гомеса в Сан-Себастьяне.
«В полицейском участке его подвергли невыносимым пыткам. На протяжении нескольких недель, днем и ночью, Агустина пытали на допросах, но ничего от него не смогли добиться, — рассказывал друг экс-футболиста Хуан Сеян. — После этого Гомеса заключили в тюрьму города Сан-Себастьяна, а потом перевели в центральную тюрьму Мадрида «Карабанчел».
Советские люди выступали в защиту легендарного футболиста «Торпедо»: в цехах завода имени Лихачева даже проходили митинги под лозунгом «Свободу Гомесу!» Со временем советского испанца все же освободили — он вернулся в СССР и вплоть до смерти работал в ГРУ по Латинской Америке.
Гомеса не стало 16 ноября 1975-го — он умер от неизлечимой болезни за два дня до 53-летия. По слухам, причиной смерти Агустина стали последствия тяжелых травм головы, полученных во время допросов и истязаний.