«Иду, а навстречу двое с пистолетом. Отняли мотоцикл». Он запустил победу над «Спартаком» в Кубке: интервью Понсе
Имя Андреса Понсе знакомо всем, кто следил за угасающим в РПЛ «Анжи». В Дагестан венесуэлец перебрался из «Сампдории» и сходу стал одним из лучших форвардов. «Анжи» утонул, и тогда Понсе приютил «Ахмат», дальше были неудачная аренда в Волгоград и переезд в Данию.
В Первой лиге за весну он успел забить четырежды, а в Кубке России в среду помог команде совершить очередную сенсацию — благодаря голу Понсе «Акрон» обыграл «Спартак» и вышел в финал Пути регионов.
Опасная Венесуэла, уникальный Калешин и русский андерграунд вместо Италии — автор Sport24 Марсель Арзуманян честно побеседовал с волжским легионером.
Единственный легионер в «Акроне»: знает шесть языков, обещает интервью на русском и считает, что Россия не изменилась
— 2023 год, ты переезжаешь в Россию. Какая реакция у близких?
— Немного боятся, переживают. Я поговорил с ребятами, которые приезжали в Россию.
— С кем?
— С Лукой Джорджевичем, который играл со мной в Дании, с некоторыми ребятами из «Ахмата». Они мне сказали: здесь все хорошо и комфортно. Лука заверил, что я могу спокойно возвращаться.
— Заметил какие-то изменения за эти два года?
— Нет.
— Хм. Все по-старому?
— Все осталось прежним. О том же самом сказал жене, когда мы недавно созванивались — она сейчас не в России.
— Этой зимой ты мог оказаться не в «Акроне», а в Премьер-лиге?
— Был какой-то интерес со стороны «Химок», но без конкретики.
— Повезло.
— Я ждал до последнего — и пришло предложение из «Акрона»! Клуб предложил мне контракт на полтора года, который может улучшиться, если мы выйдем в Премьер-лигу.
Я играл в клубах РПЛ, которые больше оборонялись. Поэтому переход в «Акрон» — команду, которая атакует, — показался лучшим решением.
— В «Акроне» ты единственный легионер. Впервые такое с тобой?
— В «Анжи» тоже так было (на самом деле с Понсе в «Анжи» играли и другие иностранцы, например, аргентинец Лескано и венесуэлец Чансельор. — Sport24). Сейчас для меня нет проблем — неплохо понимаю русский. Конечно, хорошо, когда есть игроки, говорящие на твоем языке, но сейчас все не так страшно. Многое понимаю на русском, особенно когда тренер что-то говорит.
— А английский в «Акроне» кто-то знает?
— Два-три человека. С остальными ребятами общаюсь на русском.
Получается, знаю английский, испанский, итальянский, португальский и немного русский.
— Сильно! Когда уже интервью на русском языке?
— Думаю, через год.
Уникальный Калешин, проблемы с тренерами «Ахмата», Адиев звал в Казахстан
— Калешин — топ-тренер?
— Конечно. У него уникальная ментальность. С ним команда становится лучше. У Калешина мышление победителя.
— Думаешь, он мог бы успешно тренировать клуб из РПЛ?
— На сто процентов уверен: смог бы. Точно готов к этому.
— Не только ты называешь Калешина уникальным. В чем уникальность для тебя?
— Требует максимума, живет эмоциями, всегда помогает нам, когда мы просим.
— А конкретнее?
— Учит, что результат очень важен. В моем случае — что забивать голы важнее, чем удерживать мяч.
— Часто общаешься с Калешиным?
— Да, много коммуницируем. Всегда чувствую доверие и понимаю: могу обратиться к тренеру за помощью. Не со всеми такое возможно. Говорим на русском, иногда на английском.
— А из-за чего у тебя были проблемы с тренерами?
— В основном из-за языка. В «Ахмате», например, тренер нечасто общался (Понсе в разные годы тренировали Рахимов, Рашидов и Талалаев. — Sport24). В «Анжи» в этом смысле было чуть получше, в «Роторе» — похуже. Иногда тренер сам не идет на контакт.
— Калешин — в топ-5 твоих тренеров?
— Один из лучших в моей карьере. Кроме него назвал бы Рафаэля Дудамеля, возглавлявшего сборную Венесуэлы, Винченцо Монтеллу из «Сампдории», Паоло Трамеззани из «Лугано». А, чуть не забыл, и Магомед из «Анжи»!
— Адиев?
— Ага-ага.
— Сейчас тренер Казахстана. Слышал?
— Да, он меня даже звал в казахскую команду.
— В какую?
— Шакхт… (Пытается выговорить.)
— В «Шахтер» (из Караганды, сейчас на 10-м месте в Премьер-лиге Казахстана. — Sport24)?
— Вот, да! Но не то чтобы мы с Магомедом часто общаемся, нет. В последний раз где-то год назад. До того, как я приехал в Россию.
Мы уважаем друг друга, он очень много сделал для меня.
Жизнь в Венесуэле: санкции, Уго Чавес, отобранный мотоцикл и угрозы ножом
— Ты говорил, что хотел бы получить российский паспорт, но у тебя и так три гражданства. Откуда колумбийское и испанское?
— Мои родители — колумбийцы. А жена имеет гражданство Испании — там живет ее семья. Когда я женился, получил испанский паспорт.
— На Венесуэлу в разное время накладывались значительные санкции (со стороны США и союзников из-за политики Чавеса и Мадуро. — Sport24). Успели на тебя повлиять?
— Мы как футболисты сборной имели договор с Nike. Когда наложили санкции, пришлось его разорвать. Больше никакого влияния.
— Что помнишь об Уго Чавесе (революционер, бывший президент Венесуэлы. — Sport24)?
— Не особо его помню. Я был еще ребенком.
— Когда Чавес умер, ты еще жил в Венесуэле. Это была трагедия?
— Для большого количества людей — думаю, процентов восьмидесяти — наоборот, радость и счастье. Для остальной (меньшей) части — трагедия.
— Детство у тебя было счастливым?
— Гуляли с друзьями, играли в разные игры, не только в футбол. Много времени проводили на улице — в отличие от детей в России! Здесь зимой нет никого на улице, а в Венесуэле всегда жарко, поэтому мы постоянно гуляли.
Родители постоянно работали. Все, чтобы мы могли учиться и заниматься футболом (у Андреса есть старший брат Хайме, футболист боливийского «Циклона». — Sport24).
Конечно, возникало много финансовых проблем. Знаю истории, когда у игроков могло не быть еды. Честно, в нашем доме такого не было — мы не жили в сильной бедности, но и богатыми не были.
— Кем работали родители?
— Продавали еду разным фирмам: завтраки, обеды, ужины. На каникулах, лет с семи до десяти, я помогал отцу.
— В каком районе Венесуэлы жили?
— В опасном.
— Ну-ка.
— Криминал видел постоянно.
— Рассказывай.
— Это было уже во время профессиональной карьеры. Приехал в отпуск в родной город. С утра решил выйти потренироваться, просто немного взбодриться. Навстречу — два парня, у одного пистолет. В итоге они отобрали у меня мотоцикл брата, на котором я приехал на тренировку. Обычная практика.
— Это самая страшная история из Венесуэлы?
— Со мной подобное происходило много раз. Однажды я ехал в автобусе с тренировки домой. Зашли два парня с ножами, надвигаются на меня. Хотели забрать телефон. Я не хотел отдавать, мне начали угрожать. Мне тогда было лет 12.
— Сколько раз тебя грабили?
— Семь или восемь.
— Есть смысл обращаться в полицию?
— Не думаю. Тогда я пытался разговаривать с полицейскими, они пытались найти пропажу. Без толку.
Дебют против «Ювентуса», советы Квальяреллы, Дагестан вместо Генуи
— В 18 лет ты уехал в «Сампдорию», но сыграл за нее всего один матч. Против «Ювентуса», заменив Квальяреллу.
— Очень эмоциональный матч. Когда готовился выйти на поле, нервничал — сейчас бы я гораздо спокойнее к такому отнесся.
— Как тебе Фабио?
— Когда я перешел из дубля, он мне очень помогал. Я был еще молодым, неопытным. Квальярелла подсказывал, как правильно бить по воротам — не во вратаря, а по углам.
— Кто-то из российских игроков смог бы заиграть в Италии?
— Думаю, да. Есть, например, Дзюба — большой игрок для России. Но тут все те же вопросы с адаптацией. Нужно быть ментально готовым к тому, чтобы заиграть в Италии.
— Не обидно было оставлять Геную ради Дагестана?
— На тот момент я видел в этом большую возможность. В Италии трудно закрепиться молодому игроку. Поэтому видел в переезде хорошее.
— Какие условия в «Анжи» тебе предложили?
— тогда был где-то семь месяцев без постоянной игровой практики. Уезжал, чтобы просто играть. Так хотел играть, что даже не обратил внимание, что за город Махачкала.
— Ты в новой культуре, стране, без родных, проигрываешь каждую вторую игру, у клуба финансовые проблемы. Как не свалиться в депрессию?
— Говорю же, о деньгах не особо думал. Иногда жалел о переходе, и, конечно, было сложно вытерпеть все это ментально. Но в какой-то момент понял: смогу.
— Обрадовался, когда получил предложение от «Ахмата»?
— Да, там тогда играл мой партнер по сборной Анхель. С ним я тоже обсуждал переход.
— Ты играл в «Ахмате» и пересекался с Кадыровым. Как он тебе?
— Вроде бы любит футбол. Хочет помогать команде и футболистам.
— А какие впечатления от Грозного?
— Не думаю, что он сопоставим с каким-нибудь европейскими городом. Культуры разные. В Грозном, конечно, красиво, но город абсолютно отличается, например, от испанских.
— И от многих российских отличается. Что тебя там удивило?
— Было немного непривычно… Мусульманский регион, а я христианин. Но никаких проблем.
— Зато климат похож на венесуэльский.
— Летом — да, очень похож! Зимой, конечно, нет: очень холодно.
«Россия — это десятка, Дания — шесть из десяти». Что сравнивает Понсе?
— Как после Грозного появился «Ротор»?
— В «Ахмате» было очень много иностранных игроков, и я должен был уйти.
— То есть ты не хотел уходить?
— Это инициировал клуб. На тот момент я забивал нечасто, а это важно для нападающих.
— После трех лет в России ты поехал в Данию. Легко было освоиться?
— Достаточно легко. Страны похожи. Хоть и в России, и в Дании холодно, но у вас было сложнее из-за языка.
— В чем Дания лучше России? И наоборот.
— Лучше как раз тем, что там все говорят на английском, а в России есть солнце! Еще люди в России более открытые, чем в Дании.
— А футбол?
— В России лучше. Россия — это десятка, Дания — шесть из десяти.
— Твой друг Джорджевич говорил нам, что там высокие цены. Что скажешь?
— Это правда. Слишком дорого! Мне очень нравится кофе, я как-то ходил покупать его в Испании, там мне это стоило евро или евро семьдесят. А в Дании эспрессо — около шести евро!
***
— Из Дании ты пошел в нашу Первую лигу. Не обидно туда опускаться, хотя не так давно играл в Италии?
— В карьере любого футболиста есть высшая точка и низшая. Когда я был молодым, естественно, я думал, что карьера пройдет в главных лигах Европы — в Испании, Италии. Увы, этого не произошло. Сейчас пытаюсь переосмыслить карьеру.
