«Чтобы уехать из СКА, говорил, что у меня понос». Он вырвался из Питера и теперь играет с Кучеровым

Дарья Тубольцева

Поделиться

Комментарии

Александр Волков — один из самых таинственных хоккеистов из России, выступающих в Северной Америке. О нем никогда не говорили как о большом таланте, он не играл на молодежном чемпионате мира и не выступал в КХЛ. Два года назад нападающий подписал контракт новичка с «Тампой» и уехал за океан из системы СКА, где играл в МХЛ и Высшей лиге, ни разу не вызывавшись в основную команду. После двух лет в фарм-клубе Волков наконец-то дебютировал в НХЛ. Причем вышел в первом звене с Никитой Кучеровым и Стивеном Стэмкосом. 22-летнего форварда взяли и на выездные матчи «молний» с «Баффало» в Стокгольм.

В столице Швеции Александр дал двухчасовое интервью, в котором рассказал, как прошел путь от МХЛ до НХЛ, каково жить в небольшом провинциальном городе Америки и как играть с Никитой Кучеровым. К сожалению, после возвращения из Европы «Тампа» вновь отправила Волкова в АХЛ. За основную команду он провел четыре матча, очков не набрал.

— Что испытывали в дебютном матче НХЛ?
— Дебют в целом прошел не очень — мы проиграли «Нью-Джерси». Но я так долго ждал этого матча. Все время был близок, но меня последние три года отправляли в фарм-клуб. Вот дождался шанса и наконец-то дебютировал. Игра получилась странной, возможно, из-за города. В Нью-Джерси не слишком активные болельщики, не чувствовалось, что это матч НХЛ. У меня поначалу не было ощущения «вау». Фанаты «Девилз» в основном гудели. А вот вторая игра, с «Айлендерс», прошла по-другому. Там уже атмосфера была НХЛ, да и сам матч был поинтереснее.

— Вы же играли на стадионе Nassau Coliseum, домашней арене «Айлендерс», он считается одним из самых атмосферных в лиге.
— Да, болельщики крутые — всегда поддерживают свою команду. К примеру, когда видят, что соперник в зоне заперт, стараются воодушевить своих. Пример для болельщиков других команд. В Нью-Джерси если игроки чуть неточный пас отдадут, то трибуны сразу начинают гудеть. Читал интервью Хишера, он говорит, что хоккеисты «Девилз» сами не знают, почему к ним так болельщики относятся. В такой атмосфере сложно играть.

— Когда вам сообщили о дебюте в НХЛ? Как провели ночь и день перед игрой?
— За день до этого «Тампа» играла с «Рейнджерс». Я смотрел этот матч по телевизору, видел, что Марун подрался и ушел. Но игра закончилась, я выключил телевизор, пошел в кровать, готов был ложиться спать, как раздался звонок Джулина (генеральный менеджер «Лайтнинг» Жюльен Брисбуа. — Sport24). Он сказал, что в команде две травмы, спросил, здоров ли я. У меня до этого было повреждение, из-за которого я поехал в АХЛ. Я сказал, что все нормально, до этого три матча провел за «Сиракьюз». Он сказал, чтобы я готовился, утром выезжаю в Нью-Джерси, где дебютирую. Я, конечно, обрадовался, позвонил родителям, чтобы они матч смотрели. Утром вместе с Конахером, которого тоже вызвали, поехали на машине, добирались пять часов. Трудный день получился: в 8:45 выехали, к обеду добрались, час поспал и потом на арену. «Тампа» жила в самом Нью-Йорке, надо было еще долго добираться до стадиона. Мы ехали с мигалками и полицейскими, но все равно больше часа добирались из-за пробок.

— Клуб попросил специальное сопровождение?
— Это стандартная процедура в НХЛ. В больших городах с сумасшедшим трафиком, таких как Майами, Нью-Йорк, если арена находится далеко от отеля, то команда едет с сопровождением. Не знаю, сколько бы мы добирались без мигалок. Мы с ними-то ехали час десять. Получилось, что я шесть с половиной часов в этот день находился в сидячем положении. Кстати, думал, что буду чувствовать себя хуже. Но ощущал себя даже лучше, чем порой при нормальной подготовке.

— Если бы это был Западной выезд, вас бы все равно вызвали? Сиракьюз все-таки — это штат Нью-Йорк.
— Думаю, что да. Просто я бы полетел в этот же день, то есть в ночь, или приехал бы сразу к игре. Я много читал про то, как люди дебютировали. Мне кажется, ситуация, когда хоккеист первую игру проводит в таких полетах, очень распространенная. Некоторые летели по пять-шесть часов и сразу с самолета ехали на каток. В НХЛ все происходит по щелчку. Но я думал, что бы произошло, если бы «Тампа» была на Западе. Сиракьюз-то город маленький, рейсов оттуда немного. Мне повезло, что команда оказалась в Нью-Йорке.

— Перед первым матчем успели с партнерами пообщаться?
— Первым мне написал Миша Сергачев. Когда я уже ехал в машине утром, спросил: «Тебя вызвали?» Видно, в команде пробежала информация, что кого-то решили поднять. Я сказал, что меня. Он поздравил. Когда добрался до Нью-Йорка, то увидел команду только в автобусе. Пока ехали на игру, поговорили с русскими ребятами. На стадионе уже увидел, что играю в тройке с Никитой. Он по этому поводу даже не переживал, ему без разницы, с кем играть, Кучеров всегда уверен. Мы просто договорились, что будем больше разговаривать, я, в принципе, по-английски сейчас все понимаю, так что дискомфорта общение на льду не доставляло. Тренер сказал играть попроще, не возить соперника по всей зоне, все-таки я играл со Стэмкосом и Кучеровым. Они сами хотят это делать, им нужен тот, кто хотя бы чуть-чуть работал. Игра не получилась, бросков не было. На самом деле, мы играли непонятно, наша тройка ничего не сделала, пропустила два гола. Правда, считаю, там не нападающих была вина, а защитников. Но все равно дебют скомканным получился.

— Потом вы играли против «Айлендерс» — наверное, самой структурированной команды в лиге. Это чувствовалось?
— Если честно, мне очень легко игралось против «Айлендерс». Я опять вышел с Кучеровым и Стэмкосом, и я уже лучше их понимал. Соперник нам позволял больше делать, было больше пространства, времени на принятие решения, мы много с Никитой общались. Считаю, что мы должны были этот матч выигрывать, они как-то в своей зоне в основном находились, и при первой же возможности наказывали нас за ошибки. Если у них будет один-два момента, то они их, скорее всего, реализуют. Но «Айлендерс» дают играть, они немножко пассивно действуют. Поначалу меня это даже удивило. Тренеры говорили, что будет сложно, что соперник не оставляет шансов, я готовился к более плотной и жесткой игре, ведь у них как таковых звезд в команде нет.

— Кроме Барзала.
— Да, кроме него. Вот и думал, что игра будет плотной, но вышел на лед и понял, что соперник все что угодно позволяет делать, только попробуй до ворот доберись. Был уверен, что мы победим, но была пара плохих моментов, за которые нас наказали. Но все равно по сравнению с игрой с «Нью-Джерси» мы сделали большой шаг. Я видел до этого матч с «Рейнджерс», и тогда «Тампа» тоже не очень хорошо играла.

— Но это был чуть ли не лучший матч «Рейнджерс» в сезоне.
— Да, слышал такое мнение. Но у «Рейнджерс» в составе семь человек, которым меньше 21 года. Ребята из «Тампы» должны их на классе обыгрывать.

— Вы довольно плотно следите за всей лигой, знаете, кто и где, даже интервью Хишера читали.
— В Сиракьюзе просто толком делать нечего. Кроме как смотреть сериалы, ютуб, хоккей, я больше ничего не делаю. Город небольшой, два-три ресторана, и все.

— Сергачев говорил, что в Тампе не больше.
— Ну в Тампе все-таки поприятнее жить, климат лучше. Погода значит много. Когда выходишь зимой в -20 и еще делать нечего, то это совсем другое. У меня собака есть, так с ней негде погулять.

— Ни одного парка нет?
— В Сиракьюзе есть очень популярный университет, который входит в топ-5 американских вузов. У него огромная территория. Но я живу в центре города, от меня до него идти минут 15-20. Каждый день, в общем, не находишься. Мы гуляли только в хорошую погоду, а в остальные дни делать нечего. Даже по ресторанам не ходим почти, потому что они одни и те же, еда приедается, лучше дома что-то новое приготовить. Думаю, из-за этого много всего смотрю и читаю. Да и просто интересно, как другие играют, за счет чего люди столько голов забивают.

— Вас удивило, что вас сразу поставили к Кучерову и Стэмкосу?
— Я предполагал это. Мне нравится играть с Никитой, думаю, у нас с ним есть взаимопонимание на льду. Поэтому я и думал, что меня должны с Кучером поставить, но не был уверен до конца. Я крайний нападающий, но мне без разницы, справа или слева. Никита, знаю, справа играет. В последнее время я играл слева. Были мысли, что мне придется в третьем-четвертом играть.

— Насколько знаю, Никита Кучеров еще в прошлом сезоне очень хотел, чтобы вас в основе оставили. Действительно ли у него был разговор с тренером о вас?
— Я так же, как и вы, читал об этом. С Никитой мы хорошо общаемся, знаю, что он хотел видеть меня в команде. Я, понятное дело, тоже хотел. Но от нас, игроков, ничего не зависит. У тренеров и менеджеров свое видение. Значит, я не был готов к тому моменту. По прошлому году у меня нет претензий ни к кому, «Тампа» провела отличный сезон. Ну а плей-офф… Это немножко другое. Мне, конечно, хотелось сыграть, но когда команда побеждает 62 раза, то зачем ей что-то менять? Кого из игроков менять, если у команды все хорошо? Я немного расстроился, что в концовке регулярного чемпионата не дали сыграть. Думал, что на последние две-три матча поднимут: дадут кому-нибудь время на отдых, а в плей-офф уже меня спустят обратно. Но этого не случилось, так что был расстроен.

— На прошлой предсезонке Кучеров постоянно после тренировок оставался с вами на площадке. Он что-то вам рассказывал?
— Мы с ним очень хорошо общаемся. Стараемся друг другу помочь в хоккее. Я смотрю все матчи «Тампы» по телевизору, могу ему после игры сказать, что в каком-то эпизоде можно было сыграть по-другому. Даже сейчас я приехал в команду, сказал ему: «Мне кажется, тебе это и это нужно подправить, ты выглядел не слишком уверенно». Он сказал: «Да, так и есть, мне надо над этим работать». На тренировках стараемся отрабатывать какие-то моменты, чтобы, если нас поставят вместе, мы друг друга хорошо понимали на льду. Другие партнеры могут его не так хорошо понимать, а мы на одном языке общаемся, оба нападающие и смотрим на игру одинаково. Мне кажется, у канадцев и американцев свое видение хоккея. В тренировочном лагере мы с Никитой часто оставались после занятий, помогали друг другу в плане борьбы, игры «один в один», нам удобно вместе это делать.

— Вы себе искусственный лед в гараже не стелили?
— У меня нет гаража, а так я бы с удовольствием. Когда будет свой, то обязательно постелю. Я бывал в гостях у Никиты, видел у него в гараже лед, ворота стоят, клюшек много. При мне, правда, не бросал, но видно, что наработки у него там есть.

— У вас, получается, дружеские отношения, а не так, что Никита ментором выступает.
— Нет, отношения у нас дружеские и партнерские. Мы вне льда много общаемся. Когда меня отправили в «Сиракьюз», мы поддерживали контакт, хотя и не очень часто переписывались — у каждого ведь свой график. Но сейчас, пока я в «Тампе», мы общаемся постоянно. Здорово, что в команде четверо русских, мы стараемся держаться вместе.

— В последнее время слышу очень много критики в адрес АХЛ. Допустим, Задоров говорил, что это ужасная лига, в которой нельзя долго находиться. Прохоркин недавно сказал, что АХЛ — это не та лига, в которой ты сможешь прогрессировать, слишком много молодых парней. Какое у вас видение, учитывая, что «Сиракьюз» каждый год поставляет игроков в «Тампу»?
— Прохоркин старше меня на четыре года, он уже поиграл в КХЛ. Для него АХЛ — ступень вниз. Поэтому он так и считает. Я приехал из Высшей лиги, у меня не было опыта игры в КХЛ, я не понимал, что такое взрослый хоккей, поэтому для меня в Америке все было новым. Мне в первый сезон в АХЛ было очень сложно, в первые десять матчей я вообще не понимал, где нахожусь. Не знал, куда бежать и что делать. Сначала думал: «Может, зря я приехал?» В первый год на предсезонке я провел четыре матча: в первом забил два, правда, их не засчитали, потому что видеопросмотров не было, и во втором — два, их уже засчитали. Когда я приехал в «Сиракьюз», мне казалось, что в НХЛ легче играть. Сначала был в шоке, но потом потихоньку приспособился, начал забивать, и все пошло.

Год в АХЛ нужен, там ты подготовишься к НХЛ — это 100%. Меня переучивали многим моментам: к примеру, ты должен приехать в свою зону, остановиться, встать на позицию. Европейцы и русские привыкли делать поворот, но так ты теряешь видение поля. Меня специально оставляли после тренировок для дополнительной работы. Сейчас уже все до автоматизма доведено. К нам сейчас в фарм-клуб приехал Шалагин, его точно так же учат. До этого такие же проблемы были у Липанова.

— Их прям совсем спустили, в ECHL же играют сейчас.
— Просто очень большая конкуренция. В «Сиракьюз» у нас одна из самых молодых команд в АХЛ, и так каждый год. В первый мой сезон в составе было 15 нападающих, прошло семь игр, и старших ребят обменяли, чтобы дать возможность развиваться молодежи. Мне кажется, Миша Шалагин приехал не в то время, ему можно было еще годик поиграть в России. В этом сезоне в «Сиракьюз» ребята второй-третий сезон выступают, они опытные, их никуда нельзя деть, они почти готовы к НХЛ. Их не будут спускать в East Coast ради Миши. Вот и получилось, что отправили туда Липана и Шалагу. Если бы они приехали в следующем сезоне, то у них был бы 100-процентный шанс играть в АХЛ, а потом идти дальше.

— Вы сказали, что первый год в АХЛ вам пошел на пользу. На второй не казалось, что вы пересидели в этой лиге и перестали развиваться?
— Не сказал бы так. Второй сезон по-своему полезен, ты уже играешь на позиции лидера, получаешь большинство и меньшинство. Ты уверен в себе и можешь себе позволить то, что в первый не мог. Сыграть нестандартно — не так, как тренер хочет, а как ты. Но считаю, что больше двух лет там нечего делать. В первый сезон ты учишься, во второй — подтверждаешь свой класс. Если в третий год ты не попадаешь в основу, то можешь ехать домой. Ну это если ты русский. Если североамериканец, то дальше продолжаешь играть. Но, считаю, что на третий год прогрессировать точно не будешь. Я начал в «Сиракьюзе» этот сезон, и мне там было уже не так интересно. Мне надоело играть в тот хоккей, какой есть в АХЛ.

Вообще, в прошлом сезоне я был первым кандидатом на подъем в «Тампу», но я опустился из-за того, что провалил начало сезона. Я провел хорошую предсезонку и был дико расстроен, что меня не оставили в основе. У нас была борьба с Джозефом, но он абсолютно честно выиграл конкуренцию. В выставочных матчах он сыграл отлично. Мне обещали, что через пару игр могут вызвать. Я ждал, опасался стыков в АХЛ, боялся травму получить. И это меня сгубило. Мы потом общались с генменеджером, он сказал: «У тебя был плохой старт, тебе надо возвращаться на свой уровень». Спустя 10-15 матчей меня отпустило, понял, что делать нечего и надо играть. Пошли голы, своя игра вернулась, а потом уже в «Тампе» мест не было, команда хорошо выступала.

— Хоккей в АХЛ бессистемный?
— У нас была система. В «Сиракьюзе» очень хороший тренер (Бенуа Гру. — Sport24). Он один из лучших специалистов для молодых, кого я видел. У нас была дисциплина, неважно, какой ты игрок, в конце тренировки все равно будешь бегать, подтверждать свое место в составе. Но это не касается ветеранов, которые давно в АХЛ. Им дают поблажки. Если ты второй-третий сезон в команде и являешься лидером, то должен каждый день доказывать свой класс.

— Ветераны и не претендуют на подъем.
— Они претендуют на четвертое звено. Если нужен убийца меньшинства, чеккер, то их вызовут. Тренеры в АХЛ опытных в основном не трогают, где-то нагрузку могут меньше дать.

— Удивляет, что «Сиракьюз» каждый год поставляет игроков в НХЛ. Что такого там делают?
— Когда Киллорн, Палат, Джонсон, Наместников, Василевский выпускались, то в «Сиракьюзе» был другой тренер. Не знаю, что у них было. За мое время в системе «Тампы» подняли пятерых. У нас сложная система, тренеры развивают молодых игроков, смотрzт на твои слабые качества и работает над ними. К нам приезжал тренер по катанию, также skill coach, в прошлом году это был Дима Афанасенков. В этом другой европеец. Два-три раза в месяц приезжают специалисты и отдельно занимаются с хоккеистами. Вряд ли в других клубах так часто приглашают тренеров. В АХЛ расписание позволяет много дополнительно работать. В НХЛ такого нет из-за жесткого графика. Что касается других команд, то там много возрастных игроков. У многих в составах хоккеисты, которые уже играли в НХЛ, но их спустили, они уже на ведущие роли толком не претендуют. В «Сиракьюзе» два первых звена могут попасть в «Тампу». У нас много тренировок, бывает даже, что по две в день. Нам, конечно, не нравится. Ну а что делать? Может, и город играет роль. Он маленький, делать нечего, вот все и хоккеем заняты. После тренировки спокойно остаешься бросать по воротам, потому что смысл домой идти и в телевизор пялиться? Влад Наместников мне рассказывал, что когда он выступал в «Сиракьюзе», то тоже по полдня на арене проводил. Мы остаемся в настольный теннис, дартс поиграть.

— Как вы получили травму, из-за которой, собственно, и не начали этот сезон в «Тампе»?
— Это был предпоследний матч с «Флоридой». Травму я получил на последней минуте, мы тогда вели с крупным счетом. Игра была очень грязная, три драки. Я, наверное, допустил ошибку — в последней смене у меня подвернулся шанс убежать и попробовать забить. Понятно, что конец матча, ну это не повод останавливаться же. Я забыл, что игра грязная, еду за шайбой, еще не успел ее подобрать, как мне прилетает от Хоффмана в плечо. Я ударился о борт, сразу заболел бок. Был удивлен, потому что я ехал без шайбы, а тут такой удар. После матча приложил лед и поехал домой. Ночью не мог спать, не мог перевернуться. Тогда понял, что что-то серьезное. На следующий день обратился к врачам, мне сказали, что придется пропустить три-четыре недели.

Я не знаю, остался бы в «Тампе», если бы травму не получил. Мне кажется, тренеры и генменеджер не были до конца уверены, что повреждение у меня серьезное. Возможно, меня отправили в АХЛ не из-за травмы. Но я тогда очень расстроился. Был уверен, что в этом году точно останусь. Плюс этот сентябрь я провел лучше, чем первые два раза. Речь не о результативности. Моя задача была показать, что я могу четко сыграть по системе, что я понимаю английский на 100%. Плюс в последней выставочной встрече травму получил Пакет, а меня все равно спустили в «Сиракьюз». Я был очень зол. Приехал в фарм-клуб, там мне как раз назвали сроки восстановления. Много было мыслей в голове, помогла поддержка одноклубников. Все были удивлены, что меня не оставили в основе. Я думаю, что отправили меня в АХЛ не из-за травмы, а просто не видели в составе. Это сразу навело на некоторые мысли. Не о России, а об обмене. Думал, может, я команде не подхожу? Но я ничего не мог сделать, потому что был травмирован. Никто не знал, когда я вернусь.

Довольно быстро вышел из этого состояния и сосредоточился на игре. Не хотел совершить ошибку прошлого сезона, когда я из-за мыслей об НХЛ провалил старт. Травма — тоже нехорошее начало. Сказал себе, что когда поправлюсь, то должен сыграть так, чтобы меня вызвали. Первый матч неудачно провел, было ощущение, что как будто я год не играл. Потом была недельная пауза, за которую меня натренировали. И две игры я провел отлично, не забил, но моментов создал много. И после меня подняли. Все для меня сложилось нормально. Может, если бы меня оставили с первых матчей, то быстро бы отправили обратно, у команды немножко не пошел старт.

— С каким знанием английского вы приехали в Америку?
— Я думал, что знаю английский. Но когда приехал, то оказалось, что нет. Я учил его в школе, нехотя. Знал стандартные фразы, названия животных, цвета, самые популярные глаголы, прилагательные. Мне казалось, что с этой базой у меня все будет нормально. Однако я ничего не понимал, американцы говорят быстро, используют сленг. Мне повезло, что в лагере были русские. Мы с Никитой так и подружились: я не знал английского, и он мне помогал. Когда меня отправили в «Сиракьюз», мне наняли репетитора. Честно сказать, лень было заниматься, за сезон я раз пять был на уроке. Старался слушать партнеров, как они говорят, что именно, как отвечают на тот или иной вопрос. Все само потихоньку выучилось. Мне повезло, что со мной в АХЛ были словак Эрик Черняк и чех Доминик Машин. С ними было комфортно общаться, потому что английский для них не родной, и они не проглатывают слова. У меня все начиналось с того, что отвечать на «What’s up?» и «How’re you?». Я слушал, что они отвечают на вопрос и так же старался. Сейчас могу спокойно общаться, не так, как Кучеров и Сергачев, они все-таки здесь дольше. Вася (Василевский. — Sport24) тоже приехал без английского, но теперь хорошо говорит. Из них четверых я говорю хуже всех, но хоть говорю.

— Кучеров учил английский, смотря сериал «Ходячие мертвецы».
— Я сейчас начинаю его смотреть. Сложно учить английский по фильмам и сериалам, не зная базы. В первый год думал, что посмотрю сериал «Друзья» и быстро выучу. Но я ничего не понимал, теперь вот лучше.

— Можно же английские субтитры включить.
— Когда летел в Стокгольм, то пробовал, но не фокусируюсь на субтитрах. Мне хочется просто смотреть фильм, а не читать внизу экрана. Да еще все герои так быстро говорят, что не успеваешь субтитры прочесть.

— Адаптировались ли вы к американскому менталитету?
— Да. Поначалу не понимал, как так можно одеваться. Нет, ну я и сейчас не понимаю. Просто смирился. Не понимал, как можно любить те или иные виды спорта. В Америке все обожают гольф, я первый раз когда с командой поехал на гольф-поле, то подумал, ну что за скукота. Через год уже спокойно смотрел гольф, и мне даже интересно было. Мы ставки делаем, в свободное время включаю гольф, знаю, кто такой Тайгер Вудс. То же самое с американским футболом.

— У вас есть внутреннее командное фэнтези?
— Да, в «Сирикьюзе» у нас было фэнтези. PGA — популярный турнир в гольфе. Мы делились на команды по три человека и устраивали драфт, на котором в первом, во втором, третьем и так далее раунде выбирали игроков. У гольфистов соотношение плюс/минус, у кого лучший минус по сумме всех игроков, тот и выиграл. В первый год я наобум ставил, и моя команда заняла второе место. По-моему, был с Черняком и Машином, они более-менее разбирались в гольфе. На самом деле, приходится мириться с менталитетом, потому что по-другому не можешь жить. Ты подстраиваешься, и тебе потихоньку начинает все нравиться.

— Игорь Ожиганов был шокирован, как часто игроки общаются с главным тренером. Он их даже жополизами назвал.
— У них по-другому выстроены отношения между игроком и тренером. В России тренер — это главарь, человек, который все решает. Главное, ему на глаза не попадаться. В Америке на тренировке атмосфера другая, у нас тренеры жесткие, а тут все на шутках строится. Понятно, что дисциплина есть, но в более расслабленном режиме. Все перетекает и в быт. Тренер может пойти на ужин с игроками. В России идешь и думаешь, где бы спрятаться, чтобы тренер тебя не увидел. Я не считаю, что в Америке плохо, просто по-другому. Поначалу было странно, мы все-таки других понятий. Думаю, все русские игроки с таким сталкивались.

— Что по поводу красивых слов от тренера? В России существует байка: если тренер в НХЛ сказал хорошо про молодого русского, то на следующий день он поедет в фарм-клуб.
— Мне кажется, в Америке просто не хотят обижать игрока. Даже если у него что-то не получается, все равно скажут, что он сыграл хорошо. Все хоккеисты читают интервью, комментарии. Думаю, это такой психологический ход, чтобы подбодрить молодого. Если тренер скажет в интервью, что игрок обосрался, то он расстроится и перестанет усердно работать. Положительный отзыв может мотивации добавить.

— Но это немного лицемерно в любом случае. Тебе сказали: «Good job», — а на следующий день похлопали по плечу и отправили в фарм.
— Опять же, это бизнес, тебе никто ничем обязан. Мы не в СДЮШ в Москве, где тренер должен воспитывать игрока. В НХЛ ты обязан быть готовым хоккеистом.

— В Сиракьюзе дорогая жизнь?
— Дорогая. Это из-за университета. Я думал, что жилье будет дешевле. Мы ездили в Шарлотт, там погода отличная, город суперский. Ради интереса залез посмотреть, за сколько можно снять апартаменты. И они стоили дешевле, чем в Сиракьюзе.

— Порядка полутора-двух тысяч?
— В Америке меньше чем за тысячу долларов квартиру ты не снимешь. В этом году я снял квартиру в том же доме, в котором жил в первый сезон. Только тогда я снял за две тысячи долларов. Меня спустили последним, когда я приехал, то мои ребята все уже нашли жилье. А это Сиракьюз, не Нью-Йорк, где на каждом шагу можно найти квартиру. Плюс начался учебный год, все места заняли. Я не хотел брать машину в лизинг или покупать. Арена находится в центре, я и хотел жить в центре. Квартира за две тысячи долларов меня шокировала, до этого я жил в Питере и снимал за 23 тысячи рублей. Причем хорошую, в новом доме с евроремонтом. В Шарлотте в центре города можно было снять за полторы тысячи, но там в доме и бассейн есть, потому что климат хороший. Сейчас тоже снимаю за полторы, агент помог договориться, да и я сам теперь могу объяснить, почему хочу дешевле.

В первый год цены вообще вызывали удивление: еда, такси, рестораны. Когда переезжаешь из России в Америку, то нельзя переводить цены в рубли. Идешь в продуктовый и думаешь, как молоко может стоить 200 рублей? Такси то же самое: ехать три минуты, а стоит десять долларов. Это 650 рублей, а в Питере за 300 мог через полгорода проехать. Потом привык, теперь знаю все стандартные цены в Америке и проще ко всему отношусь.

— Вам хватало денег на жизнь?
— Конечно! У меня же есть подписной бонус — 92,5 тысячи долларов в год, плюс зарплата в 70 тысяч. Я толком ничего не покупал на эти деньги, бонус так и лежит на счету, зарплаты на все хватало, и даже получается откладывать. При этом я ни в чем себе не отказывал, мог спокойно что-то купить в магазине, даже дорогое.

— С вами вместе переехала девушка. Ее присутствие помогало?
— Да, эмоциональная поддержка мне была очень нужна. Я могу забить два гола, но, если понимаю, что у меня было четыре возможности, то буду недоволен. Приду домой недовольным, могу не разговаривать, ночь не спать, думать, а девушка старается подбодрить, отвлечь от мыслей. В первый год без нее мне было трудно. Плюс теперь дома всегда хорошая еда, сам готовить я толком и не научился. Да и не хотелось.

— Михеев без супа не может. Без чего не можете вы?
— Суп я и в России особо не любил, в Америке вообще его не ем. Может, он тоже откажется. Я не ем американскую еду, она очень жирная, предпочитаю обычную русскую. Американцы любят в рестораны ходить, мы ходим по выходным, но в будни сами готовим полезную и вкусную еду.

— В НХЛ на ужин выдают 100 долларов. Сколько в АХЛ?
— Я даже не знаю, сколько в НХЛ.

— Не уверена, сколько в «Тампе», но в «Лос-Анджелесе» выдают 100.
— Наверное, тоже 100. В АХЛ в районе 50 долларов. Но тебя кормят завтраками и обедами, а 50 долларов на ужин — приличные деньги.

— Можно даже с вином.
— Да. Можно и с кем-то сходить.

— В хоккее появляется все больше веганов и вегетарианцев. Не думали попробовать?
— Нет. Слышал, что Щербак решил стать веганом. Я когда прочел об этом, подумал, что он пошутил. Потом увидел его комментарий и еще больше удивился. Как на траве одной? У нас такой вид спорта, что без протеина, животного белка ты не проживешь. Откуда силы брать? Плюс ты всю жизнь играешь в хоккей, употребляешь одну и ту же пищу, а в один момент полностью меняешь свои пищевые привычки. Организм привык к животной пище, а без нее может быть недостаток энергии, будешь восстанавливаться дольше. Так резко отказываться от мяса нельзя. Я еще понимаю попробовать летом, но в хоккейный сезон слишком рискованно. Не знаю, что может потом случиться.

— Да все что угодно. Травмы, к примеру.
— Да, кости будут слабыми, травмы пойдут.

— В НХЛ есть вегетарианцы: Хара, О’Райлли. Они не едят мясо, но употребляют в смесях выделенный из говядины протеин.
— Даже не знал об этом. Честно, плохо себе представляю, как жить на траве. Это же невкусно! Щербак там до сих пор держится без мяса?

— Не знаем, но он сейчас в Челябинск поехал, там с веганскими продуктами хуже.
— Интересно будет посмотреть, как долго он продержится.

— Расскажите про свою юность. Вы в 16 лет переехали из Москвы в Петербург в систему СКА. Довольно нетипичная история.
— По детям я играл за «Пингвинов». Я много забивал, был лучшим бомбардиром, и меня перевели в «Русь», с которой «Пингвины» сотрудничали. У меня были варианты либо в «Русь», либо в «Спартак». Я подумал, что «Спартаке» будет выше конкуренция, и выбрал первую школу. Все пошло хорошо, у нас была классная команда. За год до драфта нам с Егором Рыковым — мы вместе с ним всегда играли — руководство «Руси» сказало: «Есть четыре клуба, которые вас хотят купить за год до драфта, чтобы вы не достались кому-то другому». Это были московское «Динамо», ЦСКА, «Локомотив» и СКА. Ярославль сразу отпал — там очень много собственных воспитанников, очень много приезжих. У них команда сильная, и есть из кого выбирать в дальнейшем. «Динамо» мне всегда не нравилось. Так что я выбирал между ЦСКА и СКА. В ЦСКА было бы сложнее. В Питере — я посмотрел, собственных воспитанников толком нет. Школа слабая, не из кого выбирать.

Мы с Рыковым вместе и решали, и подумали — почему бы и нет? И нас сразу брали под МХЛ. При том, что мы понимали, что в остальных клубах в МХЛ играть не дадут. А тут есть шанс. Все, мы согласились, СКА нас выкупил, заплатил денег. «Русь» — клуб небогатый, ему эти деньги нужны были. Ну и поехали мы в Санкт-Петербург. На предсезонке все хорошо было. Но получилось так, что Егора оставили, а меня отправили обратно. Был такой пункт в соглашении, что, если я не подойду команде МХЛ, меня возвращают в «Русь» в аренду. Потому что питерский турнир по возрасту был слабым, неинтересным. За Рыкова сразу взялись, потому что он хорошо себя проявил, сразу видели перспективы. Во мне, может, тоже видели, но, наверное, попозже. И отправили обратно. А через полсезона вызвали, я поехал — и остался. И все уже хорошо пошло. Играл, потом на драфте КХЛ нас защитили. Доигрался до «Вышки», потом драфт НХЛ был, и все — я уехал.

— У вас же в сезоне перед драфтом была травма. Вы пропустили несколько месяцев.
— Да. Я ездил на Суперсерию. Приехал домой, точно зная, что поеду на молодежный чемпионат мира. И так получилось… Я считаю, что была вина тренерского штаба «СКА-Невы» в том, что со мной случилось. Я летел 35 часов из Канады. И меня сразу же поставили на игру. При том, что я толком не спал. И в этот же день по прилете я и получил ту травму. Мы играли в «Рязани». Там лед ужасный. Заливочная машина у них прямо в углу выходит. И там образовалась колея. Я просто ехал за шайбой, попал в колею, подвернул ногу — и все. Очнулся — гипс, как говориться. Сломал лодыжку, причем серьезно сломал — на три месяца выбыл. Там сухожилия почти оторвались. Очень долго восстанавливался, сложная травма. И до сих пор мне неприятно это вспоминать. Тренеры, конечно, виноваты. С другой стороны, как я подумал, может быть, это и к лучшему. Я ведь мог сыграть плохо на МЧМ. И меня не выбрали бы во втором раунде. И это мог быть другой клуб. Я, конечно, мог и повыше забраться, если бы сыграл хорошо, и меня бы выбрал кто-то другой. Но мог сыграть плохо и так и остался бы в ВХЛ. Потом говорил себе: что ни делается, все к лучшему. Может быть, так должно было случиться, чтобы я не поехал на молодежный чемпионат мира.

— Я неплохо помню тот драфт. И хорошо помню, как полезла проверять, какого это такого Волкова «Тампа» взяла под 48-м номером. Во-первых, вам уже было почти 20 лет, и это был ваш третий драфт. Два года на вас никто не обращал внимания. Во-вторых, на МЧМ вы не сыграли, в сборных почти не светились, и тут вас выбирают «молнии».
— На самом деле ко мне эти два года приезжали скауты. Подходили, говорили, что все хорошо, что выберут в нижних раундах — пятом, шестом. Я отвечал, что хорошо, выбирайте, буду только рад. Но меня не выбирали. Я, правда, и не зацикливался. А потом, в последний год, ко мне приезжало очень много скаутов. Где-то из 15 разных команд. И самой активной была «Тампа». Приезжали оттуда люди много раз. И главный скаут Эл Мюррей приезжал, и его помощники. Я, конечно, не рассчитывал, что меня так высоко выберут. Но я знал, что это будет «Тампа». Знал. Боялся даже, что меня перехватят. Потому что — как мне объясняли, почему взяли меня во втором раунде — потому что думали, что до третьего я не доживу.

Вообще, я думаю, что изначальный вариант у них был взять Липанова. Я так думаю. Но, может быть, и нет. А взяли — потому что дошла информация, что другие клубы меня могут взять во втором-третьем раундах. А в третьем раунде у «молний» был 76-й выбор. Могли не успеть. В итоге забрали под 48-м. И я был очень сильно удивлен. В день драфта я был на даче, очень сильно переживал. Потому что у меня был один случай: я должен был уехать в CHL, но меня на импорт-драфте не выбрали. А я ведь даже не приехал на сборы СКА. Врал клубу, что я болею. И ждал драфта CHL. Мне было 18, и я решил, что надо, наверное, ехать в Канаду. Агент — у меня тогда другой был — мне сказал: «Все, Саш, мы уезжаем. Тебя выберут». А импорт-драфт же по договоренности. Могут даже не видеть игрока, но договариваться и потом выбирать. Сборы в СКА начинались 27 мая. А импорт-драфт — 1 июня. И мне надо было ждать и отмазываться, почему не приехал. Сказал, что я заболел, у меня понос и не могу сесть в поезд. Мне говорили, чтобы взял подгузники и приезжал, ха-ха. И меня в итоге не выбрали! У меня шок был. Я не знал, что делать. Мне звонят и говорят: «Поехали в USHL». Какую, блин, USHL? Может, в детскую шведскую лигу еще? Я плюнул, приехал в СКА. Меня там наказали. Снизили зарплату на 50 процентов.

— Молодые в СКА, да и не только в СКА, копейки ведь получают.
— Я-то был «сборником». В сборные вызывался. Если сравнивать с обычными игроками молодежки, «сборники» получают раза в четыре больше.

— У многих даже очень хороших игроков МХЛ зарплаты по 20 тысяч в месяц.
— Ну а у нас было раза в три больше. Потому что «сборники». Это бонус такой. И я не считаю, что это плохо. Мне кажется, это везде так, не только в СКА. И мне в итоге снизили на 50 процентов.

— А они узнали причину опоздания?
— Да. Они же не дураки. Так что снизили. Но через год «простили» и переподписали со мной контракт. Подписали тот, который должен был быть. Там же сумма увеличивается с каждым годом. Все это вернулось. Так вот, перед драфтом НХЛ у меня такая же ситуация была. Я тоже решил уезжать. Контракт со СКА закончился. Мне сделали квалификационное предложение. Я ждал, хотя мне говорили, чтобы подписывал быстрее. Понимали, наверное, что что-то идет не так. Ну вот и представьте, о чем мне вообще думать, что делать? Если на драфте не выберут — тогда все. Начало второго раунда я даже не смотрел. Выключил телефон, лег в кровать и смотрел в потолок. И тут ко мне прибегает брат и говорит: «Тебя выбрали 48-м». И я ему: «Да что ты врешь-то?» Посмотрел и офигел. Поздравлений много было. И после этого я уже с уверенностью мог сказать, что уезжаю. На второй раз я не пролетел.

— Получается, вы ждали до последнего на свой страх и риск?
— Нет. Драфт ведь в 20-х числах июня. А сборы сдвинули тогда, они начинались в начале июля. И я бы контракт подписал по приезде в СКА. Раньше не было такого, что тебе соглашение высылают. Особенно молодым. Приезжаешь на сбор, заходишь в офис и подписываешь. Не выбрали бы — договаривался бы в Питере об условиях. Потому что квалификационное предложение, как правило, стандартное. Увеличивают немножко, но и все на этом. Выбрали — сразу сказал, что уезжаю.

— А почему вообще собрались-то сразу уезжать? Не видели себе места в СКА?
— Я просто понимал, что не буду развиваться в системе СКА. Понимал, что в первую команду будет очень сложно попасть, каким бы ты игроком ни был. На том этапе было так. Сейчас-то уже по-другому стало. После того, как я уехал (и это не я виновник, так получилось), они стали по-другому относиться к молодым.

— Так ничего же не изменилось — они точно так же в главной команде не играют.
— Но, скажем, Алтыбармакяна обменяли. Дали ему шанс в другом клубе. Раньше такого не было. Раньше никого не отпускали. Дениса Александрова отдали. Сейчас вернули, но шанс дали, он играл. Орловича-Грудкова, сейчас Гребенщикова, Ларичева, Квартальнова — они потихоньку начали давать парням возможность заиграть в другом месте. Когда я еще был в СКА, было не так. И я понимал, что, если останусь, буду, как все в «СКА-Неве». Там-то очень много перспективных ребят. Миша Тихонов, к примеру, считался одним из сильнейших защитников по своему году.

— Там много кого замариновали.
— Передержали. И мне не хотелось наступить на их грабли. У меня появился шанс. У ребят из «СКА-Невы» его не было. И я ничего не терял. Если бы не получилось, спокойненько вернулся бы и точно так же играл за «Неву». И тут ведь — шанс, которым было бы тупо не воспользоваться. И СКА предлагал не на год контракт. А на два. Это много. Это уже 22 года по окончании. И ты все еще в «СКА-Неве». Поэтому я решил, что надо пробовать. Понимал, что ничего не теряю.

— Вас отговаривали?
— Конечно. Потому что они все-таки заплатили за меня деньги в свое время. Формально я считаюсь воспитанником СКА, но они же меня купили. И обидно же, когда уезжает человек, за которого отдали деньги. Говорили, что я буду там-то и там-то, но, как мы знаем, во всех лигах, когда что-то говорят, не значит, что так и будет. Когда приезжал забирать трудовую книжку, предлагали еще подумать. Объясняли, какой план на будущее. Я в ответ говорил, что у них есть такие-то и такие-то игроки. Что на подходе Миша Мальцев, Андрей Алтыбармакян. И я понимал, что их в СКА ставят выше, чем меня. Тем более они на год моложе. Тоже сборники, которые и на молодежный чемпионат мира поехали. По лимиту я тоже не подходил, потому что Рыков был лимитчиком. Остался бы — опять без шансов было бы. Считаю, все правильно сделал. Не знаю, что было бы, останься я.

— Наверняка многие ребята вам завидуют.
— Конечно. Но просто немногим такой шанс выпал. Завидуют именно тому, что у меня этот шанс был. А не тому, что я в «Тампе» дебютировал. Все они думают: «Жалко, что у нас не было такого шанса. Может быть, мы бы тоже так смогли». Мало кто завидует, что ты играешь. Многие искренне рады, что ты смог выбраться. Не то чтобы выбраться из системы, просто все понимают, что система сложная. А я просто подтвердил, что не зря уехал. Вот если бы сейчас вернулся — выглядело бы смешно. Мол, вот, зачем уезжал, мы же тебе говорили. Сейчас уже можно спокойно сказать, что я чего-то добился. Не то что добился, но уже осуществил одну из своих мечт. И сделал все правильно. Я считаю, Рыков молодец, что поехал. Так еще общаюсь со своими ребятами, с которыми в «Руси» играли. Они сейчас в Высшей лиге.

— Рыков говорил, что из вашего выпуска никто больше не пробился.
— Да, выше ВХЛ никто не пробился. Павел Подлубошнов дебютировал в КХЛ, но сейчас все равно в «Вышке». Многие ребята считались перспективными, но добрались только до Высшей лиги, там они на хороших ролях.

— Удивило, что вы приехали, по сути, из молодежки в АХЛ, и в первый же сезон почти 50 очков выбили. Как так вышло?
— В первый год думал, что мне повезло. Но второй раз так же получилось. Мне всегда нравилось забивать голы. Для меня было большим достижением, что в первый сезон в «Сиракьюзе» я побил рекорд Пакета по голам среди новичков. У него было 22 шайбы, а у меня — 23. Но в прошлом сезоне Барре-Булет побил и мой, забив 34.

— На драфте вас выбрали даже выше Кучерова. Вы с Никитой это не обсуждали?
— Нет. Я считаю, что нумерация не имеет значения, все оценивают раунд. Да у нас вообще в «Тампе» нет такого: «Вот ты первый раунд, а ты четвертый». Никто яйцами не мерится, у нас и недрафтованные ребята играют.

— Вы встречались с Айзерманом, который вас драфтовал?
— Когда он работал в «Тампе», то да. Встреча с генменеджером проходит, когда ты приезжаешь и когда уезжаешь из команды. Спрашивают, как дела, говорят, что от меня ждут, дают оценку твоей игре, какие у тебя перспективы.

— Давал он какие-то житейские советы?
— Я тогда плохо говорил по-английски, со мной долго никто не общался. В первый год ограничились простыми фразами, разговора на полчаса не было. Думаю, с североамериканцами общаются по-другому, все-таки у них один язык.

— Айзерман, к примеру, Кучерову говорил, что он жирный и ему надо похудеть.
— Мне тоже нужно было худеть. В России после ужина мы шли в «Пятерочку», покупали мармеладки, чипсы, сухарики, шоколадки и шли в номер, где под сериал все это ели. У нас никто не следил за весом, за процентом жира в организме. Когда в «Тампу» приехал, то сразу сказали, что у меня 16% жира.

— Это как-то много.
— У Никиты, кстати, тоже было 16%. Это не так много, просто в «Тампе» по-другому меряют жир. Почти во всех командах делают стандартные замеры: на боках, икрах, спине и груди. У нас щеки и подбородок добавляются, соответственно и показатели становятся выше. У ребят, с которыми тренируюсь летом, всегда спрашиваю процент жира. Один говорит: «9%». Я думаю: «Блин, как так? У меня 11%, а я выгляжу худее». Потом вспоминаю, что у нас тренер по физподготовке считает по-другому. В «Тампе» норма по проценту жира: до 14%, в других клубах — до 12%. Когда я после драфта приехал в лагерь новичков, у меня было 16%, а через пару месяцев было уже 13%. Сейчас у меня 10,5%, это норма, меньше мне не уйти по строению тела.

— Сложно было изменить пищевые привычки?
— Очень сложно! Подготовка к первому основному лагерю была очень тяжелой. Я привык есть пиццу, сладкое, а тут пришлось сидеть на строжайшей диете: все вареное, без соли. Только позволял себе съесть после тренировки сосательную конфету Rondo. Сейчас уже привык правильно питаться, не тянет на вредную еду. Понятно, что в выходной могу себе позволить, но не более.

— Ужина новичков у вас еще не было?
— Пока нет. Если все хорошо, будет в Тампе уже. У нас в этом году только два новичка. Думаю, нам будет нелегко.

— Серьезно раскошелиться придется?
— Не думаю, что нам придется заплатить больше, чем остальным. Нас всего двое, так что старички тоже должны поучаствовать. Если бы я один был, мне бы что ли за всех пришлось платить?

— В Тампе вы жилье еще не искали?
— Я же там еще не был после тренировочного лагеря. Девушка и все вещи у меня в «Сиракьюзе». После Швеции уже будет более-менее все понятно, но все равно первый месяц в НХЛ живешь в гостинице.

— Ваша поездка в Швецию изначально планировалась?
— Мне кажется, нет. В заявке ведь может быть только 23 человека, поэтому я даже не думал об этой возможности.

— В прошлом году «Виннипегу» позволили взять третьего вратаря, они в итоге 25 человек привезли.
— У нас тоже 25, но двое не в заявке, третий вратарь из «Сиракьюз» приехал. Если кто-то травмируется, то его внесут в команду, а так он даже зарплату НХЛ не получает. Просто если что-то случится в первом матче, на вторую игру никто не успеет долететь. Мы можем сыграть в 11 нападающих, но с одним голкипером нельзя выйти.

— Получается, что из-за того, что вы не могли заранее спланировать поездку, к вам вряд ли кто-то смог приехать в Стокгольм?
— Да. Во время тренировочного лагеря эта поездка обсуждалась, тогда я рассчитывал, что останусь в команде и поеду, но потом травма, АХЛ — и все. Родители не стали делать шенгенскую визу, раз я не в «Тампе». Но вышло, что в последний момент в эту поездку меня взяли. Но визы уже поздно было оформлять. Если дальше все пойдет хорошо, но они приедут ко мне в Тампу.

— До этого навещали вас в Америке?
— Приезжали в Сиракьюз по очереди. У меня двухкомнатная квартира, и вся бы семья не поместилась. Я жил с девушкой, а собирались прилететь мама, папа, брат и бабушка. Есть еще дедушка, но он в силу возраста не может переносить такие длительные перелеты. В итоге сначала приехали мама с бабушкой, через месяц папа с братом. Но больше не приезжали, потому что делать там особо нечего.

— Родители со спортом не связаны?
— Нет. Папа только по детям играл, баловался, и все. У меня брат занимался хоккеем, он на два года младше меня. До 11 лет играл, потом бросил, в 15 вновь решил вернуться, но играл уже для себя. У него кости слабые, дважды колено травмировал и к 18 годам совсем закончил.

— Вы с бойцом MMA Александром Волковым знакомы?
— Нет, лично не знакомы, но мой двоюродный брат ходил на его бой в Москве и привез мне плакат с его подписью: «Александру Волкову от Александра Волкова». Этот плакат у меня на даче висит.

— Вы очень загадочный хоккеист: о вас почти нет никакой информации, интервью вы не давали.
— Я не очень люблю говорить впустую, когда ты ничего особо не сделал. Да и не сказать, что я был очень востребован. Плюс у меня был до этого другой агент, который не занимался этим, сейчас Дэн более плотно сотрудничает с медиа. Сейчас понимаю, что всем интересно, как я попал в НХЛ, какой путь прошел.

— То, что в России начали бесплатно показывать НХЛ, это круто или плохо для КХЛ?
— Считаю, что круто. Люди теперь будут понимать, с чем сравнивать. Раньше мы просто смотрели хайлайты и даже не понимали, как все в НХЛ устроено. А теперь все могут бесплатно смотреть на своих любимых игроков, не искать пиратские трансляции. В юности я даже представить не мог, как играют в НХЛ. У меня даже кумира не было, потому что не знал, как играют за океаном. Я смотрел только хайлайты, а это очень маленькая часть игры, там даже полностью гол не показывают. А сейчас люди начнут понимать, за счет чего Никита Кучеров стал MVP.

— КХЛ не смотрите?
— А как? Здесь не показывают. Все бы русские хоккеисты смотрели обзоры, интересные моменты, но нельзя из-за ограничения. Включать VPN долго, иногда видео будет тормозить, качество плохое. Я бы с удовольствием смотрел, но невозможно. Считаю, что это плохо для лиги, КХЛ не популяризируется. Для игроков это проблема, многие североамериканцы, может, и хотят приехать в Россию, но они ничего не знают о местном хоккее, потому что его нельзя здесь посмотреть. Только через знакомых, кто тут играет, могут узнавать что-то. Но ведь знакомого может тренер не любить, вот он и говорит, что КХЛ — плохая лига.

— У вас спрашивали, как там в России?
— В основном спрашивают про знакомых, которые сейчас в России играют. Например, у нас в «Сиракьюзе» Нестеров выступал, интересуются, где он, как у него дела. Много ребят из АХЛ знают Григоренко, Якупова. Те, у кого были предложения из КХЛ, спрашивали, платят ли там деньги. Слухов ходит много.

— Вы же знаете подкаст Биссоннета и Уитни The Spittin' Chiclets, в котором заходят трешовые истории о России?
— Слышал, но не углублялся.

— То, что деньги сумками могут платить.
— Да, у них такое представление о России. Они смотрят на тех людей, кто так говорит, и думают, что так и есть. Но это неправда. По крайней мере, в СКА все было нормально. Я был на сборах с основой, уровень в Питере очень хороший. Ничем не уступает НХЛ, может, даже лучше. Про другие команды я не знаю.

— Роман Ротенберг был бы рад вашим словам.
— Я абсолютно честно говорю. Сейчас в СКА еще лучше стало. Когда я уезжал, то «Хоккейный город» только достраивался. Мы в него только въехали в конце сезона, и там уже все было «вау» для нас. Я общаюсь с ребятами, смотрю, как они играют, какие у них возможности для роста есть, тренажеры и все остальное — это космос. У нас в помине такого не было. Знаю, что в СКА появился тренер по развитию, сборы специальные проводятся. Думаю, в Америке таких условий для молодых нет. Но тут система другая, нет академий, а просто клубная система. Здесь родители платят за все тренировки детей, а в СКА ты живешь на базе, тебя кормят, одевают, и ты еще получаешь зарплату.

— Сейчас у «СКА-1946» была рекордная серия побед в МХЛ.
— Да, вот и результат. До этого такая академия была только у «Локомотива», она и до сих пор существует. По этой причине ярославские команды всегда были сильными.

— Когда выступали в СКА, чувствовали, что это клуб, который всех купил? Вы уехали после сезона, когда армейцы выиграли второй Кубок Гагарина.
— На самом деле, даже не думал об этом. Я не был близок к этой команде, понимал в тот момент, что и не буду. Мы так привыкли к системе, что просто выполняли свою работу, старались, пытались в сборную попасть. Если будешь играть в национальной команде, то шансов в основу попасть будет больше.

— Смотришь на состав, где Ковальчук, Дацюк, Войнов, Гусев…
— Ну а что плохого, если в правилах это не запрещено? Любой клуб так может сделать. Это сейчас собираются ввести потолок зарплат. Но я не знаю, какие могут быть претензии к СКА, если они действовали согласно регламенту. Человек хочет выиграть, и он сделает все для этого. За счет того, что выступало много звезд, в Питере стали собираться полные трибуны. Раньше хоккей был вообще не популярен в городе. До этого и о КХЛ никто не знал. Когда я играл в «Руси», у нас не было представления, что это за лига. Я честно не знал, что такое МХЛ. Мне сказали: «СКА хочет тебя в команду МХЛ». А я ничего не понимаю. Мы не смотрели обзоры КХЛ, всегда включали НХЛ. Теперь же некоторые стремятся играть в России.

— Следующим летом ожидается, что еще больше народу уедет в Америку, чем в этом.
— Мы же не знаем, как будет. Посмотрим. Главное, чтобы ты уехал играть не в АХЛ, а в НХЛ. Это я про ребят постарше, которые собираются уехать, как Гусев, Панарин, Дадонов. На их место придут другие. Не думаю, что уровень КХЛ упадет, может, даже лучше будет, придет много молодежи. Клубы не смогут иметь много звезд, поэтому будут доверять молодым ребятам. Интересно, какая будет конкуренция. Уже вижу по таблице, что команды выровнялись.

— Просто есть ЦСКА и все остальные.
— А раньше был СКА. Теперь ЦСКА. Клубы не стоят на месте. «Автомобилист» Дацюка пригласил, «Авангард» — Войнова. Потихоньку все развивается. Сейчас молодых не слышно. Здорово играет Жафяров из «Торпедо», но ему же уже 25 лет, он уже опытный хоккеист. Возможно, в следующем году появятся молодые новички. Может быть, даже в СКА.

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене