«Никогда не захотел бы пережить что-либо подобное». Откровения Коваржа — о работе с Разиным, Дацюке, патриотизме

Максим Замятин

Поделиться

Комментарии

Голкипера «Автомобилиста» Якуба Коваржа все знают, как человека очень эмоционального. Чех — один из тех немногих хоккеистов, кто способен высказать очень яркие слова, не прибегая к корректности и лакированию мыслей. Конечно, после этого у вратаря бывали различного рода неприятности, но Коварж, судя по всему, не готов разговаривать в североамериканском пустословном стиле. Перед началом сезона в КХЛ Коварж дал очередное очень познавательное интервью чешскому порталу Blesk, фрагменты из которого мы предлагаем вашему вниманию.

— Как сильно вам пришлось менять свою игру за 400 матчей, проведенных в КХЛ?

— Думаю, что достаточно сильно. Особенно после третьего сезона в России я обнаружил, что не могу играть стабильно. Я извинился перед Владимиром Вуйтеком, который звал меня в сборную на ЧМ-2016 в Москве, арендовал лед в Лентнянах, и начал работать над тем, чтобы максимально адаптировать свой стиль к современному хоккею.

— Больно было признавать, что вы уже не так хороши, как раньше?

— Ужасно, это было очень тяжело. У меня было два отличных сезона в КХЛ, а затем наступил третий, когда я играл довольно средне. Я хотел доказать себе и всем вокруг, что могу быть одним из лучших вратарей в России. Когда я начал работать над изменениями, то стало сразу понятно, что это будет нелегко и больно. И займет много времени.

В этом плане мне повезло оказаться на один сезон в «Северстали». Эта команда не имела амбиций на победу в КХЛ, поэтому у меня был целый сезон, чтобы как следует поработать над собой, было много практики. Где-то в январе я снова начал чувствовать, что я снова хороший вратарь, но уже с другим стилем игры.

— Значит, в итоге вам помог сумасшедший тренер Андрей Разин?

— У меня с ним случались ужасные вещи, я бы никогда не захотел пережить что-либо подобное. Так что мне трудно это признать (улыбается). Я взял все, что мог и использовал это, чтобы вернуться лучшим игроком, чем был ранее.

— Сейчас вы работаете с Биллом Питерсом, которого обвиняли в расовых оскорблениях в Северной Америке. Он когда-то говорил вам об этом?

— Никогда. Никто из нас и не думал вытащить из него какие-то слова на эту тему. Мы с ним несколько раз ходили ужинать, эта тема вообще не поднималась. Это его сугубо личное дело, у меня нет никакого мнения по этому поводу. Он — наш тренер, и мне интересно только то, как он работает с нами.

— Болельщики ждут, когда у него что-нибудь пойдет не так?

— Иностранцам в России приходится тяжело, а иностранным тренерам — тем более. Никто не желает им добра, никто не прощает их. В приглашении Питерса в «Автомобилист» сыграл свою роль Павел Дацюк. Когда он что-то говорит, то руководство клуба это слышит, это играет свою роль. Другое дело, что в России в плане тренерских кадров выбирать было не из кого. Если вам нужен действительно хороший тренер, клуб должен был смотреть на иностранцев.

— У вас самого были проблемы с Дацюком, когда вышло ваше интервью: «Дацюк — не тот лидер, чтобы завести команду». Хотя на самом деле вы сказали немного иначе.

— Ну, это было не смешно. Когда я играл последний сезон в «Ческе-Будейовице», мне Алеш Коталик всегда говорил: «Ты всегда говоришь правду. И это не всегда хорошо». Мне много раз говорили, что надо быть осторожнее, потому что я на эмоциях высказываю свое мнение. Времена таковы, что люди хотят читать правду и знать, что происходит на самом деле, но, в то же время, ее очень тяжело читать. В результате получается ерунда о том, что все замечательно, что мы все время играем на полную катушку — просто нам не повезло. Это дерьмо люди говорят, когда есть что-то такое, посерьезнее, что они не могут сказать. Или не хотят.

— Вам такой подход не по нраву?

— Когда я чувствую, что что-то не так, то спрашиваю: почему люди, которые должны с этим что-то сделать, не реагируют? У меня всегда такое чувство, что если я об этом скажу, то они прочтут и подумают. Даже если разозлятся на меня. Для меня важнее, чтобы команда сделала шаг вперед, чем то, что на меня кто-то злится. Я предпочту раскрыть ситуацию, чем допустить, чтобы все пошло не так, а не замалчивать. Ну а теперь перейдем к Дацюку, да?

— Да.

— Значит, в декабре мы проиграли 10 матчей подряд. Я дал интервью, в котором сказал, что в команде многое не так, что мы больше атакуем, чем защищаемся. А потом сказал, что нам не хватает человека в команде, который бы мог бы «напихать» за ошибки. В результате этого Дацюк стал героем заголовков, но его имя не вписывалось в разговор (это интервью Коварж дал Sport24 и согласовал его текст. — Sport24). Мне было очень неудобно из-за этого, я отлично общаюсь с Павлом. Мы с ним каждый день по полчаса разговариваем о том, что правильно, а что — нет (улыбается). Как только я увидел интервью, сразу позвонил ему.

— Он был недоволен?

— Он понимает, что иногда в прессе выходит что-то такое, что звучало совсем иначе. Это меня успокоило. Павел — человек абсолютно неконфликтный. Я не скажу против него ни одного плохого слова. Например, в сезоне-2019/2020 перед плей-офф у нас была дурацкая серия матчей. Тренер ничего не предложил, надо было что-то менять. Все ветераны начали обсуждать, как нам играть, чтобы все работало.

— Про Дацюка говорят, что ему пора заканчивать карьеру. Как он выглядит на льду?

— Он все еще невероятен. Невероятный труженик, лучший центр, с которым я когда-либо играл. У него есть видение, ужасно нечитаемый бросок. Лучший пример для молодежи.

— Российские вратари изменились за последнее время? Сейчас это лучшие голкиперы в мире.

— Еще не так давно они были слабыми, но вратарям стали уделять много внимания. Я согласен с тем, что русские сейчас — лучшие вратари в мире. Они работают по последнему слову техники, они знают, как вырастить хороших голкиперов. Думаю, так будет и дальше. Они могут себе позволить то, чего не можем мы, они используют только самых сильных и талантливых, пропуская игроков через сито. Даже ценой того, что другие, тоже неплохие, не будут играть.

— Сорокин и Шестеркин приехали в НХЛ и сразу заиграли. Это удивило?

— Нисколько. По этим парням в КХЛ было видно, что они очень хороши. Кроме того, в своей лиге есть огромное преимущество. Им хорошо платят и у них качественная конкуренция — нет смысла убегать и играть в АХЛ, Лиге Восточного побережья. Их ничто не заставляет болтаться в 18 лет по Европе, как чехов. Посмотрите на наших талантливых вратарей — Коренаржа, Владара, Ванечека. Они годами ждут и гадают, поднимут их наверх, или нет. У российских голкиперов такой проблемы вообще нет. Они отправляются в НХЛ уже зрелыми хоккеистами, это готовый вратарь, который не будет бороться за место в фарм-клубе. Кроме того, они дома уже заработали прилично и готовы к лучшей лиге мира. А чешскому юниору попасть в НХЛ невероятно трудно.

— Но есть риск, что вратарь, уезжающий из ЦСКА или СКА, не справится с более серьезной нагрузкой. В этих гигантах КХЛ у него часто нет большой работы.

— Это может случиться. Сорокин или Шестеркин иногда получали в КХЛ по 16 бросков за матч. Сколько из них было тяжелых? Два? Нет привычки играть под давлением и тянуть команду к победе с минимальным счетом. Эта точка зрения имеет смысл. Но это не отменяет того, что они хорошо готовы.

— Вы не жалеете о том, что не вернулись в Америку. Вас задрафтовала «Филадельфия», вы провели один сезон в лиге Онтарио…

— Конечно, меня всю жизнь будет беспокоить тот факт, что у меня нет ни одного матча в НХЛ. С другой стороны, можно было бы провести там много лет, потерять шанс сделать карьеру и заработать много денег. Каждый хочет обезопасить себя и свою семью, но важно получать удовольствие от хоккея. А какое может быть удовольствие, если тебя таскают по фармам, где каждый игрок сам за себя? Если в клубе НХЛ есть вратарь с хорошим контрактом, то тебя никогда не поднимут. Вместо этого лучше попасть в топ-команду в Европе и стать ее лидером. У меня было три предложения из НХЛ, я их не принял.

— Вашему брату Яну тоже не дали шанса в «Айлендерс». Насколько важно попасть в «свою» команду?

— Ему это особенно ясно. Ему и Вадиму Шипачеву. Взгляните на Дацюка — он мог бы сделать карьеру в любом клубе НХЛ, но он приехал в «Детройт», который играл в европейский хоккей. А Ян и Шипачев попали в клубы, где играли в активный, современный, но ужасный хоккей. Этим парням нужны техничные партнеры, которые будут находиться там, где это нужно. Если бы они оказались в других командах, то сейчас играли бы в НХЛ. Но они не попали в нужное место.

— Где вы собираетесь завершать карьеру? Несколько раз вы говорили о том, что ваш год в России будет последним.

— Я все больше понимаю, насколько важно здоровье. Перед прошлым сезоном я действительно говорил о том, что этот год — мой последний в КХЛ, но «Автомобилист» очень заботился обо мне, предложил интересный контракт. Это убедило меня остаться еще на сезон. Теперь я знаю, что не стоит говорить о том, где я буду играть дальше. Но я хочу сделать все возможное, чтобы люди не говорили: «Коварж уходит, потому что стал старым».

— У вас так и нет значительных командных успехов. Вы цепляетесь за эту цель?

— Мне бы она понравилась, но я не буду ни за что цепляться. Это бесполезно. Думать про март месяц сейчас? Это чушь. Когда я слышу, когда говорят о том, что игрока интересует только плей-офф, то мне это кажется худшим, что может сказать спортсмен. Это просто чепуха.

— Почему?

— Нужно быть лучшим, нужно быть готовым с самого первого матча. Всегда нужно ловить шайбу как можно чаще. Даррен Диц как-то отлично сказал, что лидеры — это не те, кто переходит из команды в команду, чтобы выиграть кубок. Настоящие лидеры играют в команде долго, чтобы оставить клубу какое-то наследие. Я бы мог и дома, и в России играть за команды, в которых больше денег и более высокие амбиции. Но я хочу помочь команде стать лучше.

— Не говорите, что не расстроитесь, если «Автомобилист» через год после вашего ухода выиграет Кубок Гагарина.

— Не буду. Я могу себе представить, как я буду смотреть пару раз за год матчи с трибуны. Надену свою майку и пойду поболеть за «Автомобилист». После отъезда в Россию я так ходил болеть за «Мотор» из Ческе-Будейовице, когда у меня было время. У меня хорошие отношения с прежними командами.

— Так вы патриот?

— Определенно. На сто процентов я — южный чех. По молодости «Либерец» предлагал мне контракт на 15 тысяч крон, жилье, плюс работу для матери и отца, чтобы я не был в городе один. В Пльзене предложили шесть тысяч. А я поехал в Ческе-Будейовице за три тысячи (улыбается). А после подписания контракта 30% ушли на членские взносы, о чем мне никто не говорил. Пять месяцев я ходил в офис за зарплатой в одну тысячу, дома было стыдно сказать. Но меня отец с ранних лет водил на матчи «Мотора». Было время, когда мы не пропускали ни одной игры, приезжали за два часа до игры, чтобы встать за воротами Свободы.

— Есть вероятность, что последний сезон в карьере проведете дома?

— Я разговаривал об этом с руководством «Мотора». Они уже хотят, чтобы я вернулся поскорее, потому что создают очень интересную команду. Но я никому ничего не обещал. Я не знаю, что будет через год. У меня есть желание поиграть дома, но я не знаю, когда это будет.

— А за три тысячи вы уже наверняка не подпишетесь?

— А если эта команда что-то выиграет? Дома — хоть за три тысячи.

Подписывайтесь на хоккейный телеграм-канал Sport24