«Сумманен каждый день всех выводил на эмоции, а у Хартли нужно улыбаться». Интервью тренера «Авангарда» Курьянова
Антон Курьянов — живой символ «Авангарда». Его звено с Александром Пережогиным и Александром Поповым считается одним из сильнейших в истории омского клуба. Курьянов провел 14 сезонов за «ястребов» в качестве игрока, застал первое чемпионство, а последние три года работал тренером «Авангарда» по развитию. А когда после завоевания Кубка Гагарина тренер по большинству Константин Шафранов транзитом через сборную России перебрался в СКА, Курьянов заменил его в этой роли.
— Работать в «Авангарде» — это мечта?
— Не то что мечта…Когда ты всю жизнь прожил в городе, почти всю карьеру провел в этом клубе, то стремишься в нем работать. Знаете, в этом есть некая преемственность. Я как игрок общался с разными тренерами «Авангарда», теперь пытаюсь сам посвящать ребят в нашу систему, рассказываю им разные нюансы.
— С 2018 года вы были тренером Авангарда по развитию. В чем заключалась ваша работа все эти годы?
— Когда в Омске возникли проблемы с ареной и команда вынуждена была переехать, пропала та самая ниточка передачи информации от Боба Хартли до команды МХЛ. На тот момент у нас не было ступеньки в виде команды Высшей лиги. Потому нужен был какой-то связующий элемент. Где-то до Нового года я сам пытался понять, какая система у главной команды. Но на второй год уже стало попроще. Мы показывали ребятам видео, из которого можно было понять, что представляет из себя система Хартли. Потом показывали игры «Авангарда», то есть разбирали на конкретных примерах те или иные ситуации.
— Занятия проходили с игроками команды МХЛ?
— В основном — да. Кроме того, разговаривали с тренерами Академии. Все скопировать все равно невозможно. Все-таки это дети. Но какие-то нюансы можно и с 6 лет давать: клюшка на льду, привычка разговаривать на льду. Когда ребенок становится старше — эта воронка расширяется. А когда парень подходит к МХЛ и тем более ВХЛ — он должен быть готов в случае травмы игрока основного состава оперативно влиться в систему. Может быть, будет разница в скорости или в качестве выполнения каких-либо элементов, но главный тренер первой команды должен быть уверен, что игрок, попадающий к нему, знаком с основами.
— Владимир Жарков в начале предсезонки заметил, что в «Авангарде» требуют всегда встречать соперников лицом, что ему было не совсем привычно. А в золотом плей-офф все мы увидели, как важны для команды Хартли блокированные броски. Это входит в основу системы?
— То, о чем говорит Володя Жарков, сложно объяснить на пальцах или в двух словах. Это как раз часть нашей системы. Что касается блокированных бросков, то показательно, что после них практически не было травм. Это говорит о том, что ребята правильно сами располагаются, правильно клюшки выставляют. Тем самым удается избежать акцентированных бросков.
— Что еще вы переносили из главной команды в молодежную?
— Возврат в оборону. Мы должны отталкиваться от исполнителей, но при любом стандарте должен быть план. А не так, что один делает правильно, а четверо не знают, куда бежать.
— Правильно ли я понимаю, что все эти годы вы жили и работали в Омске?
— Не совсем. Первые два года я разрывался между Балашихой и Омском. А на третий год, когда более-менее все было отлажено, больше проводил времени в Омске. При этом с Бобом мы были всегда на связи, он интересовался положением дел. И уже я снабжал его информацией, кто есть в ближайшем резерве, чтобы у него была полная картина.
— Вас вроде как видели с наушником на матчах «Авангарда». Вы как-то во время матчей контактировали со штабом?
— С наушником в «Авангарде» работает Дмитрий Рябыкин. Именно он поддерживает связь с Алдисом (Аболиньшем, видеотренером — прим. Sport24). И вот с Алдисом мы иногда взаимодействовали. Ему во время игры нужно быстро принимать решения, определить положение вне игры. Я ему немного помогал. Когда есть два-три человека, кто наблюдает за игрой, проще избежать ошибок.
— Когда в одном из матчей серии «Авангард» — «Автомобилист» сразу два гола ваших соперников отменили после запросов — вы к этому имели отношение?
— Нет, это заслуга Алдиса и Петериса (Громса, ассистента видеотренера — прим. Sport24). На тот момент я был в Омске, и если честно — сам по телевизору не сразу понял, что там офсайд. Честь и хвала нашим видеотренерам, что разглядели. Таких моментов за весь сезон может быть немного — пять-шесть, но они сыграют ключевую роль во всем сезоне.
— По ходу прошлого сезона к вам в руки попал Иван Мирошниченко…
— Не то чтобы именно мне в руки (улыбается). Наше руководство и скаутский отдел в частности проделали большую работу, чтобы заполучить этого молодого игрока. Когда он приехал в Омск, молодежная команда как раз уехала на выезд. У Ивана были проблемы с документами, мы с ним тренировались. Было видно, что приехал лидер со своими амбициями. Мы дали ему упражнения из главной команды, чтобы он понимал, что его ждет.
— Какое впечатление на вас произвел этот игрок?
— Иван приехал и вел себя как спокойный молодой человек. Но мы знали, насколько это перспективный игрок. Что мы могли ему дать — дали, в чем могли помочь — помогли. Теперь нужно, чтобы Мирошниченко доехал до главной команды. В КХЛ другие скорости, быстрее принятие решений. Нужно посмотреть, как он к этому уровню адаптируется.
— Мирошчниенко — самый физически одаренный юниор, которого вы видели?
— Тяжело сказать. Из четверки Гуляев, Трикозов, Газизов, Мирошниченко — да, самый физически развитый. А в более широком смысле судить не берусь.
— А если вспомнить ваших сверстников, с кем играли по юниорам?
— Я себя-то не помню, каким был (смеется). На самом деле, многие ребята были физически развитые. Саня Свитов большой, Пережогин мощный, Попов вроде не сильно габаритный, но жилистый. Так или иначе, все эти игроки в конце концов много достигли. Мирошниченко только предстоит доказывать.
— Были разговоры о том, что вы можете возглавить команду ВХЛ в Омске. Существовал ли такой вариант?
— Не то чтобы был вариант. Были какие-то разговоры на общих собраниях. Но на тот момент было не все понятно по развитию Академии. Но такого, чтобы со мной обсуждали условия и ставили задачи — не было.
— Вы, еще не самый опытный тренер, приходите в чемпионскую команду. Есть ли чувство дискомфорта?
— Из-за того, что я три года работал в плотном контакте с Бобом и всем штабом, никакого дискомфорта я не испытываю. Наверное, куда больше волнения было на второй год моей работы в клубе, когда Сергея Звягин заболел и пришлось месяц его заменять. Тогда да, первая игра на лавочке в качестве тренера воспринималась как первая игра в качестве игрока. Но уже через пару смен все возвращается в свое русло.
— При Константине Шафранове у «Авангарда» было лучшее в лиге большинство. Есть ли понимание, за счет чего оно достигалось?
— Во-первых, Константин проделал хорошую работу. Во-вторых, мы всегда отталкиваемся от исполнителей. В «Авангарде» собраны отличные мастера. Большинство, меньшинство и тонкие нюансы решили судьбу Кубка Гагарина.
— Шафранов строил свою работу на обсуждении розыгрыша с игроками. Заставлял их думать, можно сказать загадывал задачки. Каков ваш подход?
— Я не знаю, как было принято у Шафранова. Так или иначе, контакт с игроками должен быть. Мы не на плейстейшн играем, где можно взять джойстик в руку и забить гол. В межсезонье с большинства у нас ушли четыре игрока: Ковальчук, Буше, Чинахов и Семенов. Для начала нужно подобрать им замену, использовать сильные качества новичков. Я и по себе помню, что играть можно где угодно, но максимальная польза будет на определенной позиции. Должны быть у нас и варианты замены. Боб не любит, когда игроки говорят, что не могут играть с тем или с этим. Все должны быть готовы к разным вариантам.
— Главная задача — найти бросающего игрока? Все-таки, и Чинахов, и Ковальчук, и Буше — это завершители.
— Игра в большинстве подразумевает то, чтобы ребята читали игру. Можно начертить кучу разных схем, но на льду может что-то поменяться. Хоккеисты должны быть готовы к импровизации.
— Генеральный менеджер «Авангарда» Алексей Волков говорил, что Владимира Брюквина приобрели во многом из-за его правого хвата. Насколько вообще критично выходить на большинство с пятеркой леворуких игроков?
— Это не критично. Но когда есть ребята с разными хватами — больше вариантов комбинаций. Если у тебя нет понимания игры — без разницы какой у тебя хват. Хоккеист, выходящий на большинство, должен быть игровичком.
— Я удивился, увидев Ивана Телегина в большинстве. Какую роль он может исполнять при розыгрыше?
— Мы всех ребят пробуем. Иван очень неплохо играет под воротами. У него достаточно развит такой навык. Телегин хорошо цепляется за шайбу, закрывает вратаря корпусом. Мы хотим проверить его в этой роли.
— «Авангард» сейчас буквально наполнен крупными и не самыми творческими форвардами. Это не расходится с вашей философией?
— Я играл у Валерия Белоусова. Он брал игроков под тот хоккей, под который он хочет видеть. Хартли тоже берет игроков под хоккей, который он считает эффективным. Время покажет, насколько быстро ребята адаптируются. Если взять Телегина, Жаркова, Дергачева, Косова — все ребята играли в топ-клубах, где есть задачи и система. Что-то для них будет новое, но они должны быть готовы сыграть везде.
— Правильно ли я понимаю, что в «Авангарде» у кого-то из этих парней будет более важная роль, чем просто роль чекера?
— Взять того же Телегина. Он и в ЦСКА, и на Олимпийских играх часто выходил в стартовом составе вместе с Андроновым. А если он будет забивать в каждой игре, то станет игровиком? Может быть, он и правда под нашу систему игры подходит больше, чем в его предыдущих клубах.
— Вы были умным диспетчером. Есть ли такие в «Авангарде»?
— Корбэн Найт невероятно читает игру. Иногда кажется, что он вообще ногами не шевелит. Но сдали тесты — он один из лучших. Найт предвидит игру. Что у него, что у Толчинского шайба превосходно ходит. Сергея отмечу за то, как он нестандартно может сыграть. В последнее время таких игроков, способных сыграть в стиле Кучерова, немного. Может, боятся?
— Может, тренеры по рукам бьют?
— Для этого должно быть не только мастерство, но и характер, хладнокровие. Забил — ты король, не забил — должен это пережить.
— Не кажется ли вам, что в игре Дениса Зернова многовато суеты? Для центрального нападающего это вряд ли хорошо.
— Он еще молодой парень. К тому же после травмы ему нужно обрести уверенность. Тяжело, когда в таком возрасте у тебя то одно, то другое. Думаю, после завоевания кубка Денис должен немного успокоится. У него все есть. Скорость какая! Но его иногда захлестывают эмоции. Зернов делает больше, чем нужно. Но это нормально. Все придет.
— Если возвращаться к вашей вотчине — большинству. Почему в последние годы, что в НХЛ, что в КХЛ, почти все команды играют по схеме 1-3-1? «Авангард» тут не исключение.
— Наверное, потому что многие думают, что четыре нападающих в большинстве будут более эффективны.
— Вы тоже так думаете?
— Здесь немного другой вопрос. «Авангард» играет в три пары защитников. Если в большинстве играют два защитника — одна пара уже выпала. На оставшуюся четверку возрастает нагрузка. Особенно, если потом приходится играть в меньшинстве.
— Другими словами, за счет этой схемы вы бережете своих защитников.
— В некотором роде да. Это логично.
— Хартли вам целиком и полностью отдает большинство на откуп или все-таки вмешивается?
— Разбор видео и все упражнения на мне. Но мы все равно обсуждаем большинство на общих собраниях. Где-то может замылиться глаз, а Боб, например, увидит, что игрок неправильно закрывает вратаря.
— Бывший игрок «Авангарда» Сергей Шумаков говорил, что у Хартли все как в армии: жесткие порядки, дисциплина, все по расписанию. Тренеру тоже сложно к этому привыкнуть?
— Что такое режим? У нас есть расписание тренировочного процесса на месяц вперед. Мы знаем, когда завтрак, собрание, тренировка, отъезд. Ты уже готов. Игрок, приходя на тренировку, следует этому расписанию. Отработал и ты свободен. Я недавно разговаривал с бывшим игроком «Авангарда», и он признался: «все познается в сравнении, я думал, что в „Авангарде“ собраний много, но теперь я бы хотел вернуться». Собрания ведь проводятся не ради собрания. Школа ведь идет с первого по 11 класс. Так и здесь. Тебя учат. На собраниях мы не только разбираем собственные ошибки, но и смотрим нарезки из НХЛ.
— У такой доминирующей в НХЛ команды как «Тампа-Бэй» можно чему-то научиться?
— Например, большинству. Как у них шайба ходит! Тот же Кучеров может бросить, может в центр сунуть, диагональ нарисовать…
— Но ведь это высочайшее мастерство, которое не возьмешь с полки.
— Да, ему сложно научить. Можно показать. Конечно, если всем командам показывать «Тампу» — они не начнут сразу играть как «Тампа». Но нам важно достать из игрока его сильные качества. Возможно, он и был когда-то креативным, но на него навесили ярлык.
— Вы как-то готовили себя к тренерской работе?
— Когда я играл в Ханты-Мансийске, то уже в октябре–ноябре последнего сезона понял: «я устал». Мне позвонил Паша Патера, позвал помочь молодой команде. Он тогда был одним из ассистентов в «Кладно». Позже и Яромир Ягр подъехал. Я сначала отнекивался, но все же решился. Начал смотреть, как работают европейские тренеры. Что-то пригодилось в будущем, что-то нет. А уже после сезона пришел в «Авангард».
— То есть вы отчасти и на чешской тренерской школе выросли.
— В Чехии нет перелетов, все разъезжаются на автобусах. Немного по-другому устроен процесс, нежели в КХЛ. Так что мне интересно было посмотреть, как они восстанавливаются, есть раскатки или нет. Это тоже опыт. Почему бы его не взять?
— Вы работали со многими иностранцами: Флемингом, Сумманеном, Матикайненом. Это помогает сейчас находить взаимопонимание с Хартли?
— Они все разные были. Скорее помогает опыт наблюдений за тем, как тренеры ведут себя когда все хорошо, и когда все плохо. Полезно, чтобы не повторять тех же ошибок. Можно взорваться, наговорить всякого, а потом посмотреть видео и осознать, что игрок не виноват. Эмоции в себе нужно вовремя гасить.
— Больше всех, наверное, взрывался Сумманен.
— Сейчас, спустя года, понимаешь, что он хотел достать из нас максимум. Все познается в сравнении.
— То есть тренерским взглядом на методы Раймо вы смотрите иначе, чем когда были игроком?
— Да. Впрочем, переосмысление началось еще в его третий заход в «Авангард». Просто когда ты всю жизнь работал с российскими тренерами, а потом приходит иностранец, ты думаешь: «блин, что вообще происходит?». Нам же многое тогда не объясняли. Это сейчас много видео, разборов.
— Вокруг Сумманена всегда было много баек: то с одним якобы подерется, то другого вызовет на кулачный поединок. Вас Раймо выводил на эмоции?
— Он каждый день всех выводил на эмоции! Он фанатик хоккея. Сумманен порой взрывался на тренировке и кричал «Заново! Заново!», а игроки не могли понять, что от них хотят. Была проблема в коммуникациях. Может быть, Раймо думал, что мы все поняли, а на самом деле упускались нюансы. Боб, в свою очередь, просит помощников доносить эти детали. Да и сам не стесняется остановить тренировку и объяснить что-то игрокам. Хартли просит ребят, чтобы никто не боялся показаться дураком. Лучше лишний раз спросить.
— Когда-то давно вы говорили, что иностранным тренерам трудно понять наш менталитет. Кто из тех, с кем вы работали, подобрался ближе всего к загадочной русской душе?
— Сложный вопрос. Наверное, Милош Ржига. Потому что он пришел в «Авангард» уже после того, как проработал много лет в России. Чешским тренерам в силу языка в принципе чуть проще адаптироваться в нашей стране. Что касается Хартли, то ему удалось быстрее пройти этот путь благодаря огромному опыту. В том числе сказалось то, что он работал в разных лигах и странах, везде добиваясь чемпионства. Для этого нужно подстроиться под менталитет и характер игроков. Боб хорошо знает психологию людей. Это помогает ему выстроить систему, в которую входят в том числе работники столовой. Все знают, что у Боба нужно улыбаться.
— Уместно ли здесь слово «нужно»? Это напоминает американский подход, когда искренности нет и близко.
— Это не означает, что ты должен ходить везде как дурачок с улыбкой. Важно, чтобы игрок, когда не играет или у него что-то не получается, был на позитиве и подбадривал партнеров.
— Вспоминая себя игроком, вы бы смогли заиграть в команде Хартли?
— Думаю, да. Сейчас узнаешь столько деталей и нюансов. В хоккей становится проще играть. Зная все это, и бегать много не надо. Да те же вбрасывания. Когда я играл — на некоторые моменты даже не обращал внимания. Взять то роковое вбрасывание в серии с «Ак Барсом». Туда бы сейчас вернуться.
— Вам то проигранное вбрасывание за 16 секунд до сирены, после которого забил Илья Никулин, хоть раз снилось?
— Нет, не снилось.
— А убивались по этому поводу?
— Подвел команду, да. Был тяжелый сезон, прошли Уфу…Но если убиваться каждый раз, то можно съесть себя. Плохой опыт — это тоже опыт. То вбрасывание — это история, от него никуда не деться. Я тот эпизод часто показывал ребятам, но я объясняю, что само проигранное вбрасывание — не пропущенный гол. Каждую ошибку одного игрока может исправить его партнер. Проигрывает вбрасывание не только центральный, но и тот, кто не подобрал, не заблокировал.
— Часто люди сильно меняются, перейдя из тренеров в игроки. Вы за собой это замечали?
— Мне пока тяжело сказать. Надо, чтобы прошло какое-то время. Для начала нужно убить в себе эмоции игрока. Когда я поначалу помогал на лавке, то некоторые ребята подходили и говорили: «не заводись, там есть кому покричать». Из-за этого и игроки заводятся, что чаще идет во вред.
— Что вам помешало играть так долго, как Александру Попову?
— Играешь до тех пор, пока позволяет здоровье, пока позволяет мастерство. Можно и до 40 лет играть в низших лигах, но Попов востребован в топ-клубе. Я могу только порадоваться за Саню. Он профессионал. Ему и природой дано строение организма. Смотришь на него и не скажешь, что ему 41 год. Главное, чтобы здоровье не подводило. На старте карьеры его травмы немного выбивали из колеи.
— Вы Попова знаете хорошо, а мы — не очень. За свою карьеру Александр дал в лучшем случае пару интервью. Какой он человек?
— Обычный ангарский парень! Не тихоня, не загадочный. Семейный человек со своими хобби. Любит рыбалку. Почему не общается с журналистами? Может быть, был какой-то негативный опыт. Это решение, которое нужно уважать.
— А вы с ним рыбачили?
— Бывало. В Омске рыбачили, но у него на Байкале, конечно, поинтереснее. Туда я еще не добирался. В нашем режиме короткий отпуск хочется все-таки посветить семье.
— Куда пропал Александр Пережогин? После окончания карьеры о нем ничего не слышно, были слухи о том, что он живет в Италии.
— У нас есть группа команды 1983 г. р. Постоянно держим связь. Да, у него в Италии есть, где остановиться, но он периодически приезжает в Омск. Так что Саша пропал только для публики, но не для его друзей и бывших партнеров по команде. Живет, отдыхает.
— В чем была сила вашего звена?
— Каждый помогал друг другу. Попов выполнял всю черновую работу. Нужно было протащить шайбу, стянуть соперников на себя. У Пережогина отменный бросок — важно было найти его передачей. Мы приехали из Ангарска из Казахстана почти в одно время. Жили вместе в общаге, потом снимали квартиру. Химия, которая была в быту, переложилась на игру.
— В вашем понимании, кто является носителем духа «Авангарда»? Есть ли вообще этот дух?
— Думаю, сейчас это другой «Авангард», чем в наше время. Преемственность отчасти пропала. Нужно заново ее восстанавливать. Когда ты не выигрываешь 15-17 лет, то уверенность в себе тухнет. А сейчас в клубе заново формируется дух победителей. Нужно чтобы молодым ребятам это все передавалось. Есть не только спортивные правила, но и правила поведения с персоналом. Как раз персонал у нас — это те ребята, которые работают в клубе дольше любого игрока. К ним нужно проявлять уважение. У некоторых молодых хоккеистов нет чувства долга перед клубом, который их воспитал. Махнул рукой и уехал.
— Лешу Черепанова часто вспоминаете?
— Мы часто общаемся с его отцом. По телефону, правда. Видеться особо не получается. С мамой Леши тоже периодически поздравляем друг друга с праздниками. Жизнь идет, а память о нем живет. Тяжело говорить об этом, если честно…До сих пор много непонятного. Сложно рассуждать о том, что ты не можешь контролировать. Нам остается только вспоминать Лешу, посещать могилку.
— Думали о том, как могла сложиться его карьера?
— Ему бы сейчас было 32 года…Наверное, уже был бы кубок. Многомиллионный контракт. Но кто знает? Хоккей поменялся за эти годы. Смог бы он поменяться? Даже сейчас мы видим, как ребята приезжают в НХЛ и многое зависит от того, как какому тренеру попадешь.
— Представьте. «Авангард» возвращается в Омск, а в тренерском штабе исключительно воспитанники и бывшие игроки клуба. Как вам идея?
— Главное, чтобы результат был. Какой штаб: омский, канадский, китайский — неважно. Результат нужен и болельщикам, и руководству.
— Вы последние годы работали в Омске и как никто знаете обстановку. Как город переживает разлуку с «Авангардом»?
— Команды в городе нет, а по телевизору хоккей тяжело смотреть. Много разговоров, что «Авангард» уехал навсегда и никогда его в Омске не будет. Руководство много сделало для того, чтобы доказать, что это не так: молодежный чемпионат мира, строительство стадиона. Но мне кажется, люди в это поверят только тогда, когда команда проведет первую тренировку в Омске. В этот момент болельщики выдохнут.