«Ни разу не подумал, что это авантюра и что я во что-то ввязался». Большое интервью Сергея Федорова

Дарья Тубольцева

Поделиться

Комментарии

— Прошел месяц с того момента, как ЦСКА выиграл Кубок Гагарина, первые эмоции улеглись. Что сейчас чувствуете внутри?

— Нервное напряжение потихоньку спадает, начинаешь себя чувствовать более-менее функциональным человеком, а не заточенным тренером по хоккею. Хоть сезон и закончился месяц назад, но все равно есть еще ощущение усталости. Может быть, больше моральной, чем физической.

— Сколько вам потребовалось дней, чтобы немного выдохнуть и прийти в более нормальное состояние?

— В последние три-пять дней удалось немного отдохнуть, съездить на четыре дня на море. Жара помогла расслабиться.

— Сейчас планируете отдыхать, или все мысли уже о следующем сезоне?

— Планирую отдыхать, но во второй половине мая мы уже начали обсуждать моменты, касающиеся будущего чемпионата.

— Когда в прошлом году «Авангард» выиграл кубок, Алексей Волков и Боб Хартли чуть ли на следующий день сели и начали обсуждать состав на будущий сезон. У вас в ЦСКА с Игорем Есмантовичем не было сразу разговора?

— Мы общались достаточно плотно весь сезон и плей-офф по всем необходимым моментам. Мы не откладываем ничего на один финальный день, все идет своим чередом, выбираем время и место и в спокойной обстановке обсуждаем то, что нужно решить.

— После победы вы сказали: «Переломными были 48 часов после 1-3 в серии». Могли бы рассказать, как вы перестроили команду, за счет чего удалось изменить ход серии?

— Не совсем правильно интерпретировали мои слова. Было сказано, что следующие 48 часов после проигрыша двух домашних матчей были самыми тяжелыми днями, ночами и часами до следующей игры. Следующий матч был важен для нас, отступать было некуда, и нужно было сделать все возможное, чтобы вернуть серию в Москву. Мы очень серьезно готовились, хоть и в штатном режиме. После последней игры дома, когда проиграли 0:1, понимали, что сделали шаг в правильном направлении, но, к сожалению, наша реализация голевых моментов оставляла желать лучшего. Плюс, как я уже говорил, мы как команда, в том числе тренерский штаб, приспособились к стилю игры нашего соперника.

— Вы говорили, что были бессонные ночи. Не могли сомкнуть глаз?

— Я не говорил про бессонные ночи, говорил, что они были напряженными. Я сплю хорошо. Если ты не отдохнешь, то не сможешь четко выполнять свои функции. Были тяжелые перелеты, ночи, но, как только дело касалось сна, я сразу отдыхал. Нужно было разгружать голову, чтобы быть свежим на следующий день.

— В каком психологическом состоянии была команда после 1-3? Вы видели, что кто-то потерял веру в себя?

— Это очень глубокий и жесткий вопрос в плане потери веры. Уверен, что мы не теряли веру в себя и в нашу игру. Но наша задача как тренерского штаба была объяснить — мы сами виноваты, что так получилось. Если мы уберем определенные технико-тактические моменты, почистим нашу зону обороны, сыграем более плотно в средней зоне, сыграем без удалений, то добьемся успеха. Как мне показалось, ребята даже после поражения 0:1 все-таки спокойно уехали с арены, все были в нормальном рабочем состоянии, хотя понимали, что две игры дома совершенно нам не удались.

— Существует два мнения: одни вас называют легендой, человеком, выигравшим кубок с первой попытки, другие говорят, что вам помог «багаж» предыдущего тренера в виде костяка команды и тренерского штаба. Истина где-то посередине?

— Безусловно, Игорь Валерьевич (Никитин. — Sport24) проделал феноменальную работу в нашем клубе, он очень долго работал в ЦСКА. Что касается меня лично, то все равно тренерского опыта, наверное, было маловато. Как я уже говорил, после назначения была очень интенсивная работа, и каждый день мне приходилось изучать, обдумывать много новых для себя деталей. Помимо двух моментов, о которых вы спросили, сложились еще 35-40 других направлений.

— Когда вы ехали на месяц на Олимпиаду, беспокоились, что оставляете клуб на столь длительный срок?

— Я переживал до отъезда на сборы 17 января. Но в январе мы уже четко понимали, кто останется за главного в ЦСКА и кто будет помогать. Тренерский штаб, который остался, с Равилем Якубовым, Евгением Корешковым и Владимиром Чебатуркиным прекрасно справился со своей задачей и подготовил ребят. Мы чуть ли не каждый день обсуждали до и во время Олимпиады все моменты подготовки.

— Вам быстро удалось после Олимпиады переключиться со сборной на клуб?

— У меня была обязанность переключиться. Переключился-то я быстро. Но, как, наверное, и другие олимпийцы, было психологически тяжеловато. Не знаю, как так получилось, это первый опыт. Понимал, что я где-то не успевал, не был в своей тарелке после прилета. Буквально через неделю все встало на свои места. И опять хочу отметить мой тренерский штаб, который помог в эти несколько дней перед первой игрой плей-офф.

— Вы заметили, что ребятам — Нестерову, Григоренко, Федотову и другим — тоже было тяжело переключиться?

— Предполагал, что им непросто, но старался не замечать очевидное. Мы хотели дать ребятам новый импульс, новое дыхание, новую сплоченность. Мы провели вместе и собрание, и командный ужин, постарались сделать все необходимые вещи, которые сплачивают команду после длительного разъединения. Считаю, что нам это удалось в очень короткие сроки.

— Со стороны было впечатление, что ЦСКА очень легко прошел два раунда плей-офф. Так ли это было, и не беспокоило ли вас отсутствие поражений?

— На поражения мы, конечно, не работали. То, что вы сказали, это только впечатление со стороны. Это были упорные серии, каждая игра могла перейти и в то, и в другое русло. Рад, что наша команда нашла выход из сложнейших ситуаций.

— В декабре в интервью вы сказали: «По минному полю я буду ходить не только этот сезон, а несколько лет». Не думаете, что с завоеванием Кубка Гагарина вам будет чуть проще?

— Это, наверное, останется в прошлом. Новый сезон, новая предсезонка, новички — это новые ощущения, новая химия и новая атмосфера. Конечно, соперники будут лучше. Все-таки за один сезон тяжело пройти пятилетие или десятилетие тренерского труда. Думаю, все только начинается.

— Как в ЦСКА строится работа по комплектованию команды? Игорь Есмантович обсуждает с вами кандидатуры новичков?

— Мы не первый год вместе работаем. Есть разные ситуации. Непосредственно, когда мы вместе работали в клубе, обсуждали определенные кандидатуры. За последний год у нас было несколько разговоров о предстоящих приобретениях. Игорь Вячеславович спрашивал мое мнение, иногда спрашивал мнение всего тренерского штаба. Есть личные разговоры и общие собрания со скаутами и с начальником нашей селекционной службы Алексеем Трощинским. Отвечая банально на ваш вопрос: да, мы советуемся, обмениваемся мнениями, прежде чем сделать какой-то шаг.

— Был ли у вас разговор с Иваном Федотовым, уговаривали ли его остаться, а не ехать в «Филадельфию»?

— Нет, такого разговора не было. Просто не было времени, я не успел, в те моменты были задачи важнее. Не удалось в спокойной обстановке сесть и все обсудить.

— Сергей Андронов перешел в «Локомотив». В декабре вы говорили, что капитан вам очень помог, когда вы возглавили ЦСКА. Во время празднования чемпионства сложилось впечатление, что между вами не все так гладко, Андронов отказался отвечать на вопрос про вашу работу. Как было на самом деле?

— Впечатление всегда останется впечатлением. Время после Олимпиады для Сергея было очень сложным. Речь шла о травме, которая могла закончить его карьеру. Насколько мне известно, на Олимпиаде он дважды по чуть-чуть повреждал то, что уже было в серьезной, можно сказать, коматозной форме. Его восстановительный процесс занял много времени. И врачи, и сам Сергей, и я, и весь тренерский штаб хотели только одного: чтобы не было никаких последствий. Мы не могли рисковать Сергеем, так как он наш капитан, наш вожак. Мы хотели, чтобы он вышел совершенно здоровым. Что и произошло. Его появление сразу дало новые силы команде. Мы хоть и осложнили себе задачу, но смогли выправить ситуацию и в результате выиграть Кубок Гагарина. Сергей — наш капитан, он поддерживал нас, восстанавливался. И мы терпели, ждали каждый день медицинских новостей. И Сергей терпел, потому что наверняка хотел играть в любом состоянии. Мы смогли дождаться полного восстановления игрока, чтобы потом не было рецидива.

— Разногласий у вас по ходу сезона с ним не было?

— Разногласий не было по одной простой причине — мы делали одно дело. Надо отдать должное журналистам: они задают всегда важные и весомые вопросы, когда идет чествование. Тут одним предложением не ответить, когда празднуешь такой трофей, как Кубок Гагарина.

— Александр Попов выходил на седьмой матч с серьезной травмой. Меня поразила история, когда он не мог выйти на третий период, сидел в кабинете врача и на планшете следил за игрой со слезами на глазах, не вышел на празднование. Вы знали его диагноз. Удивились, что он вышел играть?

— Я не был удивлен его желанием играть, даже зная диагноз. Считаю, что это и есть спортивный подвиг. Это и есть тот характер, который помог нашей команде достичь такого результата. Это и есть тот лидер, который с оторванной ногой вышел и еще забил гол. Он положил свое здоровье на плаху нашей победы.

— Вы в своей карьере часто видели такие примеры спортивных подвигов?

— Каждый год.

— По моему впечатлению, ЦСКА, выиграв в Магнитогорске, не самым бурным образом праздновал победу. Удивило, что вы не первым подошли к кубку и выпили из него шампанского, никто из игроков не сказал вступительную речь, посвященную вам, вас не качали на льду. Как будто бы не главный тренер — творец победы.

— Взгляд со стороны, ощущения, впечатления… Считаю, что мы достойно довели седьмую игру до победы и достойно, сколько у нас было сил, все это отпраздновали. Наверное, журналистам и болельщикам все это интересно. Рад, что журналисты спрашивают об этом. Но я скажу лично от себя: это победа моих ребят, они заслужили, и в моем сознании они должны были первыми подойти к кубку. Я хотел посмотреть, как это все будет. Тогда я еще сам до конца не понимал, что произошло, тоже хотел насладиться этим моментом: очень сокровенным, необычным, уникальным и трепетным.

— Удалось полностью насладиться и расслабиться в этот вечер и эту ночь?

— Да нет. Провели какое-то время в раздевалке, собрались, сели в автобус и поехали в аэропорт.

— Когда прилетели в Москву, вас встречали фанаты в аэропорту. Вы тогда еще с болельщиками кричалки исполняли. Показалось, что вы тогда полностью расслабились.

— Как я уже сказал, нервное напряжение не спадает за какие-то часы даже по окончании седьмого матча. Но, думаю, мы немножко шампанского выпили и где-то расслабились. Я был рад видеть знакомые лица болельщиков, хотелось их поблагодарить за невероятную поддержку. Во всех уголках нашей необъятной родины мы их видели и слышали. Мне пришлось что-то сделать, придумать по ходу событий, я не мог просто сесть в машину и уехать, не поблагодарив их за поддержку.

— И не могу не отметить ваш стиль. На церемонии закрытия сезона вы выглядели как звезда Голливуда. Супруга помогает вам составлять образы, или исключительно сами?

— Без супруги тут не обойтись. Карина следит за моим внешним видом, хотя я тоже не вчера родился. У нас бывают иногда и разногласия на эту тему. Но это не самое главное. Очки я надел, так как в тот день у меня немного болели глаза. Понимал, что будет много яркого света, хотел на какое-то время сохранить глаза и не подставляться под вспышки репортеров. Но спасибо за комплимент, если это так.

— Вы выиграли Кубок Гагарина и были признаны лучшим тренером в первый же сезон. Какие теперь ставите цели?

— С этой точки зрения вы правы — многое достигнуто. Но, поверьте, есть еще такой же объем работы и плюс еще что-то. Хоккей не стоит на месте, такой великий клуб, как ЦСКА, тоже не будет стоять на месте. Такой клуб должен идти в авангарде и всегда делать что-то новое, что пока сопернику неизвестно. Это очень серьезная задача и требует серьезной подготовки. Очень много молодых ребят в этом сезоне заявили о себе, и в нашей команде тоже, поэтому работы непочатый край.

— Если бы в день назначения вам показали ваше фото с кубком в раздевалке Магнитогорска, вы бы приятно удивились?

— Я бы ничего не сказал. Хотя… Сказал бы, что фотография красивая, а дальше сказал бы: «Ну, за работу». Цель понятна и так. Она всегда была высокой.

— Вы ставите перед собой цель однажды стать главным тренером в клубе НХЛ?

— Нет, не ставлю.

— У вас не было никогда желания поработать в Северной Америке?

— Нет, никогда не было таких мыслей.

— Почему?

— Вы же знаете, как внезапно началась моя тренерская карьера. Поэтому и не было таких мыслей. Тем более про НХЛ.

— Может быть, они сейчас появились, после победы в Кубке Гагарина?

— Нет, сейчас таких мыслей тем более нет. У меня контракт еще на два года, есть над чем работать. Хотелось бы продолжить победные традиции такого великого клуба, как ЦСКА.

— Вы из интернета узнали о том, что вас рассматривают на пост главного тренера «Детройта»?

— Да, я прочитал заметку журналиста, где было 4-5 фамилий, включая мою и Игоря Николаевича Ларионова. Прочитал и пошел дальше работать на тренировку.

— Если бы вам позвонил Стив Айзерман, вы бы сразу положили трубку или могли бы еще подумать?

— Я бы поднял трубку, сказал бы: «Рад тебя слышать, Стив». Но потом не факт, что он бы задал мне именно этот вопрос.

— Вы играли под руководством великих тренеров: Скотти Боумена, Майка Бэбкока, Кена Хичкока. Что переняли у них в тренерской работе?

— Точно не старался перенимать что-то, будучи игроком. Это просто невозможно. У тебя голова работает по-другому, когда ты хоккеист. Но хочу отметить Виктора Васильевича Тихонова и Скотти Боумена. Я с этими тренерами провел наибольшее количество хоккейных сезонов. Мне понятна их философия, их требования, их психология и технико-тактические вещи, которые они пытались внедрить в свои команды.

— Эти технико-тактические вещи остались актуальны для современного хоккея?

— Базовые вещи всегда будут актуальны. Никто ничего лучше этих базовых вещей в хоккее еще не придумал. Но очень много тенденций, которые закрепляются и становятся базовыми, от которых можно отталкиваться. В этом и заключается прогресс хоккея.

— Следите сейчас за плей-офф НХЛ, берете ли какие-то вещи на заметку?

— Слежу, так как сейчас стало чуть больше свободного времени. Смотреть плей-офф НХЛ интересно, слежу за нашими ребятами, болею за них. В плане что-то почерпнуть не скажу, что нашел время, чтобы смотреть игры целиком. Только смотря матчи целиком можно что-то почерпнуть.

— Великие игроки крайне редко становятся успешными тренерами. На ваш взгляд, почему?

— Хороший вопрос. Думаю, тот объем, который сваливается на тренера, настолько огромен, что некоторые игроки, пройдя очень интенсивную и великую карьеру, не всегда готовы к такому объему труда, отдачи и такой интенсивности. Может быть, поэтому не всегда получалось после хорошей карьеры стать хорошим тренером. Я говорю это со всей ответственностью и серьезностью. В первый год своей работы в качестве тренера я испытал, что такое тренерский труд. Хотя прекрасно понимаю, что это только верхняя часть айсберга.

— Алексей Ковалев мне рассказывал, что на тренировках выглядит ничуть не хуже своих игроков, а на него они смотрят, как будто он прилетел с Луны. Как у вас происходит в ЦСКА?

— Нет, у нас такого, конечно, нет. Весь свой игровой опыт я передаю немного другими путями, и процесс у нас построен по-другому.

— Вы в себе «убили» игрока, чтобы стать тренером?

— Нет. Зачем я буду в себе убивать игрока? В этом нет никакого смысла.

— Все-таки взгляд тренера и игрока — это разные вещи.

— Я спорить не буду. У меня другое понимание.

— Объясните тогда.

— То, что со мной случилось, когда я был действующим игроком, эта одна страница. То, что со мной случилось после назначения на пост главного тренера ЦСКА, это другая страница. Я постарался сделать все, чтобы ее изучить так же досконально, как и страницу с игровой карьерой. Одно другому в моем понимании не мешает. А больше того: тот игровой опыт мне даже помогает. Быть тренером — это 20-30-40-50 разных направлений. Быть игроком — 12-15 направлений, которые ты должен хорошо знать, чтобы играть на самом высшем уровне.

— Ни разу не жалели, что ввязались в эту авантюру — в тренерство?

— Даже ни разу не подумал, что это авантюра и что я во что-то ввязался. Все-таки это не балет, а про хоккей я кое-что знаю.

— Олимпийское золото в роли тренера — это можно назвать незакрытым гештальтом для вас?

— Хоккей — не индивидуальный, а командный вид спорта. Лично для меня это отличное достижение, но оно куется очень тяжелым трудом не одного человека, а целой команды. У меня нет каких-то настроений, что это что-то срочное и необходимое. Знаю, что всему свое время. Один шанс уже был, но случилось то, что случилось. Продолжаем жить, трудиться, отдаваться любимому виду спорта.

Подпишитесь на телеграм-канал Дарьи Тубольцевой