«Ковальчук — машина, работает до седьмого пота». Интервью молодого чемпиона КХЛ Чистякова

Дарья Тубольцева

Поделиться

Комментарии

В прошлом году неожиданно для многих в «Авангарде» заиграло два молодых игрока. По итогам сезона нападающий Егор Чинахов выиграл приз лучшего новичка КХЛ и подписал контракт с «Коламбусом». А Семен Чистяков в отличие от одногодки не поехал в Северную Америку и продлил контракт с омским клубом на два года. В свой первый год во взрослом хоккее защитник выиграл Кубок Гагарина. Теперь 20-летний хоккеист намерен доказать, что этот успех был неслучайным.

— Предсезонка на финишной прямой. Как она для вас прошла?

— Да нормально, в команду пришли новенькие, вроде бы уже адаптировались, поняли нашу схему игры. Мы-то здесь уже второй год, нам полегче.

— У «Авангарда» было достаточно много товарищеских или контрольных матчей. Как вы их, кстати, называете?

— Товарищеские. Вообще без разницы, кто как хочет, так и называет. Никаких правил на этот счет в команде нет.

— Боб Хартли постоянно пробудет новые сочетания в этих матчах, дает сыграть большому количеству игроков. Сложно привыкнуть, что грубо говоря каждый день все по-новому?

— Да, сейчас все играют друг с другом, не наигрываются постоянные сочетания. Тренеры смотрят, кого с кем в сезоне поставить. Но вроде бы справляемся.

— С кем вам пока больше всего понравилось в паре играть?

— С Богданом Денисевичем. Мы с ним еще в молодежке играли вместе, хорошо друг друга понимаем. Мне еще нравится с Лехой Емелиным, с Оливером Каски. Да в принципе со всеми нормально. Мне вообще главное —это играть.

— Довольны своей игрой на предсезонке?

— Понятно, что есть куда расти. Где-то тяжело, но это потому что под нагрузками из-за сложных тренировок. К 1 сентября все должны быть в оптимальной форме.

—Вы ведь начали тренироваться еще в июне с командой МХЛ. Не рано ли?

— Если честно, было ощущение, что не успел отдохнуть, было тяжело. Но сейчас уже такого нет, конец тренировочных сборов, состояние отличное.

— Слышала, что вы не большой фанат тренировок. С возрастом не полюбили?

— Да я бы не сказал, что не люблю тренироваться. Понятное дело, что любой хоккеист любит больше играть, чем тренироваться.

— У вас никогда не было проблем с мотивацией пойти на тренировку?

— У каждого человека такое бывает. Когда рано утром встаешь, иногда не охота идти заниматься. Но потом думаешь, что это твоя работа, твое любимое занятие, поэтому идешь и делаешь то, что надо.

— Как прошел отпуск?

— Сначала приехал домой, ждал кубок. Дождался его, провел с ним несколько дней, а потом съездил отдохнуть на Кипр, вернулся домой и начал к сборам готовиться. Получается, около месяца отдыхал от тренировочного процесса.

— Как проводили дни дома в Нижнем Тагиле?

— Ничего особенного. С родными и близкими на даче был, с друзьями на шашлыки ездили.

— Есть ощущение, что выиграв кубок, вы стали нарасхват? Сразу много друзей появилось, везде вас стали звать зовут?

— Не особо заметил, что что-то поменялось. Мне кажется, все по-старому. Единственное, что в Балашихе люди на улицах иногда узнают.

— А в Нижнем Тагиле вы знаменитость?

— Я бы так не сказал. Если бы кубок не привез, то обо мне полгорода как не знало, так и узнало бы. В последние три года хоккея там нет, поэтому люди практически не следят за этим видом спорта.

—Расскажите, как провели день с Кубком Гагарина?

— Съездил на одно мероприятие в Челябинск, потом поехал домой, где мы провели благотворительный матч. На следующий день был с близкими, а потом вернул кубок.

— В Челябинск вы ездили на могилу Тимура Файзутдинова (капитан клуба МХЛ «Динамо» СПб скончался после попадания шайбы в голову во время матча с «Локо» 12 марта 2021 года — прим. ред.) Выступая в одной команде в Челябинске, вы близко общались?

— Не сказал бы, что мы дружили, но отыграли в одной команде четыре года, хорошо друг к другу относились. Просто когда я уехал из Челябинска, мы перестали общаться. Но если бы где-то пересеклись, то естественно вновь бы общались. Когда я узнал о случившимся, то хотел поехать на прощание, но у нас был плей-офф, и меня не отпустили. Наверное, правильно, что не отпустили, потому что потом было бы сложно психологически вернуться в хоккей. Поэтому еще тогда я сказал себе: «Дай бог выиграем кубок, привезу его на могилу Тимура».

— Почему во время плей-офф вы хотели поехать на похороны, если близко не дружили с Тимуром?

— Все равно хотелось в последний раз увидеть друга. Практически все ребята были, с кем мы в Челябинске играли, там были.

— Помните, как узнали о смерти Тимура?

— У нас в «Авангарде» закончилась тренировка. Ко мне подошел Клим Костин и сказал, что моего друга не стало. Думаю, дальше ничего объяснять не надо. Было тяжело. Начал звонить его маме, но это было бесполезно.

— Может быть, вопрос глупый. Но после таких ситуаций нестрашно вообще выходить на лед и играть в хоккей?

— То, что произошло с Тимуром, это случайность. Чтобы туда попала шайба (в сонную артерию — прим. ред.) — такое случается раз в 100 лет. Очень печально, что так произошло. Но мы все любим хоккей и не можем его бросить.

— То есть это не проблема экипировки или еще чего-то, а просто случайность?

— Да, случай. Попади шайба миллиметром выше или ниже, все было бы хорошо.

— Вы потом общались с родителями Тимура? Они спустя несколько месяцев хоть чуть-чуть смогли оправиться после такой утраты?

—Когда кубок привозил, мы пообщались. Конечно, им очень тяжело, они все еще не могут поверить, что Тимура больше нет. Но я им сказал, что если возникнут проблемы или нужна будет помощь, я всегда готов все для них сделать.

— Из вашей команды, в которой вы играли вместе с Тимуром, кто-то добился успехов в хоккее?

— Один парень ушел, сейчас работает в МЧС. Другие играют на разных уровнях.

— Весь май писали о том, что вы серьезно решили уезжать в «Нэшвилл». Правда, что у вас были такие намерения?

— Не знаю, почему так писали. Мы просто думали с отцом, как поступить лучше. Но в приоритете был «Авангард». Про «Нэшвилл» я думал в последнюю очередь.

— «Нэшвилл» активно вас звал?

— Звали, приглашали в тренировочный лагерь, чтобы я посмотрел что и как у них устроено. Я объяснил, что пока не могу поехать, так как нет определенности с «Авангардом».

— Чинахов довольно быстро решил уезжать в «Коламбус». Вы как-то на него ориентировались?

— Нет. Но я не буду вам рассказывать, что мы с ним обсуждали на эту тему. Скажу только, что разговоров о нашем будущем было очень много.

— Какое у вашей семьи было мнение по поводу того, уезжать или оставаться?

— Отец сказал, что если бы с «Нэшвиллом» можно было заключить контракт на два года, то стоило бы поехать. А так три года — слишком большой срок. Вот не получилось бы у меня закрепиться в составе, и что делать, сидеть в АХЛ три года? Лучше в России провести еще два года, помочь «Авангарду», окрепнуть на родине.

— Ваш папа как-то с хоккеем связан?

— Да, он и дедушка играли в хоккей.

— Так у вас хоккейная семья.

— Да, династия.

— В детстве много вас тренировали?

— Да, очень много. Смешная была ситуация: когда привели меня на каток, дедушка дал клюшку под свой правый хват. Я так тренировался целый год. Потом папа увидел и сказал: «Ты что, с ума сошел?». И дал мне леворукую клюшку, пришлось заново учиться ее держать. В итоге остался леворуким защитником. Непонятно, зачем переучивали.

— Дедушка с папой жесткими с вами были на льду?

— Да. Дедушка у меня играл в то время, когда хоккей был суровым, потом был тренером, работал замдиректора в школе. Дедушка был жестким человеком, не церемонился. Отец помягче, кричал, только если я чего-то не понимал.

— Кто больше внимания уделял вашей карьере?

— Папа. Он всегда вместе со мной разбирал мои матчи. Мама снимала на камеру мои игры, и вечером мы с отцом их пересматривали, анализировали ошибки. Только когда в Уфу перешел, это прекратилось.

— Родители вас легко отпустили в Челябинск?

— Сначала со мной переехала мама, прожила со мной года два, потом уже оставила одного в интернате. Но с папой все равно был постоянно на связи, он на мои матчи приезжал. Сейчас он тоже следит за моими играми, ничего в этом плане не изменилось.

«В прошлом году много переживал, когда мало давали играть»

— У вас, кстати, до этого были мысли уехать в Америку, в юниорские лиги Канады?

— Был такой момент. Перед тем, как перешел в Уфу, рассматривал вариант с Северной Америкой. Но что-то меня опять остановило. С отъездом пока у меня не идет.

— Что именно останавливало?

— В России я получал игровое время, развивался. Плюс языковой барьер. Пока для меня это большая проблема.

— Сейчас, когда в команде много легионеров, с английским не стало лучше?

— Что-то, конечно, уже понимаю, немного разговариваю. Понемного учусь. Но до того, чтобы свободно говорил и все понимал, еще далеко.

— Вас в прошлом году быстро приняли в коллективе?

— Да, ребята приняли замечательно. У нас была команда в прошлом году очень крутая, да и в этом году не хуже. Тогда во всем подсказывали, всему учили, никакого труда влиться в коллектив нам не составило.

— Для всех стало откровением, что вы заиграли в прошлом году в КХЛ, хотя еще прошлым летом Хартли вас с Чинаховым называл детьми. Для вас это тоже было удивительно?

— Думаю, для него это было удивительно. Имею в виду то, что мы смогли играть в КХЛ. А мы просто приехали играть и доказывать, что можем это делать на самом высоком уровне, и не думали о том, что и как считал.

— Год назад, играя на турнире имени Пучкова, вы были уверены, что будете играть в КХЛ?

— Нет, конечно. У меня и сейчас такой уверенности нет. Просто надо выходить и играть. Разговаривать может каждый, а вот делать — нет.

— По ходу сезона бывали моменты, что вас выпускали только на пару смен. Что в этот момент творилось в голове? Сильно злились?

— Много переживал по этому поводу, расстраивался, что мало дают играть. В то же время понимал, что мне всего 19 лет, что меня просто берегут, учат. Но все равно было непросто.

— Индивидуальные беседы с тренерами были?

— После каждой игры мы разбираем все ошибки. Именно персонально встречаемся и анализируем все что произошло.

— И так со всеми игроками?

— На усмотрение тренера. Если он хочет какому-то конкретному игроку показать что-то, то всегда это сделает.

— Многие специалисты считают, что ваш атакующий потенциал, который вы демонстрировали на юниорском и молодежном уровне, еще не раскрыт. Сами чувствуете, что можете прибавить в атаке?

— Да, конечно.

— И что для этого нужно сделать?

— В хоккей играть.

— Ну, это общие слова. А конкретно?

— Намного больше играть в хоккей, получать больше игрового времени, подключаться в атаку. И не просто подключаться, а с умом это делать, чтобы не было обрезов. В зоне атаки можно творить что угодно.

— Вам Хартли разрешает подключаться к атакам?

— Защитникам это разрешается. Он говорит: «Если вы можете туда бежать, то бегите». Просто он просит в своей зоне внимательно играть, от простого, без лишних передач.

— Что ни в коем случае нельзя делать у Хартли?

— Прокаты. Mild track, по-моему, так их Боб называет. За плохую клюшку может наругать. Вообще у него много правил.

— Шумаков недавно сказал, что в «Авангарде» было как в армии. Действительно все так сурово?

— Я читал это интервью и не понял, что имел в виду Сергея. У нас в раздевалке все ребята шутят, все позитивные. Боб сам просит нас улыбаться перед тренировкой и во время. Не сказал бы, что у нас армия. Меня все устраивает.

— Многие считают, что Илья Ковальчук был тем человеком, который объединил коллектив и благодаря которому вы смогли выиграть.

— Да, Илья Валерьевич внес весомый вклад.

— Вы по отчеству его называете?

— Уважение.

— И в раздевалке по отчеству?

— Там кто как хочет. Он всегда нас заряжал в раздевалке, вне льда было много смешных ситуаций. Ковальчук много шутил, подбадривал, разные истории рассказывал. Человек с большой буквы. Любой команде такой хоккеист пригодился бы.

— Я спросила про отчество, потому что, к примеру, Дацюк не любит, когда к нему по имени-отчеству обращаются.

— Меня с самого детства учили уважать старших. Поначалу обращался по имени-отчеству, потом он сказал, что можно и без отчества. Там уже как получалось. Мы с ним очень здорово в тренажерном зале занимались. Даже в выходные дни ходили, перед играми делали определенные упражнения.

— И что за упражнения, которые позволяют ему в 38 лет быть в такой крутой форме?

— Он просто работает до седьмого пота. Я вообще не знаю, устает он или нет. Настоящая машина.

— Вы за ним не успевали?

— Поначалу, конечно, не успевал! Там тяжело было успеть. Он привык к таким нагрузкам, а я вообще не понимал, что и как делать. Потом все легче и легче становилось.

— За пределами стадиона общались? В баню вас сходил?

— Общались, а про баню не скажу.

— Толчинский рассказывал мне, что впервые осознал, что выиграл, когда отрезвел и приехал в сборную. Когда у вас пришло осознание?

— Дня через четыре после победы.

— Празднование чемпионства — самое счастливое время в жизни?

— На данный момент, да. Ни с чем такое пока не сравнится.

— Тяжело было потом возвращаться к обычной жизни?

— Поначалу было тяжеловато. Надо было возвращаться в тренировочный процесс. Но потом понял, что мне только 20 лет, вся карьера впереди. Надо столько еще работать. И проблем с мотивацией исчезли.

— Сейчас команда у «Авангарда» серьезно изменилось. Для вас это шанс заявить о себе еще громче?

— Конечно! Но я понимаю, что второй сезон будет сложнее, чем первый. Прошлый прошел на эмоциях, все было в новинку, сейчас я стал более рассудительным, спокойным. Мне кажется, психологически в этом году будет сложнее, от меня уже будут требовать более зрелой игры. Но ничего страшного — будем справляться.

— Бывает, что после одного удачного сезона, игрок может поймать звезду, почувствовать себя слишком уверенным. У вас такое проскальзывало?

— Был такой момент. Когда приехал в Нижний Тагил, начал как-то неправильно разговаривать, так меня отец сразу на место поставил. Спокойно мне объяснил все. Мне кажется, с каждый человек может с этим столкнуться, главное сделать правильные выводы.

— Про вас говорят: «У этого парня нет нервов, может выйти в любую минуту игры». Это правда, что вы такой бесстрашный?

— Так тяжело делать. Особенно сложно было в прошлом сезоне, я ведь до этого никогда не играл в КХЛ, а тут надо выходить против взрослых мужиков. Перед матчем настраивал себя, что это всего лишь игра, успокаивал себя. Разминка очень помогает перестать нервничать. И, мне кажется, в сезоне у меня получалось спокойно выходить. В сборной, кстати, вообще никогда не волновался. Может, потому что за страну играл или потому что с ровесниками.

— Сезона в КХЛ, Кубка Гагарина и сборной ведь могло у вас и не быть. Когда переходили из «Салавата» в «Авангард» у вас были проблемы со спиной. Насколько тогда все было серьезно?

— У меня был спазм в спине. Это уже позже выяснилось, в Уфе-то вообще не знали, что со мной. Лечили мне то, что вообще не надо было. Ставили уколы, приглашали мануальщика. Все это тянулось полгода. В Уфе ждали, что я начну играть, а я не мог из-за болей в спине. От меня требовали, но сами не понимали, что со мной. В итоге приняли решение обменять меня в Омск. Славу богу, в «Авангарде» оказался такой специалист, как Владимир Сергеевич (Иванов, массажист — прим. ред.), который за месяц поставил меня на ноги.

— Вы не сами хотели уйти из «Салавата»?

— Нет, это было решение клуба.

— Вам в тот момент было страшно за свою карьеру, что можете закончить?

— Да, очень страшно. Да мне все еще страшно.

— Почему?

— Всякое может быть в жизни, никто не застрахован. Мало ли у меня опять спина заболит. Всегда переживаю за нее, уделяю ей особое внимание.

— Как вас поставили на ноги в «Авангарде»?

— Через массаж и закачку спины.

— Сложно было возвращаться, вы ведь полгода толком не играли?

— Да, было тяжело. Фактически полгода было перерыва. Сложно было набирать игровую форму. Спасибо команде, которая помогала эмоционально. В коллективе смог быстрее вкатиться.

—Новость об обмене в «Авангард» для вас была надеждой, что вас вернут в хоккей, или думали, что все, вас просто в Уфе списали со счетов и ничего из вас не получится?

— Если честно, думал про второй вариант. Думал, что все, стал не нужен, легко от меня отказались.

— Вас меняли на Павла Елизарова, и тогда в сделке хвалили выбор «Салавата». Приятно, что сейчас вы в КХЛ с кубком, а тот игрок таких успехов не добился?

— Сложно ответить. Не сказал бы, что кому-то хотел утереть нос.

— Но приятно ведь утереть нос.

— Приятно, конечно. Но самое важное, что я сам себе доказал, что могу.

Подпишитесь на инстаграм Дарьи Тубольцевой