«После голов говорил: «Мама, папа, может, я лежу где-то в коме?» Интервью новой звезды «Спартака»
Дебютировав в 17 лет в КХЛ, Матвей Заседа обещал стать звездой «Амура». Перспективный нападающий считался самым талантливым хабаровским воспитанником за долгое время. Однако по-настоящему заиграть на высоком уровне ему удалось только в этом сезоне, в возрасте 23 лет. Успев за это время дважды уйти из родного клуба, Заседа поиграл в Ангарске и Ижевске, был подопечным Боба Хартли, а в «Спартак» пробился через воскресенский фарм-клуб красно-белых. Прямо сейчас с девятью голами Матвей делит титул лучшего снайпера москвичей. 30 ноября «Спартак» проведет очередной домашний матч с минскими динамовцами, в котором наш герой может забросить 10-ю шайбу в сезоне.
— Совсем недавно, до шайбы в Челябинске, вы переживали безголевую серию длиной в шесть матчей. Тяжело было?
— Абсолютно нормально. Команда побеждает, игра идет, моментов много — их нужно реализовывать. Рано или поздно это получится и все будет хорошо. Главное не считать матчи без голов, не зацикливаться. Бывает, люди намного дольше не забивают.
— У вас всегда было такое спокойное отношение, или раньше зацикливались на безголевых сериях?
— Когда был моложе, то и правда зацикливался. Такое отношение, как сейчас, приходит с опытом, благодаря тренерам, с которыми работал. Взять того же Хартли. Когда я только пришел в «Авангард», то расстраивался из-за каждого поражения и даже неиспользованного момента. Дня три думал об этом! Он мне сказал, что в хоккее так не пойдет. «Как ты нальешь воду в стакан, если он грязный? Сначала вылей грязную воду, а потом уже налей чистую», — так мне говорил Боб. Нужно проанализировать ошибку и сразу очиститься от этих мыслей.
— Помогает ли лучше переживать безголевые серии та универсальность, которую по вашим же словам дала работа с Хартли? Вы можете быть полезным «Спартаку» не только голами.
— Я все равно хочу каждый матч забивать, каждую смену. Это моя сильная сторона, которую я хочу использовать на благо команды. Но при этом я и правда могу быть полезен «Спартаку» в разных ролях, например, выходя в меньшинстве.
— Андрей Локтионов сказал, что после смены главного тренера все перевернулось с ног на голову, внедрились какие-то уникальные тренировки. В чем они заключаются?
— Еще когда я попал на сборы в «Химик», то столкнулся с тренировками, которые сейчас Игорь Гришин дает в «Спартаке». Так у меня голова чуть не лопнула! Все упражнения тяжелые. Не физически тяжелые, а по мышлению. Нужно быстро соображать, ориентироваться в пространстве. Я поразился, что более молодые ребята из «Химика» спокойно делали эти упражнения, а меня они вводили в ступор. Как так, ведь я опытнее? Потом, когда адаптировался и довел все до автоматизма, хоккей для меня перевернулся. Хоккей раскрылся во всей красе. Все-таки атака — это моя стихия.
— Вы когда-нибудь раньше играли в такой хоккей?
— Я такое, наверное, никогда не встречал. В детстве ты играешь на эмоциях и мастерстве, никакой тактики. Просто веселишься. А тут ты не только кайфуешь, но и тактику соблюдаешь. А у Гришина в плане тактики, я вам скажу, много интересного.
— Чтобы люди поняли, объясните на примере одного упражнения, что интересного вам дает на тренировках Гришин?
— Я уже думал об этом, потому что так или иначе придется помогать новеньким. И это довольно сложно, но я попробую. Идет игра «пять на три», начинается со вбрасывания. Если пятерка выиграла — она атакует. Сразу после атаки ворот, если тройка выбрасывает, двое меняются, а один — идет загонять. Из пятерки последний нападающий идет на смену, двое нападающих открываются, а защитники начинают атаку. Как только защитники начали атаку — они меняются. Потом, когда заходишь в зону, проводишь атаку сходу. Если не прошла и встаете в зону, то должны удерживать шайбу до тех пор, пока остальные двое нападающих не поменяются. А тот, кто из тройки загонял, он меняется на возврате, когда идет атака сходу.
— Ох.
— Я же предупредил, что это не так просто. (Смеется.)
— Как конкретно это упражнение помогает прибавить в игре?
— Быстро атаковать. Когда тройка выходит, то тебя один прессингует, а двое идут на смену. Они идут на дальнюю лавку, то есть у тебя двое нападающих в средней зоне открываются и оказываются свободными. У защитников задача как можно быстрее начать атаку. У нас в принципе такая система: без долгих монотонных раскатов, все вперед, все в атаку.
— То есть именно за счет этих упражнений «Химик» и получил репутацию самой зрелищной команды ВХЛ?
— В том числе, но не только. Важны психологическое состояние, атмосфера в команде, которая была замечательная. Человеческий фактор важен. В «Химике» были такие лидеры, как Шипов и Сидляров, которые помогали Игорю Владимировичу создавать коллектив.
— Философию Гришина сравнивают с подходом Игоря Ларионова. По крайней мере, у них обоих очень играющие команды. Ларионов, как известно, не кричит на своих игроков и общается с ними подчеркнуто уважительно. Какой в этом плане ваш тренер?
— Криков как таковых точно нет. У нас задача на каждый матч — наслаждаться хоккеем. Чтобы болельщики, которые приходят на наши игры и тратят деньги, тоже наслаждались. Тогда это будет взаимное наслаждение. Мы кайфуем от игры, но, если совершишь ошибку, об этом тренеры скажут. Если будешь на это правильно реагировать, то все будет хорошо. Все взрослые люди, зачем кричать?
— Разве нет у наших хоккеистов привычки, что на них с самого детства тренеры орут, а по-другому просто не понимают?
— Я думаю, это зависит от человека. В этом плане я доверяю Игорю Владимировичу и всему штабу. Когда надо — похвалят, когда надо — прикрикнут. Тем более в «Спартаке» есть опытные ребята, которые в случае чего укажут на ошибки.
— Кто эти люди?
— Андрей Локтионов, Саша Хохлачев, Шейн Принс. Еще по «Авангарду» знаю Максима Чудинова. Когда играем в звене с Хохлачевым, я сам ему говорю: подсказывай мне, ты опытный, от твоих подсказок я буду расти, ты мне поможешь.
— Локтионов не травит байки о том, как он в молодости играл на чемпионате мира в одном звене с Ковальчуком и Радуловым?
— Нет-нет. (Смеется.) Только про Воскресенск шутим. Я там играл, а он местный. Есть общие темы для разговора.
— В Воскресенске ощущается дух хоккейной Мекки?
— Конечно! Ты подходишь к арене, а там висят фотографии людей, которых знает весь мира. Которые имеют слово в России и за границей. И все это они добились хоккеем. Понимаешь, что ты можешь так же. Возле раздевалки у нас картина с изображением Валерия Каменского. Проходишь мимо и говоришь «здравствуйте». Тренируешься там и впитываешь эту ауру.
— Вы говорите по взаимное наслаждение хоккеем вместе с болельщиками, но вас не удручает при этом, что на «Спартак» в этом сезоне так мало ходят?
— На последнем матче мы поставили рекорд сезона для московских команд. Собственно, наш стиль игры направлен в том числе на возвращение болельщиков на трибуны. Такой хоккей нравится и болельщикам, и нам самим. Поэтому я думаю, что народа на наших матчах будет больше. Да и уже сейчас чувствуется поддержка даже на выездных матчах. В том же Череповце наш фан-сектор кричал громче, чем местные болельщики. Нас вниманием точно не обделяют.
— В «Спартак» вы ехали с мыслями о КХЛ или понимали, что в главной команде вас особенно не ждут и придется задержаться в ВХЛ?
— Я ехал играть в основе. Точно не думал, что сначала проведу целый сезон в «Химике». Я такой хоккеист, что ставлю перед собой максимальные цели. Хотеть забить в каждой смене — это нормально. Вот и в «Спартак» я ехал с намерением закрепиться в главной команде. Мне сказали, что сначала надо поиграть в «Химике», на что я отреагировал совершенно нормально. Главное, чтобы руководство было в тебе заинтересовано. Мне дали это понять.
— Было такое, что на разных этапах карьеры вы не хотели ехать в ВХЛ или МХЛ, уже почувствовав вкус КХЛ?
— Пожалуй, да. Иногда было в этом плане тяжеловато. Никто не хочет топтаться на месте и тем более делать шаг назад. Но, оказавшись в МХЛ или в ВХЛ, нельзя показывать недовольство. Я всегда старался выложить все, что у меня есть.
— Слышал, что поначалу в «Спартаке» в вас особо не верили из-за габаритов. Чувствовали такое отношение?
— Я еще когда был совсем маленьким, приходил тренироваться с командой брата, который старше меня на три года. Они все здоровые, а я мелкий! У меня есть в голове есть понимание, что, даже если я был бы еще меньше, этим можно было пользоваться. Кто-то скажет «маленький», а я скажу «юркий». Любой недостаток можно сделать твоим преимуществом.
— Три первых матча за «Спартак» — три гола. Ощущали себя в сказке? Крылья за спиной выросли? Или корона на голове?
— Я об этом говорил с родителями. Перед тем, как забить «Витязю» в третьем периоде, меня в первом кто-то серьезно приложил силовым приемом. Я встал, а меня аж повело. Но ничего, ладно. Потом забил во второй игре, в третьей. Говорю: «Мама, папа, может, я еще не отошел от силового и лежу где-то в коме?» Шучу, конечно. (Смеется.)
— Вместо «Спартака» вы могли перейти в «Адмирал». Это правда?
— Мог оказаться в нескольких командах. В том числе в «Адмирале».
— Слышал, что вы даже катались с ними.
— Нет-нет. Я даже контракт со «Спартаком» подписывал, сидя в Хабаровске. А так разные варианты были, в основном, правда, из ВХЛ. Мне главное было почувствовать заинтересованность во мне.
— Как вообще пришли к тому, чтобы попросить руководство Амура вас отпустить, второй раз уехать из родного клуба?
— Я к «Амуру» отношусь хорошо. Просто в какой-то момент мне сказали, что не видят меня в первой команде. Так и сказали: тренерский штаб в тебе не заинтересован, езжай в ВХЛ. Тогда я задал вопрос, зачем мне ехать в фарм-клуб, если во мне в принципе не заинтересованы? Я благодарен за то, что меня в итоге отпустили. Не отпустили бы тогда — сейчас не было бы ничего. Я ни на кого не злюсь, никого не виню. Надеюсь, они меня тоже. Когда приезжал в Хабаровск, был рад видеть персонал и знакомых ребят.
— Забить «Амуру» не смогли, потому что перегорели?
— Желание, конечно, было забить. Тем более многие друзья и обычные фанаты тогда персонально болели за меня. Моменты были голевые, но слишком хотел забить, не хватило хладнокровия. В детстве мечтал играть за «Амур». Сыграл. А потом сыграл против «Амура». Ощущения необычные.
— Кому-то в карьере даже помогает отъезд из родного города, происходит выход из зоны комфорта. Это ваш случай?
— Быт для меня — это мелочи. Я с детства видел, как хоккеистов обменивают, как они меняют команды. Когда уже попал в «Амур», видел, как Артема Зуба обменяли в СКА. Так что морально был подготовлен.
— Вы 5 игр провели за «Авангард» под руководством Боба Хартли. Расскажите, каким он вам запомнился.
— Мне запомнился момент, когда я после «Авангарда» оказался снова в «Амуре». Хотя и играл в основном в ВХЛ, на Новый год вернулся в Хабаровск, и мне даже шанс сыграть с «Куньлунем». Я вышел, две забил, одну отдал. После матча беру телефон, а там сообщение от Боба: красавчик, так держать, я за тобой слежу, респект, ну и так далее, там большое было сообщение. Такой вот он человек, что лично может написать игроку, который даже не в его команде. Я впервые в своей карьере так близко общался с тренером. Не как «тренер — игрок», а как «человек — человек». В плане тактики и деталей он, конечно, очень придирчивый. Хартли умеет разделять работу и обычное человеческое общение. Он много говорил о том, что хоккей — это бизнес. Как ты ешь, как ты спишь, как восстанавливаешься — это все инвестиции в твое тело, которое тебя кормит.
— Языковой барьер не мешал?
— Я вообще не знаю английский! Он, кстати, когда писал мне в вотсапе, а было это не один раз, добавлял русские слова вроде «udachi». А так, нам помогал тренер-переводчик. Поначалу было тяжеловато, но вскоре начинаешь понимать все хоккейные термины. Глобальных проблем нет.
— Что самое тяжелое было в системе Хартли?
— Мне сложнее всего давалась игра в обороне. Он мне говорил: «У тебя есть игра в атаке, она идеальная, претензий вообще нет, но, пока ты не научишься играть в обороне, играть в атаке ты у меня не будешь». Так Боб меня и в оборону ставил, и в центр. Перемешивал всех по позициям. Нападающие делали упражнения для защитников. Мучил просто в этом плане! Учил правильно падать на месте защитника при выходе «2 в 1». Уже даже ждал в матче, когда произойдет такой эпизод, чтобы себя проявить. Но так и не оказался ни разу в обороне последним.
— Ларионов своим игрокам давал ориентиры: кому-то игру Макара показывал, кому-то ролики с другими звездами НХЛ включал. А Хартли вас настраивал на то, чтобы смотреть за кем-то отдельно?
— Он показал свою систему на примере его бывших команд из НХЛ. Он мне постоянно про Джонни Годро говорил, ставил в пример. Мол, он ему тоже не давал играть, не давал, а потом, когда тот научился обороне, так сразу стал суперзвездой.
— Вы стали после этого пристально следить за Годро?
— Нет, я скорее конкурента в нем увидел. (Смеется.)
— Что еще Боб показывал?
— В раздевалке постоянно крутили разные нарезки матчей НХЛ. И я удивился, что когда оказался в «Химике», то у Гришина то же самое! Но помимо матчей НХЛ он нам показывал, как играли Крутов — Ларионов — Макаров. На одном из собраний Игорь Владимирович на их примере решил показать, как он видит хоккей и что хочет видеть от нас. Я сидел, смотрел с открытым ртом, как они пасовались в средней зоне, какой у них был красивый хоккей. Хочется, чтобы такой хоккей был везде. Чтобы включал КХЛ ТВ и наслаждался. Будем стараться, чтобы так и было.
— Есть ли закономерность в том, что Егор Чинахов и Арсений Грицюк поочередно становились лучшими новичками в КХЛ?
— Боб очень внимательно занимается с молодыми. Конечно, в «Авангарде» и руководство этому способствовало. В какой-то момент для парней пришло время и они начали играть, показали себя. Если говорить про работу с молодыми в «Авангарде», то с тобой занимается сначала один тренер, потом другой, третий. Так что я не удивлен, что Чинахов и Грицюк стали топовыми игроками.
— Вокруг вас был хайп в 17 лет. Большой талант, будущая звезда «Амура» и всей КХЛ. Что испытывает в такой момент вчерашний школьник?
— Я тогда очень сильно переживал. Боялся не оправдать надежд. Когда ты приходишь в команду и думаешь, что совершишь ошибку, тебя посадят на лавку, отправят куда-то и больше не вылезешь. Напишут потом, что очередной талант провалился. И только благодаря Хартли поменял мышление. Игорь Владимирович — такой же. Он только за то, чтобы через ошибки мы росли. Ошибаешься один раз, а второй раз у тебя получится. На одном шансе жизнь не заканчивается.
— А ощущения при дебюте в КХЛ помните?
— О, да. Дело было против «Магнитки». Выхожу на раскатку, а там Мозякин. Я в четвертом звене «Амура», а он у себя в первом. Так я боялся, что если они сделают наложение в зоне атаки, то, как попаду под Мозякина, так сразу и закончу! Но пронесло. Не сделал ничего плохого и ничего хорошего. Спасибо тренеру, что не побоялся меня тогда поставить.
— Новосибирскому таланту Дмитрию Овчинникову приходится непросто у Мартемьянова. Играть регулярно в КХЛ он стал далеко не сразу. У вас было что-то похожее?
— Он тоже дал мне что-то. У Андрея Алексеевича очень оборонительный хоккей, из которого можно много подчерпнуть. Вышли тогда в плей-офф, значит, все он делал правильно. Хотя я всегда думаю, почему игра на результат и доверие молодежи представляют как взаимоисключающие вещи? Разве молодой игрок не может дать результат?
— Видимо, некоторые тренеры считают, что опытный игрок — более предсказуемый, надежный, от него знаешь, чего ждать. А молодой может как помочь, так и «похоронить».
— Так и про Ковальчука говорили: если он на льду, то ждите гол. Либо в чужие ворота, либо в свои.
— В этом сезоне мемом стали фразы Мартемьянова про витиеватый хоккей и «тю-тю-тю». А когда он возглавлял «Амур», он выдавал что-то подобное?
— Всякое было. Я думаю, про витиеватый хоккей немого раздули. Это же не значит, что в его команде нельзя отдавать пас и обводить. Можно! А вообще, классно, что все это обсуждают. Я всегда радуюсь, когда в нашем хоккее появляются интересные темы для обсуждения, мемы.
— Когда вас представляли широкой публике, то ориентиром был выбран Сергей Плотников. Мол, вы — следующий хабаровский талант после него. А на ком вы росли?
— Да тот же Плотников. Когда играли против ЦСКА, он ко мне подъезжал и говорил: «Молодчик, молодчик!» Мы с ним и другими знакомыми летом играли в хоккей, когда он приезжал в Хабаровск. За Пашей Дедуновым следил, Славой Литовченко, Сашей Осиповым, который сейчас в «Рубине».
— Почему на Дальнем Востоке при наличии двух команд КХЛ по-прежнему так мало классных местных игроков?
— Ох, сложные вопросы вы задаете. Это надо прям углубляться.
— Вспомните свое детство, с кем вам приходилось играть?
— Большой камень, Новосибирск, Новокузнецк, Барнаул, Нерюнгри, Владивосток, где Виталий Кравцов начинал. Мы же ровесники, как раз друг против друга играли. С отцом его мы хорошо знакомы. Вообще, кажется, все, кто с Дальнего Востока, друг друга знают.
— И какой уровень может быть у команды из Нерюнгри?
— Как бы то ни было, возможность оттачивать технику у нас была. Если вы к тому, что в нашей зоне не было конкуренции, то я не думаю, что это основная проблема. Хотя, конечно, от западных команд получали авоську шайб. Но когда старше стали, то счета стали куда приличнее. По ЮХЛ даже третье место заняли в России.
— Известно, что Кравцова родители постоянно отправляли в лагеря развития: в Чехию, в Америку. У вас был такой опыт в детстве? Или родители себе позволить не могли?
— Позволить, наверное, могли. Батя корову бы продал, и поехал бы я в лагерь. (Смеется.)
— Корову?!
— Ну да, корову. У родителей частный дом. Родители шутили по этому поводу, что хозяйство распродадим и отправим тебя куда-нибудь. Но мне это не надо было, я просто наслаждался хоккеем, занимался им у себя в Хабаровске. Мне не на что было жаловаться. У нас в семье три брата, так родители для нас делали все. Отец мог себе джинсы не купить, зато нас полностью обеспечивал всем необходимым. Мама как-то из своего единственного пальто сделала мне шляпу как из «Пиратов Карибского моря».
— Владимир Тарасенко и его ровесники из «Сибири» ездили в детстве на турнир в Японию. У вас были такие экзотические поездки?
— О, да. Наш тренер «Амур-98» Игорь Васильевич Иванов знаком с Игорем Ларионовым. А в Лос-Анджелесе был турнир имени Ларионова. Так вот мы поехали туда играть против детской команды «Лос-Анджелес Кингз», ЦСКА, «Ак Барса» и других североамериканских команд. Родители чуть ли не последнее отдали, чтобы я отправился в эту поездку. У меня до сих пор дома висит плакатик лучшему игроку с подписью Ларионова. А так мы, конечно, всем влетали. (Смеется.)
— Какие впечатления кроме этого плакатика увезли тогда из США?
— Если честно, я тогда стал больше ценить Россию. Хотелось домой. Мало что я тогда понимал, маленький был. Но по ощущениям США — это не мое. Жить там я, наверное, не смог бы.
— Артем Зуб чуть ли не случайно попал на ЮЧМ, а сейчас в НХЛ. Ощущали то, что тренеры сборной особо не смотрят за Урал?
— Да нет, я бы не сказал. Меня вызывали в сборную. Но, наверное, уже после того, как в КХЛ начал появляться. Других парней из «Амура» тоже вызывали. Мы, конечно, далеко, но я бы не сказал, что это какая-то темная зона, из которой невозможно пробиться.
— Вы играли в Ангарске. Этим городом многих пугают, из него не всем удалось выбираться. Как удалось вам?
— Я туда осознанно ехал. Были разные варианты, но в Ангарске сказали, что дадут шанс закрепиться в первых двух звеньях. А это та роль, в которой я могу себя проявить. Сразу предупредили, что с деньгами будет не очень. Но меня это не волновало, впрочем, как и сейчас. В Ижевске я зарабатывал больше, но играл в основном в четвертом звене. В итоге согласился на предложение «Ермака», проявил себя и вернулся в «Амур».
— Вас в 2017 году выбрал на драфте CHL «Викториявилль». В отличие от НХЛ, на этом драфте редко когда выбирают на удачу, обычно предварительно договариваются с агентом. Вы могли уехать в Канаду?
— Мог уехать. Это был один из вариантов развития карьеры. Наверное, даже он стоял в приоритете. В инстаграме общался с тренером этого клуба, писал наш парень Косоренков, который тогда играл за «Викториявилль», а теперь «Звезде». Нельзя сказать, что я уже сидел на чемоданах, но «Амур» меня оставил, пообещав, что буду играть в КХЛ. Так я и остался в России.